— Не знаю, мама, они ничего не сказали, — всхлипнула в трубку Джемма. Она звонила из автомата в коридоре больницы, прижав к одному уху трубку и закрыв другое ладонью, чтобы лучше слышать. — Антибиотики не помогут — это вирусная инфекция. Мы должны ждать, пока организм сам с ней справится. А это произойдет, только когда спадет температура. — Джемма заметила медсестру возле двери в палату Лайама. — Мне надо идти. Не хочу оставлять его надолго… Да, Маркус здесь, слава богу. — Ее голос задрожал. — Я скоро позвоню.
Она положила трубку и побежала назад в палату. Было девять вечера, лучи заходящего солнца окрашивали окна. В палате Лайама окна были зашторены, мальчик лежал в забытьи. Маркус и медсестра тихо разговаривали.
— Как он? Без изменений? — спросила Джемма.
— Нет, изменений нет, — ответила медсестра. — Я только что говорила вашему мужу, что на третьем этаже есть кафе. Может, вам стоит отлучаться по одному, чтобы подкрепиться, миссис Россини? Предстоит долгая ночь, и вам нужны силы.
Джемма собиралась было сказать, что Маркус ей не муж, но у нее не было сил для этого.
— Спасибо, может быть, попозже, — пробормотала Джемма. Последнее, о чем она думала сейчас, была еда. Она подошла к Лайаму и дотронулась до его лобика.
Медсестра вышла из комнаты, оставив их вдвоем. Маркус встал рядом.
— Что сказала мама?
— Хотела прийти, но я заверила ее, что в этом нет необходимости. Не хочу, чтобы она волновалась.
Маркус кивнул.
— Тебе надо присесть. — Он придвинул стул. — Ты выглядишь усталой.
— Да? Я чувствую себя нормально.
— Все равно присядь. Я принесу кофе из автомата.
— Ты не пойдешь в кафе?
— Как и ты. Боюсь, не смогу проглотить ни кусочка.
Джемма кивнула и подвинула стул ближе к кровати. Пока Маркус отсутствовал, она прислушивалась к жужжанию мониторов и старалась успокоиться.
— Пожалуйста, выздоравливай, Лайам, — прошептала она. — Только бы ты поправился, я все для тебя сделаю.
Сын лежал неподвижно. Даже ресницы ни разу не дрогнули.
Вернулся Маркус. Он протянул ей кофе и сел в кресло с другой стороны кровати. Джемма заметила, что Маркус снял пиджак и галстук и расстегнул верхние пуговицы на рубашке. Даже в эту ужасную минуту она не могла не отметить, как он красив. Лицо покрывала легкая щетина, черные волосы растрепались под нервными пальцами. На секунду Джемме захотелось оказаться с ним рядом, провести ладонью по его волосам, прикоснуться к нему.
Он словно почувствовал ее взгляд и поднял глаза. Джемма смутилась как девчонка.
— Не помню, когда мы последний раз вместе пили кофе, — сказал Маркус.
— Я тоже. — Она отвела взгляд.
Как сын похож на отца! Те же черные волосы, смуглая кожа.
Самое удивительное, что на самом деле она отчетливо помнила, когда они сидели вместе и пили кофе в последний раз. Это было за пару недель до свадьбы его сестры. Джемма как раз собиралась сказать Маркусу, что беременна.
— Когда Лайам поправится, мы поужинаем вместе.
— Чтобы обсудить твой переезд в Италию? — с бьющимся сердцем спросила она.
— Чтобы обсудить наше будущее.
— Не уезжай в Италию, Маркус. Прошу тебя. — Она не хотела умолять, но слова сами вырвались у нее. — Ты нужен Лайаму.
Джемме очень хотелось добавить, что ей он тоже нужен, но она промолчала. Все это из-за болезни Лайама. На самом деле ей не нужен Маркус Россини. До сих пор она прекрасно обходилась без него. С какой стати он понадобится ей в будущем?
— Только не говори мне, что забираешь его с собой в Италию. Этого не будет. Ему нужны оба родителя.
— Согласен. Но мне надо вернуться.
— Почему?
— Потому что я нужен фирме.
— Так это не имеет отношения к свадьбе?
Темные брови приподнялись от удивления.
— Лайам рассказал мне, — призналась она. — Он слышал, как ты говорил по телефону.
Маркус молчал.
— Он, видимо, слышал наш разговор с отцом.
— Так это правда?
— Я еще не сделал предложение, — ответил Маркус. — Позволь мне хотя бы сделать это, прежде чем газетчики растрезвонят о намечающейся свадьбе по всему миру.
— Я не собираюсь писать о тебе статью, Маркус, — успокоила Джемма. — Я спрашиваю только из-за Лайама. — Она перевела взгляд на сына.
— Тогда скажем так: если будут какие-то новости, ты первой о них узнаешь.
— Спасибо.
Джемма больше не смотрела на него, размышляя, решил ли он жениться на Софии Албани. Только бы он не подумал, что она ревнует. Это не ее дело.
— Как ты думаешь, он уже не такой бледный? — спросила она, касаясь горячего лобика.
— Может быть. Жар спал?
Она покачала головой. Потом посмотрела на экран монитора. Казалось, ритм ее сердца подстроился под мерное пиканье прибора.
— Не знаю, слышит он нас или нет, но я пообещала сделать все, если он только поправится.
— Это будет стоить дорого, — улыбнулся Маркус.
— Я сделаю все, только бы он выздоровел.
— Ты поехала бы в Италию со мной?
Ее сердце екнуло. Джемма в шоке уставилась на него.
— Что? Почему ты спрашиваешь? — выдохнула она.
— А как ты думаешь? — Его губы скривились. — Если то, что случилось, дало нам какой-то урок, то этот урок в том, что Лайаму нужны мы оба. Я видел, как ты держала его на коленях сегодня в машине, как целовала и утешала его и как Лайам тянулся к тебе. И я понял, что он не сможет жить без тебя.
Джемма ничего не ответила, но она знала, что он имеет в виду, потому что почувствовала то же самое, увидев Лайама с отцом.
— Если ты поедешь, мы смогли бы стать семьей. Подумай, как много это значит для Лайама.
Но о какой семье можно говорить, если Маркус собирается жениться на другой? Может, он думает, что они все подружатся… Она представила себя на свадьбе Маркуса и Софии. Может, для Лайама это и будет замечательно, но у нее не хватит сил пожелать им счастья. От одной мысли об этом ей становилось плохо.
— Не знаю, Маркус… Моя жизнь — в Англии. У меня большие планы на будущее.
— Может, Ричард и подходит тебе, но будет ли он хорошим отцом для Лайама?
Она имела в виду не Ричарда, а свою работу, которая ей очень нравилась, маму, друзей. Лондон ее дом.
— Не знаю, Маркус. Не могу думать сейчас об этом. — Она посмотрела на сына.
Пожалуйста, проснись, дорогой, взмолилась она про себя. Пожалуйста. Ей показалось, что ресницы сына дрогнули. Маркус вскочил и нажал кнопку вызова врача.
— Лайам? — Джемма погладила его по головке. — Лайам, милый, проснись.
К ее радости, глаза внезапно открылись, и сын посмотрел на нее.
— Мама, где я? — испуганно спросил он.
— Ты в больнице, забыл? — Джемма сглотнула. — Врачи и медсестры помогают тебе.
— Я хочу домой. — Лайам посмотрел на отца.
— Попозже. — Маркус погладил Лайама по щеке. — Ты так напугал нас с мамой. Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо.
Открылась дверь, и вошла медсестра. Она улыбнулась, увидев, что Лайам проснулся.
— Нашему маленькому пациенту лучше, — весело сказала она.
— Кажется, жар спадает, — отметил Маркус, отходя от постели и уступая место медсестре.
— Вы правы. — Женщина улыбнулась Джемме. — Доктор сейчас придет, но мне кажется, что худшее уже позади.
У Джеммы от радости ослабели колени. Маркус положил руку ей на плечо и притянул ее к себе. Джемма уткнулась ему в грудь.
Она не была готова к тем сильным чувствам, которые вызвала в ней близость Маркуса. Последний раз они обнимали друг друга еще любовниками, а это было тысячу лет назад. Впрочем, казалось, это было только вчера. Ее тело вспомнило страсть, сжигавшую обоих, нежность, магию чувств. Она сильно любила его. Безумно, страстно. Его предательство больно ранило ее. Она думала, что умрет. Может быть, часть ее и умерла. Вместе с любовью Маркуса.
Эта мысль так напугала ее, что женщина резко отстранилась.
Когда медсестра ушла, она снова села рядом с кроватью.
— Когда мы поедем домой? — спросил Лайам. — Я хочу поиграть в железную дорогу.
— Вижу, тебе уже лучше, — улыбнулась Джемма сквозь слезы.
— Почему ты плачешь, мамочка? — удивился Лайам.
— Потому что я счастлива.
Доктор подтвердил, что Лайаму стало лучше. Джемма побежала звонить маме. Когда она вернулась, часть датчиков и приборов уже убрали, а медсестра поправляла одеяло, уговаривая ребенка поспать.
— Доктор Томпкинс сказал, что они оставят его под наблюдением на пару дней, но он думает, что все будет хорошо. Может быть, он сможет поехать домой в воскресенье, — сообщил Маркус тихо.
— Хорошие новости. — Джемма старалась не смотреть на Маркуса. Воспоминание о том, как она была в его объятьях несколько минут назад, все еще мучило ее. Женщина презирала себя за слабость.
— Если хочешь пойти домой и отдохнуть, я останусь с ним, — продолжил Маркус.
Джемма покачала головой.
— Спасибо, но я не хочу оставлять сына одного. Как ты себя чувствуешь, дорогой? — нежно спросила она Лайама.
— Хорошо, — улыбнулся он. — Спать хочется.
Джемма погладила его по волосам.
— Тогда закрой глазки и отдыхай, — прошептала она.
Некоторое время малыш боролся со сном, но скоро ресницы его опустились, и он заснул.
Маркус вышел из палаты. Джемма решила, что он уехал домой, но через минуту он вернулся с подушкой и одеялом.
— Чтобы тебе было удобнее, — пояснил он.
— Спасибо.
Джемме было больно видеть, с какой нежностью он заботится о ней и о сыне. Она не хотела, чтобы Маркус был нежен с ней: тогда она забывала, что ей следует держаться от него подальше.
— Тебе нет нужды оставаться, — сказала она, увидев, что Маркус снова садится.
— Я остаюсь, Джемма, — тихо ответил он. — Я здесь не потому, что несу за Лайама ответственность, а потому, что люблю его. Он мой сын.
— Я знаю. — На мгновенье их глаза встретились, и Джемма быстро отвела взгляд, притворившись, что поправляет подушку. — Попробую поспать, — сказала она тихо.
Спать в кресле было невозможно. Но не только неудобное кресло не давало заснуть. Джемма все время думала о том, что произошло сегодня. События этого жуткого дня мелькали у нее перед глазами.
Больной Лайам. Маркус держит ее за руку. Анализы, неуверенность. Маркус просит ее поехать с ним в Италию. Он, правда, хотел этого или предложение вырвалось у него под воздействием того, что случилось?
Она вспомнила чувства, охватившие ее, когда Маркус ее обнял. Джемма заерзала. Нельзя забывать, что, хоть Маркус и замечательный отец, он причинил ей сильную боль. Она не должна мечтать о нем.
В памяти снова возникла картина, когда они пили кофе. Она солгала, сказав, что не помнит их последний совместный обед. Конечно, помнила. Такое невозможно забыть.
Она настояла, чтобы они встретились в обеденный перерыв в баре за углом. Он не сразу согласился.
— У меня много работы, Джемма.
— У меня тоже, — сказала она резко. — Но нам надо поговорить.
Джемма пришла в бар первой и выбрала столик в глубине зала. В баре было много людей из расположенных по соседству офисов и магазинов. Она отчетливо помнила шум в кафе, жужжание машины для приготовления эспрессо и капуччино. Не самое подходящее место для того, чтобы сообщить Маркусу о беременности.
Их отношения длились уже три месяца — самые восхитительные месяцы в жизни Джеммы. Все это время она словно мчалась по американским горкам. В спальне обоих охватывала сумасшедшая страсть, которая не уставала поражать девушку, но даже за пределами спальни ее тело вибрировало от наслаждения, стоило ей услышать его голос. Вне спальни они часто говорили о работе. Джемма рассказывала о своих планах на будущее, и Маркус хотел помочь ей.
Интервью с ним обеспечило ей долгожданное повышение. Но Маркус, прочитав статью, сказал, что ее можно было написать лучше. Сначала Джемма обиделась, но, когда Маркус объяснил, где ошибки, согласилась. Маркус недаром занимался издательской деятельностью — у него был настоящий нюх на журналистов. Не пришедший с опытом, а врожденный. Его советы помогли Джемме писать лучше. Эти уроки всегда превращались в остроумные обмены мнениями и веселые перепалки двух влюбленных. Скоро ее снова повысили, однако Маркус сказал, что ей следует отказаться. Он устроил для нее собеседование в одной из своих компаний — престижной газете, выходящей большим тиражом.
Джемме казалось, что никогда она так не нервничала, как перед этим собеседованием. Но неделей позже она сидела в кафе, и мысли ее были заняты совсем другим. Она поняла, что не работа самое главное в ее жизни.
Несколько дней назад она обнаружила, что беременна. И с тех пор не могла думать ни о чем другом. Это известие напугало ее, потому что, несмотря на безумную страсть, она ничего не знала о Маркусе. Он никогда не говорил, что любит ее. Иногда в постели он шептал ей на ухо что-то на итальянском. Но то были просто комплименты. Он говорил, что она красивая, желанная — вещи, которые можно сказать любой женщине. Ведь они ничего не значат.
До сих пор это не беспокоило ее. Но сейчас она ждала Маркуса в кафе, чтобы рассказать о своей беременности, а он опаздывал. И внезапно Джемма поняла, как сильно хочет услышать, что он любит ее. Одна мысль о том, что она может его потерять, заставила кровь застыть у нее в жилах. Она хотела иметь от него ребенка, хотела, чтобы они всегда были вместе.
Маркус опоздал. Девушка видела, как он пробирается сквозь толпу, прижимая к уху сотовый телефон, и помахала, чтобы привлечь его внимание. Он кивнул и сел напротив. Маркус говорил скороговоркой и по-итальянски, но она смогла разобрать смысл. Познакомившись сначала с Фредди, а теперь и с Маркусом, она научилась понимать итальянский. Это был деловой звонок: Маркус выговаривал кому-то, кто не сделал так, как он просил. Джемма сразу поняла, что он в плохом настроении, и это расстроило ее еще больше.
— Извини, — бросил он коротко, убирая телефон. — У меня было тяжелое утро.
— Правда? Мое тоже приятным не назовешь.
Маркус услышал раздражение в ее голосе. С наигранной веселостью он сказал:
— Тогда я знаю, почему ты так сильно хотела со мной увидеться за обедом.
— Знаешь? — ошарашенно ответила Джемма, не понимая, как ему удалось узнать о ее секрете. Как он догадался, что она беременна? Она сама только что узнала.
— Ожидание сводит тебя с ума, — продолжил Маркус.
Она смутилась.
— Маркус, я не…
— Все в порядке. Знаю, мне не следует говорить тебе это, но ты все равно скоро узнаешь. Ты получила работу. Бен Хардвик просто без ума от тебя.
— Ах вот ты о чем.
Работа была последним, о чем она сейчас думала. Джемма натянуто улыбнулась.
— Мои поздравления. Они хотят, чтобы ты приступила к работе через пару месяцев, так что у тебя будет время подать заявление об уходе в «Морнинг сентинэл». — Маркус подозвал официанта.
Джемма заметила, что, несмотря на переполненное кафе, официант тут же поспешил к ним.
Так было всегда. Маркус обладал властью над другими людьми. Стоило ему взмахнуть рукой, как все тут же бросались исполнять его поручения.
— Ты ведь никак не повлиял на их решение дать мне работу, ведь так, Маркус? — спросила она, на мгновенье забыв, зачем назначила эту встречу.
— Я устроил для тебя собеседование, но все остальное — полностью твоя заслуга. Ты очень хорошая журналистка, Джемма. Бен не мог не заметить это.
Маркус никогда не хвалил зря, и Джемма ему поверила.
Официант принес кофе, и Маркус взглянул на часы.
— Боюсь, у меня нет времени на еду, Джемма. Нужно обратно в офис. Я должен успеть сделать как можно больше, чтобы поехать на свадьбу Элены в Рим.
Без нее, подумала Джемма. Маркус не пригласил ее сопровождать его на свадьбу сестры. Плохой знак. Может, он знает, что Фредди уже ее пригласил?
— Я хотела поговорить с тобой об этом, — беззаботно ответила она. — Ты знал, что Фредди пригласил меня поехать с ним на свадьбу Элены?
Маркус застыл с чашкой кофе в руке.
— Нет, не знал.
— Я думала, ты именно поэтому не пригласил меня. — Она ждала извинений, но их не последовало. Он просто смотрел на нее. В его глазах появился лед.
— Я давно не видел Фредди. В отличие от тебя.
— Мы видимся время от времени. Он пригласил меня сто лет назад. До того, как мы с тобой познакомились.
Она испугалась, что он может заподозрить связь между ней и Фредди. Но напрасно. Маркус не только не ревновал ее, но, похоже, ему было наплевать на ее отношения с другими мужчинами. Он снова посмотрел на часы.
— Мне действительно нужно идти, Джемма. У меня важная встреча. Так что если тебе больше нечего сказать…
Ей хотелось сказать ему, что она беременна, но она не могла вот так просто сообщить это, когда он так холоден с ней.
— Есть одна вещь… — тихо ответила она. — Но это может подождать.
— Хорошо. Я позвоню тебе, и мы как-нибудь поужинаем вместе, ладно? — Он наклонился, чтобы поцеловать ее, но поцелуй получился коротким и почти небрежным. — Чао, Джемма.
Она смотрела, как он удаляется, и к горлу подступила тошнота. Она не только не смогла сообщить ему о своей беременности, но и получила доказательство того, как мало значит в его жизни.
В следующие две недели у него также не нашлось времени ни на ужин, ни на телефонный звонок. Они так и не увиделись.
Сидя рядом с Фредди в самолете, летящем в Рим, она чувствовала себя одинокой как никогда. Маркус просто взял и вычеркнул ее из своей жизни, не дав никаких объяснений.
Джемме хотелось рассказать обо всем Фредди, но она никогда не говорила ему о романе с его старшим братом и просто не знала, с чего начать. Она твердила себе, что выберет момент, чтобы поговорить с Маркусом наедине, и они решат, как поступить. Но ей так и не представился такой случай. Она увидела Маркуса только в церкви в день свадьбы. Рядом с ним сидела ослепительно красивая брюнетка.
— Кто это? — спросила она Фредди.
Он посмотрел, куда она показывала, и улыбнулся.
— Это София Албани. Маркус собирается на ней жениться.
Джемма почувствовала себя так, словно попала под поезд.
— Не знала, что Маркус помолвлен, — выдавила она.
— Официальной помолвки не было. Но все знают, что когда-нибудь они поженятся. Они еще в детстве играли в жениха и невесту. Думаю, они ждут, пока Маркус закончит дела в Англии, чтобы назначить день свадьбы. София не хочет жить в Лондоне. Она, представь себе, ненавидит Лондон. Хотя, думаю, скоро она согласится переехать туда, потому что разлука убивает обоих. Они безумно скучают друг по другу, — понизил голос до шепота Фредди. — Честно говоря, со мной произошел забавный случай сегодня утром. Я пошел домой к Маркусу, чтобы занести цветы для петлиц, и застал их в гостиной в довольно недвусмысленном положении. Они просто не могли оторваться друг от друга. — Заметив, как Джемма побледнела, он прошептал: — Эй, не удивляйся так. Некоторые занимаются сексом до свадьбы, если ты не знала. А мой брат все-таки мужчина. Честно говоря, я не знаю, как ему удается справляться вдали от Софии.
— Может, у него есть другая в Лондоне, — ядовито ответила Джемма.
— Может быть, — усмехнулся Фредди. — Сходить на сторону, так вы, англичане, говорите? Почему бы и нет? Почему не воспользоваться свободой, пока есть такая возможность?
Мучения, которые испытала при этих словах Джемма, не сравнились бы с самой изощренной пыткой. Внезапно все стало кристально ясным. Теперь она знала, почему Маркус не пригласил ее на свадьбу сестры, почему никогда не говорил, что любит ее, почему избегал ее последние недели. Он ее не любил. Их отношения были всего-навсего короткой любовной интрижкой. Не больше. И он наверняка страшно зол, что она прилетела на свадьбу Элены, так как боится, что София что-нибудь узнает. Никогда еще ей не было так больно, как в эту минуту.
Джемма сама не знала, как ей удалось вынести этот день. Вид Софии и Маркуса доставлял ей невыносимые мучения. София выглядела такой счастливой, такой влюбленной. А Джемма чувствовала себя так, словно ее использовали, унизили, вышвырнули, как ненужную вещь.
Когда она наконец оказалась наедине с Маркусом, то не знала, чего ей хочется больше — дать ему пощечину или закричать.
— Ты забыл рассказать о невесте во время интервью, — сказала она с вызовом.
— Может, тебе следовало лучше подготовиться к этому интервью, Джемма, — холодно ответил Маркус. — И мне следовало собрать побольше информации о тебе. Может, тогда я не удивился бы тому, что ты прилетела на свадьбу моей сестры с Фредди. И мы смогли бы избежать этого неприятного разговора.
— Тебе неприятно? — выдохнула девушка.
Он думает только о том, чтобы София не увидела их здесь. Ему плевать на ее чувства. Боже, он даже не попросил прощения за все, что сделал.
— А тебе нет?
— Почему мне должно быть неприятно? Мне плевать, — солгала она, вспомнив о гордости. — Между нами ведь нет ничего серьезного, так ведь? Это был только секс.
Он не стал возражать. Только кивнул в знак согласия.
— Послушай, Джемма, поскольку ты так… — он заколебался, — близка с моим братом, не думаю, что следует афишировать наши отношения. Нам было хорошо вместе. Но все в прошлом, — твердо заявил он. — У тебя есть работа, о которой ты мечтала, работа в «Россини хаус». Так что без обид.
Ей потребовалась вся сила воли, чтобы сохранять спокойствие. Она была рада, когда Фредди пришел ей на помощь и с видом собственника положил руку ей на талию. Брат Маркуса хотел пригласить ее на танец.
— С удовольствием потанцую с тобой, Фредди, — улыбнулась она.
Если б существовал приз за силу воли, она точно получила бы его за эту ночь. Она танцевала танец за танцем с Фредди, глядя ему в глаза и не обращая внимания на Маркуса и Софию.
Джемма говорила себе, что ее сердце не разбито, что ей все равно, но на самом деле ей хотелось только одного — умереть.
Слова Маркуса о работе в издательском холдинге Россини были чудовищным оскорблением. Он считал, что расплатился, обеспечив ее работой.
Первое, что она сделала, вернувшись домой, это отказалась от работы в «Россини хаус». Она не хотела ничего хоть как-то связанного с Маркусом.
Но она хотела ребенка. Она хотела Лайама больше всего на свете.
Фредди очень помогал ей по возвращении из Рима, и между ними возникли новые, более близкие отношения. Но Джемма все еще не могла рассказать ему о романе с Маркусом и своей беременности. Ей не хотелось разрушать идеальный образ брата в глазах Фредди. Он обожал Маркуса. Только когда Фредди снова заговорил о романтических отношениях, она была вынуждена сказать правду.
Она помнила шок в его глазах, когда сообщила ему, что беременна и что ребенок от Маркуса. Даже сейчас она ощущала вину. Она разрушила образ идеального брата в глазах Фредди. Как он разозлился! Он сразу бросился искать Маркуса.
Джемма пыталась его успокоить, просила ничего не говорить Маркусу, но Фредди не слушал ее и в ярости выскочил из квартиры.
Джемма была так расстроена, что сама позвонила Маркусу, позвонила впервые после возвращения из Рима. Его не было дома, и она оставила бессвязное сообщение на автоответчике. Сказала, что брат очень расстроен и едет к нему.
Но Фредди не приехал. Он не справился с управлением, и автомобиль сорвался с обрыва где-то на полпути между квартирой Джеммы и домом Маркуса. Фредди умер мгновенно.
Даже сейчас, пять лет спустя, воспоминания о смерти Фредди причиняли ей невыносимую боль. Дорожная полиция сообщила, что он несся со скоростью больше ста миль в час и что только он виноват в аварии. Но Джемма знала, что тут ее вина. Всю жизнь она будет раскаиваться в том, что сказала Фредди о Маркусе. Смерть друга — на ее совести.
Когда Маркус пришел к ней через пару дней после смерти Фредди, она была не в себе, призналась, что ждет от него ребенка и что, узнав об этом, Фредди в ярости поехал, чтобы поговорить с ним по-мужски.
Маркус ничего не ответил. Просто повернулся и ушел, никак не отреагировав на ее признания, но через пару дней вернулся и попросил ее выйти за него замуж.
Он мог бы с таким же успехом добавить «Это мой долг» перед предложением руки и сердца. Маркус не притворялся, что у него есть чувства по отношению к ней. Джемма холодно отвергла его предложение.
— Мы не любим друг друга, — сказала она. — Зачем тогда жениться? Можешь отправляться в Италию к невесте. По крайней мере один из нас будет счастлив.
Но Маркус не женился на Софии. Очевидно, та не простила ему неверности. Пять лет потребовалось Софии на это. Одно дело — простить связь на стороне, другое — забыть, что в результате этой связи появился ребенок. Особенно если этот ребенок занял главное место в жизни Маркуса.
Но, очевидно, теперь София смирилась с положением дел. Время от времени она навещает Маркуса в Лондоне, и Лайаму она нравится.
Джемма поправила подушку и попыталась подумать о чем-нибудь другом.
Переехать вместе с Лайамом в Италию — об этом не может быть и речи, с раздражением подумала она. Как бы сильно она ни желала видеть сына счастливым, она не вынесет жизни по соседству с Софией и Маркусом — счастливыми мужем и женой.