Влюблен и верен

Глава 2

Пенни вернулась в холл, не зная, смеяться или плакать.

Она была так счастлива оказаться дома! И в то же время боль переполняла ее. Она ни разу не пожалела о четырех годах службы — ведь армия дала ей так много! Но теперь, рядом с Габи, Пенни осознала, как много теряет. Как ей хотелось быть просто мамой…

Она нашла Даниэля сидящим на диване. Положив ноги на журнальный столик, он смотрел футбол.

— Эй! — окликнула она, давая ему знать, что вошла.

Он выключил телевизор и опустил ноги на пол:

— Где Габи?

Пенни медленно обошла диван и села в кресло напротив, сдерживая смех. Обычно заставить Даниэля выключить спортивный репортаж было нелегко.

— Она заснула, пока я читала рассказ. Надеюсь, это нормально?

Пенни не имела ни малейшего представления, спит ее дочь днем или нет. Даниэль улыбнулся:

— Да, это нормально. Вчера Габи легла спать очень поздно. И она так ждала твоего приезда, что проснулась с рассветом.

— Я тоже, — сказала Пенни, зевая. — Это были долгие двадцать четыре часа.

Даниэль кивнул:

— Я до сих пор вспоминаю мой последний отпуск. Казалось, дорога длилась вечность, но оно того стоило, в конце концов, правда?

Они смотрели друг на друга. Сколько недосказано! Сколько всего нужно сказать…

Но сейчас легче не касаться этой темы.

— Ты вспоминаешь о тех временах?

— Да, — ответил Даниэль. — Да, я все помню. Думаю, приезд домой стоит любых жертв.

Она могла бы поспорить, что так и есть. И если бы у нее был выбор, она бы не уезжала. Возможно…

— Я люблю свою работу, Даниэль. Но эти вечные командировки… — Пенни потерла висок. — И к тому же именно армия оплатила мои последние три года обучения в колледже, но я потеряла столько времени…

— Я знаю.

Она вздохнула. Нет смысла обсуждать это опять. Они имеют право продлить срок службы по контракту. Когда-нибудь Пенни вернется домой навсегда, а пока нужно быть твердой.

— Давай забудем о моих проблемах! — Пенни сменила тему: — Как твоя работа?

Даниэль пожал плечами:

— Прекрасно, но это не то же самое.

Пенни наклонилась слегка вперед, чтобы расслышать его слова. Несмотря на то, что их брак разбит вдребезги, муж все еще не был ей безразличен.

— Я по-прежнему работаю по контракту на военно-морской флот. Тяжело наблюдать со стороны, как парни готовятся вместе с морскими летчиками и отправляются на задания…

— В то время как ты торчишь на земле и ремонтируешь вертолеты, — закончила она за него.

— Да. Пока я вожусь с техникой, ребята летают. — В его голосе звучала горечь.

Они сидели молча, не глядя друг на друга.

— Но именно так мы все и планировали, правда? — спросила Пенни, зная, о чем они оба думали.

Даниэль увольняется из военно-морского флота после выполнения восьмилетнего контракта, а Пенни, после окончания стипендиальной программы и присвоения степени, служит еще четыре года. Правда, она не предвидела длительных командировок за рубеж, не говоря уже о продлении договора сверх установленного срока.

— Я — механик вертолета, ты — физиотерапевт с собственной практикой. Дом с большим двором, возможно, еще один малыш в перспективе…

Его слова пронзили ей сердце. Это точная картина того будущего, которое она всегда представляла. Они когда-то мечтали об этом!

Еще пару месяцев назад Пенни думала — именно так все и будет! Даже если придется подождать год или дольше.

— Пенни…

Остановив его взмахом руки, она выпрямилась:

— Нет, Даниэль. Пожалуйста, не надо.

— Я должен, Пенни, пожалуйста. — В его низком голосе слышалась боль.

— Ты прежде всего должен был быть верным, — бросила она в отчаянии, не в силах больше сдерживаться. Если бы ничего не случилось, они могли бы жить обычной, нормальной жизнью! Но сейчас это невозможно… — И я не хочу говорить об этом.

Он закрыл глаза. Пенни сделала бы то же самое, но не решилась.

Даниэль снова посмотрел на жену, и она увидела такую глубокую печаль на его лице, какой не видела никогда раньше.

— Пенни, я так люблю тебя. — Он склонился вперед. — Ты не веришь мне, но я очень сожалею о том, что сделал. Если бы я мог как-нибудь все исправить, найти способ доказать тебе, что та история ничего не значила для меня. Поверь, это была самая большая ошибка в моей жизни.

Пенни встала и направилась к выходу. Резко отстранилась, чтобы не коснуться протянутой руки мужа, не имея силы приблизиться к нему.

Потому что, черт побери, это невыносимо!

— Доверие — самое ценное, что у нас было, Даниэль. А ты все разрушил.

Пенни не смотрела в его лицо, потому что, оставляя мокрые дорожки на коже, слезы катились по ее щекам и она чувствовала на губах их соленую влагу.

Она честно служила своей родине вдали от дома — и это разрушило ее брак? В чем была ее вина? Что она сделала не так?

— Это не все, что у нас было, — возразил он мягко.

Гнев осушил ее слезы.

— Нет, Даниэль. Без доверия у нас ничего нет.

Он хотел взять жену за руку, но она решительно отдернула ее.

— У нас есть Габи.

Она кивнула:

— Дочь всегда будет самым важным человеком в моей жизни, Даниэль. И я знаю, что ты прекрасный папа. И наши с тобой отношения не могут этого изменить. Я не могла вообразить, что ты можешь причинить мне такую боль.

— Я сожалею, Пенни. Не знаю, что еще мне сказать или сделать. Но я прошу прощения, и я люблю тебя.

Она покачала головой, не желая слушать:

— Мне тоже очень жаль, Даниэль. — Расправив плечи, Пенни посмотрела ему прямо в глаза и продолжила со вздохом: — Пойми, дело не в том, что я не способна простить тебя. Но я не могу не думать том, что произошло, Даниэль. И сомневаюсь, что когда-нибудь забуду.

Он был с другой женщиной. Целовал ее. Его руки касались ее кожи…

На этот раз Даниэль печально покачал головой:

— Не знаю, что еще сказать, чтобы ты поверила, как ты важна для меня. Как сильно я люблю тебя.

— Давай прекратим этот разговор, Даниэль, пожалуйста! Будем изображать счастливую семью ради дня рождения Габи, вести себя цивилизованно и быть родителями. Мы же оба этого хотим.

— Папа?

Тонкий, хрипловатый спросонья голосок пронесся через холл. Даниэль хотел пойти к дочери, но Пенни преградила ему дорогу:

— Позволь мне. И еще… Я не хочу, чтобы мы снова поднимали эту тему, пока Габи рядом. Я пробуду только неделю, незачем огорчать ребенка.

Даниэль стоял, бессильно опустив руки, расстроенный, но еще не побежденный. Сейчас он был так не похож на того сильного, решительного мужчину, к которому она привыкла.

— Тебя ждут, Пенни.

Она повернулась и молча вышла.

— Я хочу, чтобы пришел папа!

Даниэль вошел в комнату и увидел растерянное лицо Пенни. Ему не хотелось, чтобы она почувствовала себя лишней.

— Дорогая, почему бы маме не помочь тебе?

— Нет! Ты! — упрямо покачав головой, отчеканила девочка.

Ну вот. Последнее, что им нужно сейчас, — это капризы Габи. Она так хорошо вела себя в последнее время! Лишь пару раз за несколько месяцев, выпятив нижнюю губу в гневе, отказывалась делать то, что он просил.

— Тогда пойду готовить ужин, — печально проговорила Пенни.

Взглянув на нее, Даниэль покачал головой:

— Нет, останься. Ведь мама может помочь нам?

Габи, слегка закусив нижнюю губу, кивнула, посматривая на родителей.

— Ну вот и хорошо, — сказал он.

Пенни поблагодарила его взглядом. Он хотел продлить это мгновение. Все прошедшие годы они были самыми близкими людьми на свете, чувствовали и понимали друг друга без слов. И вот теперь эта холодная отстраненность…

Даниэль заглянул в шкаф с одеждой Габи.

— Розовую футболку? — предложил он, посмотрев через плечо на все еще дувшуюся дочь, сидящую на кровати.

— Блестящую.

Даниэль засмеялся, заметив, что Пенни подняла бровь совсем так же, как он, и поманил ее пальцем:

— Иди сюда.

С неуверенным видом она подошла к Даниэлю.

— Может, ты найдешь блестящую футболку или блузку, — сказал он, понизив голос до шепота, хотя знал, что Габи слышит его. — Она попросила дать ей блестящую, как будто я знаю, что она имеет в виду.

Пенни, улыбаясь, нашла мягкую розовую футболку с собакой на груди. Даниэль радовался тому, что атмосфера между ними несколько разрядилась, пусть и ненадолго.

— Я помню, как мы купили ее. — Пенни прижала футболку к лицу, вдыхая запах дочери. — Мы увидели ее по дороге домой после обеда, перед тем как я уехала. Тогда футболка была слишком велика для Габи.

Пенни не ошибалась. Это было за день до того, как они попрощались. За день до того, как он стал отцом-одиночкой.

Даниэль отогнал грустные мысли прочь. Она сегодня здесь — и это самое важное.

— Это та? — спросила Пенни с надеждой в голосе и протянула футболку дочери.

Малышка кивнула.

Даниэль с благодарностью посмотрел на Габи. Он сомневался, что это была именно та вещь, которую хотела дочка.

— Брюки?

— Юбку!

Он заметил, как Пенни усмехнулась.

— Она всегда так? — шепнула она мужу.

Даниэль покачал головой, радуясь поводу наклониться к ней ближе.

— Когда ты уехала, я шутя называл ее маленьким тираном. По крайней мере один раз в неделю. Но так плохо она не вела себя уже очень давно.

— Значит, это мой приезд огорчил ее? Может, мне следовало подождать до увольнения?

Даниэль не мог больше сопротивляться желанию прикоснуться к ней:

— Пенни, твой приезд домой — это лучшее, что случилось с нами. Не мучай себя. Габи капризничает, потому что слишком переутомилась сегодня. Ты очень нужна ей. Я думаю, она устала от меня. — Ему хотелось прижать жену к себе, утешить, но он лишь легко обнял ее за плечи. — За прошедший год она привыкла к тому, что о ней забочусь я. — Даниэль заглянул ей в глаза, — но однажды ты останешься с ней навсегда, и, возможно, уже через неделю Габи забудет обо мне.

— Сомневаюсь в этом, — сказала Пенни, но в ее взгляде мелькнула надежда.

Она отстранилась от мужа, пытаясь освободится от его объятий, не привлекая внимания дочери. Даниэль с сожалением убрал руку.

— Я пойду и займусь ужином. Твоя семья скоро будет здесь.

Не ответив, Даниэль повернулся к дочери:

— Хочешь, мама поможет тебе причесать волосы, а я пойду готовить ужин?

Габи собиралась возразить, но он пристально посмотрел на нее, давая понять, что пора уже вести себя как следует. К его радости, выражение решительного неповиновения исчезло с детского личика.

— Хорошо.

Ничего не сказав и стараясь не смотреть на жену, он поцеловал дочь и вышел.

Никто из них не думал, что будет легко, но им придется справиться. Как-нибудь.

А сейчас он должен подготовиться к встрече с матерью и братом. После того, что он натворил, они обращались с ним как с дурной овцой.

На кухне Даниэль налил бокал вина.

Сегодня будет долгая ночь.

Все слишком сложно. Пенни и не представляла, что ее временное отсутствие может так изменить жизнь ее семьи.

Даниэль разрушил их брак своей неверностью, и с Габи так трудно…

Она собиралась сделать глоток из стакана, когда послышался стук. Глупо, но она нервничала. Без сомнения, семья Даниэля была и ее семьей, но все же… Их брака практически не существует. Считают ли родственники Даниэля ее частью семьи? По-прежнему хотят видеть? Не изменились ли их чувства к ней?

Нервная дрожь пробежала по коже от мысли, что их она тоже может потерять. Пенни очень любила мать Даниэля. Та заменила ей родную, когда мама умерла восемь лет назад. А его брат?

Они так хорошо ладили раньше, но, вероятно, теперь все изменится.

— Мама!

Пенни задержалась на секунду, чтобы рассмотреть себя в зеркале. Тонкие лучики морщинок появились в уголках глаз. В прошлый раз их еще не было. Только сейчас Пенни осознала, как она устала. До сих пор она беспокоилась лишь о морщинках в уголках губ от улыбки.

Пенни вздохнула и взглянула на загорелую руку. Не осталось и следа от белой линии, где когда-то было ее обручальное кольцо. В армии Пенни надевала цепочку с обручальным кольцом на шею, и это напоминало ей о доме. Она сняла цепочку в день, когда Даниэль во всем признался. И никогда не наденет снова.

Если он еще не рассказал семье, нужно сразу же разобраться с этим. Его мать заметит, что нет кольца, как только увидит Пенни.

— Мама! — крикнула Габи.

— Иду.

Она не заметила, когда Габи вошла в гостиную, но увидела Тома, входящего в дом.

Пенни неожиданно разразилась смехом, готовым перейти в рыдания. Похоже, он все еще относится к ней как к сестре, если она ничего не упустила в его приветственном жесте.

Даниэль шагнул ему навстречу — поздороваться, пожать руку или, может быть, обнять и похлопать по плечу, как братья делали обычно.

Не вызывало сомнений, что Том сердится. Пенни могла бы поспорить — именно такое выражение лица у него было обычно, когда возникали проблемы на работе.

Она сама военный человек и отлично знала, насколько жестким и сокрушительным может быть «морской котик»!

Том взглянул на Даниэля, задержавшись на секунду, чтобы отвесить ему легкую оплеуху, и прошел в гостиную.

— Ой! — Даниэль прижал руку к голове.

— Идиот, — пробормотал Том. Даниэль не удивился, но и не обиделся.

Пенни глубоко вдохнула и вошла в комнату. По крайней мере, они знали! Было бы сложнее, если бы Даниэль не рассказал им правду.

Она кашлянула, привлекая внимание к себе.

— Пенни! — Радостный возглас матери Даниэля заставил Пенни забыть все ее опасения. — Ах, Пен, как хорошо, что ты цела и невредима и наконец дома. — Она тепло обняла невестку.

— Спасибо, что приехали, Вики, — пробормотала Пенни, уткнувшись ей в плечо.

Свекровь отстранилась и пристально посмотрела на нее.

— Спасибо? — повторила она удивленно, покачав головой. — Последнее, что мне нужно, — это твое спасибо! Я скучала по тебе каждый день. Даниэль не удержал бы меня, даже если бы захотел.

— Как и меня.

Пенни повернулась к Тому, и тот заключил ее в свои медвежьи объятия.

— Привет! — сказала Пенни, вздохнув с облегчением.

— Хорошо выглядишь, маленькая мисс сержант, — сказал он, смеясь. — Все еще хочешь быть солдатом Джейн[2]?

— А ты готов жениться? — отшутилась она в ответ.

Том метнул взгляд на Даниэля и снова мягко посмотрел на нее. В его нежном взгляде она увидела печаль и сострадание.

— Ты установила слишком высокую планку. Где я найду такую женщину, как ты?

Напряженная тишина повисла в комнате.

— Шампанского? — спросила Вики. — Давайте откроем бутылку и будем праздновать!

Появилась Габи и подошла к бабушке:

— А что мы празднуем?

— Возвращение твоей мамы домой, конечно! — ответила Вики, поцеловав малышку в щеку.

Даниэль пересек комнату, оглядываясь на брата, как будто говоря ему: он не позволит себя запугать. Не на глазах у дочери!

— Мы пьем шампанское за самый лучший подарок ко дню рождения, — сказал Даниэль, не отводя глаз от жены.

Пенни показалось, что все исчезли и они остались в комнате наедине.

— Да, приезд твоей матери — лучший подарок, о котором мы могли мечтать, — нервно добавила она.

Габи хихикнула, обнимая тонкими ручками ногу матери. Пенни почувствовала, что не в силах больше выносить все это.

— Это и велосипед, правильно? — уточнила именинница.

Все взрослые рассмеялись, и Пенни тоже не удержалась от смеха.

— Вам придется немного подождать, мисс, — сказал ей Даниэль.

Габи потянула Пенни вперед.

— Ты знаешь, я, правда, была хорошей девочкой, — сообщила она матери с широко открытыми глазами.

Пенни посмотрела на Даниэля и не могла удержаться от улыбки.

Прежняя вспышка раздражения дочери была забыта. Как будто ничего не происходило. Им всегда было хорошо вместе. Пенни так не хватало их обычного ежедневного общения! Габи — их дочь. Этот ребенок был самым ценным подарком во всем мире. И она всегда будет их малышкой, что бы ни произошло.

— Шампанского, Пенни?

Она с улыбкой взяла у Вики бокал.

— И один — для маленькой леди, — объявила Вики, передавая Габи стакан с газировкой.

Пенни обняла свекровь, едва сдерживая слезы.

Она — часть семьи. И ее любят.

Когда Пенни потеряла свою мать, единственного близкого человека, она не понимала, как сможет пережить это горе. Позже семья Даниэля заменила ей родных. И потерять их теперь было бы так же невыносимо больно.