Вкус твоей любви

Печенье с лавандой для расставания

– Ты готова? Уже выбрала платье? – заходит ко мне в кабинет Миша с лучезарной улыбкой. Что-то он подозрительно весёлый сегодня.

– К чему готова? – что-то я не помню никаких рабочих писем от него.

– Ну как же, менеджмент компании пригласили на свадьбу Замира Эль-Баккали. Ты разве не помнишь? Сама же писала, какие у него замечательные и вкусные рестораны. Или опять тебя что-то не устраивает?!

– Я думала, это необязательное мероприятие, – стараюсь я в последний момент выпрыгнуть из вагона.

– Необязательное, когда это твои друзья или родственники, – замечает Миша. – А когда это рекламодатели, которые приносят нам хороший доход, то надо, – философски заключает он. – Тем более, такие большие свадьбы устраивают для деловых партнёров, эдакая презентация счастливой семейной жизни и успешного успеха, – криво усмехается мой друг.

И тут я вдруг понимаю, что уже апрель, и что я уже почти месяц не видела Драгана. И скоро мне придётся съезжать с моей квартиры. Я всё время надеюсь, что пока я живу там, в один прекрасный день раздастся звонок в домофон, и он появится у меня на пороге. И я до последнего оттягиваю свой переезд, словно это единственная оставшаяся ниточка, которая меня связывает с моим сербом…

На улице обычная апрельская вьюга, и я, как всегда, перескакиваю через грязь и лужи в своих алых бархатных лодочках, пробираясь ко входу, где меня уже ждёт Миша.

– Ты что, решила затмить невесту? – смеётся мой друг, окидывая взглядом мой наряд.

А что такого: алое платье в пол с открытыми плечами. Торжественно и празднично. И вполне по-деловому.

– По-моему, в приглашении нигде не упоминались предпочтительные цвета, – прикидываюсь я полной идиоткой.

– Ну ты и стерва, – с восхищением смотрит на меня Михаил.

– Не понимаю, о чём ты, – со скромной улыбкой вхожу я в уже знакомую мне дверь, и смесь цветочных запахов и специй мгновенно укутывает меня. Что-что, а рестораны у Замира, действительно, отличные, надо отдать ему должное. В отличие от всего остального, – усмехаюсь я про себя. Как ароматная клубника без вкуса.

Я продеваю свою руку в галантно подставленный моим другом локоть, и мы идём по сверкающей ковровой дорожке, ведущей нас в зал, украшенный алыми и золотыми розами. Мы словно попадаем в волшебный Магриб, где под живую музыку пляшут полуголые танцовщицы на сцене, развлекая гостей. Ресторан, как улей, гудит от публики, пока свободно фланирующей по залу с бокалами в руках. Я окидываю взглядом густую толпу, и сразу вижу множество знакомых мне лиц: здесь и известные рестораторы, несколько журналистов и шеф-поваров, крупных поставщиков и селебрити, оживлённо беседующих друг с другом и обменивающихся деловыми контактами.

Я беру с подноса фужер, отпиваю крошечный глоток: ну что же, вино приличное, но не самое дорогое. Замир явно решил не вбухивать в свадьбу все свои честно заработанные миллионы. Розы на столах тоже оказываются искусственными: пышно и дёшево. Наверняка, декор взяли в аренду. Не успеваю я опомниться, как ко мне уже подходят несколько знакомых, чтобы завести со мной беседу, а заодно и наладить контакты на будущее. Ну что же, я их отлично понимаю. Вдалеке я замечаю моего дорогого Мишу, уже оживлённо что-то обсуждающего с Фёдором Стариковым, которого тоже, по всей видимости, пригласили на это торжественно мероприятие. И, возможно, в ближайшем будущем в Москве появится какая-нибудь сеть марокканских недорогих закусочных, имитирующих восточные вкусы и ароматы. Но не слишком сильно, чтобы не отпугнуть основную массу покупателей. Так, обычная безвкусная рисовая масса под лейблом Morocco.

Вот ко мне Маша подводит Фёдора, и представляет меня ему.

– Мне кажется, мы уже знакомы, – с милой улыбкой пожимаю я его руку, стараясь смотреть ему прямо в глаза, потому что боюсь, если я опущу взгляд, то снова увижу его волосатые голые ноги с торчащим эрегированным членом. По всей видимости, это травмирующее воспоминание со мной навсегда, – внутренне смиряюсь я.

– Да, да, отлично помню ваш экспромт на вечере, – как ни в чём ни бывало, отвечает мне Стариков, словно мы до этого встречались на ничего не значащем протокольном светском рауте. А, впрочем, для него, возможно, так и есть. – Меня очень впечатлила тогда ваша способность так тонко чувствовать ароматы и вкусы. Мне кажется, этому должно быть более достойное применение, чем просто колонка в посредственном журнале, – отпивает он шампанское из своего бокала и слегка морщится. Ну что же, по крайней мере, он тоже может отличить хорошее вино от плохого.

– Чем же вас не устраивает наш журнал? – сдерживая себя, чтобы не нагрубить, спрашиваю я. Вполне понятно, что ему хочется немного мне отомстить, и я ему это позволяю.

– Говорят, у вас сменился владелец и менеджмент, – замечает Фёдор. – И как вы тонко чувствуете ароматы и вкусы, так я – чётко понимаю, куда дует ветер. Поэтому все мои рестораны такие успешные, – загадочно отвечает Стариков, и переводит разговор на другую тему.

Интересно, что ему известно? Я собираюсь выведать у него поподробнее, но тут слышу, как резко нарастает барабанная дробь и ведущий объявляет о начале торжественной церемонии. Все гости выстраиваются вдоль золотой дорожки, ведущей к увитой розами арке, у которой стоит уже Замир, в ожидании своей юной невесты.

И вот она появляется в конце зала: белоснежная, как лёгкая меренга, маленькая и совсем юная. Ольга идёт медленным отрепетированным шагом под тихую красивую восточную музыку, и тут я вспоминаю свою студенческую дешёвую свадьбу с Лёшей, и у меня невольно наворачиваются на глаза слёзы. Чёрт, это, видимо, у всех женщин врождённые рефлекс плакать на свадьбах! Я незаметно стараюсь смахнуть со щеки слезу, как невеста проходит мимо меня, где моё алое наглое платье выделяется, как пылающее пламя на фоне одеяний в сдержанных тонах остальных гостей. И теперь все взгляды, как один, устремлены не на юную нежную девушку, сжимающую в кулачке букет из белоснежных пионов, а на меня: меня не скрыть, как пятно от вишнёвого сока на белоснежной скатерти, и от меня невозможно отвести глаз. Ни Замиру, ни Мише, ни Драгану, который стоит прямо через проход от меня, и теперь удивлённо смотрит на всё это представление.

Я поворачиваю голову к Мише, и он бесшумно лишь шепчет губами:

– Ты же просила, вот я и устроил вам встречу.

– Но не здесь же! – так же бесшумно шелестю я ему в ответ.

– На тебя не угодишь, – обиженно пожимает плечами Миша, пока невеста продолжает свой путь к алтарю, где её ждут жених и ведущий свадебной церемонии. А я снова смотрю, не отрываясь, в глаза Драгану, пока Миша бормочет мне на ухо:

– А что, ты не знала, что по статистике большинство пар знакомятся на свадьбах?

Ну не своего же любовника! – хочется мне крикнуть в лицо моему незадачливому Мише, но я лишь цежу сквозь зубы:

– Ты мне уже устроил с ним как-то встречу, спасибо.

– Ну ведь сработало, знаешь ли, – резонно бормочет мне в ответ Миша. И с этим, действительно, не поспоришь.

Вот, наконец-то невеста доходит до своего законного места, и начинается обмен клятвами, кольцами и поцелуями, пока гости с торжественным скучающим видом смотрят то в потолок, то на молодожёнов. Только я постоянно поглядываю на Драгана, а он на меня. И не могу дождаться, когда же Замир со своей Ольгой наконец-то вступят в законный брак, и я смогу подойти к своему любимому шефу, поговорить с ним и всё ему объяснить. Но нет, словно специально затягивая момент, Замир и его теперь уже жена берут коробки, стоящие у их ног, открывают, и оттуда вылетают яркие облака больших тропических бабочек. Как мило.

Вот молодые идут вдоль сомкнувшихся вдоль дорожки рядов гостей, и мы послушно посыпаем их свежими розовыми лепестками, предусмотрительно выданными нам заранее организаторами церемонии. Они летят в них рубиновым атласным дождём и с потолка, и я бы заметила, как это на самом деле красиво, если бы я так не торопилась поскорее к Драгану. А сейчас между нами расстояние примерно в два метра, но на самом деле – пропасть. Я ожидаю парада из слонов и бенгальских тигров, но, похоже, мой бывший любовник ограничился только розами и бабочками. Ещё пять минут, и наконец-то смолкают звуки барабанов, цимбал и бубнов, и гости начинают подходить к молодожёнам с ритуальными поздравлениями. Я пытаюсь выхватить взглядом в плотной толпе Драгана, но Миша хватает меня за руку и твёрдо ведёт за собой.

– Даже и не думай сбегать сейчас, – шепчет он мне. – После того, как официально поздравишь, можешь спокойно улизнуть, я тебе разрешаю, так и быть, – и мы с ним с приятными сладкими улыбками, прилипшими к нашим лицам, подходим к Замиру с Ольгой.

– Разрешите поздравить вас с законным браком, – завожу я свою шарманку, пожимая руку своему бывшему любовнику, и чувствую, как его ладонь сжимает мою. Тайным интимным движением, и указательный палец поглаживает мою кожу. Миша в это время высказывает своё восхищение Ольге, а черные бархатные глаза бербера скользят вниз по моим губам, груди и животу. Я поскорее выдёргиваю ладонь из его капкана, резко делая шаг назад, и ударяюсь обо что-то большое, крепкое и мягкое.

– Честитам! Поздравляю! – слышу я знакомый голос, по которому так тосковала всё это время и оборачиваюсь.

– Привет, – смотрю я на него снизу вверх и отхожу в сторону, чтобы дать ему возможность высказать свою долю пожеланий.

– Ну вот теперь, будь добра, вцепись в него и не отпускай, – напутствует меня на ухо Миша, и направляется поболтать с очередным знакомым.

– Какая неожиданная встреча, – говорю я первое, что приходит мне в голову, когда мой серб наконец-то отходит в сторонку, и совершенно не вру.

– И для меня, – соглашается мой шеф, спокойно глядя мне в глаза.

– Скажи, Драган, мы можем с тобой поговорить? – начинаю я разговор, который прокручивала до этого в голове миллион раз.

– Говорити, – разрешает он.

– Послушай, то, что ты тогда увидел, это совсем не то, что ты подумал, – вываливаю я на него бессвязный поток слов, и понимаю, как это жалко, должно быть, звучит со стороны. И словно в завершение к сказанному откуда-то сверху на меня пикирует гигантская бабочка и приземляется мне на нос. Я нервно смахиваю её, а Драган объясняет:

– Я только увидел тебя с другим човек, голи, с цветами. Что я должен был подумать?

– Послушай, это был мой бывший муж. Он преследует меня, – и тут вторая бабочка падает мне на щёку. Да что это с ними такое?!

– И как? – спрашивает Драган, и я понимаю, что все мои объяснения выглядят как минимум нелепо.

– Ну как обычно, – пытаюсь я подобрать правильные слова, чтобы рассказать Драгану, как подло и низко поступает со мной Алексей, повышая зарплату, закидывая цветами и конфетами, и понимаю, что чтобы я сейчас не рассказала, это подольёт ещё больше масла в огонь. Да, он прямо как эти хрупкие нежные бабочки, которые выглядят безумно красиво со стороны, если только они не облепляют тебя со всех сторон. И словно прочитав мои мысли, ещё несколько крылатых насекомых присаживаются мне на голову и на плечи, царапая своими крошечными колючими лапками.

– Привет, Яна, – вдруг обвивает сзади мою талию чья-то рука, и я уже понимаю по выражению лица Драгана, кто сейчас подошёл к нам.

– Это он? – спрашивает серб у меня. – Твой бывший муж?

– Да, это я, собственной персоной, – радостно подтверждает Лёша, протягивая руку. – Директор по развитию Negusto, Алексей. А мы, с вами, кажется, уже виделись? Неловко тогда вышло, – не затыкаясь продолжает он, и я со всей силы наступаю ему острым каблуком на ногу, представляя, что я протыкаю сейчас его лживое чёрствое сердце, и оно хрустит под моими туфлями, как сухая горбушка. Надо отдать должное моему бывшему, он лишь немного ослабляет свою хватку, так и продолжая демонстративно обнимать меня, и если бы не опасение устроить прилюдный скандал, я бы с удовольствием двинула ему сейчас локтем в живот.

– Так вы и работаете вместе? – хмурит брови Драган, делая большой глоток из своего фужера.

– Конечно, мы всегда работали вместе. Разве Яна вам не рассказывала? – удивляется Лёша.

– Нет, Яна много мне чего не рассказывала, – отвечает Драган.

– Я просто не успела, – уже с умоляющим видом смотрю я ему в глаза.

– А что, у вас в Сербии это запрещено законом? – с насмешкой спрашивает Лёша. – Постойте, вы же тот самый знаменитый мишленовский шеф, который любит независимость и свободу? – снисходительным тоном уточняет мой муж. Навёл всё-таки справки, – с мрачным удовлетворение отмечаю я про себя.

– Нет, у нас это всё разрешается, – соглашается с ним Драган.

Я понимаю, что весь разговор просто превратился в вязкий холодный кисель, который уже ни к чему не сможет нас привести. И я просто благодарна, когда к нам подходит Миша, снова вцепившийся в своего Фёдора, как в упитанную спасительную соломинку, и начинает вести какой-то светский разговор на тему кухонь народа мира. Я вижу, как мой бывший муж сразу же принял боевую стойку, как богомол в засаде, увидев потенциального жирного клиента, и наконец-то отстаёт от меня. Я уже вздыхаю с облегчением, чтобы увести Драгана, как ценный трофей, куда-нибудь в сторонку и наконец-то попытаться внятно объяснить, что происходит, как тут Стариков восклицает:

– Я уверен, чтобы хорошо понимать разные кухни, надо сначала пожить в этой среде, повариться, так сказать, в этом бульоне, и только тогда к тебе, может быть, придёт понимание вкуса.

– А вот и нет, – с довольным видом перебивает его Алексей, словно это его личная заслуга. – Наша дорогая Яна не выезжала никуда дальше Суздали и Питера, однако, даст фору любому инспектору Мишлен!

– Как? Вы никуда не выезжали из России? – поражается знаменитый ресторатор с таким видом, словно ему только что сообщили, что я никогда в жизни не ела банан. Или только что убила человека.

– Да, представьте себе, – продолжает за меня объяснять ему Лёша. – И я миллион раз ей объяснял, что бояться летать – это как минимум нелогично. Как минимум глупо.

– Поразительно, – усмехается Стариков. – Ведь даже по статистике погибнуть в автокатастрофе шансы в сотни раз выше, чем от крушения самолёта, – с видом знатока сообщает он общеизвестную истину, но мне уже не до этого, потому что я чувствую, как меня начинает тошнить от одной только мысли о перелёте. И о том, что случилось со мной и моей жизни из-за этого.

Моё лицо и щёки начинают пылать, и даже не успев извиниться, я бегу в туалет, чтобы умыть лицо холодной водой, и стою там некоторое время, включив струю на полную мощность, пока не чувствую, как мой пульс постепенно замедляется, а паническая атака уходит. Сделав ещё пару глубоких вдохов, я, наконец-то, выхожу в общий зал, где уже начинается застолье с торжественными речами, и пытаюсь найти Драгана. Но так и не нахожу его среди рассевшихся гостей.

– Яна, ma belle, ты сегодня просто обворожительна, – слышу я знакомый бархатный голос. Замир выходит из коридорчика, и между нами пикирует очередная бабочка, усаживаясь поудобнее на мои волосы. Чёрт с ней, пусть сидит!

– Я думаю, тебя ждёт твоя молодая прекрасная жена, Замир, – устало говорю я ему, – ещё раз прими от меня мои искренние поздравления, – и, развернувшись, ухожу, окружённая сумасшедшими бабочками. Уверена, что я больше никогда не вернусь в ресторан «Касабланка».

Мои вещи упакованы по коробкам, и осталось всего пару дней до того, как их перевезут на новую квартиру. С новым ремонтом. Я вдыхаю напоследок ароматы лаванды и душицы, насквозь пропитавшие эти стены, и понимаю, что с этим домом куда-то безвозвратно уходит и часть моей жизни. Я пока не решила, хорошо это или плохо, но одно я знаю точно: я обязательно поговорю с моим сербом и заставлю его выслушать меня. И потом уже буду решать, как мне жить дальше.

Прошёл месяц с того момента. Как у нашей компании поменялся владелец, и какая-то смутная мысль-куколка всё время вертится у меня в голове, так и не оформившись окончательно во что-то крылатое. Я захожу в наш отдел рекламы, с которым редакция всегда на ножах: они вечно пытаются протащить в наши публикации своих клиентов, а мы вечно зарубаем их проплаченные статьи под соусом независимой журналистики.

Я перелистываю последние отчеты по прибыли, и тут не к чему придраться: они значительно выросли за этот месяц. Всё чётко. Так что же не так? И тут меня осеняет: я прошу наших эсэмэмщиков распечатать мне статистику наших соцсетей и динамику скачивания приложения, и вот тут-то до меня начинает доходить смысл сказанных Фёдором Стариковым слов. Я вижу, как кривая посещаемости и вовлеченности нашей читательской аудитории резко ползёт вниз. Кроме моего личного блога о ресторанах, до которого ещё не успели дотянуться лапки нового руководства.

Наш проект Negusto, над которым мы так долго и упорно работали, понемногу превращаемся в глянцевую ходячую рекламку, совсем понемножку, по чуть-чуть, но читатели, видимо, уже почувствовали эту перемену, и теперь набирать новую аудиторию придётся намного сложнее. Это так просто: словно любимый творожный сырок в шоколадной глазури вдруг поменяли на менее вкусный, оставив тебе лишь прежнюю упаковку. И ты, попробовав разок, сразу поймёшь, что с ним что-то не то. И вряд ли купишь в следующий раз. Интересно, сколько ещё продержится проект на моём добром имени? Месяц, два, или полгода? Пока наши читатели окончательно не распробуют вкус подпорченной репутации? Если рецепт плохой, надо его менять Но перед этим я всё-таки поговорю с Драганом, даже если мне придётся привязать его ремнями к столу и устроить скандал в его ресторане.

Я выхожу на улицу, и иду, как во сне, таким знакомым маршрутом, по которому смогла бы пройти даже с закрытыми глазами. Ветер развевает мои распущенные волосы, а ноги в простых кроссовках перепрыгивают через весенние лужи. На мне простые джинсы и толстовка, как в день нашего первого свидания, я подхожу к заветной бирюзовой двери и толкаю её. Как всегда гул голосов и облака ароматов окутывают меня. Я прохожу прямо к окошку выдачи и прошу позвать мне Драгана.

– Его нет, – отвечает мне один из поваров, ловко нарезающий ароматные узбекские помидоры, запах которых сразу же забивает все остальные.

– А во сколько будет? – переспрашиваю я.

– Он уехал, когда вернётся, не знаем, – отвечает мне паренёк.

– Куда? – падает моё сердце на пол, треснув, как лопается хрупкая корка арбуза.

– К себе, в Сербию, – слышу я, и понимаю, что теперь между нами больше, чем пропасть. Между нами просто бесконечность.

Я возвращаюсь в офис, и буквально чувствую физически на обратном пути, как быстро сохнет моё сердце, как курага на солнце, и когда я открываю дверь своего кабинета, внутри меня, как в пустой коробке, бьётся твердая абрикосовая косточка.

– Слушай, тут адвокат Алексея такое в суде устроил! – возбуждённо орёт мне в трубку мой верный Юра, но мне уже совершенно всё равно, насколько лет ещё затянется этот процесс. – Он тебе ещё не…

Но тут его возбуждённую речь прерывает появление моего бывшего мужа, который врывается в комнату с огромным облаком цветущей сирени в руках. В середине апреля. Видимо, снова решил разориться. Но даже не дав мне опомниться, он подходит ко мне и протягивает крошечную бархатную коробочку с сияющим бриллиантом внутри.

– Я люблю тебя, Яна. И всегда любил, – начинает он. – Все люди совершают ошибки, и я признаю свою. Мне кажется, я уже искупил свою вину сполна: нелюбимая жена, совершенно чужой ребёнок, с которым мне даже не дают толком общаться. Я попросил сегодня адвокатов отложить заседание, потому что не хочу делить квартиру. Мне нечего с тобой делить. Выходи за меня! – я смотрю в его такие искренние глаза, полные надежды, на этот огромный ароматный букет, заполнивший собой все мои лёгкие, и вспоминаю нашу свадьбу в мае, когда мы стояли под цветущими кустами сирени и не верили ни в какие приметы. – Пожалуйста, возвращайся домой! – умоляет меня мой бывший муж, и я смотрю на этот сверкающий бриллиант, который мы с ним не могли себе позволить пять лет назад… – Мне без тебя плохо, масик, – добавляет он, и я беру в руки эту огромную цветущую охапку, зарывшись в неё лицом.

Эти цветы безупречны. Как и кольцо. И меня ждёт моя квартира, где всё так привычно и знакомо. Всего неделя, и она снова станет моей окончательно. Оттуда наконец-то выветрится запах чужой женщины, и мой дом снова наполнят ароматы корицы, кардамона и засахаренных цукатов. Тома дала мне зелёный свет. Всё так легко и просто встанет по своим привычным местам: хорошая работа, большая заплата и раскаявшийся муж, который всё ещё похож на Джонни Деппа в юности. Мои пальцы нащупывают открытку, привязанную к разноцветным атласным лентам, и я снова вижу уже знакомую мне визитку Vent de Provence.

– Будь моей женой, – продолжает Лёша, а я всё верчу в руках эту визитку и смотрю на неё, словно в ней – ответ на вопрос. И он приходит.

Я наконец-то вспоминаю, что же не даёт мне покоя. Строка в сегодняшнем отчёте по рекламодателям. Я точно помню эту компанию. Vent de Provence. Сумма на четыре тысячи евро. С пометкой «бартер». Это значит, что цветочный салон поставляет нам букеты на эту сумму в обмен на публикации на портале, в журнале и приложении.

– Ты ведь даже не покупал эти цветы, – наконец-то отвечаю я Лёше. – Ты их просто брал у нашего рекламодателя по бартеру, так? А кольцо, интересно, ты тоже у кого-то выпросил в обмен на рекламу? – и даже не дожидаясь ответа, я выхожу из кабинета, всё ещё сжимая в руках роскошный букет сирени, расцветшей на другом конце континента.

– Это тебе, Юля, – протягиваю я его ничего не подозревающей сотруднице. В конце концов, цветы ни в чём не виноваты. И они прекрасны.

Смешать в миске 100 грамм мягкого сливочного масла с 125 граммами пшеничной муки, 50 граммами сахара, столовой ложкой крахмала и столовой ложкой миндальной муки. Добавить одно яйцо, столовую ложку апельсиновой или розовой воды и 1-2 чайные ложки сушёных цветов лаванды. Скатать тесто в шар и отправить на полчаса в холодильник.

Раскатать тесто в пласт 5 миллиметров толщиной и вырезать из него формочками печенье. Разложить на противне. Смешать один яичный желток с водой и смазать все печеньки. Отправить их в предварительно разогретую до 190 °С духовку на 12 минут: пока они не зарумянятся до золотистого цвета.

Дать остыть на решётке ещё пять минут. Чтобы набраться сил и принять нужные решения. Назад пути больше не будет.