Влюбленный холостяк

Глава 3

— Я не знаю, кто был этот непрошеный гость. Люсьен отказывается это обсуждать, — сказала Нерисса, придвигаясь к своему кавалеру, графу Брукхэмптону, который поздним утром следующего дня правил фаэтоном. Низкие, рваные тучи клубились над дюнами, и девушка видела, как с губ срывается пар от дыхания. Она радовалась, что одета в шерсть и мех, а ноги покоятся на горячем кирпиче. Похоже, вечером пойдет снег. — Удалось найти лишь ботинки ночного вора и веревку, по которой он взобрался по стене. Да, мне еще не доводилась видеть Люсьена в такой холодной ярости!

— Ваш вор — храбрый парень, раз он отважился проделать такую штуку, — проговорил Перри, глядя в темнеющее небо. — Лезть на башню — само по себе опасное предприятие, но каково оказаться лицом к лицу с Люсьеном — Люсьеном, а не с кем-то другим? Этот ночной воришка, видимо, самоубийца!

— Он пожалеет, что остался жив, когда Люсьен в конце концов до него доберется! Особенно из-за того, что во время происшествия разбился флакон с этим противным эликсиром, который изобрел Эндрю. Люсьен просто в бешенстве!

Нерисса склонила голову на плечо Перри. Его взъерошенные светлые волосы курчавились от разлитой в воздухе влаги. Щеки юноши порозовели от ветра, он был красив как никогда. Девушка вздохнула. О, как бы она хотела, чтобы они уже поженились, как бы ей хотелось испытать радости супружеского ложа. Он наклонился к ней и поцеловал. Нерисса закрыла глаза и отдалась знакомому вкусу поцелуя.

Лошадь рысью бежала вперед.

И поцелуй не мог продолжаться вечно.

Рытвина на дороге заставила их оторваться друг от друга. Нерисса облизнула губы, словно стараясь сохранить тепло поцелуя Перри.

Он задумчиво смотрел на дорогу.

— Во-первых, если бы Люсьен не вмешался, то снадобье по-прежнему оставалось бы в целости и сохранности.

— Да уж, мы все понимаем, что Люсьен до последнего вздоха будет во все вмешиваться. Хотя я думаю, это даже к лучшему. Этот эликсир слишком опасен. Вспомни, в какие неприятности из-за него попали Эндрю и Челси!

— Что правда, то правда. — Перри озабоченно проводил взглядом надвигающиеся на них тучи, сунул руку в карман, достал две конфеты, дал одну Нериссе, а другую положил себе в рот. Если бы не это проклятое снадобье, бедняга Эндрю не сидел бы сейчас за решеткой.

— Да, Перри, думаю, что тебе следует кое-что знать. Он повернулся к ней и приподнял бровь.

— Люсьен проявляет все большее нетерпение в отношении нас с тобой. Он грозится взять дело в свои руки, если мы в ближайшее время не назначим дату свадьбы.

Перри побледнел и едва не подавился конфетой. Нерисса постучала его по спине, и он, отвернувшись, выплюнул конфету в придорожную грязь.

— Вот черт! — выругался он.

— Может, нам следует определиться с датой, чтобы он не смог манипулировать нами, как в свое время братьями… Разве не здорово, если мне удастся стать единственной в семье, кого он не смог заставить связать себя узами брака?

Несмотря на наигранно-беспечный тон подруги, Перри почувствовал неприятный холодок вдоль позвоночника. И не то чтобы он не любил Нериссу, которую знал с детства. И дело вовсе не в том, что он не хотел жениться на ней. Просто он не хотел жениться на ней сейчас. Ему нет еще двадцати пяти, и впереди столько приключений, столько женщин. Рано, слишком рано думать о своем гнезде и женитьбе! И вот теперь Люсьен, этот умелый манипулятор, который управляет столькими жизнями, смотрит на них с Нериссой как на свои очередные жертвы? «О, Бог и дьявол, помогите нам!»

Повернув лошадь назад к замку Блэкхит, он упорно смотрел на дорогу, не в силах взглянуть в ее глаза, такие голубые, такие ждущие, в которых светилась такая надежда.

— Я… э-э… не думаю, что нам следует так спешить, — запинаясь проговорил он. — Твой брат не сможет силой заставить нас что-то делать. Кроме того, я… по правде говоря, я еще не совсем готов создать семью… Я пока не готов к роли мужа, отца…

— Разве ты меня не любишь? — игриво спросила девушка.

— Конечно, люблю, Нерисса. — Он наклонился и быстро поцеловал ее, одновременно дернув вожжи, чтобы заставить лошадь бежать быстрей. Он не собирался продолжать этот разговор, и чем скорее он довезет ее до дома, тем лучше. — Но я слишком молод. Ты тоже молода. Женитьба подразумевает обязательства на всю жизнь, и в нее не следует бросаться очертя голову.

— Молода? Мне почти двадцать, тебе недалеко до тридцати, к тому же в последние два года у тебя всегда наготове один и тот же ответ. — Она вздернула подбородок и, борясь со слезами, перевела взгляд на дюны, на стадо овец, пасущихся вдалеке. — А что, Перри, женщина ведь может и устать, ожидая, пока ты навеселишься вдоволь. Она ведь может решить, что и ей тоже необходимо немного развлечений, и начнет искать их в другом месте.

— И что это должно означать? Ее улыбка стала сухой.

— Именно то, о чем ты подумал.

Почувствовав неожиданное раздражение, он резко остановил фаэтон перед воротами замка. Ох уж эти женщины! Они постоянно донимают разговорами, ворчат и не успокаиваются до тех пор, пока не получат кольцо на палец. Разве мало обещания?

— Послушай, Нерисса, если тебе кольцо нужно просто того, чтобы показать друзьям, то я поеду в Лондон, но тебе…

— Перри, ты не понимаешь. Мне не нужны украшения.

Мне нужен ты.

— Но, Нерисса, я…

Она опустила глаза, сосредоточенно разглядывая свою муфту.

— Нет-нет, я не стану докучать тебе, ты слишком ясно дал понять, что для тебя главное.

— Боже, тебе просто хочется выйти замуж, потому что четверо твоих братьев женились и ты чувствуешь, что осталась одна. — Ее лицо застыло. В голосе Перри зазвучало отчаяние. — Это не значит, Нерисса, что я не люблю тебя, мне просто нужно время… ну, получить свою долю приключений, прежде чем начать жизнь… ну, скучную семейную жизнь… О черт…

Она словно окаменела, глядя перед собой, в глазах пустота. Подоспел лакей и взял лошадь под уздцы. Перри, ругаясь про себя, Соскочил на землю и бросился помогать Нериссе сойти с фаэтона. Она только обиженно взглянула на него, вырвала руку и, не оборачиваясь, пошла к замку.

— Нерисса! Позволь хотя бы проводить тебя до дверей! Она помедлила только для того, чтобы бросить через плечо:

— Всего доброго, Перри. Приходи, когда насытишься своими приключениями.

Она прошла в ворота, оставив его кусать губы от разочарования.

Женщины!

Никто не заметил, что в окне библиотеки слегка колыхнулась штора.

— Паддифорд, зажги все свечи, — не оборачиваясь, негромко приказал герцог Блэкхит, стоя у окна и наблюдая за возвращением Нериссы и Перри. — Темнеет.

— Хорошо, ваша светлость. — Слуга послушно зажег еще несколько свечей и, быстро взглянув на своего молчаливого, ушедшего в себя хозяина, поспешил прочь мимо сэра Роджера Фокса, эсквайра, который сидел у камина, задумчиво разглядывая стакан портвейна у себя в руке.

Фокс подождал, пока слуга уйдет, потом поднял глаза на герцога.

— Итак, — произнес он, — вы хотите, чтобы я приказал нашему человеку в Париже оставить наблюдение за французским двором и вместо этого все внимание сосредоточить на деятельности этой, — он улыбнулся, — женщины?

— Сейчас это для меня важнее.

— Да, но важнее ли это для Британии? Как мы все знаем, единственная причина активности американцев заключается в том, чтобы создавать нам неприятности. Они хотят перетянуть Францию на свою сторону в этой проклятой войне. Мы должны опередить их, в противном случае нам придется сражаться не только с янки, но и с этими чертовыми лягушатниками.

Герцог даже не обернулся.

— Эта женщина опасна, и я буду разрушать ее планы, пока жив.

Люсьен задвинул шторы и возвратился к камину. На лице его играла самодовольная улыбка.

— В чем дело? — нахмурившись, спросил Фокс.

— Перри только что привез Нериссу домой, все, похоже, так, как я и предполагал.

— В каком смысле?

— О, всего лишь предсказуемый спор между двумя моими райскими птичками, — умышленно растягивая слова, проговорил герцог, опускаясь в кресло и наливая себе портвейна. Хлопнувшая дверь отметила приход Нериссы, и оба мужчины услышали хруст гравия, когда Перри, как можно было судить по звуку, бешеным аллюром погнал фаэтон прочь от замка. — Итак, мой дорогой Фокс, вы отвезли мое письмо лорду Айлингтону в Лондон?

— Да, и еще я провел переговоры о продаже его имения в Испании некоему дону Эдуардо Мендосе… хотя, должен признаться, все это меня довольно сильно тревожит, Люсьен. Не могу представить, что вы станете делать с этим испанским имением, да и не понимаю, с чего вам взбрело в голову придумывать для его покупки какого-то несуществующего человека.

Люсьен смотрел в свой стакан и улыбался.

— А мне кажется, что это испанское имение сослужит мне прекрасную службу. Я действительно должен был что-то делать по поводу безнадежной… ситуации, в которой пребывает моя сестра.

— Значит, у вас в рукаве спрятана козырная карта? Вы намерены выдать замуж последнюю близкую родственницу?

— Это для ее же блага.

— Клянусь Господом, Люсьен, как-нибудь вы зайдете слишком далеко и все эти хитроумные махинации обернутся против вас.

— А я думаю, что этого не случится, — отчетливо проговорил герцог. — В конце концов, мой дорогой Фокс, у меня прекрасный послужной список.

Спустя неделю, когда Люсьен просматривал письма, в комнату влетела Нерисса.

— Люсьен!

Он обернулся, быстро надев маску доброжелательного участия и братской заботы и спрятав торжествующую улыбку. Его сестра была, как никогда, расстроена.

— Ты должен что-то сделать! — с порога закричала она. — Перри уезжает в Испанию — не куда-нибудь, а в Испанию, — и боюсь, что после того, как я с ним обошлась, он никогда не вернется!

Люсьен почувствовал, как его душа наполнилась жестоким удовлетворением. Так, значит, его указания выполнены до последней буквы… Хорошо.

— Моя бедная девочка, — сказал он с фальшивым участием, обняв ее за плечи и подводя ближе к огню. — Садись и выпей со мной стаканчик мадеры, а заодно расскажи, что именно произошло.

Нерисса поспешно приняла из рук брата стакан и осушила его с такой легкостью, что обманчиво мягкое лицо Люсьена чуть нахмурилось. Она принялась ходить взад-впередпо комнате, сдерживая слезы возмущения и разочарования.

— Вчера он получил письмо от какого-то дона из Испании… адвоката, который занимается делами своего клиентa, который умер, не оставив завещания. После него остаюсь недурное имение. Ну и у этого клиента нет прямых родственников, и Перри оказался единственным наследником! Я никогда не слышала, что у Перри есть родственники в Испании! Что еще он утаивал от меня, каких еще сюрпризовот него ждать? И теперь этот испанец хочет, чтобы он немедленно приехал, осмотрел поместье и решил, что с ним делать. О, Люсьен, что же мне делать?

— Делать? — Люсьен хитро улыбнулся. — В самом деле, моя дорогая, ну что страшного в короткой поездке в Испанию? Ты расстраиваешься из-за ерунды. А что, подумай о пользе поместья в таком месте. Когда вы с Перри поженитесь, ты сможешь проводить зимы там, а не в холодной, сырой Англии.

— А как я узнаю, что он вообще захочет вернуться в Англию? Он вряд ли захочет вернуться туда, где я все время докучаю ему со свадьбой, да еще его карга-мать, которая не оставляет его в покое! Мы расстались ужасно…

— Ну же, Нерисса. Ты слышала старую поговорку: «Разлука заставляет сердце любить сильнее»? Подумай. Если Перри на какое-то время уедет, то, естественно, начнет скучать по тебе. Пусть едет. Пусть соскучится по тебе, ему это пойдет на пользу. Возможно, по возвращении он вдруг решит, что не может жить без тебя, и ты заставишь его назвать дату свадьбы.

— Ох, Люсьен… ты и в самом деле так думаешь?

— Я настроен оптимистически.

Нерисса бросилась ему на шею, напомнив прежнюю маленькую девочку, которая прибегала, разбив коленку, к нему за утешением. В памяти всплыли все минуты, когда он стоял у того же самого окна и наблюдал, как Чарлз и Гаррет катались на пони. Как ему хотелось быть там, с ними, радуясь детству, которое для него закончилось, когда он нашел отца мертвым на ступенях башни. Он возмущался, когда его заставляли сидеть дома и приучать себя к солидности и достоинству, которых требовала роль герцога…

— О, Люсьен… иногда мне хочется тебя задушить… в другое время я безумно тебя люблю, потому что ты всегда говоришь нужные вещи в нужное время. — Она отскочила от него, вытерла слезы и храбро улыбнулась. — Я готова потерпеть. Я буду ждать здесь, в Англии, а когда он вернется…

— У него, возможно, будет для тебя какое-нибудь предложение, — закончил за нее Люсьен, многозначительно приподняв бровь.

Нерисса ушла обласканная и успокоенная, так и не залетав в глазах брата самодовольного торжества. Разлука заставляет сердце любить сильнее.

— В самом деле, — прошептал он и улыбнулся.