Вино любви

3

Кит растянулся на сверкающей глади бассейна и лениво прищурился, глядя в бархатную темноту неба. Карлайл с некоторой завистью рассматривал своего не слишком старшего брата.

Они были погодками. Карлайл родился через десять месяцев после Кита, однако внешнее их сходство бросалось в глаза не сразу. Кит, широкоплечий, загорелый, сильный, казался массивнее хрупкого, белокожего Карлайла. Кроме того, Карлайл носил очки, это добавляло его облику какой-то странной беззащитности.

Карлайл с шестнадцати лет жил в Штатах и занимался исключительно информатикой, Кит с пятнадцати шастал по всей Австралии и изучал дикую природу. Впрочем, ни дальнее расстояние, ни разность интересов не мешали братьям дружить с самого детства. Они чем-то напоминали близнецов, хотя формально ими и не являлись.

Карлайл бросил в Кита яблоком. Кит, казалось, не обратил на это никакого внимания, однако успел схватить летящий в него снаряд в самый последний момент. Карлайл улыбнулся. Было в движениях Кита что-то от хищного зверя. Молниеносная реакция, сила, мощь, уверенность в себе.

– Ты опять смотришь на звезды, Кит Фотрелл? Как в детстве. Помню, меня это поражало, когда я приезжал сюда на каникулы. Весь день ты носился как угорелый, а ночь напролет считал звезды.

– Лучше звезды, чем цифры, Карлайл Фотрелл. Глазам полезнее.

– Ага. А помнишь телескоп? Папа гордился, какой ты умный, до тех пор пока не застал тебя подглядывающим за купавшимися девчонками.

– Ты хочешь сказать, пока не застал НАС?

– Я уже тогда плохо видел, так что не так уж много разглядел.

Кит хохотнул и подплыл ближе к берегу.

– Надо же, а я и забыл об этом.

Помолчали. Потом Карлайл негромко поинтересовался у брата:

– Где ты был, когда Ма решила выйти замуж за этого парня с квадратной челюстью?

– Мотался по бушу, как всегда. За мной примчался мой проводник, Нкона, а я как раз готовился поймать одну красивую змею. Честно говоря, я перепугался. Думал, маме опять стало плохо с сердцем. Рация хрипела, как удавленник.

– Я тоже испугался, когда отсюда позвонили. Ты же знаешь, мы перезваниваемся строго раз в три месяца. В этот раз я испытал такое облегчение, что с ней все в порядке, что даже не сразу сообразил, в чем смысл ее сообщения. Кто такой этот Сэм Гренвилл?

– Я его знаю не очень хорошо, а вот Коннор – давно и хорошо. Кажется, Сэм ему нравится.

– Маме тоже.

– О да! Она по нему с ума сходит, сразу видно.

Карлайл вздохнул и неуверенно протянул:

– Что ж, рад слышать, что у них все в порядке. Теперь ей будет на кого опереться, и нам не придется возвращаться в эту дыру.

Кит улыбнулся и бурно взбил ногами воду.

– Не любишь «Песнь Пустыни»? Впрочем, тебя трудно упрекнуть. Ты ведь вырос в городе, потом жил в Штатах… А что до мамы… Знаешь, Карли, нас обоих в этом плане выручил Коннор.

– Ты имеешь в виду то, что он занялся отелем после смерти папы? Это точно. Героический поступок. Коннор ведь головастый парень, ему наверняка хотелось чего-то большего.

– Ну, свои прелести есть везде.

– Ты о той куколке у лифта? О да, сцена высший класс. Герой прижимает к груди красавицу и испепеляет братьев огненным взором… Наверное, ему хотелось, чтобы мы оба провалились сквозь пол.

Кит перевернулся на живот и подплыл к самому бортику бассейна.

– Как ты думаешь, у него это серьезно?

– Ты о куколке? Или об отеле? Видишь ли, наш старший братец всегда застегнут на все пуговицы, так что я не думаю…

– Жаль, что мы не можем связать его и подвесить над горящим костром, чтобы выведать все начистоту.

Карлайл звонко рассмеялся.

– Погоди, вот приедут Конни, Кэтлин и Браэнн, тогда никакой костер не понадобится. Девчонки Фотрелл его живым не выпустят.

– Да уж! Хорошо, что все опять соберутся вместе. Когда мы последний раз видели сестер? На Рождество? Разбросало нас по свету…

– Кэтлин, насколько я знаю, собирается перебраться в Европу.

Опять помолчали. Потом Кит заметил:

– Честно говоря, мне хотелось бы поговорить с Коннором по душам. В любом случае, теперь что-то изменится. Мама может вернуться к делам, раз у нее будет такой помощник, как сам шериф Западного Края, а Коннор… Коннор сможет заняться собой.

– Да уж! Неужели мама его отпустит? Да и захочет ли она отдать «Песнь Пустыни» в руки чужого человека?

– Завтра утром он перестанет быть ей чужим.

– Ох, Кит, ко всему надо привыкнуть. Так ты говоришь, он хороший парень, этот Сэм?

– Да, особенно если тебе нравятся шерифы.

– Кит, по-моему, ты не слишком почтителен по отношению к тому, кого тебе, вполне возможно, придется называть папочкой.

Кит расхохотался.

– Кстати, когда я ему сказал об этом, Сэм окончательно мне понравился.

– Да? И почему же?

– Он сказал, что если я хотя бы попытаюсь это сделать, он меня собственноручно разорвет на кусочки.

К хохоту младших братьев присоединился и Коннор, незаметно вышедший из темноты сада. Наконец Кит наплавался и вылез из воды, после чего все три брата расселись в шезлонгах. Карлайл первым нарушил молчание.

– Итак, Коннор, что же будет с отелем? Мама назначит нового управляющего, будет управлять сама или поручит это все Сэму?

– Я бы предпочел третий вариант. Кэти Фотрелл пора побыть простой домохозяйкой. Сэма же я знаю давно и хорошо. Мало на свете людей, которым я доверял бы столь же безоговорочно. Кроме того, он здешний, ему не надо привыкать к нашим местам. В отличие от некоторых. Я вас порадовал или огорчил?

– Разумеется, порадовал!

Кит с сомнением качнул мокрой головой.

– Остается один ма-а-ленький вопросец. Куда денешься ты, Кон?

– Я уеду.

Коннор не предполагал, что тишина может быть такой пронзительной. Оба младших брата смотрели на него, не моргая, и в двух парах синих глаз бился один и тот же вопрос. Кит откашлялся и тихо произнес:

– И куда же ты уедешь отсюда, Коннор?

Коннор вздохнул. Мама, несгибаемая Кэти пока еще Фотрелл, королева пустыни, полчаса назад задала ему тот же вопрос, а получив ответ, посмотрела на него так, словно он признался ей в растлении малолетних. Интересно, как прореагируют братья?

– Я уеду, но недалеко. Я купил ресторан.

– Серьезно?!

– Более чем серьезно. Там полно работы, потому что это… ну как бы сказать… в общем-то, БУДУЩИЙ ресторан. Пока это маленькая развалюха на обочине второстепенной дороги.

Карлайл прищурился.

– Большой Брат темнит!

– Я сто раз просил не называть меня Большим Братом!

– Мы с Китом тоже хотели бы, чтоб ты им не был. Тогда мы смогли бы отлупить тебя за все сразу. А что теперь? Одни секреты!

– Да нет никакого секрета, просто…

– Что просто? Кит, ты только подумай, родная плоть и кровь спрашивает его о ерунде, о презренном бизнесе, а он воротит от нас нос и заводит глаза к небу!

– Ты абсолютно прав, Карлайл, Большой Брат совершенно обнаглел.

– Я ПРОСИЛ НЕ НАЗЫВАТЬ МЕНЯ БОЛЬШИМ БРАТОМ!!!

Они смотрели на него нахально и весело, но в глубине их синих глаз таились любовь, тревога за него и уважение к своему старшему брату. Коннор неожиданно понял, что не сердится на двух этих оболтусов. Они хотели ему добра и переживали за него, так что никаких причин скрывать от них тайну не было. Он тяжело вздохнул – наверное, в тысячный раз за этот день – и неуверенно произнес:

– Ладно. Вы хотите знать, что именно я купил? Отвечаю. Виноградник плюс постоялый двор.

Некоторое время братья переваривали услышанное, а потом Кит задумчиво изрек:

– Виноградник, говоришь? То есть, то место, где выращивают виноград и гонят из него вино?

– Ты прав на все сто. А постоялый двор – это нечто вроде фирменного ресторана, только пока он очень непрезентабельный и маленький.

– Значит, виноградник. И постоялый двор. Непрезентабельный. В центре пустыни, которая в центре буша. И там растет виноград, из которого…

– КИТ, ЗАТКНИСЬ! И ты, Карлайл, не вздумай поддакивать этому клоуну. Да, я его купил, и мне чертовски нравится эта покупка. Мне хочется этим заниматься, так что я… Что вы делаете, олухи!!!

Олухи самозабвенно хлопали его по спине, прицокивали языками и строили самые невозможные рожи, которые должны были выражать полнейшее и безоговорочное одобрение.

– Коннор, но это же великолепно! Это прекрасно! Ты даже не понимаешь, насколько это великолепно и прекрасно! Коннор Фотрелл совершает безумный поступок! Коровы летают, раки свистят на самых высоких горах по всему миру, а по четвергам теперь всегда будет идти дождь!

– Кит, братишка, не бей так сильно Коннора, а то виноградник осиротеет. Коннор, я тоже потрясен. Ты, ходячий расчет и образец благоразумия, человек, на которого нам всем велено было равняться при принятии взвешенных решений, совершаешь такой потрясающий, такой авантюристический, такой немыслимый финт!

– Издеваетесь?!

– Отнюдь! Послушай, Коннор, но теперь тебе нужно срочно найти какого-нибудь спеца по вину и всему, что с ним связано. У меня есть один парень, он живет во Франции, в самой Бургундии, и его семья занимается виноделием с семнадцатого века…

– Погоди, Карлайл, я тоже хочу помочь. Правда, у меня нет знакомых виноделов, но я чертовски хорошо знаю буш и все, что в нем растет, все, что может расти, и все, что не может расти ни при каких обстоятельствах. Кроме того, у меня связи с метеорологами, есть карты погоды и долгосрочные прогнозы, а у одного из моих проводников шикарная ферма всего в ста пятидесяти милях отсюда, а на этой ферме горы, просто-таки залежи, пардон, навоза…

– МИНУТОЧКУ!!!

Коннор стряхнул с плеч своих младших братьев и недоверчиво посмотрел на них.

– Так вы не считаете меня кандидатом в психушку?

– Конечно, считаем, но ведь мы всегда так думали, просто тщательно скрывали.

– Кит, заткнись. Коннор, если серьезно, то мы просто рады за тебя. Поздравляем.

Старший брат потрясенно смотрел на младших.

– Знаете… Я действительно ошарашен.

– Правда? Сегодня ночь открытий. Карли, ты когда-нибудь мог представить себе тот миг, когда мы увидим Большого Брата ошарашенным?

– Нет, но я всегда надеялся, что этот день настанет.

– Погодите. Между прочим, все остальные посмотрели на меня, как на ненормального в прямом смысле слова.

– Кто же это?

– Мама. Мой адвокат. Мой секретарь.

Кит пренебрежительно махнул рукой.

– Мама сейчас будет занята совсем другим, а что до двух оставшихся – прекрасный повод их уволить.

– Ты думаешь?

– Конечно. Зачем тебе чужаки? Из Кэтлин выйдет шикарная секретарша с ВОТ такими ногами, Карлайл напряжется и вспомнит, что одно из его образований – юридическое, а я… Я буду твоим послом доброй воли, посредником, бутлегером и бесплатным пропагандистом.

Коннор расхохотался и обнял Кита.

– Ну ты и трепач! Кроме шуток, ребята, я очень рад. Вообще-то я и сам подумывал, не напекло ли мне голову.

– Только потому, что ты начал совершать безрассудные поступки? Эй, Коннор, да ведь вся жизнь состоит именно из них. Твои еще не самые экстравагантные, если, конечно, не считать той Синдереллы в лифте…

Коннор сам не знал, почему нахмурился. Почему разозлился. Почему страстно захотел врезать насмешнику-Киту. Почему при упоминании о Черри все внутри у него завязалось в тугой узел и рухнуло куда-то вниз…

– Не в лифте, а около лифта, и мы ничем особенным не занимались!

– Как скажешь, Большой Брат.

– Я ее вообще едва знаю.

– Отличная новость! Тогда скажи мне только, как ее зовут, и продиктуй номерок телефона…

– Держись от нее подальше!

Кит с восхищением посмотрел на старшего брата. Такой рык мог издать не всякий тигр.

Коннор растерялся. Кит ведь шутил, он всю жизнь шутит, но сам Коннор? Его гнев был абсолютно искренним и внезапным. Необъяснимым.

Он попытался взять себя в руки.

– Я имею в виду, мы и так уже достаточно смутили эту девушку. Между прочим, она работает в отеле. В баре казино.

Кит с сомнением покачал головой.

– Это как-то плоховато объясняет, почему вы с ней сплелись в столь тесном объятии, правда, Карлайл?

– Правда, Кит.

Коннор в отчаянии посмотрел на братьев.

– То есть, надо понимать так, что вы никогда не оставите меня в покое на сей счет?

– Точно. Не оставим.

– Послушайте, вы оба, лифт начал закрываться, а Черри просто…

– А, так ее зовут Черри? Продолжай, пожалуйста.

– Она просто споткнулась, потому что на ней была всего одна туфля…

– Да не волнуйся ты так, Коннор, ну подумаешь, полураздетая девушка спотыкается и падает тебе на грудь…

Коннор в бессильной ярости смотрел в нахальные очи Кита.

– Предупреждаю тебя совершенно серьезно…

– Не надо, не надо, я все понимаю. С возрастом мужчине требуется дополнительная стимуляция гормонов…

– Ах ты! С возрастом! С каким возрастом, балбес?! Я тебя старше всего на пять лет!

– О, ты не знаешь эти гормоны! Ужас, что они иногда вытворяют!

– Кит, Карлайл, если вам охота зубоскалить, валяйте, но это все получилось совершенно случайно. Хотите довести меня до белого каления…

– Хотим. Доведем. Валяем.

Коннор переводил взгляд с одного на другого, а потом вдруг понял, что больше не сердится. В синих глазах братьев плясал смех, на губах Кита играла нахальная улыбочка, Карлайл был преувеличенно серьезен, но они подтрунивали над ним без всякой злобы. Так было всегда, всю жизнь. И всю жизнь Коннор знал, что они все равно единое целое. Братья Фотреллы. Чертовы ирландцы. Сыновья королевы Кэти и бродяги Патрика.

Коннор почувствовал, как тугой комок застрял в горле.

– Я скучал без вас, дураки.

– И мы без тебя, Большой Брат.

– Ладно, черт с вами, хотите подробностей – сейчас получите. Идите поближе. Значит, так…

Это была старая, как мир, вернее, как Кит и Карлайл, уловка, но она опять сработала. Братья подошли к Коннору совсем близко, ожидая услышать истинно мужские откровения… В следующий момент мускулистые руки Коннора Фотрелла схватили обоих за загривки и могучим толчком отправили прямехонько в бирюзовый бассейн. Вода выплеснулась Коннору на брюки, а мирная ночная тишина огласилась отчаянными воплями, вслед за которыми раздался дружный девичий смех. Хохочущий Коннор поднял голову и увидел…

Кэтлин, Конни и Браэнн. Три сестрички Фотрелл. Три красотки.

Кэтлин, отсмеявшись, ехидно заметила:

– Только подумайте! Мама отправила нас за вами, предполагая, что вы ведете неспешную деловую беседу о том, что будет, когда уедет Большой Брат.

Коннор вздернул одну бровь.

– Кэтлин, красавица, посмотри на этих двух в бассейне. Между прочим, одна из причин, по которой они там очутились, – то, что они называли меня Большим Братом.

– Бедные малютки! Коннор, как благородно, что ты не оставляешь их в трудную минуту.

– Что?..

В этот момент руки Кита и Карлайла вцепились в щиколотки Коннора, и через секунду он уже фыркал и отплевывался в бассейне.

– Дураки несчастные… старших братьев надо уважать… ой, не могу…

Звонкое эхо неслось в ночи. Семья Фотреллов была в полном составе.

На следующее утро Коннор проснулся без пяти шесть. Детская привычка – опередить будильник и не дать ему испортить своим отвратительным звоном самый сладкий утренний сон. Поспать ему удалось всего четыре часа. До двух ночи они смеялись и болтали с братьями и сестрами. Учитывая, что все они вели крайне разнообразную и насыщенную событиями жизнь, а виделись не слишком часто, поговорить им было о чем. Собственно, и в два часа повестка встречи была далеко не исчерпана, но рассудительная малышка Браэнн заметила, что появление всех шести отпрысков на свадьбе матери с красными и опухшими глазами может напугать жениха. Сэм решит, что они до такой степени не хотят видеть его своим отчимом, что дружно прорыдали всю ночь.

Коннор улыбнулся воспоминаниям, зевнул и поплелся в душ. Церемония назначена на полдень, но у него еще масса дел. Надо проверить, все ли в порядке, удостовериться, что цветы, музыка, еда и выпивка соответствуют торжественности момента, да и вообще – не каждый день твоя мать выходит замуж!

Еще надо позвонить адвокату и секретарю, распорядиться перевести все дела на имя Карлайла и Кэтлин, по возможности тактично рассчитать и того, и другого, а также подумать о кандидатуре нового управляющего «Оленьей Тропой».

Стоя под душем, он снова принялся вспоминать о своем новом приобретении. Еда в маленьком ресторанчике была отменной, вино – превосходным, так что ни к повару, ни к виноделам претензий нет и быть не может. Обслуживание хромало – потому что обслуживать было попросту некому. Еще понадобится дизайнер, строители, дорожные рабочие – потому что пока до «Оленьей Тропы» можно добраться только на тех самых оленях.

Вообще-то он никогда не специализировался на ресторанах. Восемь лет Коннор Фотрелл совершенствовал свое умение управлять людьми, и потому знал наверняка только одно: нужно найти правильного человека, поставить перед ним четкую задачу – и дело пойдет само собой.

Найти правильного человека было относительно легко. На это существуют агентства по найму. Раньше они его не подводили, особенно «Картер Джоб» в Сиднее. Почему бы не довериться этой фирме еще раз? У них огромная картотека, наверняка найдутся нужные специалисты.

Коннор завернулся в мохнатое полотенце и вышел из ванной, все еще погруженный в раздумья.

Скоро, совсем скоро его жизнь изменится. Суматоха и блеск отеля, шум казино, громкая музыка и толпы посетителей останутся в прошлом, на смену им придет тихий, уютный виноградник, шелест листвы, запах трав и цветов, аромат жарящегося на углях мяса и терпкий вкус молодого вина… Возможно, он даже найдет себе женщину. Настоящую, ту самую, единственную, ради которой и стоит жить, работать, добиваться успехов…

У него были женщины, но ни одна из них под подобное определение не подходила. Временные связи, короткие и ни к чему не обязывающие отношения, секс – но не любовь.

Воображение неожиданно нарисовало картину – на высоком крыльце стоит стройная женщина с русыми волосами, и в серых глазах ее светится любовь и нежность, а ветер играет прядями ее волос и легким шелком пеньюара… О Боже, Коннор Фотрелл, о чем ты думаешь в день свадьбы своей матери!

И он прогнал от себя романтические фантазии, и стремительно вышел из своей комнаты, и снова стал решительным и жестким, уверенным и профессиональным, а несколько часов спустя, в строгом черном костюме и белоснежной сорочке, красивый и надменный, вел свою мать Кэти Фотрелл, королеву пустыни, к алтарю, где ее уже ждал смущенный и счастливый великан с загорелым дочерна лицом и крепкими мозолистыми руками, его, Коннора, друг, Сэм Гренвилл.

С одной стороны алтаря стояли Кит, Карлайл, Кэтлин, Констанс и Браэнн, с другой – взрослые дети Сэма, и глаза у всех присутствующих подозрительно блестели, хотя лица были счастливыми.

«… и клянусь быть с тобой в здравии и болезни, радости и горе, до тех пор, пока смерть не разлучит нас…».

Аромат цветов пьянил голову, торжественные слова старинной ирландской службы плыли под сводами небольшой семейной церковки, а Коннор почему-то искал глазами среди присутствующих Черри.

Она не должна быть здесь, с чего бы ей здесь быть, опомнись…

Потом он целовал Кэти в щеку и крепко жал руку Сэму, у которого на лице явно читалось громадное облегчение.

– Поздравляю, ма! Сэм, мои поздравления. Теперь я за тебя спокоен, старина, – ты в надежных руках. Желаю вам обоим счастья.

Сине-зеленые глаза матери светились любовью и тревогой.

– Спасибо, милый. И знаешь, что? Я тоже желаю тебе счастья.

– Я уже счастлив.

– Тебе нужно нечто большее…

Несколько часов спустя Коннор вспомнил эти слова матери, задумался над ними и вдруг отчаянно захотел, чтобы ее пожелание сбылось…