Вихрь (Фбр-триллер, №25) (Кэтрин Коултер) читать бесплатно онлайн полную версию книги (ч. 3)

Джульет моргнула и откинулась на спинку стула. «Что? О, ну, спасибо, но я сильно сомневаюсь, что Алекс отреагировал именно так, когда впервые увидел меня. Мне было лет шесть, и я потеряла…

передний зуб, носила тугие косички и розовые колготки на моих худеньких ногах».

Миа сказала, улыбаясь: «Мне нравится визуальный ряд».

Джульет сказала: «Конечно, я вас гуглила, мисс Бриско. Я вспомнила, что читала некоторые из ваших статей в Guardian, опубликованные в Boston Globe. Вы умный человек и хороший писатель. Вы не занимаетесь политическими махинациями и не продвигаете чужую повестку, и это приятно в наше непростое время. Поэтому я была рада с вами встретиться».

«Не думаю, что вы захотите поговорить о большой благотворительной вечеринке моей матери в поддержку исследований рака груди в следующую пятницу?» — продолжила она с огоньком в глазах. «Или, может быть, о последних торговых переговорах моего отца с Индонезией?» Она рассмеялась, а затем вздохнула. «Я знаю, что вы хотите поговорить со мной об Алексе Харрингтоне и его выдвижении на пост мэра Нью-Йорка. Но у меня действительно мало интересного или важного, что я могла бы рассказать вам или вашим читателям о нём. Короче говоря, я — старая новость, новость двухлетней давности, если быть точным».

Миа постаралась говорить ровно и деловито: «Тем не менее, вы были частью его жизни, вы очень хорошо его знали, мисс Колли. Вам предстояло выйти за него замуж».

Миа заметила проблеск огорчения на её прекрасном лице, прежде чем медленно кивнула. «Ну да, конечно. Очень хорошо, мисс».

Бриско, но, пожалуйста, поймите, что все, что я могу сказать об Алексе, не будет представлять особого интереса для избирателей Нью-Йорка.

Я почти ничего не знаю о его политических взглядах и о том, что он пропагандирует».

Миа не сказала этого вслух, но ей было совершенно всё равно, что эта женщина думает о политических взглядах Алекса Харрингтона; она хотела знать, почему их помолвка была расторгнута. Она готова была поспорить, что именно Джульетта, её драгоценный пятицентовик с изображением головы индейца, расторгла помолвку. Вопрос был в том, почему. Миа не достала планшет; она просто наклонилась вперёд и посмотрела прямо на Джульетту. «Понимаю, что избирателей не очень интересует ваше мнение о политических взглядах мистера Харрингтона. Полагаю,

Тебя, наверное, вообще не волнует, что он думает обо всём. Мне было бы странно, если бы тебя это волновало.

Джульетта натянуто улыбнулась. «Да, ты совершенно права. Честно говоря, я редко о нём думаю».

Она не умела лгать, и эта ложь сидела на кончике её идеального носа. Миа сказала: «Я познакомилась с мистером Харрингтоном на благотворительном мероприятии и взяла у него интервью для серии статей, которые мне поручили написать для Guardian. Я разговаривала с ним вчера. Он был обаятелен, каким, полагаю, ему и нужно быть, чтобы получить много голосов. Он красив, высок, хорошо сложен, кажется, хорошо ладит как с мужчинами, так и с женщинами. Короче говоря, у него есть всё, что нужно, чтобы стать успешным политиком. Насколько мне известно, он был спортсменом и заядлым геймером, и он управляет нью-йоркским филиалом семейного бизнеса. Он кажется человеком, который понравится потенциальным избирателям, по крайней мере, тем из них, кто не слишком левый или правый. Мне бы хотелось узнать, мисс Колли, что вы думаете о нём как о человеке. Он настолько восхитителен, каким кажется? Заслуживает ли доверия?

Зная его, вы бы проголосовали за него?»

Не прошло и минуты, как Джульетта ровным голосом сказала: «Я думаю, многие люди сказали бы «да» этому списку и «да» голосованию за него».

Но ты бы этого не сделал. Миа криво улыбнулась. «Простите, боюсь, я представила его как идеальную домашнюю собаку».

«Мне действительно нечего добавить к тому, что вы сказали, мисс Бриско». И тут слова вырвались из её уст. «Вот только если бы Алекс был собакой, он был бы свирепым охотником».

Слова повисли между ними. Джульетта открыла рот, закрыла его. «Всё верно», – подумала Миа. – «Если ты ещё что-нибудь скажешь, станет только хуже». Миа спросила: «Не мог бы ты объяснить, что именно ты имеешь в виду?»

Джульет покачала головой, пытаясь выдавить обезоруживающую улыбку, но у неё это не получилось. Наконец она сказала: «Я имела в виду, что когда Алекс твёрдо намерен действовать, его ничто не остановит. Он будет упорным противником, простите за каламбур, и сделает всё, что сочтёт нужным, чтобы добиться желаемого, поскольку…

Другие кандидаты на пост мэра Нью-Йорка скоро это узнают».

В каком-то смысле это был неплохой выход из положения. «Полагаю, эти качества могли бы сделать его сильным кандидатом на пост мэра, но не слишком привлекательны для мужа?»

«Да, эти качества действительно имели какое-то отношение к нашему расставанию, да».

Миа подождала, но Джульетта больше ничего не сказала. Ладно, пока она пойдёт своим путём. «Что вы думаете о мистере...»

Нынешняя невеста Харрингтона, Памела Рейнс Барретт?

Джульет без колебаний сказала: «Сколько я себя помню, семья Памелы всегда была в центре политической жизни, ещё с тех пор, как её дядя, Уилсон Карлсон Барретт, стал губернатором. Даже её мать, Мэрилин, была выборным судьёй. Я бы без колебаний сказала, что Памела и Алекс идеально подходят друг другу».

Миа не осталась глуха к тому, что она не высказала. Она сбавила обороты. «Я знаю, вы с мисс Барретт когда-то были очень хорошими подругами, и вас вместе отправили учиться в Англию. Расскажите мне об этом». Она достала планшет и приняла умиротворённое выражение.

Джульетта успокоилась, Миа это заметила. «Да, когда нам было шестнадцать, нас с Пэмми отправили в Англию, недалеко от Бата, в шикарную женскую школу. Мы очень разные, но, будучи подростками в чужой стране, мы хорошо справлялись вместе, мы поддерживали друг друга. Не знаю, почему родители Пэмми согласились на Англию – там всегда было холодно и непрестанно лил дождь, – но мои родители хотели, чтобы я училась у известного преподавателя игры на фортепиано.

«Я помню тот день, когда я начала понимать Памми — нет, теперь она Памела — и почему я думаю, что она идеально подходит Алексу.

Мы были в Вестминстерском аббатстве на однодневной экскурсии. Она не хотела уезжать от гробницы королевы Виктории. Она сказала мне, что, хотя она не может быть королевой и править страной до самой смерти, и шансы её

Шансы стать президентом были ничтожны, она решила довольствоваться ролью первой леди. Я ей верила. И до сих пор верю».

Она помолчала. «Мы с ней никогда не смотрели на мир одинаково. Как я уже сказала, нам было хорошо вместе вдали от дома, вдвоем, но когда мы вернулись домой, всё изменилось; мы стали взрослыми и, в общем-то, пошли разными путями. Я с головой окунулась в музыкальное творчество, а Памела перепробовала многое, но её всегда привлекала местная политическая жизнь и, конечно же, дизайн интерьера. Её первый муж, Эндрю Шлоссер, был очень приятным человеком, баллотировался на пост губернатора и проиграл на праймериз. Вскоре после этого она с ним развелась».

«Потому что он не мог дать ей то, что она хотела?»

«Не знаю. Я как-то спросил её, во что она верит в политике. Она не ответила, а сказала, что по большей части это чушь, позерство, и что для большинства политиков важна только власть, а не вопросы, о которых они говорят, и что единственный способ добиться избрания и власти — говорить то, что хотят услышать избиратели. Она встречалась с несколькими политиками, но всех их бросила. В нашей компании это стало шуткой: «К кому сейчас Памела ходит на прослушивание?»

Миа сказала: «Интересно, обожглась ли она, когда ее лучшая подруга-подросток поймала главный приз — Алекса Харрингтона?»

Джульетта быстро, слишком быстро, сказала: «Я никогда не думала об этом в таком ключе и не хочу знать. Честно? Желаю ей удачи».

Миа сказала: «А теперь она может стать первой леди Нью-Йорка».

«Возможно. А для Памелы Нью-Йорк — прекрасная отправная точка. Она хочет стать первой леди Соединённых Штатов». Джульетта даже улыбнулась.

«От поста мэра Нью-Йорка мистера Харрингтона до поста президента Соединенных Штатов — огромная дистанция».

«Это, конечно, так, но я ни на минуту не сомневаюсь, что Пэмми будет наслаждаться каждым шагом на пути к Вашингтону».

Миа отложила планшет. «Не для протокола. Могу я спросить, как вы познакомились с мистером Харрингтоном?»

«Когда я учился в Джульярдской школе, я жил с другим музыкантом, скрипачом, но у нас ничего не вышло, и я вернулся в Бостон. Здесь всё та же старая компания, мы тусовались вместе на вечеринках, в кино, на ужинах. Это был удобный распорядок дня, мы всегда были рядом после репетиций или выступлений, всегда желанный перерыв».

«А потом Алекс?»

«Да, а потом Алекс. Всё началось на пикнике в Нантакете».

«За эти годы он встречался с несколькими женщинами, но так и не женился».

«Да, совершенно верно».

«Точно так же, как Кент Харпер никогда этого не делал?»

Джульетта вздрогнула — Миа это заметила, — а затем медленно кивнула. «Да, очень похоже на Кента».

«И вы двое поняли, что не подходите друг другу, только за три недели до свадьбы?»

Миа видела, что Джульетта привыкла к этому вопросу. Она смягчилась, элегантно пожала плечами и выдала свой заготовленный ответ. «Как и многие женщины, я, наверное, была вся в предвкушении. Время было суматошным, столько всего нужно было сделать даже с организатором свадеб, из которого, стоит добавить, получился бы отличный нацистский генерал. Мои родители были в восторге, его родители были в восторге, все наши друзья одобрили. Мы наконец поняли, что просто нырнули в омут, игнорируя свои истинные чувства, не думая объективно». Она посмотрела на свои крепко сложенные руки, и слова сами собой вырвались из её уст. «А ещё был Кент».

OceanofPDF.com

Миа

Мия заметила вспышку отвращения. И страха? «Кент Харпер как-то связан с отменой вашей свадьбы?»

Джульет пожала плечами, но Миа заметила, как её пальцы впиваются в штанины. «Скажем так, Кент — это Кент. А если ты с Алексом, то Кент — это часть пакета».

Миа сказала: «У меня когда-то был парень, чья лучшая подруга постоянно крутилась рядом. У меня возникло ощущение, что я встречаюсь с ними обоими. У тебя так же было?»

«Ну да, я так полагаю».

«Имел ли Кент какое-либо отношение к разрыву вашей помолвки с Алексом?»

«Я же вам сказал, мисс Бриско, решение было обоюдным, и мы заслуживаем немного уединения, вы не считаете?»

Миа опустила взгляд на планшет, словно проверяя свои записи, потом подняла глаза. «Я понимаю мистера Харрингтона и мистера…»

«Харперы всегда были как братья, с самых первых лет. Игры были и остаются одним из их главных увлечений».

«Игры, да, и почти всё остальное, чем они могли заниматься вместе. Алекс и Кент играли в лакросс в Беннингтонской подготовительной школе, а затем, конечно же, в Гарварде. Но вы правы, игры были их основным занятием в детстве. Сейчас они стали меньше этим заниматься.

что им нужно быть ответственными взрослыми, особенно Алексу и его политическому пути. Насколько я знаю, у них обоих всё хорошо. Думаю, они всё ещё очень близки».

«Вы упомянули, что Алекс играет в лакросс. Не помните, был ли у него когда-нибудь травмирован?»

«Нет, не помню. И меня здесь даже не было. Я жил в Англии до восемнадцати лет, а потом уехал в Джульярд».

Памела сказала мне сегодня утром, что, по её мнению, вы слишком деликатны, чтобы общаться с мистером Харрингтоном на равных, и что вы не смогли бы справиться со всеми требованиями, которые от вас ожидают как от жены амбициозного политика. Она намекнула, что на самом деле именно мистер Харрингтон хотел разорвать помолвку.

Джульетта тщательно подбирала слова. «Памела знает, что у меня никогда не было желания контролировать и направлять чужие жизни.

Конечно, я надеюсь трогать публику своими концертами, но это только для их удовольствия, не более того. Что касается того, что Алекс больше, чем я, хочет разорвать помолвку, ну, кто знает? Возможно, Памела увидела что-то, чего не увидел я. Теперь это уже не имеет значения, правда?

«Мисс Келли, позвольте мне быть честной. Вы кажетесь мне сильной женщиной, которая использует весь свой талант по максимуму.

Я бы не назвала вас деликатной. Не думаю, что расторжение помолвки было обоюдным или как-то связано с вашей неспособностью справиться с характером мистера Харрингтона или с тем, что вы жена политика. Думаю, это было ваше собственное решение.

«Ты считаешь меня сильной? Это… очень мило с твоей стороны, но ты же только что со мной познакомилась». Она на мгновение отвела взгляд, а затем снова посмотрела на Мию. «Им это вполне подходит, они идеально подходят друг другу. И Памела была достаточно умна, чтобы понять, что Алекс – тот мужчина, которого она искала. Интересно, почему она назвала меня слабым. Она никогда мне этого не говорила».

«Да ладно, это же просто. Она ревнует тебя и, что ещё важнее, хочет защитить его. Если бы это было так…

Если бы я знала, что это ты его бросила, возникли бы бесконечные домыслы и вопросы, например, изменял ли он тебе? Памела не хочет, чтобы кто-то сомневался в его чести и надёжности. Будь честна со мной: ты разорвала помолвку не потому, что не подходила ему, нет, ты разорвала её совсем по другой причине.

Джульет вскочила на ноги. «Как я уже говорила, мисс Бриско, я не хочу делиться этим опытом с вашими читателями. Если это всё, что вы хотите знать, мне следует пойти к матери».

Миа медленно поднялась. «Мисс Келли, я не собираюсь писать о том, что произошло между вами. Вы единственный человек, который был действительно близок Алексу, но внезапно вычеркнул его из вашей жизни. Я не была уверена, стоит ли вам что-то показывать, но теперь покажу. И надеюсь, вы скажете мне правду».

Миа вытащила из сумки две фотографии. «Пожалуйста, посмотрите на эти фотографии, мисс Келли. Вы узнаёте Кента Харпера или Алекса Харрингтона? Вы наверняка помните, как они выглядели семь лет назад».

Медленно, словно пытаясь дотронуться до змеи, Джульетта сделала снимки. Она медленно подошла к окну и поднесла их к свету. Миа молча смотрела на неё. Джульетта напряглась, как резинка, но не обернулась. Она спросила через плечо нетвердым голосом: «Где были сделаны эти фотографии?»

«Семь лет назад на студенческом рейве в моём кампусе, Университете Годвина в Пенсильвании. Моя лучшая подруга — девушка на этой фотографии. Она исчезла после той вечеринки. Мы все думаем, что она была под кайфом, и я думаю, что эти двое мужчин были ответственны за это. Конечно, мы должны признать, что она мертва. Её звали Серена, и она была моей лучшей подругой. Она также была заядлой геймершей, как и Кент. Полагаю, он использовал это, чтобы завоевать её доверие. Думаю, они с Алексом проехали весь путь из Бостона на тот студенческий рейв в Годвине, потому что знали, что там будет много жертв, и их не узнают. Там было так много студентов, в том числе аспирантов, поэтому они не...

Они бы торчали, они бы идеально вписались. Рука, тянущаяся к стакану Серены — посмотри на неё, Джульетта — это рука Алекса, да? После того, как они её опоили, они устроили пожар на кухне, потому что что-то пошло не так, и им пришлось вытаскивать её оттуда так, чтобы никто не заметил.

«Нет! Это означало бы, что они её убили, нет!»

Сейчас или никогда. Миа посмотрела Джульетте прямо в глаза.

«Вы разорвали помолвку, потому что поняли, что что-то не так с Алексом или с Кентом, верно? Вы случайно услышали что-то, что они говорили о женщинах, о сексе, увидели что-то, что вас напугало, вызвало отвращение?

Ты не знал, что делать, поэтому сделал единственное, что мог — разорвал помолвку. Ты позволил всем поверить, что это взаимно, потому что не хотел устраивать скандал. Ты хоть когда-нибудь рассказал Памеле, почему разорвал помолвку?

Миа посмотрела на бледное лицо Джульетты и тихо добавила: «Мы, конечно, так и не нашли Серену, потому что они похоронили её после того, как убили. Интересно, когда они начали этим славным занятием заниматься. Подростками в Беннингтонской подготовительной школе? Вероятно, и им это сошло с рук. Они были достаточно умны и богаты, чтобы путешествовать так далеко, как им было нужно. Интересно, умерли ли ещё какие-нибудь девушки, которых они усыпили?»

Джульет Эш Колли стояла неподвижно, спиной к эркеру в роскошной гостиной, которая буквально кричала о богатстве, безупречных манерах и хорошем воспитании. Руки её были сжаты в кулаки, а взгляд устремлён куда-то вдаль, за левое плечо Мии.

Миа тихо сказала: «Нет, дело не в том, что я подслушала их разговоры о женщинах и сексе. Дело было в чём-то большем, не так ли? Это было личное. Они и тебя опоили, да? Алекс Харрингтон, твой жених, и его лучший друг Кент? Мужчина, который, как ты думала, тебя любил, изнасиловал тебя вместе со своим лучшим другом? Поэтому вы расстались, Джульет?»

По её телу пробежала дрожь. Затем она расправила плечи и посмотрела Мие в глаза. «Ты никогда не сможешь написать…

об этом».

«Конечно, нет. Пожалуйста, расскажите мне, помогите мне».

Джульетта всё ещё выглядела неуверенной, возможно, испуганной. Она судорожно вздохнула. «Очень хорошо». Она снова замолчала, и Миа поняла, что воспоминание всё ещё обрушивается на неё невыносимой болью. «Итак, однажды утром я проснулась с похмельем, подумала я, после вина, которое выпила накануне вечером. Мне хотелось списать эту боль на алкоголь, на смутные воспоминания после него. Потом я начала вспоминать и отчётливо увидела Алекса и Кента в моей спальне, со мной, не здесь, в моей спальне в моём коттедже.

Оба. Сначала я просто не могла этого принять. И Алекс, и Кент в моей спальне? Как такое возможно? Но потом я вспомнила, как они разговаривали и смеялись, и увидела их над собой, и теперь они говорили о том, что каждый из них хотел бы сделать, и в каком порядке было бы веселее…

Ее голос оборвался.

Джульетта сглотнула. «В любом случае, вы не можете так писать, мисс».

Бриско, нет никаких доказательств. Никаких доказательств никогда не было и никогда не будет.

Миа сказала: «Ты жила с этим два года».

«Да, каждый день в течение двух лет».

Миа ничего не сказала, наблюдая, как Джульетта расхаживает по изысканному старинному тебризскому ковру.

«Ты его обвинила, Джульетта? Или ты не смогла скрыть свою ярость, и Алекс догадался, что ты и так всё знаешь? Держу пари, это не дало Кенту и Алексу спать несколько ночей».

Джульетта резко обернулась. «Я рассказала Алексу, в этой самой комнате. Знаешь, он ни разу не замялся? Он попытался обнять меня, но я отступила. Он пытался меня успокоить, сказал, что мне приснился плохой сон, и то, что я, кажется, помню, было нелепостью. Мы собирались пожениться. Он любил меня, но я знала его достаточно хорошо, чтобы понимать, что он лжёт, а он знал меня достаточно хорошо, чтобы понимать, что я это знаю. Он покраснел, его глаза потемнели, и я поняла, что он может причинить мне боль. Я была рада, что встретила его здесь, с родителями наверху, и я не одна с ним.

Я сказала ему, что больше не хочу его видеть, и бросила в него обручальное кольцо. Он обозвал меня дурой и ушёл. С того дня я не разговаривала ни с Алексом, ни с Кентом.

Миа всматривалась в лицо Джульетты. «Но прошло время, и, когда ты никому больше ничего не сказала, Алекс понял, что ты ему не страшна. Он знал, что если ты обвинишь его и Кента, он сможет рассказать совсем другую историю — что это он их разорвал, а твоя история — месть. Они оставили тебя в покое только потому, что были уверены, что ты не сможешь причинить им вреда».

Наконец Джульет сказала: «Фотографии… я могла бы подтвердить, что на них изображены Алекс и Кент, но не уверена. Любые обвинения, которые я могла бы выдвинуть сейчас, лишь вызвали бы ужасный скандал. Я очень люблю свою мать и отца и никогда не подвергну их такому испытанию, и я бы не хотела, чтобы они подумали, что каким-то образом не смогли меня защитить. А мой отец, я думаю, убил бы Алекса».

Джульет выпрямилась, посмотрела на часы, и голос её зазвучал бодро: «Моя мама скоро проснётся. До свидания, мисс».

Бриско, мне очень жаль твоего друга.

«Мать и отец Серены тоже очень сожалеют, мисс.

Кэлли».

Лицо Джульетты застыло, затем она медленно покачала головой. «Мне тоже жаль их», — сказала она.

Миа достала карточку и положила её на прекрасный викторианский журнальный столик. «Теперь мы оба знаем, что Алекс Харрингтон и Кент Харпер — серийные насильники, очевидно, без каких-либо угрызений совести, раз уж Алекс был готов напоить тебя таблетками и поделиться тобой с Кентом. И они убили кого-то, двадцатилетнюю девушку, такую умную, такую сообразительную, что, войдя в неё, она осветила всю комнату. Она умерла в ту ночь, когда они решили повеселиться. Сомневаюсь, что кто-то из них сильно переживал по этому поводу. Помнят ли они вообще ту ночь? Сомневаюсь».

Они не заслуживают вашего молчания, даже для того, чтобы защитить вас.

Семья. Позвони мне, Джульетта. Мы можем помочь друг другу всё исправить.

OceanofPDF.com

Оливия и Савич

КАУ

Здание Гувера

Вашингтон, округ Колумбия

в среду утром

О Ливия поздоровалась с Ширли Нидлхэм, членом CAU

Привратник и секретарь отряда. Ширли одарила её широкой улыбкой.

«Эй, ЦРУ, вы вернулись. Эй, народ, ЦРУ в доме».

Она улыбнулась агенту Дэвису Салливану, который слегка помахал ей рукой и сказал: «Нам придется поговорить с охраной, мы не можем позволить вам, незваным гостям, свободно бродить по нашему дому».

«Я не мог остаться в стороне, Салливан. Ширли вчера угостила меня потрясающим печеньем. Я вернусь за добавкой».

Савич вышел из своего кабинета и улыбнулся, увидев, как Оливия разговаривает с агентом Люси Макнайт и рассматривает фотографии своего маленького сына Эрика, издающего все необходимые звуки.

Люси также представила Оливии агента Рут Нобл, и женщины пожали друг другу руки. Рут крикнула: «Я могу взять её, если она будет доставлять неприятности, Дэвис, не беспокойся, моя славная головка».

Олли и Гриффин рассмеялись и фыркнули.

Савич крикнул: «Оливия, возьми свое печенье у Ширли и пойди в конференц-зал».

Савич закрыл дверь и жестом пригласил Оливию сесть. Она села рядом с ним, держа в руке большое печенье, приготовленное с помощью «Спленды». «Я пришёл не один. Агент Гейлин, моя тень, ждёт снаружи, не захотел заходить в здание Гувера, сказал, что не хочет рисковать и быть обманутым».

Савич рассмеялся: «Расскажи мне, как ты себя чувствуешь, Оливия».

Она ухмыльнулась ему. «Честно? Немного нервничаю, даже с Гей в качестве второго пальто. Энди Кример, одна из моих коллег по команде, позвонила мне вчера вечером, и нет, она не сказала, где остановилась, это большое табу. Мистер Грейс велел ей не попадаться на глаза и никому не говорить о своём местонахождении».

«Вы понятия не имеете, где остановился Кример?»

«Они велели ей ничего не говорить, даже мне. Она обещала, что если попадёт в беду или почувствует себя не в безопасности, то придёт в безопасный дом».

Хотя Савич уже знал почти всё, что можно было узнать об агенте Энди Кример, он хотел услышать мнение Оливии. Он сказал: «Умно. Расскажи мне об Энди».

Мы с ней вместе тренировались на Ферме, так что я знаю её уже давно. Мы были вместе, наверное, на дюжине заданий, прикрывали друг друга, но, честно говоря, она довольно одинокая, предпочитает полагаться только на себя. Отец бросил её и мать, поэтому она очень быстро повзрослела, как она мне сказала, рано научилась брать на себя ответственность, поэтому в её стиле не хочется переезжать ко мне. Она любит контролировать ситуацию, если может, но её беспокоит то, что происходит, и, конечно же, Майк.

«И как это согласуется с ее статусом члена команды?»

«Я не имею в виду, что она плохо работает в команде, она работает. На миссии критически важно, чтобы каждый член команды доверял другому, и мы так и делаем». Оливия сделала паузу, откусила ещё кусочек печенья и криво улыбнулась. «Можно сказать, что мы все любим иногда выходить за рамки, но мы знаем, что нужны друг другу, чтобы выжить».

Савичу нравилась Оливия Хильдебрандт. Она была жёсткой, умной и проницательной, с чувством юмора, что было непросто, учитывая её напряжённую карьеру. «Ладно. А как насчёт четвёртого члена команды, Хиггса?»

Она откусила кусочек печенья и промурлыкала, что оно такое вкусное.

«Мне не удалось дозвониться до Тима; он не отвечает на звонки. Энди сказала, что Грейс сообщила ей, что Хиггс едет в Канаду на мотоцикле. Думаю, он поступил очень умно, сбежав из Доджа». Она пожала плечами. «Мистер Грейс, наверное, тоже сказал ему уехать».

«То есть вы не думаете, что Хиггсу что-то угрожает?»

«Сейчас его нет. Никто не мог его найти. Хиггс — мастер оставаться вне сети».

«Хорошо. Расскажите мне о Майке Кингмане. Мы одни, и никто не скажет вам, чего не говорить. Я хочу, чтобы вы объяснили мне, почему, по вашему мнению, он не позвонил вам или в ЦРУ».

«Не знаю, разве что он не может. Послушайте, я знаю, вы думаете, что кто-то из командования мог предать нашу миссию, и вы думаете, что это мог быть Майк, и именно поэтому он исчез с флешкой. Уверен, некоторые в ЦРУ тоже так думают. На той флешке, которую вынес Хашем Джахандар, могли быть имена, способные свергнуть влиятельных людей. Я не знаю, кто эти люди, но я уверен, что Майк не стал бы в этом участвовать, он бы этого не сделал».

«Хорошо, я это признаю, но у Майка есть эта флешка, и он пропал. Если вы правы, информация на этой флешке стоит того, чтобы её спрятать. Это может быть что угодно: от подробностей о военных возможностях и планах Ирана, разработке оружия, незаконной торговле и, как вы сказали, имён участников. В составе группы, напавшей на вас, был гражданин Ирана. Возможно, они надеялись, что вы выведете их на Майка, или посчитали, что вы слишком много знаете. Знаете ли вы кого-нибудь из друзей, кто мог помочь Майку скрыться в Вашингтоне или его окрестностях? Кто-нибудь, у кого есть недвижимость?»

Оливия покачала головой. «Конечно, есть его квартира, но я не знаю ни о какой недвижимости, которая может принадлежать его друзьям. Я отправила тебе список всех, кому звонила, большинство из ЦРУ, некоторые нет, но они сказали, что не знают, где он, и не получали от него вестей». Она положила недоеденное печенье на салфетку рядом с собой, села к нему, сложив руки. «Пожалуйста, скажи, что ты что-то нашла».

Савич сказал: «Человека, которого вы убили в понедельник вечером, звали Ражан. Он был иранским агентом безопасности, который выполнял для них грязную работу. Он работал по всему миру пятнадцать лет. Тот факт, что вы застрелили его, а не наоборот, просто поразительно».

Оливия задумалась. «Если ты смогла его найти, значит, его нашло и ЦРУ». Она помолчала. «Но почему они не сказали мне?»

«На самом деле я позвонил мистеру Лоднеру и назвал ему имя Ражана.

Он был недоволен, сказал, что, конечно, знает о Ражане и собирается позвонить мне и сообщить всю информацию.

А потом он захотел узнать, как мне удалось так быстро узнать.

«Ты его смутила», — она усмехнулась, но тут же спрятала улыбку.

«Жаль, что я вас не слышал. Полагаю, мистер Лоднер никогда не поверил бы, что вы сочтёте это ничтожеством. Как вы узнали, что это был именно этот Ражан?»

Савич взглянул на Макса рядом с собой и улыбнулся. «У меня свои правила. Ражан въехал в США один в воскресенье, используя превосходно поддельный французский паспорт. Мы устанавливаем, где он останавливался и с кем встречался здесь, в Вашингтоне».

Оливия медленно произнесла: «Французский паспорт. Интересно, почему французский?»

Он кивнул. «Достаточно распространённое явление, чтобы не обращать на него внимания. Но вполне возможно, что здесь есть связь».

«Я никогда о нем не слышал, но думаю, меня спасла удача».

«Не глупи. Ты спас себя».

Она склонила голову набок, глядя на него. «Ладно, падение на живот было рефлексом, я бы так это назвал, результатом очень...

Хорошая подготовка. Ты сказал, что команда, напавшая на меня в моём доме, не обязательно хотела меня убить.

Савич сказал: «На первый взгляд, это так, но тот, кто за этим стоял, мог поверить, что вы знаете, что на этой флешке или где Майк. Как я уже сказал, они, скорее всего, были там, чтобы задержать вас, узнать, что вам известно, и, возможно, вывести их на Майка. Я не вижу причин, по которым они могли бы нанять киллера, чтобы убить вас, если бы не было причин».

«Да, да, конечно, вы правы».

Савич наклонился вперёд и взял её руки в свои. «Оливия, ты говоришь, что ничего не знаешь, но в твоей памяти есть пробелы в памяти о том, что произошло в Иране после взрыва гранатомёта».

сбил тебя с ног, не так ли?

Она кивнула. «Врачи сказали, что у меня серьёзная травма головы, и мне потребуется много времени, чтобы вспомнить всё, что произошло в тот день. Возможно, я никогда не смогу».

Он сказал: «Я знаю психиатра, доктора Эмануэля Хикса. Хотите узнать, сможет ли он помочь вам выяснить, слышали ли вы, что сказал умирающий агент Майку Кингману?»

«Вы имеете в виду гипноз?»

«Да. Доктор Хикс — лучший из тех, кого я знаю. Ему можно полностью доверять. Я работаю с ним много лет».

«Меня никогда раньше не гипнотизировали. Может, я бы и не потерял сознание».

Савич посмотрел на свои часы с Микки Маусом, а затем снова на неё. «Пусть об этом позаботится доктор Хикс. Честно говоря, я уже звонил ему и немного рассказал о вас. Он сказал, что, раз вы из ЦРУ, вам, возможно, будет комфортнее приходить к нему домой, а не в Квантико. Может, сходим к нему?»

OceanofPDF.com

Оливия

Дом доктора Эмануэля Хикса

Макалистер, Вирджиния

в среду утром

Савич заехал на «Порше» к дому доктора Хикса. Оливия сказала: «Гей был недоволен тем, что я поехала с тобой одна, без его защиты».

«Он это переживёт. К обеду Рут — вы же с ней знакомы, агент Нобл — поведёт его в кафетерий. Он сможет своими глазами увидеть, как хорошо повара готовят мексиканскую еду».

Оливия рассмеялась: «Гей ест только хот-доги и пиццу».

«Ему еще повезло с пиццей, особенно с пепперони, любимой моей женой».

Они с Оливией вышли из «Порше» навстречу сильному холоду и порывистому ветру, который трепал ветви деревьев.

Опустив головы, они поспешили к крытому крыльцу и с облегчением вздохнули, когда доктор Эмануэль Хикс тут же открыл массивную дубовую входную дверь своего любимого дома в колониальном стиле. Он жестом пригласил их войти и быстро закрыл за собой дверь.

Доктор Хикс пожал руку Савичу, спросил о Шерлоке, а затем повернулся к Оливии: «Вы мой первый посетитель из ЦРУ».

Он всмотрелся в её лицо. «Знаешь, я представлял себе амазонку, судя по тому, как агент Савич тебя описал».

Amazon? Оливии понравилось это название, оно напомнило ей Чудо-женщину. «Где я могу раздобыть колесницу и нагрудник?»

Савич рассмеялся: «Доктор Хикс, это агент Оливия Хильдебрандт».

Он взял руку Оливии в свою, подержал ее и улыбнулся ей сверху вниз, не слишком низко, потому что она была высокой, прекрасной молодой женщиной, ее толстая французская коса подчеркивала ее сильное лицо с высокими скулами и темными, почти темно-синими глазами.

Он сказал: «У тебя волосы почти такие же, у моей Мэри, столько оттенков. Она называет этот цвет каштановым. Заходи. Агент Савич попросил меня принять тебя здесь, потому что не думал, что тебе будет комфортно в толпе студентов ФБР в академии в Квантико».

Он одарил её улыбкой, от которой невозможно было устоять, и Оливия улыбнулась в ответ. Она пристально посмотрела на него. Он был высоким мужчиной, худым, как саженец, с красивыми, нежными, добрыми глазами. «По дороге сюда Диллон сказал, что ты изображаешь Элвиса и всегда играешь при полном аншлаге», — усмехнулась она. «А ещё он сказал, что нужно привязывать подушку к поясу».

«Я так и делаю. Моя жена Мэри всегда пытается меня откормить, но ничего не получается».

«Вы играете "Heartbreak Hotel"? Моя бабушка говорит, что когда-то она всю ночь танцевала под эту песню».

«О да, но моя специальность — «Синие замшевые туфли». Мэри оставила нам чай и булочки. Пойдёмте обратно в мой кабинет».

Они последовали за доктором Хиксом в длинную комнату с высоким потолком и французскими окнами в глубине, выходящими в огороженный стеной сад. Оливия представила себе, как красиво здесь будет весной: плющ и розы обвивают мягкий красный кирпич. Это была мужская комната, очевидно, кабинет доктора Хикса, выдержанная в спокойных земляных тонах, и три стены от пола до потолка были завалены книгами. В старом почерневшем камине горел огонь.

уютно и гостеприимно, а утренний солнечный свет становится дополнительным бонусом.

Доктор Хикс махнул ей рукой, указывая на потёртый бордовый кожаный диван. «Садитесь. Могу я называть вас Оливией?»

Она кивнула и утонула в мягкой коже, представив, как за эти годы там побывало множество задниц. Доктор.

Хикс сидел напротив неё в кожаном кресле с высокой спинкой, рядом с которым стояла такая же пуф-ножка, а Савич — на кушетке слева от него. Доктор Хикс взял в руки георгианский чайник. «Жасминовый чай.

Моя жена клянётся, что от этого она становится мягче. И, если хотите, черничный скон.

Оливия взяла чашку чая, откинулась назад и подождала, пока он передаст её Диллону. Она сказала: «Диллон говорил мне, что ты самый лучший, но, ну, находясь под гипнозом, я не могу себе этого представить».

Честно говоря, я всегда задавалась вопросом, не является ли гипноз подделкой, чем-то вроде медиумов, вызывающих духов, но Диллон уверяет меня, что вы настоящий. — Она помолчала. — Я готова на всё, чтобы вспомнить. Диллон верит, что вы можете мне помочь.

Доктор Хикс улыбнулся. «Да, думаю, смогу. Оливия, я понимаю, что вам пришлось многое пережить за последние пару недель. Агент Савич многое мне рассказал.

Он рассказал мне, что вы получили травму головы во время миссии в Иране и не можете вспомнить факты, которые могут иметь решающее значение в текущей ситуации. Уверен, ваши врачи сказали вам, что после сильного сотрясения мозга вы не можете вспомнить всё, что произошло вскоре после травмы. Это называется посттравматической амнезией.

«Агент Савич сказал мне, что наша главная цель — выяснить, можете ли вы вспомнить, что умирающий оперативник сказал одному из членов вашей команды о флешке».

«Да, флешка у Майка, но мы не можем его найти. Он пропал. Я был рядом, я это помню, но не могу вспомнить, говорил ли этот тайный агент — его звали Хашем — что-нибудь, что могло бы нам помочь».

«Поэтому наша цель — выяснить, слышали ли вы, что сказал умирающий оперативник Майку».

«Да. Как ни стараюсь, ничего не могу вспомнить».

Доктор Хикс улыбнулся ей. «Не беспокойся. Это моя работа. Давайте начнём. Оливия, я хочу, чтобы ты вспомнила место, которое ты посетила и которое сделало тебя счастливой».

Оливия на мгновение задумалась, улыбнулась. «Три года назад мы с Майком возвращались из отпуска на Мауи и остановились в гостях у друга, владельца виноградника в Напе. Никогда не забуду, как мы сидели с Майком под дубом, глядя на виноградник, как летнее солнце светило сквозь ветви, обжигая наши лица, пропитывая их до краёв. Он держал меня за руку, играя с дурацким кольцом с фальшивым рубином, которое купил мне на Мауи. Мы чувствовали запах созревающего винограда, воздух был тихим и мягким. Мы оба уснули. Это был идеальный день…» Её голос дрогнул, и она сглотнула.

Доктор Хикс сказал: «Понимаю. Это прекрасное воспоминание. А теперь, Оливия, пожалуйста, закрой глаза. Представь себе виноградник, раскинувшийся перед тобой. Почувствуй запах винограда, почувствуй, как Майк держит тебя за руку. Ты чувствуешь тепло солнца на лице. Ты с Майком, ты счастлива, довольна, и тебе больше не о чем беспокоиться.

В этот момент все прекрасно».

Ее ресницы затрепетали, на лице расцвела легкая улыбка.

Всё было так ясно, всё это. Майк водил пальцем по тыльной стороне её ладони, медленно, лёгко, медленно поворачивая кольцо туда-сюда. Как она могла забыть? Она услышала жужжание пчелы вокруг, и красивая жёлтая птица, которую она не узнала, села на нижнюю ветку ближайшей ивы.

Странно, она слышала и чувствовала собственное дыхание, оно стало ещё медленнее. Это было дыхание Майка, которое она слышала, или доктора Хикса?

Доктор Хикс всмотрелся в её болезненно молодое лицо, понимая, что за ним скрывается воин. Он вытащил из кармана пиджака блестящие круглые золотые часы на цепочке и поднял их.

«А теперь откройте глаза и посмотрите на эти очень старые часы».

Оливия открыла глаза и моргнула. «Ты действительно хочешь, чтобы я посмотрела на часы?»

Доктор Хикс улыбнулся её сарказму. «Конечно, качающиеся часы – это банально. На самом деле, это всего лишь украшение, но эти часы принадлежали моему деду, они – мой старый друг. Посмотри на часы, Оливия, и больше ничего. Слушай мой голос, смотри, как они двигаются, выбрось из головы все вопросы, все тревоги, пусть они улетучатся, пока не останется только мой голос. Со мной ты в безопасности, никогда не забывай об этом».

Оливия не отрывала взгляда от сверкающих золотых часов, пока они медленно покачивались взад и вперёд, жаркое солнце грело её лицо, жужжание пчелы постепенно затихало, и оставалось лишь лёгкое покачивание часов и голос доктора Хикса. Она ускользнула.

Доктор Хикс наклонился к ней, его голос был тихим и спокойным. «Ты в полной безопасности, Оливия. Ничто не может причинить тебе вреда. Понимаешь?»

«Да, я понимаю».

«Я хочу, чтобы мы вместе вернулись в тот день, когда вы и ваша команда отправились в Иран. Где мы сейчас?»

«Мы пересекли плато и идём в горы Загрос. Мы встретимся там с Хашемом и сопроводим его до границы с Ираком».

«Видишь ли ты Всевышнего?»

Да, в бинокль я вижу, как он убегает от иранских солдат. Солдаты стреляют в него. Я вижу, как он спотыкается, но встаёт и продолжает бежать. Я хочу защитить его, но всё, что мы можем сделать, – это прикрыть его с нашей позиции на возвышенности, и теперь солдаты видят нас и тоже стреляют. Он так близко, что я вижу, как он тяжело дышит, а потом в него попадает пуля, и он падает на колени.

Майк оказался ближе всех, он подбежал и поднял Хашема, пока мы их прикрывали, а Майк отнёс его за валун. Я подбежала к ним. Она напряглась, покачала головой.

Доктор Хикс взял её за руку. «Ты в безопасности здесь, Оливия, с нами, со мной и агентом Савичем. Ничто не сможет причинить тебе вреда. Это…

Воспоминания. Они кажутся реальными, но не причинят тебе вреда. Не забывай об этом, — доктор Хикс кивнул Савичу.

Савич сказал: «Оливия, я знаю, что ты хочешь помочь Всевышнему, и ты близка с ним и с Майком. Майк что, склоняется над ним?»

«Да, он перевернул его на бок, пытаясь остановить кровотечение из груди. Я кричу Хиггсу и Энди, чтобы они нас прикрыли. Энди хочет подойти, но не может, ей нужно помочь Хиггсу».

«Но ты же там, рядом с Всевышним?»

«Да, и Майк, и я тоже. Я отрываю рукав, чтобы Майк мог прижать его к ране на груди Хашема.

Вокруг столько грязи и осколков от летящих камней, а шум стоит оглушительный».

«Ты слышишь, что Хашем говорит Майку?»

Оливия ахнула, её голова откинулась назад. Доктор Хикс сжал её руку. Она успокоилась.

«Всевышний шепчет: «Они предали меня, они предали нас».

«Я стою на коленях. Наклоняюсь ближе. Слышу, как он хрипит, вижу, как кровь пузырится у него во рту. Он знает, что умирает, дыхание сбивается, но он отчаянно держится. Он смотрит прямо на Майка, умудряется притянуть его к себе, вкладывает что-то ему в руку. «Охранник знал, куда я направляюсь, появился из ниоткуда. Кто-то им сказал. Лэнгли? В полевой офис? Отвези эту флешку в Вашингтон и передай её только тому, кому полностью доверяешь». Хашем захлёбывается собственной кровью, его знобит, но он всё же успевает прошептать: «Компоненты наведения ракет — не китайские и не русские, а французские. Ты должен их остановить». Он вырывает руку из руки Майка, оставляя флешку в его руке, пытается сжать её в кулаке. На флешке его кровь. Он шепчет: «Передай моей жене, что я её люблю». Он падает в обморок, а потом исчезает, просто исчезает, и на мгновение я не могу поверить, что он мёртв, не хочу с этим смириться. Потом я слышу, как Энди кричит мне, чтобы я принёс ещё патронов.

и я вскакиваю и бегу к ней и Хиггсу, открываю еще больше огня, но Майк остается с Хашемом.

«Хиггс кричит: «РПГ!» И ничего». Оливия тряхнула головой, тяжело дыша. Савич сжал её руки, чувствуя, как она постепенно успокаивается. Он посмотрел на доктора Хикса, который прошептал:

«И всё же она выжила. Удивительно».

Савич кивнул. «Ей сказали, что Майк вынес её, а Энди и Хиггс вынесли тело Хашема». Он снова наклонился к ней. «Оливия, Майк навещал тебя в военном госпитале в Баладе?»

«Балад? Да, мне медсестра так сказала».

«Помнишь Балада, Оливия? Ты под действием успокоительного, ты в растерянности, но слышишь, как Майк с тобой разговаривает? Помнишь, что он сказал?»

Она покачала головой. «Его голос, я обожаю его голос, такой глубокий и хриплый. Он курил, пока не поумнел и не бросил, в двадцать два года, как он мне сказал. Да, он со мной, рядом. Я чувствую его дыхание на своей щеке, он целует меня, гладит волосы».

Оливия молчала, нахмурившись. «Он говорит, что должен меня бросить, что не увидит меня, пока я не вернусь домой. Он хотел бы, чтобы я поехала с ним, потому что он никому не может доверять, кроме меня. Потом он снова целует меня. Я не хочу, чтобы он уходил, но могу только лежать».

«И вы ничего не слышали о нем с того дня в Баладе?»

Она медленно покачала головой, сглотнула. «Я так боюсь за него. Они захотят убить его, они захотят, чтобы он умер».

Савич хотел сказать ей, что Майк не умрёт на его дежурстве, но промолчал, кивнув доктору Хиксу. «Оливия, на счёт три ты проснёшься. Ты почувствуешь себя отдохнувшей и расслабленной, и вспомнишь всё, что нам рассказывала».

Оливия открыла глаза, несколько раз моргнула и улыбнулась.

«То есть речь идет о какой-то ракетной технологии, и она французская».

Савич улыбнулся ей. «Да, именно это Хашем сказал вам с Майком. Ты сделала это, Оливия».

Оливия посмотрела на доктора Хикса и с удивлением в голосе сказала: «Я всё вспомнила, абсолютно всё. Спасибо, доктор».

Хикс. Ты дашь мне билеты на следующее выступление Элвиса?

OceanofPDF.com

Миа

Беннингтон Преп

Гленбридж, Коннектикут

в среду днем

Миа отменила свой дневной перелёт до Ла-Гуардиа, арендовала ярко-голубой Audi после расставания с Джульеттой и проехала два с половиной часа из Бостона по межштатной автомагистрали I-95 до Беннингтонской подготовительной школы, расположенной в получасе езды к северу от Нью-Хейвена. Она не ожидала, что Беннингтон будет выглядеть так великолепно, как на фотографиях, которые она видела осенью, чтобы показать невероятные осенние листья. Теперь, ближе к концу зимы, кампус выглядел ещё более уныло: все растения и деревья затаились в режиме выживания. Вживую он всё равно был чудом.

«Величественный» – вот слово, которое идеально ему подходило. Беннингтон славился тем, что воплощал в себе всё, о чём только может мечтать родитель для своего ребёнка: невероятный кампус, качественное образование и, что немаловажно, дерзкий фактор. Если вы учились в Беннингтонской подготовительной школе, этого было достаточно. Это был неотъемлемой частью политической карьеры, Уолл-стрит, где можно было добиться успеха в любом деле, которое вы бы выбрали.

Она ехала медленно, любуясь классическими зданиями из красного кирпича и открытыми видами. Студенты не шли на занятия, а спешили – было очень холодно, ветер пронзал, как нож. Она медленно проехала мимо густых рядов клёнов, чьи ветви колыхались на ветру в безмолвном зимнем танце, и припарковала свой Audi на гостевой парковке перед современным спортивным комплексом. Она посмотрела в сторону футбольного поля, окружённого высокими трибунами, которое, как она догадалась, служило им полем для лакросса.

Это то самое прекрасное место, где вы с Кентом начинали, Алекс?

Миа надела всю свою зимнюю одежду, собралась с духом и направилась к главному спортивному зданию, где ей удалось записаться на прием к одному из двух тренеров по лакроссу в Беннингтоне, который проработал там достаточно долго и успел потренировать Алекса Харрингтона и Кента Харпера.

Ей пришлось пройти через секретаря отдела и студента-стажера, прежде чем ее проводили в небольшой кабинет мистера Ходжа Виликера, окна которого выходили на теннисные корты.

Он был крупным мужчиной, лет пятидесяти, всё ещё подтянутым и подтянутым, очки в чёрной оправе сдвинуты на лысину. Он лучезарно улыбнулся ей, с энтузиазмом поздоровался, пожал ей руку. Миа представляла, что ему редко доводилось быть в центре внимания в Беннингтонской подготовительной школе, а теперь он встречался с репортёром, которому было интересно писать о нём и о лакроссе, потому что шестнадцать лет назад он тренировал Алекса Харрингтона.

Миа знала, как всё устроено. Она похвалила его за призы по лакроссу, которые увидела, войдя в здание, полюбовалась его семьёй на фотографиях на столе. Она позволила ему помочь ей снять пальто, отказалась от чашки кофе и устроилась поудобнее. «Я смотрела на учеников и думала, неужели я когда-то была такой молодой».

Он рассмеялся. «Ты ещё молодой росток. Представь, что я чувствую в моём возрасте».

Она улыбнулась и наклонилась вперёд. «Как я уже говорила вам по телефону, тренер Уиликер, я пишу биографическую статью о кандидате в мэры Нью-Йорка Алексе Харрингтоне. Вы были его тренером, когда он учился в Беннингтоне. Возможно, вы помните, что тренировали и его лучшего друга, Кента Харпера, тоже из Бостона?»

Виликер лучезарно улыбнулся. «Ага. Это были одни из лучших лет в Беннингтоне, годы чемпионства, благодаря им, особенно Алексу. Я знал, что этот парень многого добьётся. Я рад, что он баллотируется в мэры Большого Яблока».

Итак, мисс Бриско, что именно вы хотели бы узнать об Алексе?

«Могу ли я это записать, сэр? Я хочу быть уверена, что всё абсолютно точно». По его кивку она включила свой iPhone. «Я надеялась, что вы расскажете мне о своих впечатлениях о нём — о его привычках, сильных сторонах, дружеских связях и всё такое. Всё, что придёт вам в голову о нём и Кенте, своими словами. Знаю, что прошло много времени, но, похоже, у вас остались тёплые воспоминания о них обоих. Если понадобится, я задам вопросы».

Он кивнул, наклонился к ней, сцепил свои большие руки на столе. «Я помню, Кент и Алекс были лучшими друзьями, умными мальчиками из лучших семей. Оба в то время увлекались компьютерными играми, каждую свободную минуту – ну, вы понимаете, мальчишки – но оба были очень популярны, как среди мальчиков, так и среди девочек». Подмигнул. «Алексу что-то было нужно, он этого добивался».

«А Кент?»

«Кент был более рассудительным из них двоих, возможно, более осторожным, но Алекс с головой окунулся в это дело, всегда стремясь к победе. Кент, возможно, первым нырнул в это дело, если вы понимаете, о чём я. Пожалуй, я бы сказал, что Кент был скорее младшим партнёром в их дружбе, но, опять же, это было давно, и мальчики становятся мужчинами и меняются. Я помню, что Алекс был превосходным спортсменом и одним из самых конкурентоспособных учеников, которых я когда-либо встречал. Помню, что в лакроссе он всегда…

Он брал инициативу в свои руки, никогда не сдавался на поле; для него было достаточно только победы. Конечно, это передалось и его товарищам по команде, и именно поэтому мы выиграли те чемпионаты.

Насколько я помню, товарищи по команде восхищались Алексом и Кентом за их мастерство и стремление к победе. Но, пожалуй, стоит сказать, что Кент не был таким уж дерзким, — он откашлялся. — Я не совсем это имел в виду. Алекс был… есть… как я уже говорил, прирождённым лидером, вот и всё, что я имел в виду.

«Конечно. Алекс ведь был капитаном команды по лакроссу и в предпоследнем, и в выпускном классе, верно?»

«Да, ну, его назначили капитаном на предпоследнем курсе только потому, что капитан выпускного класса, Джордан Джефферс, попал в автомобильную аварию и не смог играть». Виликер покачал головой. «Ужасный случай, я помню отчётливо: водитель сбил его и скрылся с места происшествия, мальчик остался на обочине. Он мог бы погибнуть, если бы его не нашёл бегун. Сломанная рука, сломанная нога, внутренние повреждения, бедный ребёнок. Чудо, что он выжил».

Твоя работа, Алекс? Потому что у него было то, что тебе было нужно?

Миа записала имя Джефферса.

«Ты помнишь, Джордан и Алекс были друзьями?»

«Конечно, были. Помню, Алекс и младшая сестра Джордана какое-то время дружили… извините, не помню её имени, слишком давно не виделись».

«Не волнуйтесь. У вас потрясающая память, тренер.

Значит, после того, как сын Джефферса получил травму, Алекс стал капитаном?

Тренер кивнул. «Я помню, как усердно он тренировался с тренерами в тренажёрном зале, чтобы развить силу и выносливость, и как он поощрял своих товарищей по команде делать то же самое. Именно благодаря этому, а также его непреклонному лидерству, мы выиграли те чемпионаты».

Миа спросила: «Знаете ли вы еще каких-нибудь девушек, тренер?

Для Алекса и Кента?»

Виликер постучал себя по виску. «Подружки… извините, невозможно вспомнить детские романы из…

Шестнадцать лет назад. Я помню только сестру Джордана из-за несчастного случая. Конечно, были и другие девушки, ведь и Алекс, и Кент пользовались популярностью. Я помню, что мальчишки всегда были дружны как две капли воды, всё делали вместе.

Миа спросила: «И это, без сомнения, включает в себя и свидания?»

«Ну, возможно, но даже тогда дети, похоже, предпочитали выходить на улицу группами. Это единственное, что не изменилось».

Миа провела небольшое расследование по пропавшим девочкам из подготовительных школ и наткнулась на золотую жилу. Она спросила: «Помнишь Терезу Джейкобс? Она исчезла в выпускном классе?»

Виликер почесал лысину, сбил очки, схватил их и водрузил на лоб. «Конечно, теперь ты называешь её имя. Кажется, она училась в том же классе. Поднялся настоящий переполох; ходили слухи, не подтверждённые ничем, что она употребляла наркотики и сбежала, что было довольно распространённым явлением, но не здесь, не в Беннингтоне. Местная полиция Гленбриджа так и не смогла ничего найти, иначе я бы об этом узнал. Это было печально, напугало всех детей и родителей».

Миа сказала: «Ты случайно не помнишь, знал ли ее Алекс?

Если бы с ним поговорила полиция?

Виликер выглядел удивленным, но спокойно сказал: «Ну, полиция поговорила со всеми, включая меня, даже с диетологом, мисс.

Басби. Никто ничего не знал. Конечно, Алекс её знал, она была капитаном женской команды по лакроссу — ещё одна причина, по которой она не притрагивалась к наркотикам. Она была спортсменкой. Её родители — представьте: не знать, что случилось с твоим ребёнком? Прожить всю жизнь, ничего не зная? Помню, после исчезновения Терезы я очень бережно держала своих детей.

«А Тереза и Алекс встречались?»

Тренер покачал головой. «Не помню. Это было шестнадцать лет назад…» Он постучал себя по лбу. «Старые мозги».

Миа вытащила из сумки две фотографии, которые Дирк обработал, и положила их на стол Виликера. «Ты

Узнаете кого-нибудь из этих мужчин?

Виликер снял очки в чёрной оправе и внимательно изучил две фотографии. Он спросил: «Эти ведь старые, да?»

«Да, семь лет».

Она видела, что он хочет помочь, но в конце концов покачал головой. «Простите, мисс Бриско, но мне трудно разглядеть их черты, поскольку они не смотрят в камеру, видны лишь фрагменты их профилей, и они немного размыты. Не понимаю, почему именно эти фотографии так важны для статьи, которую вы пишете об Алексе Харрингтоне».

Миа затаила дыхание и указала пальцем. «Потерпите. Видите выемку на ухе этого мужчины? Как будто он ушибся, может, играл в спорт?»

Тренер приблизил фотографию. Медленно кивнул. «Вижу, похоже, травма зажила много лет назад. Я видел много таких случаев, когда мальчика бьют по уху клюшкой для лакросса».

«Вы помните, был ли Алекс Харрингтон когда-нибудь травмирован?

Такая травма?

«На самом деле, да. Это было ещё на третьем курсе, до того, как капитан, Джордан, получил травму. Он случайно ударил Алекса клюшкой для лакросса. Я так хорошо помню его травму, потому что именно я отвёз его к нашей медсестре».

«Скажите, чем сейчас занимается Джордан Джефферс?»

«Почему вы хотите узнать о Джордане Джефферсе?»

«Опять же, тренер, просто хочу быть внимательным».

«Джордан больше никогда не играл в лакросс, но он закончил учёбу, вероятно, поступил в какой-нибудь колледж Лиги плюща, без сомнения, как и большинство студентов Беннингтона. Я слышал, что сейчас с ним всё в порядке, он живёт в Монпелье, управляет семейной сетью ресторанов». Он помолчал, указывая на фотографию. «Вы думаете, этот человек — Алекс? Какое вам дело? Кому это вообще нужно?»

Миа пожала плечами. «Просто немного интереса, вот и всё. Раз уж ты знала его очень хорошо четыре года, я решила спросить».

«Это мог быть Алекс, но, мисс Бриско, вы должны показать это Алексу, а не мне». Он выпрямился на стуле, внезапно напрягшись, глаза его сузились. «Подождите. Зачем вы показали мне это фото? Какое это имеет значение, если Алекс Харрингтон порвал мочку уха? Такая незначительная травма, конечно же, не может иметь значения для вашей статьи».

Миа широко улыбнулась ему. «Его друг показал мне фотографию, его звали Бенни Холмс, и он сказал, что был на отличной вечеринке с Алексом, что-то отмечал, он не мог вспомнить, но кто-то сделал эту фотографию, и он её сохранил. Прежде чем использовать её, я хотел убедиться, что это действительно Алекс».

У Виликера появились подозрения. Она не могла его винить, она действовала слишком грубо. Но она добилась своего. Пора собирать палатку и отправляться домой. Миа убрала планшет обратно в сумку, сунула телефон в карман пальто и встала. Она быстро накинула пальто.

«Не буду больше отнимать у вас время. Спасибо, тренер Виликер, вы добавили глубины, несколько интересных деталей, которые я смогу использовать в своей статье. Когда увижу Алекса, скажу ему, что разговаривал с вами, и передам, как тепло вы его помните».

Эта похвала смягчила его настолько, что он пожал ей руку.

Миа вернулась в путь и через несколько минут отправилась в Нью-Йорк. Теперь она могла сдержать обещание, данное Пилар Каплан, административному ассистенту, с которой она разговаривала в Гарварде, когда заезжала туда поговорить с преподавателями Алекса. Не было нужды называть своё имя кому-либо в качестве свидетеля. Пилар была почти уверена, что на фотографии Алекс, утверждала, что узнала его старый браслет, и говорила, что он никогда его не снимал. Теперь Миа знала, что мочка уха Алекса Харрингтона была оторвана клюшкой для лакросса, когда ему было шестнадцать.

Ты ведь починил его гораздо позже, да, Алекс? Почему?

Это было, когда ты взял на себя управление семейным бизнесом в Нью-Йорке? Она могла найти врача, который вылечил ему мочку уха, если он это отрицал, а Томми Мейтленд мог получить отчёт полиции о Терезе Джейкобс, девушке, пропавшей в Беннингтоне, точно так же, как Серена сделала это на рейве в Delta Rho Phi.

OceanofPDF.com

Оливия

Безопасный дом

В среду вечером

Гейлин сидел за потрепанным столом на старой кухне, которая выглядела старше его самого, и пил кофе. Он посмотрел на Оливию, которая расхаживала взад-вперед по маленькой кухне, затем остановился у стойки, уставившись на коробку с лазаньей, словно пытаясь понять, что с ней делать, и снова начал расхаживать.

Гей вернулся на дежурство в конспиративной квартире час назад и оставался с Оливией до восьми утра, пока его снова не сменила Сью Линг Смит. Он непринужденно сказал: «Хотел бы я, чтобы ты перестал ходить взад-вперед, это меня нервирует, и не смотрел в окно, не задергивай шторы. Сью Линг сказала мне, что агент ФБР поручил тебе обзванивать всех, кого вы с Майком когда-либо встречали, и спрашивать, не видели ли они Майка. Звучит как пустая трата времени, если хочешь знать, суета, чтобы не торчать на улице. Мне кажется, это немного сводит тебя с ума. Не хочешь рассказать мне о визите к психотерапевту вместе с агентом Савичем?»

«Нет», — сказала она и бросила ему яблоко, затем взяла одно себе и откусила.

«Спасибо за яблоко», — сказал Гей, вытер его рукавом и указал на пасту. «Значит, на ужин у нас будет лазанья?»

«Лазанья? Хм. Возможно. Ты ел тако с Рут в кафетерии ФБР? Боли в животе из-за отравления едой, которую использовали ФБР?»

«С кишечником всё в порядке. Для тако оно было вполне съедобным. Мне нравится Рут. Она умная, настоящая целеустремлённая. Ты знаешь, что у неё есть пасынок, который стал известным бейсболистом? Он учится в Вирджинском политехническом университете по стипендии? Она сказала мне, что он привёз туда региональный чемпионат. Так ты сделал звонки, которые тебе велела сделать агент Савич? Полагаю, ты ничего не узнал?»

Она криво усмехнулась. «Ну, один из товарищей Майка по футбольной команде рассказал мне, что видел Майка, выходящего из бара «Sunny’s» в Тайсонс-Корнер пару дней назад».

«Идиот. Майк бы не стал терпеть драку в «Санни», там по всем телевизорам баскетбол, а не футбол».

«Согласен. Думаю, он сказал мне это, потому что теперь разведён и хотел пригласить меня на свидание. Думаю, ты прав, агент Савич просто хотел чем-то меня занять. Он не мог ожидать, что кто-то из этих людей расскажет мне что-то новое. Гей, ты всё ещё проверяешь Лэнгли, и я знаю, что у тебя есть свои источники. Есть ли у кого-нибудь ещё идеи, где может быть Майк?»

Гей покачал головой. «Знаешь, я бы тебе рассказал, если бы что-то знал». Он с минуту смотрел на неё. Она перестала ходить, налила себе стакан воды, но всё равно выглядела так, будто готова была вот-вот выпрыгнуть из своей шкуры. Конечно, она боялась за Майка, за себя, но было ещё кое-что.

Гэй спросил: «Ты расскажешь мне, каково это — быть загипнотизированным? Этот психотерапевт хоть что-то тебе объяснил?»

Оливия почувствовала укол вины. Она хотела сказать ему, что помнит слова Всевышнего, но Диллон попросил её не говорить об этом, потому что и Всевышний, и…

Миссия была предана, и они не знали, кто в пищевой цепочке за это отвечает. Она сказала: «Я не могла представить, что он может пойти ко дну, ну, у него же были эти золотые часы, болтающиеся на ветру, и насколько это было глупо? Но я представила. Ничего особенного. Я просто растворилась в воздухе». Она помолчала секунду, а затем спросила: «Я слышала, ваша дочь рожает. Поздравляю».

Значит, это была информация, которую ему нужно было знать, а он не был в курсе. Гей сказал: «Да, спасибо, жена так рада, что уже скупила один из этих детских магазинов. Она сейчас у Делии, они вдвоем гадают, в какой цвет покрасить эту чёртову детскую. Я сказал ей подбросить монетку».

Оливия рассмеялась: «По крайней мере, она тебя не застрелила, так что хорошо».

Хельмут знал это слово и лаял, беспрестанно размахивая хвостом, как метроном.

«Насчёт лазаньи, я собиралась приготовить её по рецепту мамы, но забыла про свежие помидоры. Хельмут, да-да, я знаю, ты умираешь с голоду. Я принесла тебе ужин». Она насыпала ему еду в миску, погладила по голове и смотрела, как он уплетает, словно это был его последний приём пищи.

«Он отличный пёс, Оливия. Сколько ему лет?»

«Два года. Когда я уезжаю из страны, его забирает Линда из Восточного департамента или моя подруга Джулия».

Гей сказал: «Знаешь, мы не можем есть лазанью без помидоров, так что, может, вместо этого возьмём пиццу? Я бы выбрал пепперони с артишоками». Он посмотрел на неё, как ребёнок рождественским утром.

У Оливии заурчало в животе. «Ладно, звучит заманчиво, но артишоки мне не нужны, я предпочитаю пепперони с луком и чёрными оливками».

Гей помолчал. «Как Майк».

Когда он позвонил, чтобы заказать пиццу «Нирвана» с двойной пепперони и артишоками, его голос звучал очень бодро. Он повесил трубку. «Через полчаса я заберу, доставку не закажу по понятным причинам».

"Очевидный?"

«Ты уже забыл, что в понедельник вечером к тебе домой приходили плохие парни?»

«Конечно, нет, но мы же в безопасном доме, ради всего святого».

Ради бога. Никто не знает, что мы здесь, если только вы с Хельмутом меня не сдали.

Он покачал головой. «Когда вернусь, расскажу тебе историю о разносчике сэндвичей с булочкой под капюшоном, которая произошла лет пять назад».

Она фыркнула. «Ты всё выдумываешь. Да ладно тебе, Гей, ты же сам позвонил, я тебя заберу».

«Нет, забудь. Ты останешься за запертыми дверями».

«Давай, Гей, „Пицца Нирвана“ всего в полумиле отсюда, везде пробки, народу полно. Я мигом приеду и уеду. Не волнуйся». Она вытащила ключи от машины из кармана джинсов, подбросила их в воздух, поймала снова и наклонилась, чтобы потереть Хельмуту уши. «Мне очень нужно выйти, подышать этим свежим воздухом».

«На улице тридцать градусов, немного прохладнее».

«Гей, я правда схожу с ума. Я оставлю Хельмута защищать тебя. Он спас мой бекон в понедельник вечером». Она опустилась на колени, взяла голову Хельмута в руки и посмотрела в его прекрасные глаза. «Ты останешься здесь и будешь охранять Гей.

Я принесу тебе сырные палочки, которые ты любишь. — Она посмотрела на Гэй. — Ты можешь немного погулять с Хельмутом, но не слишком долго, он ненавидит холод.

Гей откусил последний кусок яблока, выбросил огрызок в мусорную корзину и хлопнул в ладоши. Хельмут подбежал к нему, ткнулся золотистой головой в его ладони. «Мой старый пёс, Гэмбл, умер пару лет назад. Гельмут заставляет меня задуматься, не завести ли мне ещё одну дворняжку». Он вспомнил, что сегодня вечером баскетбольный матч между его любимыми «Уизардс» и «Бакс». Он вздохнул и посмотрел на часы. «Ладно, ты принеси пиццу, а я погуляю с Хельмутом, мы оба немного побегаем. Ты взял свой «Глок»?»

"Конечно."

Он провёл её в прихожую. «Я понимаю, что в глубине души ты права, никто не должен знать, что ты здесь, но… ты всё равно будь осторожен, Хильдебрандт. Ах да, когда вернёшься, расскажешь мне, чем ты часами занимался в интернете».

Это заставило её остановиться. «Откуда ты знаешь?»

«Это небольшой дом. Я шёл позади тебя, ты меня не слышал. Я призрак».

Оливия вздохнула. Она не могла ему рассказать, поэтому солгала начистоту.

«Единственное, что я нашел интересного, — это гнездо наркоторговцев из Руанды, которые снабжают Ближний Восток».

«Конечно, Хильдебрандт, как будто я в это поверю».

Она похлопала его по руке. «Не беспокойся обо мне, Гей. А ты оставайся, Хельмут. Охраняй Гей». Оливия, кутаясь в одеяло от холодного и пронзительного ветра, удивлялась, как зима может быть такой суровой в середине марта.

Гей наблюдал, как она побежала к своей машине, села в нее и заперла двери, прежде чем снова закрыть входную дверь.

Оливия включила обогреватель на полную мощность и устроилась у него, пока он не начал нагреваться. Конечно, Гей знал, что она его игнорирует. Она не могла сказать ему, что изучает французских торговцев оружием, изучает их глянцевые веб-страницы, а затем, в отчаянии, всё, что может найти в даркнете. Почему она выбрала именно Руанду из всех возможных? Она задумалась, чем сейчас занимается Диллон Савич.

Она медленно выехала задним ходом с узкой подъездной дорожки, оглядела все машины, припаркованные в этом приятном районе для среднего класса, и не увидела ничего подозрительного. Все были дома, ужинали, согревались. Она вышла.

Оливия свернула на Уилтон-авеню, влилась в поток машин и снова посмотрела в зеркало заднего вида. Она никого не увидела позади.

Она заехала в торговый центр «Уиллоу Спрингс». Людей было немного, если не считать нескольких посетителей пиццерии. Она припарковалась, бросилась в обворожительное тепло, услышала, как в животе заурчало от божественных ароматов. Она вдохнула их, назвала своё имя, поболтала с девушкой за стойкой, пока…

Подождала, словно восемнадцатилетняя бойкая девушка, и заплатила. Она вышла, неся две коробки с пиццей и сырные палочки для Хельмута, и снова остановилась, оглядываясь по сторонам. Она увидела молодую пару, спешащую к мексиканскому ресторану, и ещё одного мужчину, спешащего к своей машине. Ничего подозрительного.

Она села в свой RAV4, включила печку и собралась ехать задним ходом. Из-за спины раздался мужской голос с французским акцентом.

«Ты же не думала, что мы сможем до тебя добраться, да?» Оливия почувствовала холодное дуло пистолета у основания своего черепа.

«Как вы меня нашли?» Это был ее голос, такой спокойный и ровный?

Минута молчания, затем мужчина сказал: «Медленно достань своё оружие и отдай его мне». Он прижал дуло к её шее. «Сделай это, сейчас же. Если попытаешься сделать какую-нибудь глупость, поверь мне, ты пожалеешь об этом». Он протянул правую руку.

В голове пронеслись мысли о действиях и последствиях. Она поняла, что у неё нет шансов, по крайней мере, сейчас. Она передала ему свой «Глок». «Как?»

Он сказал ей на ухо: «У федерального копа ездит классный красный «Порше». Легко уследить».

OceanofPDF.com

Оливия

Она услышала голос агента Клиффа с Фермы, который велел ей отбросить страх и сосредоточиться на том, что произойдёт дальше. Гей забеспокоится, вдруг что-то случилось, и попытается ей позвонить.

Потом он придёт искать, возможно, отследит её телефон, но будет слишком поздно. И у этого человека не было причин оставлять её в живых, раз уж он получил то, что хотел. Что бы ни случилось, всё зависело только от неё.

«Выезжайте из этого отвратительного места и поверните направо на Уилтон-авеню».

Оливия медленно выехала из торгового центра Willow Springs и повернула направо.

«Куда мы идем?»

«Это не твоя проблема. Езжай медленно, но не слишком медленно. Езжай прямо, пока я не скажу».

«Откуда вы родом из Франции?»

Он рассмеялся хриплым смехом, характерным для Голуаза.

«Тебе нравится акцент? Большинству американок он нравится, он навевает им мысли о сексе и мокрых от пота простынях».

«Или дыхание курильщика, пропахшее чесноком».

Она услышала гневное шипение, почувствовала, как дуло уперлось в нее, и вздрогнула.

«Закрой рот, сука. Нет, стой, не проезжай на жёлтый свет».

Оливия остановилась, когда загорелся зеленый свет, и наблюдала, как поток машин проезжает перекресток, направляясь домой.

Она хотела спросить его, на какого французского торговца оружием он работает, но ей пришлось притвориться, что она знает о флешке как можно меньше. «Чего вам нужно?»

«Ты прекрасно знаешь, чего я хочу. Ты отведёшь меня к Майку Кингману или вызовешь его к нам. Вы же любовники, и, конечно же, знаете, где он. Ты скажешь мне сейчас, иначе мне придётся тебя уговаривать».

«Я не знаю, где он, никто не знает. Разве вы не имеете в виду то, чего хочет ваш работодатель? Ну, знаете, человек, который говорит вам, что делать, человек, который отдаёт вам приказы? На кого вы работаете?»

Морда снова сжалась. Она сказала: «Послушайте, кто бы вы ни были, если бы я знала, где Майк, если бы ЦРУ знало, где он, я бы не сидела в конспиративной квартире ЦРУ, прячась от вас. Конечно, вы знаете всё о том, что было в понедельник вечером, о тех двух мужчинах, которые пришли ко мне домой. Одного из них звали Ражан, он был иранским агентом безопасности, который пятнадцать лет убивал людей по заказу своих хозяев. Но вы же француженка. Кто ваш хозяин?»

Оливия почувствовала, как его рука в перчатке обхватила ее шею и сжала ее с такой силой, что она вздрогнула, и РАВ

Машина резко вильнула. Он выругался и опустил руку. Она посмотрела на него в зеркало заднего вида. На нём были солнцезащитные очки, шляпа и шарф. Она бы не узнала его, если бы прошла мимо на улице, но никогда не забудет его голос. Она улыбнулась ему.

«Ты же знаешь, Кингман пропал, исчез. Все думают, что он украл то, что нужно твоему боссу, и планирует продать это тому, кто больше заплатит. Скорее всего, он попытается продать это твоему боссу, так зачем мне угрожать, если твой босс может купить у него всё, что угодно? Что для него несколько миллионов евро, мелочь, верно?»

Она услышала презрение в его голосе. «Ты мне отлично пошутил. Ты хочешь сказать, что этот агент — предатель? Этот мужчина, с которым ты занимаешься сексом?»

Оливия пожала плечами. «Секс — это всего лишь секс, разве не так говорят ваши французы? Многие считают Кингмана предателем.

Он будет дураком, если расскажет мне, да и вообще кому-нибудь, где он. Слушай, может, он уже связался с твоим начальником.

Прижатие морды к ее шее немного расслабилось.

Обдумывал ли он это новое решение? Захочет ли его босс заплатить Кингману за флешку, вместо того чтобы заставить его убить обоих агентов? Это было бы гораздо чище.

Оливия сказала: «Кроме того, ты думаешь, я уже не пыталась позвонить Майку? Ты думаешь, он настолько глуп, что держит свой мобильный включенным? Его отследят, и его найдут…»

Поймали — и то, что вам нужно, оказалось бы в руках ЦРУ. Держу пари, он разбил свой телефон, купил одноразовый, который невозможно отследить. Похоже, он всем командует, а вы тут слоняетесь без дела, пытаясь меня схватить, когда я понятия не имею, что происходит и где он. Если бы я это сделал, я бы сообщил своему начальнику, и он бы его нашёл и арестовал.

«Даже если часть того, что вы говорите, правда, вы можете быть с ним в одной лодке».

Она снова бросила на него быстрый взгляд в зеркало заднего вида. «Но тебе стоит позвонить своему боссу и спросить, что он хочет, чтобы ты сделал, верно?»

Фырканье. «Мне не нужно ни с кем разговаривать, пока ты не расскажешь мне всё, что знаешь. Заткнись, езжай прямо. Мы уезжаем из этого мерзкого города».

Они уже проехали несколько кварталов по Уилтону, и движение стало редким. Они бы оказались в Мэриленде, если бы не свернули в какое-нибудь укромное местечко, которое он приготовил для неё и Майка. Оливия сказала: «Твой босс хочет что-то от Майка Кингмана. Почему бы тебе не рассказать мне, что это?»

«Прекрати свою нелепую ложь. Ты же знаешь, что играешь со мной в игры. Замолчи и продолжай ехать. Я упрячу тебя, если понадобится, и пусть Кингман услышит, что я…

Ты у меня. Тогда он придёт ко мне, или я сверну тебе шею, как курице. — Он наклонился вперёд, его дыхание коснулось её щеки. — Поверни направо на Крегер. Это то, что ты называешь коротким путём.

Впереди загорелся красный свет и оживлённый перекрёсток. Шанс. Оливия приготовилась, изучая машины. Она увидела большой чёрный Ford F350, быстро мчавшийся на светофоре по улице Крегер, увидела, как водитель кричит на пассажира, не обращая на него особого внимания. Она немного замедлила движение, словно собираясь повернуть, а затем резко врезала педаль газа в перекрёсток. На мгновение мелькнуло испуганное лицо водителя грузовика, она почувствовала, как дуло пистолета уходит в сторону, услышала, как мужчина ругается по-французски, когда они врезаются в заднюю часть грузовика со стороны водителя. Она была готова, когда взорвались подушки безопасности, но француз наклонился вперёд, отброшенный в сторону. Она с силой оттолкнулась от подушки, нагнулась и вытащила из кобуры на лодыжке свой маленький Walther PP2. Она прижалась к подушке безопасности и выстрелила сквозь переднее сиденье, услышала его крик боли; она продолжала стрелять, пока не опустел магазин.

«Сука! Я мог бы убить тебя сейчас, но ты заплатишь первой».

Он не стал стрелять в ответ, и она поняла, что он не хочет рисковать и убивать её. Он распахнул дверь и убежал.

Оливия резко вскочила, высвободилась из сработавшей подушки безопасности и увидела его – высокого мужчину в длинном тёмном зимнем пальто, лицо которого было скрыто толстым чёрным шарфом, обмотанным вокруг шеи, он сжимал плечо. Её «Вальтер» был пуст. Она посмотрела на заднее сиденье, увидела свой «Глок» и схватила его. Раздались гудящие гудки, раздались крики, а водитель грузовика, в который она врезалась, выскочил из машины и ошеломлённо уставился на «РЭВ», врезавшийся в заднюю часть его грузовика, и на женщину, бежавшую с пистолетом за убегающим мужчиной.

Оливия крикнула: «Федеральный агент!», не сбавляя скорости. Мужчина бежал со всех ног, расталкивая людей, но она его настигала. Он опережал её всего на полквартала.

Когда он свернул с Крейгера на Бейкер-стрит, а затем нырнул в переулок, соединяющий Бейкер и Мэнсфорд. Он двигался быстро, даже держа руку на плече. Когда она выехала из переулка на Мэнсфорд, она не могла поверить своим глазам: он уже запрыгнул в такси. Слишком опасно стрелять в него или по шинам. Она запомнила номерной знак, на мгновение замерла, уперев руки в бёдра, тяжело дыша. Затем достала телефон. Она позвонила не Гэю, а Диллону.

Когда двадцать минут спустя Савич выскочил из своего «Порше», Оливия сидела на тротуаре, а из двигателя её «РЭВ» всё ещё валил чёрный дым. Две патрульные машины и пожарная машина перекрывали движение, а скорая помощь стояла рядом, ничего не делая. Рядом сидел Чэс Гейлин, а рядом дежурили трое сотрудников МЕТРО.

Она вскочила на ноги. «Пожалуйста, скажи, что ты его поймала».

«METRO повсюду следит за такси. Вы ранили его в плечо, поэтому мы оповестили больницы и клиники в округе. Вы в порядке?»

Она улыбнулась. «Да, да, я в порядке. Диллон, я не могла его видеть через переднее сиденье, подушка безопасности сработала, так что я просто продолжала стрелять, пока в моём «Вальтере» не кончились патроны.

К счастью, он решил, что не должен меня убивать, поэтому сдался и убежал». Она наклонилась и вытащила PP2 из кобуры. «Обожаю этот маленький пистолет, он, наверное, спас мне жизнь».

Савич улыбнулся. «Моя жена тоже всегда носит пистолет на лодыжке. Ты молодец, Оливия».

Гей встал, представился и пожал руку Савичу.

«Если ты не против, мне велели отвезти Оливию в другой безопасный дом». Он посмотрел на Оливию и покачал головой.

«Этого вообще не должно было случиться. Я был идиотом, что позволил вам уговорить меня заказать эту чертову пиццу. Поверьте мне, мистер…

Грейс мной недовольна. Меня ждёт серьёзный нагоняй, и я его заслужил. Скорее всего, меня переведут на другую должность.

Оливия сказала: «Гей, я поговорю с ним, объясню, что ты не виноват, что я настояла, ведь ехать было совсем недолго». Она взглянула на перекрёсток. «Мой бедный RAV, он меня просто вымотал, сам себя выдал. Теперь придётся искать другой. Слушай, может, пицца ещё ничего, её просто нужно разогреть…»

Савич кивнул. «Да, на всё это. Но сначала я хотел бы, чтобы вы оба пошли со мной в «Пуховера». Агент Хильдебрандт, я позабочусь о том, чтобы вы больше никогда не потерялись для меня».

OceanofPDF.com

Миа

Нью-Йорк

В среду вечером

Два часа спустя Миа вернулась в свою квартиру, сняла всю зимнюю одежду и включила отопление, чтобы поджариться. Какой выдался день: шесть утра, дорога в Бостон, потом в Коннектикут, а потом обратно домой. Однако она не чувствовала усталости, наоборот, была полна энтузиазма.

Она оглядела свою маленькую гостиную и поняла, что не убралась перед уходом. Это было заметно. Она взяла свитер, накинутый на кресло в гостиной, бросила его на синее одеяло на кровати, решила, что хватит, вернулась к столу, разложила всю свою работу и поискала в Google Джордана Джефферса, капитана команды по лакроссу, который случайно задел мочку уха Алекса клюшкой, прежде чем его сбил водитель, скрывшийся с места ДТП. У неё оставалось несколько минут до переодевания, чтобы встретиться с Майлзом Ломбарди, старшим помощником Алекса Харрингтона.

Конечно же, её зацепила трагическая история Джордана Джефферса. Когда Миа взглянула на часы, она вскочила со стула, понимая, что нужно торопиться. Она думала о Майлзе, пока та менялась, становилась светлой и всего лишь на пару минут…

На несколько лет старше её. Он был известен как политический гений.

Она помнила, что он был похож на мудрую сову в круглых очках и с аккуратно подстриженной козлиной бородкой. Они оба знали правила: он хотел узнать, что она собирается делать, а она хотела узнать, что он знает об Алексе. Она надеялась, что её остроумие возьмёт верх.

Миа обмотала шею длинным сине-зелёным шерстяным шарфом, застёгнула пальто до подбородка, надвинула кепку с часами до бровей и обнаружила, что её ждёт Uber. По крайней мере, она не шла от газеты «Гардиан», опустив голову навстречу ледяному ветру, пробирающему до самых миндалин. На улицах не было пробок. Единственными ньюйоркцами на улице были те, кто с работы спешил к метро.

Она направила своего водителя Uber в ресторан Confluence, одно из нынешних популярных мест в центре города, расположенное всего в двух кварталах от газеты Guardian, на небольшой боковой улочке. Её Uber подъехал к ресторану за пять минут до его прибытия. Несмотря на холод снаружи, внутри было тепло, и бар был полон ньюйоркцев, праздновавших «счастливый час». В Confluence располагался огромный старый бар из красного дерева, перевезённый из чикагского нелегального бара 1920-х годов. Фирменным блюдом заведения была пицца с манговым чатни, которую подавали официанты, в основном эпатирующие будущие актёры и танцоры.

Мия была впечатлена, увидев Майлза у кабинки в глубине зала, и задумалась, как ему удалось занять такое почётное место. Она улыбнулась, когда он помахал ей рукой, и снова подумала, что он похож на мудрую сову. Она пробиралась сквозь радостную толпу, и всем приходилось говорить громче, чтобы их было слышно сквозь грохот джангл-бита. У Мии не было сомнений, что звонок Майлза, когда она выходила из кабинета тренера Уиликера, чтобы встретиться с ним вечером, был заданием Алекса Харрингтона. Майлз должен был очаровать её, передать некоторые тезисы Алекса, рассказать о том, что она узнала в Бостоне, и о том, как она будет относиться к кандидату Харрингтону в своей будущей статье о нём. Миа улыбнулась Майлзу. Будет весело.

«Мистер Ломбарди, добрый вечер». Она начала разматывать шарф вокруг шеи. «Разве это не прекрасное место? Немного шумновато, но кого это волнует? Пицца здесь потрясающая, а официанты, если вы их попросите, устроят вам небольшое представление. Если музыка играет не слишком громко, они споют, а может быть, покажут пантомиму из какого-нибудь шоу. Cats всегда популярны – поют и танцуют».

«Звучит заманчиво. В Лос-Анджелесе есть место, где все начинающие актёры делают одно и то же». Он выскользнул из кабинки и помог ей снять пальто.

«Спасибо. Я слышал, это ваш первый год в Нью-Йорке».

– спросила она. – Как ты переживаешь нашу зиму?

Он улыбнулся, протянул ей руку и пожал её. «Я из Лос-Анджелеса.

Где всегда тепло и всегда светит солнце. Конечно, стоит опасаться рака кожи от чрезмерного пребывания на солнце. Мне нравится энергия Нью-Йорка, ощущение волнения в воздухе, но, честно говоря, я ненавижу эту погоду.

«Это ответ на мой вопрос».

«Это место — настоящая находка. Я здесь раньше не был. Мне нравились некоторые места в Виллидже, но сюда я так и не добрался.

Как вы думаете, наш официант станцевал бы номер Джина Келли?

«Сомневаюсь, что сегодня вечером. Похоже, они слишком заняты бегом, чтобы танцевать, да и музыка играет просто оглушительная.

Пожалуйста, зовите меня Мия».

«Миа. А я Майлз». Миа скользнула внутрь и положила пальто рядом с собой.

Официант протиснулся сквозь толпу посетителей к их столику. Майлз сказал: «Пиво, пожалуйста, любой светлый эль, который есть на разлив. А ты, Миа?»

Она начала кивать, а затем приказала дому быть белым. Она наклонилась вперёд и повысила голос, чтобы он мог её услышать.

«Так что происходит, Майлз? Алекс — мистер Харрингтон попросил меня так его называть — решил выйти из гонки?

Пожениться прямо сейчас на Таити? Что?

Он рассмеялся, от его приятного, полного смеха очки запотели. Он снял их, протёр салфеткой, надел...

их обратно. «Мистер Харрингтон попросил меня связаться с вами, и я был рад этой возможности. Мы лишь ненадолго встретились на благотворительном мероприятии, и вчера, когда вы были в предвыборном штабе, мне не удалось поговорить. Мне нужно сообщить вам кое-что для вашей статьи — о надеждах мистера Харрингтона, его кампании, его планах. Он также просил меня спросить вас, как прошла ваша поездка в Бостон, каковы ваши впечатления».

Миа едва не улыбнулась. Сразу, сразу по делу, без притворства за бокалом вина, и это был приятный сюрприз. Она с улыбкой сказала: «Он мог бы написать мне».

«Я предпочитаю более личный подход. Как ещё я могу быть уверен, что вы понимаете, что для него действительно важно — его программа для школ меньшинств, контроль над оружием?»

Она увидела, что он выглядит усталым. «Столько ночных стратегических совещаний с мистером Хьюзом и Алексом?»

Он одарил её необыкновенно милой улыбкой. «Конечно, и с приближением выборов ситуация будет только ухудшаться. Я к этому привык, но вот к такому холоду я не привык. Когда же здесь потеплеет?»

Официант словно по волшебству появился среди плотной толпы, высоко подняв небольшой поднос, и умело поставил перед ними пиво и вино. «Возможно, в апреле будет теплее, сэр, если повезет. Извините, не могу остаться. Кричите, когда захотите ещё». Он снова исчез, пробираясь сквозь толпы, слишком грациозный, чтобы не быть танцором.

«Надеемся на апрель», — сказала Миа и чокнулась бокалом с пивом Майлза.

Пора приманить медведя. «У меня состоялся приятный разговор с Памелой Барретт, невестой Алекса, и, конечно же, с его профессорами в Гарварде, которых он мне порекомендовал».

Она отпила вина. «Оказалось, Бостон был очень познавательным, особенно моё интервью с Джульет Эш Колли, бывшей невестой Алекса».

Майлз не проявил ни малейшего колебания, ни малейшего признака тревоги. «Я никогда не встречал мисс Колли, но Кори сказал мне, что она самая красивая женщина, какую он когда-либо видел. Я навёл справки о ней и согласен, она могла бы дать фору всем лос-анджелесским девушкам. Я читал, что она концертная пианистка, хотя никогда не слышал её игры».

«Она в основном классическая и невероятно талантливая. Кори прав, я никогда не видел женщины красивее».

«Я сам джазовый человек. Из Нового Орлеана».

«Послушай её, Майлз, она невероятная. Добавлю, что особенно приятно, так это то, что её красота, похоже, совершенно её не волнует».

Майлз отпил пива, вытер пену со рта тыльной стороной ладони. «Мне сказали, что она очень чувствительная, склонная к творчеству, если вы понимаете, о чём я, так что хорошо, что они не поженились».

«Интересно, боялся ли Алекс, что она затмит его, окажется в центре внимания и получит всю известность?»

«Нет, мистер Харрингтон, это не про меня. Музыка и политика — это совершенно разные виды славы. Мне кажется, они просто не подошли друг другу». Он помолчал. «Что она тебе сказала?»

Ты теперь волнуешься, Майлз? Значит, Алекс тоже волновался. Миа склонила голову набок. «Понимаю, почему ты мог беспокоиться, что мисс Колли могла оклеветать его при мне».

«У меня нет оснований полагать, что мистер Харрингтон будет волноваться. На самом деле, он думал, что вы её увидите.

Понятно, он не хотел бы быть застигнутым врасплох. Он ведь баллотируется на высокую должность. Ты, Миа, известна как отличный интервьюер, так что кто знает, что она может тебе сказать, может быть, из злости или ещё из-за чего-то…

«Ты имеешь в виду месть?»

Майлз пожал плечами. «Кто знает? Всё возможно, ведь именно мистер Харрингтон разорвал их помолвку…» Голос Майлза оборвался. Он посмотрел на своё кольцо с серебряным значком, словно это был его консильери. Очевидно, кольцо…

не получил ни одного мудрого совета, потому что Майлз сделал еще один быстрый глоток пива и осторожно поставил кружку на салфетку.

«Это Алекс тебе сказал, Майлз? Это он разорвал помолвку?»

«Нет, я так и предполагаю, ведь он говорил мне, что она довольно застенчивая, замкнутая, неуверенная в себе. Даже концертная пианистка, если она неловка в общении, не чувствовала бы себя комфортно в роли жены политика», — Майлз пожал плечами.

Миа сказала: «Иначе какая женщина в здравом уме не хотела бы стать женой Алекса? Я правильно заполнила пропуски, Майлз?»

OceanofPDF.com

Миа

«Нет , я не совсем это имел в виду», — вздохнул Майлз. «Но да, мистер Харрингтон — впечатляющий человек». Миа почувствовала, как включилась запись, когда Майлз быстро добавил: «Мистер…»

Харрингтон действительно заботится о Нью-Йорке, Миа, он хочет сделать его лучше. Взять хотя бы его бюджет для школ для меньшинств…

Она подняла руку, чтобы закрыть кран. «Прежде чем ты продолжишь, Майлз, позволь мне прояснить ситуацию. Их помолвку разорвала мисс Келли, а не Алекс. Скажи мне вот что: Алекс уже знал, что я разговаривала с Джульет Келли?»

Майлз замер. Лицо его ничего не выражало, но очки начали запотевать. Миа сделала ещё один глоток шардоне. Ей было его жаль, но она не собиралась помогать ему выбраться из этой прекрасной ямы. Его послали выведать у неё информацию, и он должен был знать, что станет жертвенным козлом, если всё пойдёт не так.

Он еще раз протер очки и снова надел их.

«Да, он это сделал. Кажется, мисс Барретт ему об этом сказала».

Миа сказала: «Интересно, как мисс Барретт догадалась? Насколько я помню, я не упоминала о своём визите к мисс Колли». Она улыбнулась. «Ну что ж, полагаю, слухи в их кругу быстро распространяются». Миа не была…

собиралась подставить Джульетту, и поэтому она легко сказала:

«Не сходи с ума, Майлз. Мисс Келли не обвиняла Алекса в похищении детей или в том, что он сбивал на своём «Ягуаре» людей, которые ему не нравились». Миа подумала, процитирует ли Майлз эту фразу Алексу, и поймёт ли Алекс, что она имела в виду Джордана Джефферса. Интересно, помнит ли Алекс Джордана Джефферса вообще.

Майлз сказал: «Алекс ездит не на «Ягуаре», а на F150».

Миа легонько постучала основанием ладони по лбу.

«Как я мог в этом усомниться хоть на мгновение? Конечно, он ездит на американском грузовике. Он что, старую мебель для мамы возит?»

Майлз попытался рассмеяться, и у него почти получилось: «Ты шутишь.

Знаете, некоторые политические оппоненты готовы сделать практически всё, сказать практически всё, если почуют слабость своих оппонентов. И кто бы не беспокоился о бывшей невесте? Нынешняя невеста мистера Харрингтона, мисс…

Барретт, она станет весьма впечатляющей первой леди Нью-Йорка, как вы думаете?»

Миа сделала ещё глоток шардоне, с лёгким древесным привкусом, как ей и нравилось. «О да, Пэмми, несомненно, стала бы прекрасной первой леди поместья. Она уверена в себе, умна, и после разговора с ней, я думаю, она сделает всё, чтобы помочь ему победить на этих выборах. Пэмми и Алекс Харрингтон — отличная пара».

Сарказм попал ему в лицо, но он проигнорировал его. «Хорошо, я знал, что она тебя впечатлит, она всех впечатляет. Кстати, они с Алексом договорились не называть её Пэмми».

Это слишком повседневно и не подобает первой леди Нью-Йорка.

Не могли бы вы, пожалуйста, не называть ее по прозвищу в своих текстах?

Миа уставилась на него. «Что? Мистер Харрингтон переживает из-за прозвища своей будущей жены? Избиратели разбегутся, если услышат его. Я? Мне кажется, Пэмми звучит очень мило, забавно и готова к бою подушками. Памела, на

с другой стороны, звучит немного чопорно, надменно, создает впечатление, что она заносчива, вы не согласны?»

Майлз Ломбарди моргнул совиными глазами за очками в чёрной оправе. «Знаешь, Миа, моё мнение никого не волнует. Что ты узнала о мистере Харрингтоне от его бывших преподавателей в Гарварде?»

«Поскольку мистер Харрингтон прислал мне список имен, я полагаю, он полностью ожидал, что три профессора похвалят его брови, так почему же вы спрашиваете?»

«Я контролирую все аспекты. Ты ведь тоже поговорил с некоторыми сотрудниками департамента, верно?»

Итак, Алекс слышал, что она разговаривала с секретарями факультета, лучшими друзьями студента, если у того были мозги. Как? Кто-то из них ему позвонил? Она кивнула, улыбаясь. «Конечно. Любой хороший репортёр так бы и сделал». Миа пристально посмотрела на него. «Послушай, Майлз, пока не стоит беспокоиться о мисс Колли. Она была совершенно равнодушна к Алексу и его пригодности на пост мэра Нью-Йорка». Она увидела облегчение на его лице, а затем добавила с подбадривающим видом: «Вы все узнаете, что именно говорили об Алексе все, с кем я говорила, когда прочтете мою статью».

Он допил остатки пива одним глотком и молча уставился на нее.

На телефон Мии пришло сообщение от Трэвиса. В Цюрихе ледяной холод.

Выпиваю с главой Ломана Пирса. Он ни на что не злился, просто хотел пообщаться. Всё отлично. Люблю тебя, безумно скучаю, Трэвис.

Чувство вины обрушилось на неё с головой. Последние пару дней были такими суматошными, что она забыла позвонить Трэвису. Она посмотрела на часы и поняла, что уже поздно. Она удивилась, что он всё ещё не спит. Удивилась и сама, учитывая, сколько часов она сегодня провела на работе. Она сунула телефон обратно в сумку, схватила пальто и выскочила из телефонной будки. Обматывая шею шарфом, она посмотрела на Майлза сверху вниз. Он выглядел недовольным. Она повысила голос, чтобы убедиться, что он её слышит.

«Как бы все ни обернулось, тебя ждет блестящая карьера.

С вашей стороны. Запомните это. Добрый вечер и спасибо за вино.

Миа не покидала благословенное тепло ресторана, пока не укуталась по самые брови. Она натянула перчатки, выходя на улицу, в гущу толпы, все искали такси. Она не вызвала Uber, не подумала об этом. Она позвонила сейчас, ей сказали, что через двадцать минут. Она смотрела, как такси подъезжают, чтобы забрать людей перед ней. Она куталась в пальто, обнимала себя. Нет, это было нелепо, она не собиралась ждать Uber. Она доберется до станции метро на Западной Четвертой улице возле Вашингтон-сквер, всего в трех кварталах, если срезать путь. Если поторопиться, то можно позвонить Трэвису со станции, и если поезда будут ходить ровно, она будет дома меньше чем через полчаса.

Она добралась до улицы Салливан и направилась к площади Вашингтона. Магазины в этом районе были закрыты, единственным источником света были уличные фонари и окна квартир. Миа шла быстро, опустив голову против ветра. Изредка попадались такси, но, конечно же, они уже были заняты. Она остановилась у тёмного здания юридического факультета Нью-Йоркского университета, когда увидела на углу двух мужчин, которые что-то передавали друг другу, вероятно, торговали наркотиками. Она перешла на другую сторону улицы и пошла дальше.

Она услышала шум мотора, и первой её мыслью было, что это такси. Она полуобернулась, подняв руку, чтобы остановить его, но это было не такси, а большой тёмный седан, и он мчался быстро, слишком быстро. Машина резко вильнула и поехала прямо на неё. Сердце подпрыгнуло, и из горла вырвался хриплый крик.

OceanofPDF.com

Миа

Фары ударили ей прямо в лицо, ослепив, и Миа отшатнулась назад, споткнувшись о бордюр. Она упала и откатилась за два мусорных бака, когда седан подпрыгнул и врезался в них. Баки отскочили от неё, крышки полетели, и мешки с мусором посыпались вниз. Она закрыла голову руками, всё время отступая назад на локтях. Она услышала взревевший двигатель, а затем благословенный мужской крик. Он бежал к ней, крича и размахивая руками в сторону машины.

Казалось, седан не двигался целую вечность, пока водитель не включил задний ход, увлекая за собой один из опрокинутых мусорных баков, и не с рёвом умчался по пустой улице. Мужчина, тяжело дыша, опустился рядом с ней на колени. «Ты в порядке?»

Это был один из двух мужчин, которых она видела на углу. Миа затаила дыхание, заставила себя дышать глубоко, пока не перестала дрожать. Но она не могла унять стук сердца и подступающую к горлу тошноту. Она судорожно сглотнула. Рвота не желала её вызывать, не хотела.

Ладно, лучше. «Спасибо, что прогнала его». Как это мог быть её голос, такой спокойный и собранный? Когда он помог ей сесть.

Она поднялась, держа его за руку. «Я рада, что эти мусорные баки были полны, и мешки не лопнули. Если бы они лопнули, можете себе представить, что бы оттуда вылетело? И на меня? Это шерстяное пальто, которое родители подарили мне на Рождество». Она судорожно вздохнула. «Извини, я мямлю. Если бы тебя не было рядом, я не знаю, что бы случилось. Спасибо, правда».

Миа впервые увидела лицо своего спасителя под уличным фонарём. Он был одет в кожу с ног до головы: тяжёлое чёрное кожаное пальто, чёрные кожаные перчатки и массивные чёрные ботинки. Он даже не выглядел как человек, желающий голосовать. Он посмотрел вдоль улицы, покачал головой. «Пожалуйста.

Этот придурок был пьян, или, может быть, под кайфом, галлюцинировал, может быть. Я видел это раньше. Он увидел тебя и подумал, что ты дьявол или что-то в этом роде. Хочешь, я вызову скорую? 911?

Миа мысленно проверила части своего тела, пошевелила руками, ногами. «Нет, я в порядке. Ты правда думаешь, что он просто не потерял контроль?»

«Не могу сказать, но сомневаюсь. Скоро полнолуние, и в это время эти психи вылезают из своих пещер. Хорошо, что у тебя такое тяжёлое пальто, а то бы ты весь исцарапался, а то и того хуже.

Меня зовут Лекс. Друзья называют меня Лексом Лютором, как заклятый враг Супермена.

«Конечно, в детстве я всегда болела за Лекса. Мне казалось несправедливым, что у Супермена столько сил». Она моргнула. Откуда это взялось? Она замолчала. Мозг её кипел от адреналина.

Лекс помог ей встать. К счастью, ноги держали её.

«Спасибо», — снова сказала она и пожала его руку в перчатке.

«Я Миа Бриско. Вы, наверное, не видели его номера или хотя бы марку? Эти фары меня чуть не ослепили».

«Не совсем. Меня больше волновало, всё ли с тобой в порядке».

«Тогда, думаю, нет смысла вызывать полицию. К тому времени, как они приедут, он может уже быть на пути к...

Нью-Джерси. Знаю, я бы не стал там задерживаться. Где твой мотоцикл?

«Мотоцикл? Меня в городе не застанешь врасплох. Я как раз возвращался домой, встретился с другом. А, понял, ты имеешь в виду всю эту хард-роковую кожу? Я ношу её ради Роз, моей девушки, она просто балдеет от чёрной кожи. Чем больше я её ношу, тем больше мне везёт. И в барах меня тоже меньше пристают.

Ты направился к метро?

Увидев ее кивок, он сказал: «Я пойду с тобой, заодно убедись, что в округе больше нет никаких идиотов.

Ты уверен, что все в порядке?

Нет, меня тошнит. Но она заставила себя снова кивнуть.

Миа сделала ещё шаг, пошатнулась и остановилась. «Лекс, думаю, мне лучше вызвать Uber. Не думаю, что я буду рисковать с метро, я могу упасть на рельсы». Она помолчала, покачав головой. «Я никогда раньше не считала себя такой слабой тряпкой. Это унизительно».

Лекс отмахнулся от её слов. «Забудь, ты имеешь на это право. Я останусь с тобой, пока они не приедут. Всё это станет отличной историей для Роз. Эй, я рад, что эти мусорные пакеты тоже не порвались». Он похлопал её по плечу, и они сели рядом на тротуар, ожидая Uber.

Когда через шесть минут к ним подъехал серый «Лексус», Миа дала Лексу свою визитку. «Если вас интересует стажировка или работа в «Гардиан», позвоните мне».

Лекс на мгновение задержал взгляд на карточке и широко улыбнулся.

«Роз это тоже понравится».

Миа уточнила адрес у водителя Uber и устроилась поудобнее, откинув голову на сиденье и закрыв глаза. Легкая тошнота всё ещё не давала покоя, слишком близко.

Она сделала глубокие, ровные вдохи, и тошнота отступила настолько, что она смогла написать Трэвису. Чуть не сбил пьяный водитель. Чувствую себя шатающейся, но всё хорошо. Не волнуйся, поговорим завтра?

Тридцать пять минут спустя Миа стояла голая перед зеркалом в ванной, разглядывая ярко-фиолетовые синяки на руках, плечах и груди. Она оглянулась и увидела, что её спина похожа на разноцветный флаг, а синяк на ягодице – на Австралию. Если бы на ней не было толстого пальто, как бы она выглядела сейчас?

Встала бы она вообще? Она приняла три таблетки аспирина, снова посмотрела в зеркало на бледное лицо, глядящее на неё оттуда. Она была похожа на овсянку. Это был пьяный идиот или наркоман. Не в том месте, не в то время. Это Нью-Йорк, смирись с этим. Ничего страшного, ведь я ещё жив.

Она натянула на голову тёплую фланелевую ночную рубашку, сползла на кровать и укрылась одеялом до подбородка. Слава богу, тошноты больше не было. Миа лежала неподвижно, ожидая, когда подействует аспирин, единственным источником света была ночная лампа. Она не могла перестать переживать шок от фар, спотыкания о бордюр, этих замечательных мусорных баков, отчаянного отталкивания назад, чтобы уйти от машины. Именно тогда, представив, как машина на неё наехала, её осенило: что, если Лекс ошибается? Что, если водитель не был пьян в стельку и не был под кайфом? Что, если он пытался сбить её намеренно?

Ой, заткнись. Лекс был прав. Полнолуние, слишком много алкоголя или наркотиков. Но, как только она об этом подумала, она уже не могла отпустить. Алекс Харрингтон пытался убить её? Из-за того, что она узнала, из-за того, что она могла доказать? Кто-то, с кем она разговаривала, позвонил ему, Майлз Ломбарди подтвердил это. Вполне логично, что он узнал о фотографиях, что она знала о его ухе. Может быть, за ней следили. Алекс мог точно знать, где она, поскольку была с его начальником. Может быть, Джульет тоже в опасности?

Миа села, вытащила телефон из зарядного устройства и набрала номер Томми Мейтленда.

Он ответил на второй звонок, в его голосе слышалось удивление.

«Миа, не поздно ли тебе звонить?» В ответ на ее молчание его

Голос изменился на тот, который она назвала голосом агента ФБР, тише, сдержаннее. «Что-то случилось, да? С тобой всё в порядке?»

«Да, я в порядке». Она быстро пробежала по вечеру, проведенному за выпивкой с Майлзом Ломбарди, по дороге к метро, по седану, вылетевшему из ниоткуда, по спасению Лекса Лютора, да, именно так его звали. «Я схожу с ума, Томми. В смысле, Лекс, наверное, был прав, да? Безумный пьяница? Или наркоман с галлюцинациями?»

Хотя Томми молчал, Миа словно слышала его мысли. Наконец он произнёс: «Конечно, это возможно, но… может, ты мне что-то не рассказал?»

Она выдохнула. «Столько всего произошло за последние пару дней. Даже если бы машина сегодня меня чуть не сбила, я бы всё равно позвонила. Ты сидишь?» Она начала с того, что видела на вечеринке, с подозрений, возникших после разговора с Кентом Харпером, всё ещё тем геймером с мечом, о том, что Джульет Колли и тренер по лакроссу Алекса Харрингтона в Беннингтонской подготовительной школе подтвердили, что мочка его уха была разорвана клюшкой для лакросса. «Знаю, всё это звучит как косвенные улики, Томми, но вот в чём дело: как только Джульет Колли призналась, что Алекс, её жених, и Кент вместе накачали её наркотиками и изнасиловали, у меня не осталось сомнений, что они убили Серену».

Миа закрыла глаза. Она знала, как глубоко он переживает боль утраты Серены, чувствовала его ярость от осознания того, что Серену убили, и никто так и не заплатил. Она не могла представить, что он чувствует. «Прости, Томми. Мне не следовало так просто это выпаливать. Я знаю, это удар в живот».

«Нет-нет, всё в порядке, просто большой сюрприз. Что происходит, Миа?»

«Слушай, Томми, до сегодняшнего вечера я думал, что Алекс Харрингтон понятия не имеет, что я его подозреваю, или, по крайней мере, в чём именно. А теперь меня попыталась сбить машина. Ещё раз, Томми, прости. Я не хотел тебя обидеть».

Наконец он сказал спокойным голосом: «Прошло семь лет, Миа, и теперь, когда я думаю о Серене, я пытаюсь вспомнить

как много мы значили друг для друга, как весело нам было вместе, как мы наслаждались друг другом, но с годами все это размылось, остались только теплые смутные воспоминания.

Я даже лица её уже толком не вижу. Я всё ещё иногда разговариваю с её родителями, и это, конечно, меня отбрасывает назад.

Им всё ещё очень тяжело. Это огромная дыра в их жизни.

Для меня это было смешано с гневом от того, что я ничего не смогла найти. Потом дочь Гейл нашла фотографии, Гейл отправила их тебе, и теперь то, что ты обнаружила, Миа, трудно принять, но спасибо.

«И подумать только, мы говорим о кандидате в мэры Нью-Йорка». Он сделал паузу. «Миа, послушай, Харрингтон мог легко узнать, что ты училась в Университете Годвина и в какие годы была студенткой. Он мог заподозрить, что ты была на вечеринке. Ты недавно с ним встречалась. Может, он боялся, что ты его узнала?»

«Мы никогда не встречались, Томми. Мы даже близко не общались на вечеринке. Но, полагаю, это возможно. Но почему он так переживает, пытаясь убить меня? Зачем человеку в положении Харрингтона пытаться убить кого-то, кто не может ничего доказать?»

«Представьте, где он оказался. Он узнаёт о фотографиях, которые Гейл сделала той ночью, о фотографиях, которые вы всем показывали, о вопросах о его оторванной мочке уха. Это бы его напугало, напугало. Конечно, он не ожидал бы, что вы напечатаете что-либо без дополнительных доказательств, но даже слух о том, что, по вашему мнению, он сделал, в мгновение ока сорвал бы его кампанию. Хуже того, если бы вы могли хоть что-то доказать. Так скажите мне, вы действительно верите, что водитель седана, который пытался вас сбить, был каким-то неизвестным пьяницей или наркоманом?»

«Я хочу, Томми, я действительно хочу, но... нет».

Томми помолчал немного. «Ты уверен, что у тебя только ушибы, а не сотрясение мозга?»

«Я весь в синяках. Выгляжу очень смешно, но я принимаю аспирин, и теперь всё не так плохо».

«Я не могу приехать, Миа, я слишком близок к завершению дела здесь, в Вашингтоне. Но я знаю человека, который может тебе помочь, человека, который сможет защитить тебя, пока я не приеду. А она сейчас в Нью-Йорке».

OceanofPDF.com

Оливия

Новый безопасный дом

Вашингтон, округ Колумбия

в среду вечером

О Ливия напевала себе под нос, намазываясь кремом для тела, чистя зубы и осматривая синяки от подушки безопасности. Неплохо, ей повезло. Бывало и хуже. Она улыбнулась себе в зеркало и пропела: «Майк жив, Майк жив». Она бы крикнула это, если бы Гей не смотрела телевизор в гостиной. Она слегка подпрыгнула и дала пять зеркалу.

Едва она растянулась рядом с Хельмутом на своей новой кровати, жёсткой как гвоздь, как её осенило. Что с Энди? Почему она не позвонила? Неужели француз погнался за ней? Она набрала номер дрожащими пальцами.

«Энди? Оливия. Скажи, что ты в безопасности».

«Конечно, я в безопасности. Я как раз собирался тебе позвонить, но ты меня опередил. Мистер Грейс рассказал мне, что с тобой сегодня случилось, пока ты забирал пиццу для себя и Гей. Думаю, у Гей большие проблемы, раз она отпустила тебя одну. Где твои мозги? О чём ты думал?»

И Оливия услышала свой голос: «Это было совсем недалеко от безопасного дома, правда, и я проверила, никто за мной не следил». Она помолчала. «Ладно, да, я была идиоткой, я больше никогда так не сделаю».

«Ладно, хватит епитимьи. Ты спас себя, надрал задницу. Но ты его не убил».

«Нет, не потому, что плохо старался. Но я его ранил. Надеюсь, ему действительно больно».

Энди рассмеялась, но тут её голос дрогнул. «Я так волновалась.

Мистер Грейс велел мне пока не звонить тебе, сказал, что ты будешь слишком занята какое-то время. Ты же в порядке, Оливия, правда?

«Только синяки, обещаю».

«Оливия, тебя уже дважды пытались убить».

«Энди, они не хотели меня убивать, они хотели схватить меня и заставить меня привести их к Майку. И знаешь, что это значит? Майк жив! Энди, он жив, и они не знают, где он. Я повторяла это себе снова и снова и только сейчас начинаю в это верить».

«Ты прав, вот это да. Мой собственный сопровождающий, агент Кокс, всё твердил, что Майк — предатель, но я всё время говорил ему, что это полная чушь, это глупо, просто безумие, если вы знали Майка. Интересно, что случилось? Почему он затаился? Насколько мне известно, он даже не связался с мистером Грейсом. У него должна быть веская причина. Есть идеи?»

Оливия знала, что у Майка была флешка, и он, вероятно, пытался ее расшифровать, но как он мог это сделать без ключа шифрования?

Если бы был способ, он бы его нашёл. Он что, изучал французских производителей оружия, как она? Она сказала Энди: «Мне кажется, Майк пытается что-то выяснить, как и мы». Её голос звучал совсем неубедительно, но, к счастью, Энди не стала её расспрашивать.

Энди спросила: «Оливия, мужчина, который напал на тебя сегодня, что-нибудь тебе сказал? Он тоже был иранцем?»

Оливия увидела, как Диллон держал её за руки и говорил: «Этот мужчина ни за что не погнался за моим Porsche». Поверьте, я бы…

Видел его. Он солгал, потому что кто-то здесь, в ЦРУ, в Лэнгли, сказал ему, где тебя найти. Мы понятия не имеем, кто это и на каком уровне, так что держите всё, что можете, поближе к жилету.

Не раскрывай никому никакой информации. И всё же ей хотелось бы рассказать всё Энди, ведь она была частью команды и так же переживала за Майка, как и Оливия.

«Энди, мне приказано никому ничего не рассказывать, и мне это не нравится, но это касается и тебя. Но самое важное, что я узнал, — это то, что Майк жив, и никто не знает, где он».

Она услышала вздох Энди. «Хорошо. Я передам Хиггсу, когда он снова ко мне заглянет. Он в Галифаксе, турист.

Он сказал мне, что не может придумать, чем помочь, если вернётся. Он беспокоится о нас, Оливия. Ну, он действительно беспокоится и о Майке, но, поскольку никто не знает, где он, Хиггс считает, что нам с тобой стоит присоединиться к нему. Признаюсь, меня это очень соблазняет. Но потом я думаю: а как же Майк? Мы не можем бросить его на произвол судьбы. Наверное, нам просто придётся подождать. Ненавижу это.

«Поверьте мне, я тоже».

«Мы с тобой, Оливия, уже сталкивались с отвратительными врагами, но то, что происходит сейчас, мы даже не можем понять напрямую, и я повторю ещё раз: я ненавижу это, ненавижу чувствовать себя беспомощным. Это безумие, Оливия, и мне страшно – за тебя, за себя, за Майка».

«Мне тоже страшно, Энди».

«Мой нянька, агент Кокс, сказал, что они нашли для вас с Гэем новый безопасный дом. Может, мне попробовать уговорить его разрешить мне приехать к вам?»

«Посмотрим, что скажет агент Кокс, а я поговорю с Гей. Это не «Ритц», а как в первый раз: чистый, ничем не примечательный дом в ничем не примечательном районе, старая сантехника, старая мебель матери на чердаке. Зато есть огромный телевизор и удобное кресло для Гей. Энди, дай мне знать, что скажет Кокс, я буду рада, если ты будешь здесь со мной». Оливия зевнула. «Извини, но день выдался тяжёлым. Моё тело велит мне заткнуться».

По крайней мере, пицца была вкусной, хорошо разогретой и хрустящей.

Энди рассмеялась. «Ты всегда находишь радугу, Оливия, всегда. Давай посмотрим, можно ли нам встречаться, оставаться вместе. Я так рада поговорить с тобой, узнать, что с Майком всё в порядке. Я горжусь тобой».

«Ну же, Энди, ты же Чудо-женщина. Ты бы поступила так же, и ты это знаешь». Она снова услышала смех Энди, и это было очень приятно. Они оба повесили трубку.

Оливия убрала телефон обратно в зарядное устройство, накрыла себя и Хельмута, чья голова лежала на подушке рядом с ней, одеялом и откинулась назад. Он не пошевелился. Она слышала, как по телевизору в гостиной транслируется баскетбольный матч Гей. Мистер…

Грейс отчитала его за то, что он выпустил её одну из безопасного дома, но Гей не рассердился, а скорее отнёсся к ней философски, сказав, что в следующий раз он будет следовать за ней даже в туалет, и с удовольствием съел свою разогретую пиццу с пепперони и артишоками. По крайней мере, Лоднер позволил Гей остаться с ней.

Она легонько провела рукой по голове Хельмута, потёрла ему уши. «Как думаешь, Майк сможет расшифровать эту флешку? Интересно, сможет ли Диллон».

Хельмут поднял голову и лизнул ей руку. «Энди права, я хорошо пристрелил этого француза, но рана в плечо, возможно, и не такая уж серьёзная».

Он лизнул её в щёку, и она обняла его. «Знаю, ты думаешь, я не могу ошибаться. Но я могу». Она откинулась назад и вспоминала каждое слово, сказанное французом, всё, что она сделала, пока не уснула.

В телефоне Оливии грохотали барабаны из песни Кутры «Ночь в джунглях». Хельмут спустился к изножью кровати, прихватив с собой часть одеяла. Он поднял голову.

«Всё в порядке, мальчик», — ответила она. «Оливия».

«Это я, Майк».

OceanofPDF.com

Оливия

Её дыхание со свистом вырывалось, сердце колотилось так же громко, как барабаны джунглей. «Майк, я так волновалась, так боялась за тебя. Я даже не знала, что ты жив, до сегодняшнего дня. Ты клянёшься, что с тобой всё в порядке? Можно мне забрать тебя?»

Он даже рассмеялся. «Помедленнее, дорогая, помедленнее.

Я в порядке. Позвольте мне беспокоиться о вас. Они снова пришли за вами, это было на полицейской частоте. Поверьте, я этого не ожидал. Я думал, что защищу вас, оставаясь вдали. Я собирался прийти к вам домой после первого нападения, но узнал, что с вами всё в порядке, и вас укрыли в безопасном месте. Лучше я ничего не мог сделать. Майк сделал паузу, и в его голосе слышалась усталость. «А потом случилось сегодня. Мне так жаль, Оливия; я ошибался, полагая, что вы в безопасности».

«Да ладно тебе, Майк, если ты будешь винить себя, ты идиот, и мне придётся сделать тебе больно, когда мы снова увидимся. Обещаю, я в безопасности. Где ты?»

«Я тебе не скажу, потому что ты захочешь присоединиться ко мне, и поверь, это не лучшая идея. Я звоню с одноразового телефона. Детка, эти люди не дурачатся. Я только что вышел из самолёта в Даллесе и направился в…

Я поднял свой рюкзак, когда понял, что за мной следят.

Конечно, я не был вооружён. Я выскользнул из терминала через служебный выход и прыгнул за кучу багажа на одной из этих моторизованных тележек. Я видел, как они побежали за мной, но не нашли.

«Вот в чём дело. Откуда они знали, каким рейсом я прилечу? Только ЦРУ знало, что флешка у меня, и кто-то им сообщил, точно так же, как кто-то знал о Хашеме, о нашей миссии, о том, что кто-то хотел моей смерти, чтобы флешка была уничтожена. Мне нужно было защитить флешку, защитить себя, а ты всё ещё была в больнице, дорогая. Я ни за что не собиралась тебя в это впутывать, даже попытка организовать встречу могла быть опасной. Я не хотела рисковать, особенно с тобой. А как же Хиггс и Энди? С ними всё в порядке?»

Оливии хотелось плакать и кричать одновременно, но её голос прозвучал спокойно. «Энди наконец-то нашла себе сиделку после того, что со мной сегодня случилось, а Хиггс сейчас в Галифаксе.

Майк, ты клянешься, что с тобой все в порядке?

Она видела, как он улыбается своей кривой улыбкой, которая всегда очаровывала и одновременно обезоруживала её. «Разве я не всегда такой? Ты несколько раз говорила мне, что я как кошка. Думаю, у меня ещё осталось полдюжины жизней. Оливия, ты только что вышла из больницы имени Уолтера Рида и вот уже врезалась своим «равером» в грузовик.

Ты вообще оправился от сотрясения? Скажи, что ты не ранен, и не пытайся мне врать.

«Майк, это было единственное, что я смог придумать, и это сработало, только я потерял его, когда побежал за ним. И да, мне повезло. У меня пара синяков, вот и всё».

Он выругался. «Наверное, мне не стоит тебе верить. Погоди, ты хочешь сказать, что пошёл за ним?»

«Да, конечно. Но ему ещё повезло: такси стояло прямо там, он сел в машину и уехал, иначе я бы его поймал. Всё, что я знаю наверняка, — он француз и настроен решительно».

Она слышала, как он обдумывал это. Наконец он сказал: