Воин

Финн отступил на шаг.

— Лаура с Хансом? — спросил он.

— Да.

— Черт.

— Что? — Я прищурил глаза. — Пожалуйста, скажи мне, что он никоим образом не представляет для нее угрозы.

— Нет, нет. — Финн махнул рукой и покачал головой. — Ханс довольно безобиден. Но Лаура не должна зависеть от того, что он спасет ее, это точно.

Мои руки взметнулись к волосам.

— Какого хрена они свели ее с мужчиной, который не может ее защитить?

— Ханс — тот еще лизоблюд.

— Что ты имеешь в виду?

— Он много говорит, но он настолько мягок, насколько это возможно. — Финн взял вазу и поцарапал на ней золотой лист, прежде чем снова поставить ее на место. — Просто скажи Лауре, чтобы она была осторожна.

С каждой секундой мое лицо становилось все краснее.

— Расслабься, Магни, им нужно найти еще только троих. Она могла бы быть дома к завтрашнему дню.

— Я бы хотел.

— Ты должен оставаться позитивным, чувак.

— Ты же меня знаешь, я всегда настроен позитивно. — Мой голос был ровным. — Гребаный лучик солнца.

— Это ты и есть, мой друг. — Финн хлопнул меня по плечу. — Но я пришел сюда не для того, чтобы купаться в твоем солнечном свете. Я пришел с результатом теста.

Я крепко сжал в руке свою куртку.

— Ты имеешь в виду тест на отцовство, который ты сделал мне и Миле?

Четыре дня назад тест показал, что Финн был биологическим отцом Тристана, мальчика, выросшего на Родине. То, что эти двое встретились, было настоящим чудом, и теперь я надеялся, что Мила, возможно, тоже мой ребенок.

— Держи. — Финн протянул мне листок бумаги. — Вчера я ходил в школу, и Мила все спрашивала меня, когда ты придешь.

Развернув бумагу, я уставился на результат.

— Я пойду прямо сейчас.

Финн с улыбкой похлопал меня по плечу.

— Сделай это, мой друг, и пока ты там, не мог бы ты передать Тристану сообщение от меня? Просто скажи ему, что пришли бумаги и что теперь мне официально разрешено жить на Родине. Мы уезжаем завтра.

— Завтра? — В моем животе образовался узел. Финн был моим лучшим другом, и я ненавидел то, что он переезжал на Родину, где я не мог его навещать.

— Ты уверен в этом? — Я спросил его. — Ты им там не понравишься. Они ненавидят нас, мужчин.

— Нет, они не ненавидят. Они просто ненавидят тебя. — Он ухмыльнулся в типичной для Финна непринужденной манере. — Это то, что ты получаешь за похищение одной из их жриц.

— Эй, ты должен быть благодарен мне. Если бы я этого не сделал, вы двое сегодня не были бы женаты.

— Ты прав, но, честно говоря, Магни, я знаю, что тебе не нравятся жители Родины, но ты должен дать им шанс. Они хорошие люди. Даже Хан начинает проникаться к ним симпатией.

Я снова фыркнул.

— Вы с Ханом ослеплены сексом, вот и все. Но это не правда. Я буду здесь, чтобы напомнить вам о четырехстах годах, в течение которых мамаши угнетали мужчин и удерживали всю власть в своих руках. Я никогда не прощу им того, что они изолировали нас в дальнем уголке мира, в то время как им достаются все пляжи с теплым песком. Я чертовски ненавижу здешний холод.

— Это нездорово для тебя — переносить на них весь этот гнев и горечь. Афина и Перл не жили четыреста лет назад, и ты не можешь винить в этом нынешнее поколение мамаш. По крайней мере, они открыты для диалога и интеграции наших стран.

Я закатил глаза.

— Это говоришь ты или твоя жена?

Финн пожал плечами.

— Ну и что с того, что я кое-чему у нее научился? Она мне очень помогла. Может быть, она и тебе сможет помочь. С Афиной легко разговаривать, и она разбирается в эмоциях и прочем.

— Я так не думаю, — сказал я пренебрежительным тоном. — Я не любитель «поговорить» и ты это знаешь.

— Но, может быть, она могла бы научить тебя не быть таким осторожным.

— Если Афина не сможет избавиться от этой гребаной стены, я не заинтересован в ее помощи.

— Отлично. Но просто для справки, я был на пляже на Родине, и Марко с Арчером тоже. Не забывай, что кое-что уже происходит.

— Пошел ты! — Я двинулся к двери, мой кулак чесался ударить по чему-нибудь. — Все происходит хорошо. Но с того места, где я стою, это все дерьмо. Моей жены снова нет, и завтра тебя тоже не будет. На самом деле, знаешь что; если ты увидишь там Лауру, вы двое можете устроить вечеринку вместе. Прости меня за то, что я не смогу присоединиться к вам, но, как ты знаешь, нас будет разделять огромная гребаная стена. — Я прошипел последние слова и захлопнул за собой дверь, прежде чем выплеснуть еще больше гнева, который переполнял меня каждый раз, когда я думал о Родине. Эта страна означала для меня только унижение и боль. А теперь это лишило меня и жены, и лучшего друга. Я чертовски ненавидел это!

Когда я взлетел на своем беспилотнике, у меня возникло искушение направиться прямиком к границе в надежде найти какого-нибудь дурака, который думал, что сможет пересечь ее незамеченным. Я мог бы использовать мишень для своего разочарования, но бумага в моей руке заставила меня полететь в единственный оазис, который я знал в эти дни. Экспериментальная школа, где жила Мила.

Мне потребовалось всего пятнадцать минут, чтобы долететь туда, и в ту минуту, когда я приземлился, прибежали несколько детей.

— Эй, Магни, — окликнула меня Рейвен, одна из детей мамаш. — Ты здесь, чтобы научить нас драться?

— Нет, не сегодня. — Я взъерошил ее черные вьющиеся волосы, и она улыбнулась мне. У Рейвен была красивая кожа цвета темного шоколада, и внешне она была полной противоположностью своей подруге Миле, которая была блондинкой и ждала меня с сияющей улыбкой на лице.

— Я скучала по тебе, — воскликнула Мила, и хотя ее наставники, Арчер и Кайя, сказали мне не демонстрировать ее фаворитизм перед другими, я не смог удержаться и взял девочку на руки.

— Я тоже скучал по тебе.

Мила сверкнула своими милыми ямочками на щеках, и это мгновенно успокоило мою душу.

— Хочешь пойти со мной на озеро? — спросил я ее.

— Можно мне тоже пойти? — Рейвен подпрыгивала из стороны в сторону от возбуждения.

— Мне нужно кое о чем поговорить с Милой. Но в следующий раз ты точно сможешь пойти с нами. — Я опустил Милу, которая была вдвое меньше меня. — Рейвен, сделай мне одолжение, скажи взрослым, что я веду Милу на озеро. Мы вернемся через полчаса.

— Хорошо, — согласилась Рейвен и побежала обратно в школу вместе с другими учениками, которые пришли поприветствовать меня.

— Ты пришел как нельзя вовремя, — сказала Мила, когда мы отошли от зданий. — Мы собирались заняться наукой, а это так скучно.

— Ты что, издеваешься надо мной, наука — это весело.

— Весело?

— Наука — это то, где вы проводите эксперименты и взрывы. Это был мой любимый предмет в школе, за исключением драк, конечно.

— Мы никогда не устраивали никаких взрывов.

— Тогда попроси Арчера сделать это. Наука не должна быть скучной.

Мила кивнула с задумчивым выражением лица.

— Я передам ему, что ты это сказал.

— Итак, что нового в школе? — спросил я, и Мила с радостью развлекла меня последними сплетнями о шалостях и влюбленностях.

— Кто-нибудь был груб с тобой? — я спросил.

— Нет. Думаю, они боятся, что ты причинишь им боль. Неро все еще злится на меня за то, что ты подвесил его вниз головой на дереве.

— Он может злиться сколько угодно, пока не прикасается к тебе и не дразнит. Если он это сделает, ты мне скажешь, верно?

Мила кивнула, но что-то подсказывало мне, что она не согласна с моими методами и, возможно, что-то скрывает.

— Что ты мне недоговариваешь, милая?

— Ничего, — сказала она, но то, как она прикусила нижнюю губу, говорило о том, что она наверняка что-то скрывает.

— Мила, милая, ты знаешь, что один из моих талантов — заставлять людей говорить правду?

— Как? — спросила она и посмотрела на меня снизу вверх большими глазами.

— С такими маленькими девочками, как ты, я щекочу их до тех пор, пока они не описаются в штаны.

Она сморщила нос.

— Это отвратительно.

— Да, и это также плохо пахнет, так что тебе лучше сказать мне.

Мила взяла меня за руку, и я немного растаял.

— Если я расскажу тебе, ты пообещаешь не расстраиваться?

— Хмм.

— Это секрет, поэтому я могу рассказать тебе только в том случае, если ты пообещаешь никому не рассказывать.

— Эй, я неофициальный чемпион мира по секретам.

Она наклонила голову, словно раздумывая, было ли это на самом деле.

— Хорошо, но если ты взбесишься, я никогда больше не буду тебе доверять. Это большой секрет, и я храню его уже больше недели.

— Теперь ты заинтриговала меня.

Она подождала, пока мы доберемся до воды. Был ноябрь, и было слишком холодно, чтобы долго сидеть на месте, но мы подбирали камешки, и когда бросали их в воду, по ней пробегала рябь.

— Я видела, как Соло снова поцеловал Уиллоу. — Глаза Милы были широко открыты, а голос почти шепотом. — Но если ты снова подстрижешь ему волосы или разозлишься на него, я очень расстроюсь из-за тебя, и знаешь почему?

— Почему? — спросил я, раздраженный тем, что Соло не усвоил свой урок в первый раз, когда я застукал его целующимся с Уиллоу.

— Потому что Уиллоу любит его. Она сама мне об этом сказала, и она собирается выйти за него замуж, когда они подрастут. Они заключили договор.

Я был спокоен, когда бросил в воду еще один камень.

— Ты мне не веришь? — спросила Мила, стоявшая рядом со мной.

— Да, я тебе верю. — Я прикусил внутреннюю сторону щеки.

— Что не так? — спросила Мила и снова взяла меня за руку.

— Ничего. Мне просто напомнили о времени, когда одна молодая девушка дала мне подобное обещание.

— Я хочу услышать эту историю.

— Может быть, позже. Сначала я должен тебе кое-что сказать.

— Это из-за теста? — спросила она и сжала мою руку.

— Да, я получил ответ сегодня утром, и я не твой биологический отец.

Голова Милы поникла, плечи опустились. Ее длинные светлые волосы закрывали большую часть ее красивого лица, но я мог сказать, что ее губы дрожали.

— Я тоже разочарован, милая, но это ничего не меняет. Если бы я мог выбрать дочь, я бы выбрал тебя в любой день, и ты можешь называть меня папой столько, сколько захочешь.

— Но как получилось, что Тристан стал настоящим сыном Финна, в то время как я не могу быть твоей дочерью? Мы так же похожи, как и они.

Ее негодование и полные слез глаза заставили меня успокаивающе погладить ее по волосам, подавляя собственное разочарование.

— У меня такие же голубые глаза, как у тебя, и ты сам это сказал, у тебя такие же ямочки на щеках, как у меня. Так почему же я не могу быть твоей плотью и кровью?

— Я действительно хотел, чтобы это было так, дорогая. — Я обнял ее, и она продолжала плакать в моих объятиях. Я никогда не умел справляться со слезами или эмоциями и в тот момент почувствовал себя бессильным.

— Может быть, тебе стоит считать, что тебе повезло. Если бы ты была моей биологической дочерью, ты бы, наверное, была злой и кричала на людей, как это делаю я.

Она помолчала, прежде чем заговорить.

— Иногда я выхожу из себя. — Мила вытерла слезы.

— В самом деле? Я никогда не видел тебя злой.

— Я разозлилась, когда Шторм забрал мой десерт на прошлой неделе.

Моя левая бровь взлетела вверх.

— Шторм сделал что?

Мила прикрыла рот рукой.

— Мне не следовало тебе этого говорить. Пожалуйста, не вешай его на дерево. Мальчики уже боятся разговаривать со мной после того, как ты пригрозил им никогда не прикасаться ко мне и не целовать меня.

— Хорошо. — Я удовлетворенно кивнул. — Так и должно быть.

— Но я хочу, чтобы однажды меня поцеловали, как Уиллоу.

— Это произойдет, когда выйдешь замуж, — заверил я ее. — И если ты позволишь мне, я позабочусь о том, чтобы только самые сильные и приспособленные мужчины сражались за тебя на турнире.

— Ты сражался за Лауру?

Я жестом велел нам идти обратно, когда увидел, что Мила слегка дрожит от холода.

— Вот. — Я вытащил перчатки из внутреннего кармана и отдал их ей. Они были слишком велики, но она все равно улыбнулась и поблагодарила меня.

— Да, я сражался за Лауру. Она намного моложе меня, поэтому я долго ждал, пока она будет готова к браку.

— Но как насчет девушки, которая обещала выйти за тебя замуж? Разве она не была разочарована, когда ты женился на Лауре?

— Нет, потому что именно Лаура дала мне это обещание.

— Как Уиллоу и Соло? — Милый голос Милы повысился от волнения.

— Нет, ничего подобного. Не было ни поцелуев, ни соглашения. Просто обещание маленького ангела мне, большому потному воину, который думал, что Лаура — самое милое создание, которое я когда-либо видел.

— Она была красивее меня?

Я посмотрел на небо.

— Когда я впервые увидел Лауру, она показалась мне такой, как будто была единственным ярким человеком на черно-белой фотографии. Она была такой яркой и завораживающей со своими рыжими волосами, что я не мог отвести от нее глаз.

— Сколько ей было лет?

— Примерно твоего возраста.

— Десять?

— Почти. Я думаю, в то время ей было еще девять лет. Я никогда раньше не разговаривал с девочкой, и однажды, когда я учил Хана некоторым боевым приемам, она появилась из ниоткуда. — Воспоминания заставили мои губы приподняться. — Я пришел в ужас, увидев девочку, разгуливающую без защиты, и спросил ее, где ее отец. Оказалось, что ее родители пили чай с моими родителями в другой части Серого особняка. Она заблудилась, когда искала ванную.

— Тогда что ты сделал?

— Я, конечно, отвел ее обратно, и прежде чем мы вошли в дверь, она потянула меня за руку, чтобы остановить, а потом спросила, женюсь ли я на ней, когда она станет старше.

— Сколько тебе было лет?

— Достаточно взрослый, чтобы понимать, что она говорила несерьезно.

— Так сколько же?

Я улыбнулся Миле.

— Мне было около восемнадцати.

Мила сморщила носик.

— Такой старый?

— Да, почти древний. — Мы обменялись ухмылками. — И я был еще старше, когда увидел ее в следующий раз.

— Когда это было?

— Когда ей было двенадцать, и мы были на похоронах. Когда я увидел ее длинные рыжие волосы в море людей, я понял, что это, должно быть, Лаура.

— Ты с ней разговаривал?

— Нет, но я обошел комнату, чтобы получше рассмотреть, и был смущен тем, что маленькая девочка, которую я помнил, так сильно выросла.

— Лаура тебя видела? — спросила Мила, впитывая каждое мое слово.

— Я не знаю.

— Почему ты с ней не поговорил? Тебе действительно следовало поговорить с ней.

— Я не думал, что она вспомнит меня, а ты забываешь, что это не Родина, где мужчины могут разговаривать с женщинами. В Северных землях мы наблюдаем за происходящим издалека. Я не смог бы подойти и заговорить с ней, даже если бы захотел. Это напугало бы ее и расстроило бы ее семью. Правда в том, что девушкам с самого начала редко удается оказаться в такой большой толпе, но я заверяю, что каждый мужчина в той комнате заметил Лауру и ее сестру-близнеца.

— Потому что они были хорошенькие?

— Это, и еще потому, что в то время девушек выдавали замуж в пятнадцать лет. Лауре и ее сестре оставалось всего три года до того, как они были готовы. Все молодые люди взвешивали свои шансы стать тем счастливчиком, который станет их защитником.

Мила скорчила гримасу.

— Но они были всего лишь детьми.

— Я знаю, и мне хотелось избить всех мужчин, которые смотрели на девушек так, словно хотели их поцеловать.

— Разве ты не хотел поцеловать Лауру?

— Она была слишком молода, чтобы я мог думать о том, чтобы поцеловать ее. Я хотел уберечь ее от того, чтобы она вышла замуж не за того мужчину.

— А ты не мог напомнить ей, что она обещала выйти за тебя замуж? — спросила Мила с большими глазами.

Я покачал головой.

— Это так не работает, Мила. Она должна выбрать одного из пяти чемпионов, которые выиграют турнир.

— Лаура и ее близняшка идентичны? — спросила Мила.

— Нет.

— Лаура красивее своей сестры?

— Да. Для меня Лаура всегда была самой красивой девушкой в стране. Ее сестра по натуре более серьезная и сдержанная.

Мила склонила голову набок рядом со мной.

— Жаль, что я не могу спросить Лауру, видела ли она тебя на тех похоронах.

— Скорее всего, она вообще не помнит похорон.

— А мы не можем ей позвонить? — Мила пробежала несколько быстрых шагов, чтобы оказаться передо мной, и отступила назад. — Тристан говорит, что теперь они открыли прямое сообщение через границу. Я знаю, ты сказал, что она вернулась на Родину, но ты говорил с ней, не так ли?

— Угу.

— Так позвони ей прямо сейчас. Я хочу расспросить ее о похоронах.

— Она занята преследованием плохих парней.

— Может быть, у нее перерыв. Я действительно хочу, чтобы ты позвонил ей, — взмолилась Мила.

Я поднял ладонь.

— Ты должна вернуться в класс. Я позвоню Лауре сегодня вечером и передам тебе, что она сказала.

— Обещаешь?

— Да.

— А ты расскажешь мне остальную часть истории о вас с ней, когда придешь в следующий раз?

— Если ты этого хочешь.

— Да, и я также хочу, чтобы ты рассказал мне о…

Прежде чем Мила успела закончить предложение, я сделал большой шаг, оторвал ее от земли и развернул в воздухе так, что она повисла вниз головой. Это заставило ее взвыть от смеха, когда я продолжал идти дальше с ней, болтающейся у меня на руках, дразня ее.

— Почему ты там, внизу? У нормальных девушек голова поднята, а ноги опущены.

Все, что исходило от нее, были приступы смеха.

Мила была моим противоядием от депрессии. Было странно, что у десятилетней девочки получалось разговорить меня лучше, чем у кого-либо другого из моих знакомых. С ней мне никогда не приходилось расправлять плечи или повышать голос. Правда заключалась в том, что мне нравилось быть тем, кем я становился рядом с ней.

Единственным человеком, который видел проблески этой моей стороны, была Лаура. Но с ней мне всегда приходилось быть осторожным, чтобы она не считала меня слабым или мягкотелым.

Когда я в тот день прощался с Милой, она повторила свою просьбу.

— Обещай позвонить Лауре и расспросить ее о похоронах. Я хочу знать, видела ли она тебя там.

— Обещаю, я спрошу ее.

Глава10

Драка на похоронах

Магни

Выполняя свое обещание Миле, я позвонил Лауре около одиннадцати вечера того же дня.

Голос у нее был усталый, когда она ответила.

— Привет.

— Почему ты мне не позвонила? — Я сбросил туфли и повалился на свой диван.

— Знаешь, что было бы действительно неплохо для разнообразия, Магни?

— Что?

— Если бы ты не начинал каждый разговор с жалобы.

— Это справедливый вопрос. Ты же знаешь, я волнуюсь.

Она зевнула.

— Я заснула, вот почему.

Я наморщил лоб.

— Ты достаточно спишь?

— Я как раз спала, но потом ты позвонил и разбудил меня.

— Кто теперь жалуется? По крайней мере, я забочусь о тебе.

Она была тиха.

— Алло? — Я согнул колено, чтобы снять носок, когда ее слова заставили меня остановиться и прислушаться.

— Это не значит, что ты мне безразличен, Магни.

Мое сердце победно забилось, и я хотел, чтобы она сказала больше. Когда она этого не сделала, я повторил ее слова.

— Тебе не все равно?

— Нет.

Я хотел, чтобы Лаура уточнила, но она этого не сделала.

— Сегодня я ходил повидаться с Милой. Мы говорили о тебе.

— О, да?

— Лаура, ты помнишь, как была на похоронах, когда тебе было около двенадцати лет?

— Хм, да, я помню.

— Мила хочет, чтобы я спросил тебя, видела ли ты меня там. — Я закрыл глаза, вспоминая, как Лаура стояла рядом со своей сестрой и выглядела застенчивой, когда все смотрели на нее. С закрытыми глазами и ее ясным голосом у меня в ушах я притворился, что она рядом со мной.

— Да, я видела тебя, — выдохнула она.

— Ты просто так это говоришь?

— Нет, Магни. Я помню, потому что люди отходили в сторону, когда ты проходил через комнату. Я думала, это потому, что ты сын правителя, но потом я увидела, как вошел лорд Хан, и все оказалось наоборот. Люди стекались к нему толпами.

Я потер переносицу.

— Да, боюсь, ты вышла замуж за социально неловкого брата. Я не очень нравлюсь людям.

— Это твоя версия, но я бы сказала, что это ты не очень любишь людей.

Я вздохнул.

— Ты права, я не общительный человек.

— Твои солдаты обожают тебя.

Это заставило меня закатить глаза.

— Они уважают меня, Лаура, вот и все.

— В любом случае, я увидела тебя на похоронах и спросила о тебе своего отца. Он сказал, что ты был сильным воином и что вы с Ханом были самыми близкими к принцам из всех, кто был у нас в Северных землях.

— Господи. — Я почесал бороду.

— Я уже знала, кто ты такой, потому что видела тебя в замке, когда мне было девять.

— Серый особняк — это не замок.

— Так было для меня. — Она сделала паузу. — Магни, ты помнишь, как позаботился обо мне в тот вечер, когда я шпионила за тобой и Ханом?

— Ты шпионила за нами? Ты сказала мне, что заблудилась.

В голосе Лауры слышалась улыбка.

— Так ты все-таки помнишь меня?

— Конечно, помню, может, я и старше тебя, но я еще не впал в маразм. Но что ты имела в виду, говоря, что шпионила за нами?

— Я сказала тебе, что заблудилась, только потому, что не хотела попасть в беду. Моя сестра болела дома, и мне было скучно слушать взрослых. Вот почему я отправилась исследовать особняк в одиночку.

Я издал глухой смешок.

— Я вижу здесь закономерность. Ты бросила меня и отправилась исследовать Родные земли. Я тоже был скучным?

— Нет. Это не имело к тебе никакого отношения. Я сказала тебе, что мне было любопытно и что это было спонтанное решение уйти.

— Конечно, это было что-то личное. — Я не хотел ссориться сегодня вечером, поэтому сменил тему.

— Ты знала Тарзана? — спросил я.

— Кого?

— Человека, которого мы хоронили на похоронах.

— Нет, я его не знала, он был старым другом моего отца. Ужасно это говорить, но я была в восторге от возможности выйти из дома и повидаться с людьми. Я была счастлива, когда увидела тебя там.

— Я сомневаюсь в этом. Ты ни разу не взглянула на меня.

— Я смотрела. И я видела, как ты ввязался в драку.

— Ах, да, это. — Я закрыл лицо рукой.

— Мы с сестрой наблюдали из окна, как ты устроил драку на улице с отвратительного вида человеком, и я так испугалась, что он убьет тебя.

— Пожалуйста, — фыркнул я. — У этого карлика не было ни единого шанса. Он был весь толстый и без мускулов.

— Тем не менее, Эйприл и я были очень впечатлены твоими навыками и разочарованы тем, что ты ушел после этого.

— Это был не мой выбор. Мой отец был в ярости из-за того, что я ввязался в драку на похоронах.

— Ты помнишь, из-за чего была драка?

Я вздохнул.

— Да, помню.

Лаура ждала, и когда я не стал вдаваться в подробности, она спросила.

— Хочешь поделиться?

Я снова вздохнул.

— Я подслушал, как этот ублюдок отпустил грубый комментарий о тебе и твоей сестре. Это вывело меня из себя, потому что ты была слишком молода, чтобы о тебе так говорили.

— Что он сказал?

— Поверь мне, это не заслуживает повторения. Этот человек был свиньей.

— В таком случае, спасибо тебе за то, что защитил нашу честь.

Я счел ее благодарность излишней и зевнул.

— Любой порядочный человек поступил бы так же. А теперь расскажи мне последние новости о мужчинах, за которыми ты охотишься.

— Нам нужно поймать еще троих. Джонатан, Девлин и Люк все еще числятся пропавшими.

— Будь осторожна с Девлином. Я дрался с ним несколько месяцев назад, и этот парень хорошо владеет ножом.

— Только не говори мне, что он тот парень, который ответственен за шрам, который ты показал мне на своей руке?

— Боюсь, что так.

— Я буду осторожна, и если у меня будет шанс хорошенько пнуть его, я сделаю это для тебя.

Я нахмурился.

— Мне не нужно, чтобы ты пинала людей ради меня. Я бы предпочел, чтобы ты держалась от него подальше. С этим человеком шутки плохи, Лаура. Он большой ублюдок.

— Даже у больших парней хрупкие яйца, — сказала Лаура с бравадой. — И я в восторге после того, как мы поймали еще одного этим утром.

— Кого вы поймали?

— Кесслер. Печальнее всего было то, что он уже изнасиловал женщину до того, как мы его нашли.

— Он изнасиловал ее?

— Из того, что я слышала, да.

Я издал глубокий горловой звук от отвращения.

— Скажи им, чтобы отправили этого ублюдка обратно к нам. Я позабочусь о том, чтобы принять участие в приветственном приеме, когда он приедет сюда. Мы кастрируем этого сукина сына, прежде чем убьем его. Я не терплю насильников!

— Я не скажу им этого, это может заставить их колебаться, отправлять ли его обратно. Мамаши не верят в смертную казнь или пытки.

Между моими бровями пролегла морщинка.

— Даже для насильника?

— Да. Они верят в реабилитацию.

— Это безумие. Мир станет лучше без таких подонков, как Кесслер. Если он изнасиловал женщину, он должен умереть.

— Я согласна, но уже поздно, Магни, мне нужно немного поспать. — Лаура зевнула. — Спасибо, что позвонил.

Я скучаю по тебе. Это вертелось у меня на языке, но никак не выходило.

— Да, я тоже устал. Мы поговорим завтра, — сказал я, изображая невозмутимость.

— Спокойной ночи, Магни.

— Спокойной ночи.

Я ненавидел тишину и долго лежал без сна, вспоминая тот день, когда впервые понял, что хочу жениться на Лауре.

Глава 11

Гоняясь за плохими людьми

Лаура

Первое, о чем я подумала, когда проснулась, был мой вчерашний разговор с Магни. Я не помнила, чтобы мы много разговаривали до того, как я отправилась на Родину. Тогда он приказывал мне, и я слушала, когда он жаловался на то или иное. Я всегда сомневалась, что он много знает обо мне, поскольку он никогда не задавал много вопросов и, казалось, ему было все равно.

Вот почему меня тронуло, что он достаточно заботился обо мне, когда я была девочкой, чтобы избить мужчину за неуместные комментарии обо мне и моей сестре.

Чего Магни не знал, так это того, что с того дня я боготворила его. Мы с Эйприл наблюдали за боем, и я была более чем расстроена, когда моя сестра-близнец проявила к нему интерес. Я позволяю воспоминаниям вернуть меня на похороны.

— Посмотри на него, разве он не лучший боец, которого ты когда-либо видела? — Эйприл благоговейно выдохнула. Не сводя с него глаз, она прошептала: — Я думаю, Магни — это сокращение от «великолепный».

Я согласилась и положила руку на стекло, наблюдая, как он в ярости бьет другого мужчину по лицу.

— Я же говорил вам, что он фантастический боец, — прокомментировал мой отец позади нас. — Так вот, этот человек был бы хорошей добычей для одной из вас.

— Я выйду за него замуж, — прошептала Эйприл и сжала мою руку.

— Нет, я увидела его первым. Он мой, — сказала я и отдернула руку. — Ты не можешь заполучить его.

Низкий смешок моего отца только расстроил меня. Это был серьезный вопрос, а он смеялся.

— Извините, девочки, но этот молодой человек выиграет любой турнир, в котором примет участие. Он женится раньше, чем настанет ваша очередь.

Закрыв глаза, я помолилась о чуде, сказав Богу, что съем все свои овощи и буду мила со своей сестрой, если только он заставит Магни обратить на меня внимание.

Но Бог был не в настроении исполнять желания двенадцатилетних девочек. После впечатляющего удара с разворота, который отправил его противника на землю, Магни откинул волосы назад и наклонился, чтобы что-то сказать лежащему на земле мужчине, прежде чем снова выпрямился. Поправляя одежду, он пристально посмотрел на круг зрителей, словно ожидая, что кто-нибудь из них выйдет вперед и бросит ему вызов. Когда никто этого не сделал, Магни подошел к своему отцу и брату и, перекинувшись с ними несколькими словами, ушел.

Я хотела, чтобы он обернулся и увидел меня в окне, но он так и не обернулся.

— Лаура, ты встала? — позвал Ханс через дверь, прерывая мои воспоминания.

— Почти, — крикнула я в ответ и спустила ноги с кровати. — Ты что-нибудь слышал о Джонатане? В течение одиннадцати дней мы преследовали надоедливого северянина, который постоянно ускользал от нас, оставляя за собой шлейф из краж со взломом и перепуганных жителей Родины. Мы ловили и других северян, но я хотела заполучить Джонатана, так как он был первым, кого мы намеревались поймать.

— Да, его снова видели. Нам следует поторопиться.

Я встала перед зеркалом и заплела волосы в косу в стиле мамаш, чему научилась во время тренировок со своим сэнсэем. Этот стиль был не таким сложным, как замысловатые косы, используемые в Северных землях. Мы с сестрой выучили их в совершенстве с раннего детства, и на плетение этой легкой косы у меня ушло меньше двух минут. Как правило, женщины Родины носили свои прически небрежно и почти не пользовались косметикой, в то время как их мужчины использовали краски, бусины или пряжу, чтобы подчеркнуть свои косы.

— Вот. — Ханс протянул мне зеленый напиток, когда я вышла из спальни. — В нем тонна антиоксидантов и немного полезных морских водорослей.

Я понюхала напиток и постаралась не морщить нос.

— Твое здоровье, — сказал он и поднял свой бокал. — Выпьем за то, чтобы поймать нашего парня сегодня.

— Давай сделаем это. — Я опустошила стакан за пять секунд и провела языком по зубам, чтобы убедиться, что у меня где-нибудь не застряла какая-нибудь зеленая гадость.

Ханс забрал у меня стакан и кивнул мне.

— Ты сегодня прекрасно выглядишь. Но помни, говори как можно меньше. У тебя другой акцент, когда ты произносишь определенные слова.

— Джонатан не услышит мой акцент, — сказала я и поправила свою обтягивающую рубашку с длинными рукавами, в которой выделялась моя грудь. — Он будет занят разглядыванием моей груди.

Ханс отступил на шаг и изучающе посмотрел на меня с серьезным выражением лица.

— Да, у тебя действительно есть то чувственное сияние, которое нравится некоторым мужчинам.

— Но не тебя? — Я спросила из любопытства.

Он одарил меня милой улыбкой.

— Я думаю, ты очень красива в каком-то амазонском смысле.

— И что ты хочешь этим сказать?

— Ты очень высокая и сильная, и, похоже, насилие тебя скорее заинтриговало, чем встревожило. Я тебе говорил, что я также очень начитан? В греческой мифологии существовала группа женщин-воительниц, известных как амазонки. Они были дочерьми какого-то бога, имени которого я не могу вспомнить. Но суть в том, что они были жестокими и одержимыми войной.

— Ты называешь меня жестокой? — сказала я, притворяясь оскорбленной.

Ханс был похож на щенка, которого только что ударили.

— Нет, конечно, нет. Я не имел в виду ничего плохого. Приношу свои извинения, если я оскорбил тебя.

— Все в порядке, Ханс. Я могу жить с тем, что тебя ко мне не влечет.

— Я никогда не говорил, что ты меня не привлекаешь. Ты так отличаешься и завораживаешь от всех остальных, кого я когда-либо встречал. Я просто никогда не думал, что тебя заинтересует такой мужчина, как я.

Правда выплеснулась из меня.

— Я предположила, что ты гей.

Рука Ханса взметнулась к груди.

— Гей? Нет, у меня нет никаких особенных предпочтений.

— Ну, в любом случае, это не имеет значения, поскольку я замужем, — заметила я.

— Да, конечно. — Ханс опустил взгляд. На секунду его взгляд задержался на моей груди, прежде чем он отвел взгляд и сменил тему. — Ты нервничаешь из-за сегодняшнего дня?

— Скорее взволнована, чем нервничаю. Я хочу, чтобы это сработало.

— Ты практиковалась во флирте, как мы говорили?

— Немного.

— Хорошо. Я знаю, ты можешь это сделать, Лаура. Нет необходимости в насилии, когда мы можем перехитрить.

— Ты говоришь это только потому, что не умеешь драться. — Последние трое из захваченных нами людей пытались сбежать, и каждый раз я преследовала их. Первое преследование закончилось сеткой, ругательствами и угрозами. Второй преступник был старым, и с ним было легко справиться, но третий чуть не схватил меня в удушающий захват, прежде чем мне удалось обхватить его ногами за шею и сдавить. Единственная причина, по которой я выиграла тот бой, заключалась в том, что мой противник недооценил меня.

— Скрести пальцы за то, что Джонатан все еще здесь, — сказал Ханс, когда мы прибыли в город, где на человека с описанием, похожим на Джонатана, дважды поступали сообщения о неподобающем общении. Слава Богу, его отсутствие тактичных манер бросалось в глаза и оставляло за собой шлейф расстроенных женщин.

Мужчины Родины никогда бы не стали приставать к женщинам так, как это делал Джонатан. Меня немного позабавило, когда я прочитала сообщения о ненадлежащем общении. Я могла бы сказать, что Джонатан очень старался и использовал слова, которые были мягкими в Северных землях. Но сказать женщине, что у нее великолепная задница, здесь не считалось комплиментом.

Я сидела в кафе, где его дважды замечали. В течение трех часов я пила чай, надеясь, что Джонатан появится. Когда вошел высокий мужчина, я с трудом сдержала бешено бьющееся сердце. Судя по размерам мужчины, это должен был быть Джонатан.

Согласно его досье, нашей цели был тридцать один год и рост шесть футов три дюйма. У него был значительный шрам на шее и челюсти, который был нанесен агрессивной собакой, когда он был подростком.

Из-за большого шарфа, который был на мужчине, опознать его по шраму на шее было невозможно. Впрочем, это не имело значения. В ту минуту, когда его взгляд опустился на мою грудь, он задержался, и мужчина облизал губы. Вот тогда-то я точно поняла, что это был он.

Ханс сидел за другим столиком; мы обменялись понимающими кивками. Он захлопал ресницами, давая мне сигнал использовать весь тот флирт, которому мы научились вместе.

План состоял в том, чтобы Ханс выглядел нормально, но он поджал губы и сделал эти забавные маленькие подергивания носом, как молчаливое напоминание мне о необходимости использовать свое обаяние. Как кто-то мог найти это выражение сексуальным, было выше моего понимания, и я отказалась это делать.

Охваченная любопытством, я не спускала глаз с Джонатана. Был ноябрь, и его куртка была припорошена небольшим количеством снега. Обводя взглядом кафе, он снял куртку, но не снял шарф.

Трижды он ловил мой взгляд на себе. Каждый раз я на секунду задерживала зрительный контакт, прежде чем отвести взгляд. В последний раз я улыбнулась и провела пальцем по краю своей чашки.

Это сработало как по волшебству, точно так, как и предсказывалось в инструкции, и Джонатан заглотил наживку и подошел.

— Это место занято?

— Нет. — Я жестом пригласила его присоединиться ко мне. — Пусть мир окружит вас.

— Пусть мир окружит и вас тоже.

— Как тебя зовут? — спросила я.

— Марвин. — Он одарил меня очаровательной улыбкой. — А тебя?

Наклонившись вперед, я поставила локоть на стол и подперла рукой подбородок.

— Попробуй угадать. Какое имя мне подошло бы? — Мой тон был легким и игривым, как я и узнала из видео.

— Ангел тебе подошло бы.

— Очень мило с твоей стороны так говорить, но это не мое имя.

Джонатан изо всех сил старался отвести взгляд от моей груди.

— А как насчет Красоты?

— Нет, это тоже не мое имя. — Моя улыбка стала шире, и я издала один из тех смешков, о которых я узнала. — Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты выглядишь как один из этих сексуальных мужчин Севера?

Джонатан напрягся.

— Извини, я не хотела быть грубой. Просто мы с моими друзьями считаем их потрясающими.

Я почти пожалела Джонатана, когда его взгляд смягчился, а плечи немного расслабились.

— В самом деле? Что тебе так нравится в тех мужчинах?

— О, ты знаешь, они просто высокие и сильные, как и ты. В чем твой секрет? Редко можно увидеть кого-то с твоим телосложением.

Он пожал плечами.

— Я активный человек, вот и все.

Я заметила, как Ханс жестом велел мне раскрыть объятия, как мы читали об этом. «Открытый язык тела», — изобразил он.

С приклеенной к лицу улыбкой я раскинула руки, как будто собиралась обнять невидимого друга. Я чувствовала себя идиоткой, а Джонатан наблюдал за мной со смущением на лице, нас разделял стол.

— Ты в порядке? — он спросил.

— Да, я просто потягивалась, — солгала я и отвела руки назад. Двигаясь дальше, чтобы скрыть свою неудачу, я подняла руку, чтобы откинуть волосы назад. Именно тогда я поняла, что совершил огромную ошибку. В нескольких видеороликах подчеркивалась сила волос в ситуации флирта. Я не могла крутить ими, когда они были заплетены в косу.

Работая быстро, я расплела косу и распустила свои длинные рыжие волосы каскадом по плечам. Сначала Джонатан сидел как загипнотизированный, но когда я скрутила волосы на пальце в узел, он нахмурился.

— Тебе нужна помощь?

— Нет. — Я потянула сильнее и вытащила палец. Прокручивая в голове инструкции по флирту, я скрещивала и разжимала ноги и прикусывала нижнюю губу, соблазнительно наклоняя голову. Было удивительно, что Джонатан не выбежал из-за стола, думая, что я помешалась или что-то в этом роде, но он остался и наклонился вперед, не сводя глаз с моей груди.

По словам Ханса, при флирте важен правильный темп, но Джонатан доказал, что он прямолинеен, и мне не терпелось поскорее покончить с этим.

— Мне нравится, какие у тебя большие руки; могу я их увидеть?

— Конечно. — С самодовольной улыбкой он положил руки на стол ладонями вниз.

Я наклонилась вперед, положив всю тяжесть своей груди на стол, чтобы убедиться, что у меня есть все необходимое для отвлечения внимания.

— Я очарована большими руками. Ты не будешь возражать, если я потрогаю их?

— Трогай все, что хочешь. — Глаза Джонатана были прикованы к той части моего тела, к которой он хотел прикоснуться больше всего. Его дыхание участилось, и он не заметил, как я одной рукой описывала круги на тыльной стороне его ладони, в то время как другой вытащила набор иммобилайзеров из моей сумки рядом с чашкой чая.

— Какая часть тела тебе больше всего нравится? — спросила я, пряча иммобилайзер в ладони.

— Сиськи, мне действительно нравятся сиськи, — сказал Джонатан, и я поставила ему баллы за то, что он на мгновение встретился со мной взглядом.

— Ты предпочитаешь прикасаться к ним или просто смотреть на них? — спросила я и наклонила голову набок.

Джонатан прикусил нижнюю губу и моргнул, сосредоточив все свое внимание на моей груди.

— Мне нравится прикасаться к ним.

— Тогда я предлагаю тебе зарегистрироваться в новом реестре. Ну, знаешь, в том, который подходит мужчинам и женщинам Родины.

Ему потребовалась секунда, чтобы понять, что я сказала. С выражением удивления на лице он поднял глаза, чтобы встретиться с моими. К тому времени, как он отвел руки назад, я уже свободно обхватила его большие пальцы, и его внезапное движение активировало механизм затягивания.

— Что за хрень? — Мы оба посмотрели на его руки, где большие пальцы были сцеплены вместе. — Что ты сделала?

— Джонатан, пора возвращаться домой. — Мой голос был спокойным и негромким. — Другой посредник хотел использовать сетевое оружие, но я не думаю, что в этом будет необходимость, не так ли?

Он встал, обводя взглядом комнату.

— Ты можешь бежать, но я предупреждаю тебя: там посредник с сетевым пистолетом, направленным прямо на тебя.

Он глубоко вдохнул и выдохнул.

— Черт.

— У меня есть новый парализатор, который мне любопытно опробовать, так что, если ты хочешь побегать, дерзай.

Он снова откинулся на спинку стула.

— Я должен был догадаться, что ты слишком хороша, чтобы быть правдой.

— Посмотри на это с другой стороны. У тебя есть приключение, которым ты можешь похвастаться дома. И ты можешь пялиться на меня несколько минут.

— У тебя действительно красивые сиськи.

Я нахмурила брови.

— Я окажу тебе услугу, Джонатан.

— Что?

— Я не буду упоминать, что ты это сказал, когда буду говорить со своим мужем сегодня вечером.

— Кто твой муж? — спросил он.

— Магни Аврелий.

Джонатан откинул голову назад.

— Ах, ты та, кто убежала от него. — На его лице была ухмылка, когда он снова посмотрел на меня. — Да, мы все слышали об этом.

То, как взгляд Джонатана снова опустился на мою грудь, а его ухмылка стала шире, заставило меня потерять к нему всякую симпатию.

— Знаешь, если бы я был твоим мужем, я гарантирую, что ты бы не ушла. Я мог бы удовлетворить тебя.

Под столом моя правая рука сжалась в кулак, но я придала своему голосу страстность.

— Обещания, обещания.

Он встретился со мной взглядом.

— Ты же знаешь, что они говорят. Большие руки, большие члены. Я мог бы показать тебе, как по-настоящему хорошо провести время.

Я опустила глаза, словно обдумывая его предложение.

— То, что происходит на Родине, остается на Родине, — уговаривал Джонатан. — Тебя долго не было. Разве ты не скучаешь по сексу? Я говорю тебе, что я сильный и мужественный.

— О, я уверена, что твое тело идеально, чтобы удовлетворить меня, но ты уверен, что готов к этому?

Глаза Джонатана заблестели от возбуждения.

— Просто скажи — когда и где.

— Тебе все равно придется вернуться в Северные земли, но я думаю, ты мог бы удовлетворить меня по дороге туда.

— Считай, что дело сделано. — Он встал. — В любом случае, мне здесь было не очень весело. Я скучаю по своим друзьям, пиву и хорошему стейку.

— Ты думал, что женщины будут вешаться на тебя, не так ли?

Он кивнул.

— Да, в значительной степени.

— У меня есть беспилотник прямо снаружи, если ты готов вернуться.

— Я готов.

— Тогда следуй за мной.

Я подмигнула Хансу, когда проходила мимо него, направляясь к выходу с курткой Джонатана, перекинутой через руку.

Мужчина внимательно следил за мной и сел в беспилотник вместе со мной.

— Ты хочешь почестей? — спросила я и улыбнулась, когда приказала беспилотнику доставить нас к границе.

— Пожалуйста, оставайтесь на своих местах, будьте ответственны и пристегивайтесь ремнем безопасности, — проинструктировал нас женский голос.

Джонатан был почти в отчаянии, когда беспилотник отказался взлетать до того, как мы пристегнулись.

— Эта страна создана для неженок из службы безопасности.

— Ты готов к самой веселой части? — спросила я дразнящим голосом, когда мы оторвались от земли.

Его глаза были прикрыты вожделением, когда он кивнул.

— Нам нужно будет где-нибудь поставить машину, чтобы мы могли отстегнуть эти ремни безопасности. — Он огляделся по сторонам. — Жаль, что эти дроны такие чертовски маленькие — нам придется проявить творческий подход.

— Джонатан, ты не мог бы снять для меня свою рубашку?

— Мне нравится, как тебе не терпится снова увидеть мускулы. — Он ухмыльнулся. — Устала от слабых сосунков с Родины, не так ли?

Я улыбнулась.

— Ты даже не представляешь.

— Сними с меня фиксаторы для больших пальцев, ладно?

— Конечно, но сначала я хочу увидеть то сильное тело, которым ты хвастался.

Все еще сжимая большие пальцы вместе, он приподнял рубашку. Это ослепило его достаточно надолго, чтобы я успела вытащить из сумки пистолет с глушителем.

— Итак, что ты думаешь? — спросил он и поднял руки, чтобы убрать рубашку с глаз.

Это произошло так быстро — его глаза встретились с моими, и его улыбка погасла, когда он увидел пистолет в моих руках.

Звук выстрела был негромким, но отдача была мощной. Руки Джонатана, словно два тяжелых бревна, упали вниз, а его тело откинулось на спинку сиденья.

Мы сидели достаточно близко, чтобы я могла наклониться и одернуть рубашку Джонатана. Его тело онемело, но он мог двигать глазами.

— Вот тебе совет. Никогда не оскорбляй Магни в моем присутствии. В следующий раз, когда ты услышишь, как люди сплетничают о моем муже, передай им от меня, что Магни — гребаный гений в постели.

Джонатан смог ответить только серией бессвязных звуков.

— Меняем пункт назначения, — проинструктировала я дрона. — Отвези нас обратно к месту отправления. — Беспилотник изменил направление и через несколько минут снова приземлился перед кафе, где нас ждал Ханс.

— Что с ним случилось? — спросил он, когда я открыла дверь.

Я пожала плечами.

— Джонатан согласился, что пора возвращаться домой. Когда я сказала ему, как мне не терпится опробовать свои навыки флирта, он сказал, что был бы счастлив удовлетворить меня и что у него идеальное тело для этого. — Я с самодовольной улыбкой потрепала Джонатана по щеке и посмотрела на Ханса. — С его стороны было очень любезно вызваться добровольцем, тебе не кажется?

Ханс недоверчиво уставился на Джонатана, словно не мог поверить, что кто-то может быть настолько глуп.

Я откинулась на спинку своего сиденья.

— Да, действительно, мужчины такие крутые, не так ли, Джонатан?

Забравшись внутрь, Ханс занял одно из двух пустых сидений.

— У меня тоже есть хорошие новости. Люк был схвачен, так что мы добрались до Девлина.

— Превосходно. Давай отдадим этого парня и пойдем искать Девлина. Я не могу дождаться, когда вернусь домой и проведу немного времени в постели со своим мужчиной. — Последним комментарием был пинок в адрес Джонатана, который допустил ошибку, выставив Магни дураком передо мной.

Ханс кашлянул.

— О, не удивляйся так, Ханс, ты же знаешь, что мы, северяне, занимаемся сексом. Тебе стоит попробовать это.

Его ответ удивил меня.

— Может быть, я тоже попробую.

Я откинулась на спинку стула с неприятным привкусом во рту. Ошеломления Джонатана было недостаточно, чтобы заставить его заплатить за тот бесчувственный комментарий о Магни. Сплетни о том, что мой муж был плохим любовником, были такими несправедливыми. Я ненавидела то, что кто-то мог так думать о Магни, когда правда заключалась в том, что секс был лучшим, что было между нами.

Гордость и честь значили для Магни все, и становилось ясно, через что ему пришлось пройти в мое отсутствие. Неудивительно, что он был так зол на меня, если ухмылки и оскорбления встречали его повсюду, куда бы он ни пошел.

Как только мы найдем Девлина, я вернусь в Северные земли и получу уважение от Магни, которого так жаждала. Как только он зауважает меня, у нас может быть то, что было у Перл и Хана. Мы могли бы быть равными, и все увидели бы, что мы с Магни сильны вместе.

Я слегка улыбнулась, просто думая об идеальном сценарии в своей голове, не зная, что совсем другой и менее радужный сценарий ждет меня в ближайшем будущем.

Глава 12

Равенство

Магни

— Как ты можешь выглядеть таким невозмутимым? — Хан тяжело дышал рядом со мной. — Мы бежим уже больше часа.

Я искоса взглянул на него.

— Ты теряешь форму, если тебе тяжело бегать в течение часа.

— Это не бегство. Это спринт.

Я немного сбавил скорость.

— Мы почти на месте.

Пять минут спустя мы вернулись в Серый особняк, и пока я немного потягивался, Хан стоял, опустив голову и положив руки на колени. Облако теплой влаги наполнило холодный воздух от его тяжелого дыхания.

— Может быть, тебе стоит успокоиться. В конце концов, ты становишься старше, и мы не хотим, чтобы у тебя случился сердечный приступ, — поддразнил я.

На прошлой неделе Перл настояла на том, чтобы мы отпраздновали тридцатипятилетие Хана. Кристина, Афина, Кайя и Перл показали нам всем, как их традиционные праздники включали в себя поедание сладостей, получение подарков и пение песен. Мы, мужчины, подыгрывали им, пока не добрались до пения.

Для нас, мужчин, пение означало быть пьяными. Я знал несколько отличных грубых песен, но лучше всего их петь с пивом в одной руке и обнимая друга за шею.

Пение песен о мире и процветании причинило бы боль моим яичкам, поэтому я подвел черту. Остальные мужчины последовали моему примеру.

Хан поднял голову.

— Ты только что назвал меня старым? Пошел ты.

— Ты знаешь, что я сделаю для тебя почти все, брат, но трахать тебя в моих планах нет.

Хан закатил глаза и поднялся по широкой каменной лестнице.

— Ты знаешь, что я имел в виду.

— Ты хочешь провести несколько раундов на ринге? — я спросил его. — Давненько мы не спарринговали.

— У меня сегодня нет времени, и жаль, что у тебя есть на это энергия.

— Почему?

Хан выпрямился.

— Потому что единственная причина, по которой я предложил нам пробежаться, заключалась в том, что я хотел, чтобы ты устал и был спокоен, когда я скажу тебе что-то, что может тебя расстроить.

Я позволил Хану войти внутрь особняка раньше меня. По сравнению с температурой снаружи дом казался сауной.

— Что такое?

Хан оглядел просторное фойе и указал в сторону своего кабинета.

— Давай поговорим об этом наедине.

Мои шаги были тяжелыми, когда я последовал за ним. Мне не нужны были еще плохие новости. Сегодня утром я уже проводил Финна жить на Родину, а Лаура все еще не вернулась. Что мне было нужно, так это какие-нибудь хорошие новости.

— Садись. — Хан указал на стул перед своим столом и закрыл за собой дверь. — Есть кое-что, чего я тебе не рассказал о переговорах с мамашами.

Я проследил за ним взглядом, когда он сел напротив меня за письменный стол.

— Ты помнишь, я рассказывал тебе, как мамаши были вынуждены принять наше требование о равенстве в Совете в течение следующих двадцати лет?

— Да, ты сказал, что это может произойти через десять лет, если все пойдет хорошо.

— Верно, но ты должен знать, что у Совета было условие.

— Какое?

— Когда Совет достигнет полного равенства, мы в Северных землях должны последовать его примеру.

— Я не понимаю.

— Перл будет моей соправительницей.

Резко откинувшись на спинку стула, я поднял руку.

— Подожди минутку. Это правда?

У Хана было серьезное выражение лица, он оперся локтями о спинку стула и сложил руки перед собой.

— Это только официальное название. Я по-прежнему буду правителем. Я уже сказал Перл, что не собираюсь советоваться с ней по всем вопросам.

— Но ты уже это делаешь! — воскликнул я и хлопнул ладонями по подлокотникам своего кресла.

— Я не виню тебя за то, что ты расстроен из-за этого. Но до этого еще далеко, а до тех пор ты останешься вторым в команде.

Я встал со своего места, мои глаза сузились в щелочки.

— Я скорее умру, чем буду выполнять приказы мамаши.

Хан глубоко вздохнул.

— Я боялся, что ты так к этому отнесешься.

Мой голос гремел, когда кровь побежала по моим венам, подпитываемая несправедливостью того, что меня отвергли таким унизительным способом.

— Раньше у нас никогда не было женщин, которые присутствовали бы при проведении важных обсуждений. Теперь ты не сможешь отлить, не посоветовавшись сначала с Перл.

Хан взял со своего стола мраморный куб и повертел его в руках, не сводя с меня глаз.

— Как насчет того, чтобы пойти выпить пива с другом и переварить информацию, прежде чем мы продолжим ее обсуждать?

— С каким другом? Финн переехал на Родину несколько часов назад. Боулдер сдувает пылинки со своей беременной жены.

— У тебя есть другие друзья.

Я фыркнул и развел руки, оглядывая комнату.

— Где? Я никого не вижу. Раньше я был близок с тобой, но это было до того, как ты превратилась в марионетку Перл.

Хан нахмурился.

— Я не ее марионетка.

— Ты даже не можешь понять, что враг промыл тебе мозги.

Швырнув кубик на стол, Хан закричал.

— Перл нам не враг!

Когда я выбежал из его кабинета, Хан следовал за мной по пятам, крича мне вслед:

— Я не давал тебе разрешения уходить.

Я проигнорировал его и направился прямо в направлении кабинета, который он выделил для Перл всего в нескольких дверях отсюда. Когда я вошел, она сидела в своем кресле лицом к двери.

— Игра окончена, леди!

Перл наклонила голову.

— Привет, Магни. Я полагаю, Хан рассказал тебе о требовании Совета о равенстве в обеих странах.

Я пробормотал:

— Он сделал это, и я вижу твои отпечатки пальцев по всей этой схеме. Ты как гребаный обманщик, отвлекаешь моего брата волшебным трюком, а другой рукой опустошаешь его карманы.

Хан встал между нами.

— В краже чего ты меня обвиняешь? — спросила Перл спокойным голосом, который резко контрастировал с моим возбужденным состоянием.

— Его здравомыслие, его свободная воля, по сути, наша страна, — усмехнулся я. — Как только у тебя появится власть, ты все изменишь.

— Перемены могут быть хорошими.

Я обвиняюще ткнул в нее пальцем.

— Я раскусил тебя, женщина. Ты планируешь сделать Северные земли демократическими. Признай это.

Перл кивнула.

— Я верю в демократию. Насчет этого ты прав.

Я повернулся к Хану.

— Ха! Вот оно. Мы убиваем людей за предательские разговоры о демократии, а ты хочешь сделать ее равной себе? Только через мой труп.

— Ты слишком остро реагируешь. Все это в будущем, и мы должны сосредоточиться на том факте, что мужчины вернутся к власти на Родине впервые за четыреста лет.

— Сосунки с Родины. — Я сморщил нос. — Я хочу, чтобы мы были у власти. Последние настоящие мужчины, которые не пресмыкомнатся перед женщинами и не извиняются за то, что они мужчины. То, о чем вы договорились, — это то, что молодые мальчики лишаются своей мужской гордости и выхолащиваются женщинами, прежде чем им будет позволено стать частью Совета. И ты готов отдать за это половину своей власти в Северных землях.

— Магни, мужественность — это гораздо больше, чем война и драки, — сказала Перл. — Наши мужчины тоже сильные и гордые.

Я сделал шаг вперед, спровоцированный ее словами.

— Ты только что сказала «наши мужчины»? По крайней мере, ты не скрываешь, на чьей ты стороне.

Мое возвышение над Перл было слишком большим для Хана, который оттолкнул меня назад.

— Не прикасайся к ней.

Я широко раскрыл глаза.

— Ты что, совсем слепой? Разве ты не видишь, что здесь происходит?

Хан нахмурил брови и занял решительную позицию между мной и Перл.

Глубокая печаль из-за того, что я увидел, как мой брат был обманут врагом, вызвала у меня желание разнести офис Перл на куски. Я набросился на него и угрожающе столкнул стопку книг на пол.

— Ты гребаный дурак, Хан!

Ноздри Хана раздулись, и он заговорил низким угрожающим голосом.

— Отойди, черт возьми, назад. Если ты прикоснешься к Перл, я убью тебя.

Его слова поразили меня, как физический удар.

— Ты бы убил меня? Так что, я думаю, это все, да? Ты предпочитаешь ее мне?

— Не заставляй меня!

— И как, черт возьми, я должен защищать тебя от твоей собственной глупости? — Я накричал на него. — Если бы наш отец был здесь, он бы сказал тебе, что она ядовитая змея, которая вонзила в тебя свои клыки. Ты просто этого не видишь.

Лицо Хана исказилось гримасой ярости, и он сильно толкнул меня в грудь.

— Убирайся на хрен с моих глаз!

Я как раз собирался повернуться, когда Перл заговорила будничным тоном.

— Когда вы двое перестанете кричать, я бы хотела, чтобы мы поговорили об этом как здравомыслящие люди.

Я указал на нее пальцем.

— Я не позволю тебе промывать мне мозги так, как ты промываешь ему.

Она проигнорировала мое оскорбление.

— Тебе позволено быть разочарованным и злым. Я знаю, что многие женщины — члены Совета в шоке от решения о том, чтобы в Совете были мужчины. Если бы они были такими же экспрессивными, как ты, они бы тоже кричали и злились.

— Я не собираюсь поддаваться на твои ментальные уловки. — Я снова прищурился. — Ты сидишь здесь и притворяешься милой, но я на это не куплюсь. Я вижу, что ты делаешь.

Перл сложила руки на коленях.

— Я бы хотела знать, что именно, по-твоему, я делаю. Ты придешь завтра, когда успокоишься, и сядешь со мной, чтобы все обсудить?

Хан заговорил глубоким голосом.

— Ты не будешь разговаривать с Магни без меня.

— Почему? — Я посмотрел на Хана. — Ты боишься, что я задам твоей жене такую трепку, на которую у тебя не хватит мужества?

Его кулак ударил меня в челюсть так быстро, что я и моргнуть не успел.

— Никто не смеет прикасаться к моей жене.

Мое уважение к Хану было на исходе. Меня воспитывали так, чтобы я знал свое место второго в команде. Наш отец всегда подчеркивал, что мы с Ханом были самыми сильными вместе. В течение многих лет я отступал в столкновениях между нами и подавлял свою гордость.

Мой кулак сжался, и я сделал шаг назад, боясь, что не смогу контролировать себя, если останусь в комнате. Хан был на пять лет старше меня, но я был физически выше его с самого раннего подросткового возраста.

— Я предупреждаю тебя, — сказал я низким зловещим тоном. — Если она добьется своего, наши дни как свободных людей сочтены.

Когда я повернулся и ушел, Хан не ответил и не пошел за мной. Он остался с Перл.

Глава 13

Не возвращайся

Лаура

Меня резко разбудили тем, что кто-то тряс меня за плечо.

— Лаура, проснись. Это я, — прошептал Ханс.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я сонным голосом и, моргнув, открыла глаза.

Ханс включил ночник и сел на кровать.

— Из-за твоего приглашения я не могу уснуть.

— Какое приглашение?

— Знаешь, твое предложение о том, что нам следует заняться сексом?

Я потерла глаза, неуверенная, не было ли это каким-то кошмаром.

— Я не понимаю.

Ханс улыбнулся и провел пальцем по моей руке. Это заставило меня отпрянуть назад. Я не привыкла, чтобы мужчины прикасались ко мне. Мой отец отрезал бы ему пальцы, а Магни избил бы его за то, что он прикоснулся ко мне без разрешения.

— Мне жаль, — сказал он и положил руку на колени. — Ты предпочитаешь быть агрессивной?

Я потрясла головой, чтобы заставить свой разум работать.

— Что? Ты, должно быть, бредишь, если думаешь, что я пригласила тебя заняться со мной сексом.

Он наклонил голову.

— А, я понимаю. Это когда я добиваюсь тебя, а ты притворяешься, что не хочешь меня?

— Хм?

Ханс прищурился, размышляя, а затем решительно толкнул меня назад, положив обе руки мне на плечи.

— Что ты делаешь? — Я запротестовала, отталкиваясь назад. Но Ханс продолжал возиться надо мной, пытаясь поцеловать.

Я ударила его кулаком прямо в лицо, заставив вскрикнуть от боли.

— Отстань от меня! — Я взбрыкнула и пинком повалила его на пол, где Ханс свернулся калачиком, закрыв нос руками и издавая хныкающие звуки.

Поскольку все отели были полностью забронированы из-за землетрясения, мы останавливались у людей, которые добровольно через общественную систему приютили незнакомцев на ночь. Ханс спал на диване, пока я была в комнате для гостей.

— Тссс, — шикнула я на него. — Тише, ты перебудишь весь дом.

Ханс с трудом сел, прижимая пальцы к ноздрям, чтобы проверить, нет ли крови.

— Не смотри так обиженно, — сказала я ему. — Ты перешел все границы дозволенного и получил только то, что заслужил.

— Но были все сигналы, — защищался он.

— Какие сигналы?

— Сегодня ты сделала несколько сексуальных намеков и сказала мне, что я должен попробовать секс.

Я закатила глаза.

— Я не говорила, что ты должен попробовать заняться сексом со мной.

— О… — Ханс встал и, надув губы, отряхнулся. — Я вижу, что неправильно оценил ситуацию, но не было никакой необходимости нападать на меня подобным образом. Я мог бы заявить на тебя за твое агрессивное поведение, понимаешь?

Я встала с кровати, чтобы посмотреть на него сверху вниз.

Ханс прочистил горло и направился к двери.

— Не волнуйся, я достаточно взрослый человек, чтобы простить тебя.

Глядя на него свысока, я заговорила резким тоном.

— Спокойной ночи, Ханс.

— Спокойной ночи.

Когда он, наконец, закрыл за собой дверь, мои плечи расслабились, и я вернулась в постель. С неугомонной энергией я ворочалась, как мне показалось, несколько часов, задаваясь вопросом, каким образом у Ханса могло сложиться впечатление, что я хочу заняться с ним сексом. По крайней мере, я была уверена, что он никогда больше не совершит подобной ошибки.

Я только немного задремала, когда Магни позвонил мне около трех утра. Меня встревожило, что он звонит мне в такое время ночи, и, выпрямившись, я ответила:

— Магни, что случилось?

— Лаура, это я, — голос Магни был невнятным, а голограмма над моим запястьем была слишком темной, чтобы я могла разглядеть его лицо.

— Ты что… пьян?

— Изрядно пьян.

— Магни, что происходит? — Я включила свет, мне не понравилась печаль в его голосе.

— Я звоню тебе, чтобы попрощаться.

— Ты звонишь мне, чтобы попрощаться? — Я повторила, поскольку его речь была настолько невнятной, что его было трудно понять.

— Да.

— Куда ты направляешься?

— Может быть, на Аляску… или на Луну. Пока не уверен.

Я снова протерла глаза и села на кровати.

— Магни, что происходит?

— Я — шутка.

— Что? Ты сказал, что ты… шутка?

— Шутка. — На этот раз он произнес это слово медленно. — Не возвращайся, Лаура, тебе будет лучше без меня.

Я вздохнула.

— Сколько ты выпил?

— Маленькая женщина собирается превзойти меня по должности. Ты можешь себе представить, чтобы я получал приказы от мамаши? — Он жестко рассмеялся. — Я скорее умру, чем позволю Перл командовать мной.

— Финн с тобой? — спросила я.

— Нет, он по твою сторону стены. Я здесь совсем один.

— Ты не одинок.

— Очень одинок. Ты ушла. Финн ушел. Хан ненавидит меня.

— Почему Хан должен ненавидеть тебя?

— Потому что он… ослеплен.

— О чем ты говоришь? Как насчет того, чтобы немного поспать? — предположила я.

— У меня нет времени.

— Почему нет?

— На меня пялится какой-то придурок. Мы собираемся сражаться.

— Магни, нет! — Я встала и принялась расхаживать по комнате, мое сердце билось так быстро, что мне было больно в груди. — Зачем тебе с кем-то драться, когда ты так пьян?

— Он говорил о тебе всякую чушь. Я не потерплю… не потерплю этого.

— Я знаю, но мне нужно, чтобы ты проигнорировал это сегодня вечером.

— Я не могу этого сделать, детка. Я уже сказал, что надеру ему задницу. Ты бы видела, какой этот ублюдок уродливый. У него что-то серьезно не в порядке с головой. У него четыре глаза.

— Эй, хватит болтовни, — крикнул кто-то на заднем плане.

— Тссс, я разговариваю со своей женой.

У меня в голове вертелся способ вытащить Магни из ямы, которую он сам себе вырыл.

— Если ты пообещаешь мне не драться с ним, я вернусь домой.

— Не приходи, — пробормотал он. — Ты все равно меня не хочешь.

— Магни, где ты?

Он не ответил, но накричал на кого-то.

— Эй, говнюк, не трогай мое пиво.

— Магни, встретимся дома. Я выеду прямо сейчас, — сказала я срывающимся голосом.

— Нет, я серьезно, Лаура. Хан сошел с ума, а Перл управляет… управляет страной. Здесь все дерьмо!

— Это все алкоголь говорит. Поставь бутылку на место и иди домой.

На заднем плане прозвучал грубый мужской голос.

— Эй, придурок, пора драться.

— Магни… Магни, не надо! — Я взвизгнула от разочарования, когда связь между нами оборвалась. Я позвонила ему еще восемь раз, но ответа не получила.

Не зная, что еще делать, я позвонила Финну.

— Магни позвонил мне. Он пьян, и прямо сейчас его убивают в драке. Ты должен помочь ему, — взмолилась я.

Голос Финна был хриплым со сна.

— Не волнуйся. Магни и раньше участвовал в пьяных драках. С ним все будет в порядке.

— Ты не слышал, насколько он был пьян. Я с трудом понимала, что он говорит.

Финн зевнул.

— Поверь мне, для убийства Магни потребуется целая армия.

— Или один нож, помещенный в нужное место. Финн, он не бессмертен.

— Ладно, в чем-то ты права. — Он снова зевнул. — Я попрошу кого-нибудь забрать его.

— Но все, что я знаю, это то, что он где-то в баре.

— У меня есть довольно хорошая идея, где он может быть. Не волнуйся об этом, Лаура. Магни силен, и завтра у него будет болеть голова, и он пожалеет обо всем этом.

Я издала страдальческий звук.

— Раньше он никогда не делал ничего подобного.

Финн вздохнул.

— Что я могу сказать? Все изменилось, когда ты сбежала.

Чувство вины снова охватило меня.

— Я никогда не хотела причинить ему боль. Я не пыталась сбежать от Магни. Я просто хотела своими глазами увидеть Родные земли. Если бы я знала, как плохо обстоят дела дома… — слезы подступали к горлу, и мой голос стал хриплым. — Это все моя вина.

— Лаура, пожалуйста, не плачь.

Я ничего не могла с собой поделать. От самобичевания и страха за Магни у меня свободно потекли слезы.

— О, черт, Афина, я думаю, Лаура плачет.

— Она плачет? — Я слышала мягкий голос Афины.

— Слушай, ты займись Лаурой, пока я позвоню ребятам и попрошу их забрать Магни, пока он кого-нибудь не убил.

— Милая, — приятный голос Афины теперь звучал отчетливее. — Поговори со мной.

— Я облажалась, и теперь Магни может умереть из-за меня.

— Финн делает все, что в его силах. Он говорит, что с Магни все будет в порядке. Ты увидишь его снова.

— Я не знаю. Магни не хочет, чтобы я возвращалась. Он позвонил, чтобы попрощаться со мной.

— О, милая, ты же не веришь, что это то, чего он хочет, не так ли?

— Я сказала ему, что вернусь домой, но он сказал, что я не должна этого делать. Хотела бы я знать, о чем он на самом деле думает, но он так закрыт для меня.

— Лаура, ты молода, и вам двоим потребуется время, чтобы вырасти вместе. Это нормально.

— Это ненормально, что он так напивается, что едва может говорить. Зачем ему это делать?

— Что подсказывает тебе твое чутье? — спросила Афина. — Как ты думаешь, почему он напивается?

Слезы все еще лились.

— Потому что он зол на меня.

— Ты видишь гнев. Я вижу боль.

Я вытерла нос и прошептала:

— Да.

— И почему ему больно? — она спросила.

— Он сказал, это потому, что Перл будет выше его по должности.

— Возможно, это одна из причин, но, по словам Финна, попойки Магни начались, когда ты ушла. Как ты думаешь, почему это так?

— Потому что люди насмехались над ним.

— Нет. Вот почему он сражается. Он пьет не из-за этого.

— Тогда скажи мне, Афина, потому что я не могу читать его мысли.

Афина издала звук, выражающий сочувствие.

— Тебе не обязательно читать его мысли, дорогая. Ты должна прочесть его сердце. Что он потерял, когда ты ушла?

— Меня.

— Да, но что ты представляла для него?

Я теряла терпение по отношению к Афине.

— Ты продолжаешь задавать мне вопросы, но я не знаю ответов — все, что я знаю, это то, что я его жена.

— Да, но я ищу слово «цель». То, что он был твоим мужем и защитником, придавало ему целеустремленность.

— Цель. — Я вздохнула. — Да, я полагаю, что так.

— Он пьет, чтобы забыть о своей боли. Чтобы не чувствовать себя таким потерянным в течение ночи.

Я снова вытерла нос.

— Откуда ты его так хорошо знаешь, Афина?

— Дорогая, я не знаю Магни. Но я знаю людей.

— Но Магни не такой… как другие мужчины.

— Почему нет?

— Он сильнее.

— Только физически. Психически он хрупок. Сегодняшний вечер показывает это очень ясно.

Мысль о том, что Магни может быть хрупким, заставила меня нахмуриться.

— Я всегда думала о нем как об особенном человеке.

— Он особенный, — сказала она. — Я никогда не встречала никого, похожего на него. Магни напоминает мне о ветре.

Разговаривая с мамашами, иногда у меня возникало ощущение, что мы говорим на двух разных языках. Они говорили метафорами и использовали отсылки, которые ни один северянин никогда бы не использовал.

— Магни — это мощная сила природы. И ты знаешь, милая, нет ничего плохого в том, чтобы быть могущественным, если эта сила направлена на что-то конструктивное. Например, сильный ветер можно собрать и осветить его энергией целые города. Но иногда ветер становится разрушительным, превращаясь в торнадо, которые могут разорвать город на части.

— Ты называешь Магни торнадо?

— Что он сделает со своей силой, покажет только время. Я бы хотела, чтобы он использовал это во благо, но прямо сейчас я считаю Магни неуравновешенным и необоснованным. Вот что делает его хрупким.

Я слушала Афину с глубокими морщинами на лбу.

Она продолжила:

— Он не может использовать свою физическую силу, чтобы бороться с врагом внутри себя.

— Ты говоришь о том, что он вспыльчивый, но я понятия не имею, почему он такой. — Я смахнула слезы.

— Я тоже не знаю. Я предполагаю, что Магни так и не научился выражать свои эмоции. Может быть, над ним смеялись за то, что он плакал в детстве. Может быть, он всегда был вторым из-за своего брата, будущего правителя. Может быть, он просто кипит внутри. Возможно, устраивать истерику — это усвоенное поведение, поскольку его отец делал то же самое и заслужил за это уважение. Возможно, он почувствовал, что люди боятся его, и почувствовал прилив сил. Кто знает, Лаура?

— Афина, пожалуйста, просто скажи мне, что мне нужно сделать.

— Это не мое дело.

— Но я не уверена, должна ли я остаться здесь или поехать домой. — Я села на кровать.

— Тогда медитируй, пока не получишь свой ответ, — предложила она, и это прозвучало как говорила мне мой сэнсэй. Меня раздражало, что мамаши думали, что все можно исправить с помощью медитации.

— Я не могу усидеть на месте. Мне нужно что-то сделать, чтобы помочь ему, — сказала я и встала, чтобы снова походить по комнате.

— В таком случае, у тебя есть свой ответ.

— Но что, если я вернусь домой, а он отвергнет меня?

— Лаура. — Голос Афины понизился. — Ты тот воин, который, не задумываясь дважды, напал на группу жестоких людей, чтобы защитить невинных. Если ты смогла это сделать, то сможешь справиться с чем угодно.

«Это не одно и то же», — подумала я, но была благодарна Афине за то, что она нашла время посреди ночи поговорить со мной.

— Спасибо, и скажи Финну, чтобы он позвонил мне, как только что-нибудь узнает.

— Я так и сделаю, дорогая, — пообещала Афина, прежде чем мы закончили разговор.

Прокравшись на цыпочках по дому, я тихим голосом разбудила Ханса.

— Послушай, дома кое-что случилось, и мне придется вернуться.

— Что, прямо сейчас? — Ханс приподнялся на локтях, и я жестом велела ему не вставать.

— Ты можешь снова ложиться спать. Я возьму беспилотник и отправлю его тебе обратно. Если у тебя появится зацепка по Девлину, позвони мне.

Он нахмурился.

— Просто скажи мне правду. Ты уходишь из-за того, что произошло между нами?

Мне захотелось закатить глаза. Но, возможно, я была слишком сурова к Хансу. Это была не его вина, что он не смог прочитать мои сигналы и что он допустил ошибку.

— Нет, я ухожу не из-за тебя.

— Ты уверена?

— Да, я уверена; дома возникла ситуация, требующая моего внимания, но я вернусь, обещаю.

Глава 14

Друзья

Магни

Порыв холодного воздуха заставил меня натянуть одеяло повыше. Приоткрыв один глаз, я увидел, что Боулдер открывает окно.

— Что ты делаешь? — мой голос был хриплым со сна. — Ты выпускаешь тепло наружу. Закрой дверь и окно.

Боулдер присел на край подоконника и посмотрел на меня.

— Я впускаю немного свежего воздуха. Здесь воняет, как на пивоварне. — Он был одет в толстую куртку и скрестил руки на груди. — Не хочешь рассказать мне, что произошло прошлой ночью? Я думал, ты прекратил это дерьмо несколько месяцев назад.

Воспоминания о прошлой ночи заставили меня застонать и потереть лицо.

— Ты помнишь, как говорил Лауре не возвращаться?

— Закрой эту чертову дверь, — пробормотал я и потянулся за своей одеждой. На этот раз Боулдер подчинился.

— Возможно, я наговорил ей каких-нибудь глупостей, — признался я. — Я был расстроен.

— Она думала, что ты даешь себя убить.

Я натянул через голову толстый свитер.

— Почему?

— Потому что ты сказал ей, что собираешься драться с каким-то случайным придурком, который наговорил о ней гадостей. По словам Лауры, она должна была угадать половину того, что ты сказал в пьяном угаре. Она была убеждена, что ты не сможешь сражаться.

— Парень тоже был пьян.

— Я знаю, я видел его.

Надев носки, брюки и ботинки, я посмотрел на Боулдера.

— Подожди минутку. Когда ты разговаривал с Лаурой?

— Она позвонила Финну, который позвонил мне. Вот почему мы с Арчером появились и вернули тебя сюда.

Проведя рукой по своим волосам длиной до плеч, я собрал их на макушке в беспорядочный пучок. Бока были коротко подстрижены, и мне понравилось удобство этой прически.

— Я голодный, — сказал я и потянулся за средством для чистки зубов. Маленькое устройство размером с рисовое зернышко начало полировать и чистить, а я посмотрел на себя в маленькое зеркальце и застонал. Моя челюсть была желтой, и когда я дотронулся до кожи, мне стало больно.

— Лаура здесь.

Моя рука застыла в воздухе, и я медленно повернул голову, чтобы посмотреть на Боулдера.

— Что ты сказал?

— Лаура приехала сегодня рано утром. Она сейчас в школе.

Мой затуманенный мозг включился в работу.

— Почему ты мне не сказал?

— Я только что это сделал.

Я вылетел из дома вместе с Боулдером рядом со мной.

— С ней все в порядке?

— С Лаурой все в порядке, она ждала, когда ты проснешься. Мы решили, что тебе нужно время, чтобы выспаться.

Мой браслет сообщил мне, что сейчас половина одиннадцатого утра, и я тихо выругался. К этому времени мои охотники, должно быть, уже удивлялись, почему от меня ничего не было слышно.

— Ты рассказал Хану о моем вчерашнем визите в бар?

— Нет.

— Хорошо, я бы предпочел, чтобы он об этом не слышал.

— Он рассказал мне о том, как вы двое вчера поссорились. Тебе не следовало так нападать на Перл.

Я развернулся и схватил Боулдера за куртку.

— Она манипулирует им, а он этого не видит.

— Ты расстроен требованием Совета сделать ее соправительницей Хана. — Боулдер мягко оттолкнул меня назад. — Я понимаю это.

— Это будет только через мой труп, — поклялся я.

Он нахмурился.

— Не говори так, черт возьми.

Я прищурил глаза.

— Я лучше умру свободным человеком, чем буду приручен мамашами, как Хан и ты.

— Что, черт возьми, это должно означать? — Лицо Боулдера сморщилось. — Во всяком случае, Кристина делает меня лучше.

— Да, но ты должен признать, что Перл похожа на паука, который только и ждет, чтобы откусить голову своему партнеру.

— Это безумные разговоры. Перл, которую я знаю, добрая, мудрая и щедрая. Хан раньше был непредсказуемым и капризным. Я бы сказал, что она оказала на него хорошее влияние.

— Эта женщина умеет манипулировать и опасна, — заявил я. — Ты просто подожди, пока наш народ не узнает, что Совет держит Хана за яйца, делая женщину нашим правителем.

— Я согласен, что поначалу большинству это не понравится, но сейчас времена перемен, и многие это приветствуют.

— А ты?

Боулдер пожал плечами.

— А ты? — повторил я.

— Я думаю, что Перл оказывает хорошее влияние на Хана.

— Ты не можешь иметь это в виду.

Боулдер переминался с ноги на ногу.

— Я знаю, ты ненавидишь женщин с Родины, но нам есть чему у них поучиться.

Я фыркнул.

— Например, чему?

Боулдер огляделся.

— Это трудно объяснить, но Кристина задает мне вопросы, которых больше никто не задает. Она связывает меня с той частью меня, которую я сам едва ли знал.

Мои брови сошлись на переносице.

— Какую часть?

— Как я отношусь к происходящему и что происходит внутри меня. Как будто я всю свою жизнь плавал по этому удивительному океану, где самые крутые вещи происходили под поверхностью. Она уговаривает меня прыгнуть с ней в воду и отправиться на разведку.

У меня болела голова, я хотел пить и был голоден, и последнее, что мне было нужно, — это потерять еще одного друга из-за врага.

— Ты такой же помешанный, как Хан. Кто, черт возьми, говорит о своих эмоциях и чувствах?

Мы с Боулдером добрались до школьной кухни, и я направился прямиком за кофе.

— Ты даже сейчас говоришь метафорами, как мамаши. — Я покачал головой и пробормотал что-то себе под нос. — Гребаный разговор об океане.

— Ты понял, что я имел в виду.

— Да. Я понял, но чертовски удручающе слышать, как мой последний оставшийся здесь друг разговаривает как неженка.

— Я не неженка, и я не твой последний друг здесь.

Я вскинул руки.

— Финн уехал, помнишь?

Боулдер толкнул меня своим плечом, чтобы добраться до кофе.

— Я думаю, Арчер был бы оскорблен, услышав это, так как он помог притащить твою задницу сюда прошлой ночью.

— Арчер тоже был вчера?

— Угу. — Боулдер отхлебнул кофе. — С тобой это забавно, Магни. Я знаю тебя больше десяти лет, и все эти годы я видел, как мужчины окружают тебя, пытаясь стать твоим другом. Великие люди смотрят на тебя снизу вверх и восхищаются тобой, но ты никогда никого из них не впускаешь.

Я пожал плечами.

— Доверие дается мне нелегко, вот и все.

Боулдер усмехнулся.

— Это еще мягко сказано.

— Кроме того, у меня есть Финн и ты.

— Да, но ты ни о чем с нами не говоришь.

Я поставил свою кофейную чашку и нашел остатки завтрака, чтобы съесть их.

— Конечно, я разговариваю с тобой. Мы ведь прямо сейчас разговариваем, не так ли?

— Конечно, мы говорим о политике, спорте и о том, какой Хан надоедливый, но мы не говорим обо всем том, что скрывается под поверхностью.

Закатив глаза, я отправил в рот кусочек яблока.

— Я не собираюсь прыгать с тобой в гребаный океан.

— Почему бы и нет, ты боишься того, что можешь обнаружить?

Я усмехнулся.

— Я просто достаточно умен, чтобы оставаться в лодке. Возможно, у тебя под водой водятся морские коньки и русалки, но я гарантирую, что мой океан полон акул и бурных течений, которые утащат меня на дно.

— А я-то думал, что ты бесстрашен, — бросил вызов Боулдер.

Я фыркнул и запихнул в рот еще еды.

Как раз в этот момент вошел Арчер.

— Не могли бы вы двое быть потише? Дети медитируют в другой комнате.

— А Лаура с ними? — спросил я Арчера, который схватил булочку с моей тарелки и откусил кусочек.

— Она пошла на озеро с Каей. Они скоро должны вернуться.

— Эй, Арчер, могу я тебя кое о чем спросить? — спросил Боулдер.

— Конечно.

— Ты считаешь меня своим другом?

— Конечно. Почему нет?

— А как насчет Магни? Ты считаешь его своим другом?

Арчер перевел взгляд с Боулдера на меня с задумчивым выражением лица.

— Вроде того.

— Что заставляет тебя колебаться?

Арчер почесал руку.

— Я не знаю.

— Это потому, что ты не уверен, видит ли Магни в тебе друга?

— Я думаю.

— Он знает! — Боулдер поднял свою чашку. — И он очень благодарен за то, что мы спасли его задницу прошлой ночью.

— Нет проблем. — Арчер улыбнулся. — Мне пора возвращаться в класс.

Когда дверь закрылась, я хмуро посмотрел на Боулдера.

— Я могу говорить за себя.

— Ты не заводил новых друзей уже десять лет; пришло время.

— Мне не нужно, чтобы ты находил мне друзей.

— Он уже был твоим другом, ты просто не мог этого видеть.

Звук голосов снаружи заставил меня выглянуть в окно и увидеть Кайю и Лауру, возвращающихся в школу.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Лаура, когда я вышел на улицу, чтобы встретиться с ней.

— Хорошо. — Мой разум анализировал каждый малейший сигнал, исходящий от нее. Она не выглядела обиженной, но избегала зрительного контакта и казалась настороженной.

— Привет, Магни, — поприветствовала меня Кайя и улыбнулась Лауре. — Увидимся позже.

Я подождал, пока Кайя войдет в школу, прежде чем заговорить.

— Ты вернулась.

Лаура на мгновение встретилась со мной взглядом, прежде чем опустить глаза.

— Я так и сделала.

— Ты остаешься?

— Нет.

Боулдер говорил о внутреннем океане, и в этот момент меня засосала огромная волна.

— Лаура. — Мой голос был хриплым, и мне было больно говорить. Я не мог вспомнить наш вчерашний разговор, но я знал, что был в плохом состоянии. Лаура не была похожа ни на Кристину, ни на Перл. Ее не интересовали мои чувства или эмоции. Женщины-северянки хотели, чтобы их мужчины были сильными и выносливыми. Не скулили в пьяном виде. — Тебе не обязательно было звонить Финну, — удалось мне сказать, несмотря на огромный комок в горле.

— Я должна была что-то сделать.

Это был еще один удар в живот. Моя женщина не должна чувствовать, что она должна была спасти меня. Я был защитником, а не она.

— Со мной все было бы в порядке. — Это вышло резче, чем я намеревался.

Несколько секунд мы стояли друг напротив друга в напряженном молчании, пока позади нас не открылась дверь и не вышли дети.

— Эй, Магни, ты собираешься работать с нами сегодня? — спросил Шторм, один из мальчиков. Он стоял в большой группе мальчиков, и все они выглядели обнадеженными.

— Разве вам, мальчики, не нужно в школу?

— Сегодня суббота, и мы уже совершили утреннюю пробежку, позавтракали и помедитировали. Теперь мы можем свободно веселиться.

Я забыл, какой сегодня день, и глубоко вздохнул.

— Может быть, я смогу провести спарринг с вами, ребята, позже. Прямо сейчас я должен поговорить со своей женой. — Я встретился взглядом с Лаурой и увидел, как они расширились, когда пара маленьких ручек обхватила меня сзади за талию.

Только один ребенок мог бы так обнять меня.

— Мила, познакомься с моей женой Лаурой, — сказал я и изогнулся всем телом, чтобы дотянуться до нее. Я и забыл, какой застенчивой была Мила, когда впервые пришла в школу. Поскольку Лаура была незнакомкой, Мила снова стала застенчивой. Глядя вниз и оставаясь рядом со мной, она обхватила меня руками за талию.

— Все в порядке, я познакомилась с детьми сегодня утром. — Лаура улыбнулась Миле. — Магни рассказывал мне о тебе много хорошего.

Мила подняла на меня глаза, и я кивнул ей, чтобы она продолжала.

— Я тоже слышала о тебе, — сказала она мягким голосом. — И я попросила Магни позвонить тебе, чтобы я могла услышать твой голос.

Лаура слегка улыбнулась Миле.

— Правда?

— Да, я хотела знать, видела ли ты его на похоронах, когда он был влюблен в тебя.

— Я не был в нее влюблен, — поправил я Милу. — Лаура тогда была ребенком.

— Но она тебе понравилась, — настаивала Мила.

— Здесь становится холодно. Может, нам стоит зайти внутрь? — Я не стал дожидаться, пока они согласятся, а вернулся внутрь.

— Лаура, можно я покажу тебе мою любимую часть школы? — спросила Мила у меня за спиной.

— Мне бы это понравилось.

Другие дети обступили нас, и один из мальчиков наткнулся на Лауру.

— Эй, осторожнее, — предупредил я его с огнем в глазах.

— Мне жаль. — Хантер поднял обе руки и поспешил прочь.

— Побегай на улице, — проинструктировала Кайя. — Марко, Арчер и другие мальчики пошли играть в футбол. Любой желающий может присоединиться к ним. А как насчет тебя, Рейвен? Тебе нравится футбол.

Комната опустела, так как большинство ушло либо смотреть футбол, либо играть в него.

— Это моя любимая часть школы, — сказала Мила и указала на дверь, которая, похоже, была кладовкой для метел.

— Почему? — спросила Лаура.

— Это то место, где находятся инструменты. — Она открыла дверь, и мы увидели разные музыкальные инструменты в коробках. — Раньше они были у нас здесь, но некоторые студенты не могут оторвать от них рук, и это отвлекает.

— На каком инструменте ты играешь?

— Я пою.

— О. — Лаура улыбнулась.

Мила вытащила коробку.

— Я люблю играть с питч-боксом.

— Что он делает? — спросил я. Лаура протянула руки, чтобы посмотреть на коробку.

— Она дает уроки пения. Я должна следить за песней, и если я сбиваюсь с ритма, коробка показывает это. Если я запомню все строчки и спою песню с идеальной интонацией, я перейду на следующий уровень. — На щеках Милы появились ямочки, когда она улыбнулась. — Я единственная, кто находится на тридцать первом уровне.

— Ух ты, это здорово. Может быть, ты сможешь продемонстрировать, как это работает, — предложила Лаура.

Мила придвинулась ближе ко мне, и я обнял ее рукой.

— Все в порядке, Мила, тебе не нужно стесняться Лауры — она ни хрена не умеет петь. Твой голос произведет на нее впечатление.

Лаура скрестила руки на груди.

— Говорит человек, от которого у людей идет кровь из ушей, когда он поет в душе.

— Я напеваю низким баритоном, — поправил я ее и крепче прижал Милу к себе. — Так что, как видишь, милая, на самом деле не потребуется много усилий, чтобы произвести впечатление на нас обоих.

— Хорошо. — Мила взяла коробку у Лауры и указала на уютный уголок. — Ты можешь сесть там.

Я устроил свое семифутовое тело на полу рядом с Лаурой, которая выбрала большую оранжевую подушку, чтобы сесть на нее.

— Магни, тебе следует воспользоваться этой подушкой. Это моя любимая. — Мила указала на пушистую игрушку в форме сердца фиолетового цвета.

— Нет, я в порядке, — сказал я и покачал головой.

Но Мила хотела, чтобы мне было удобно, и принесла ее мне.

— Почувствуй, какая она мягкая.

Лаура изучала меня, когда я брал подушку. Она могла бы счесть меня слабаком из-за того, что я сдался, но я никак не мог отвергнуть доброту Милы. Я взял пушистую подушку и сел на нее. Хорошо, что мое тело было достаточно большим, чтобы покрыть большую часть этой чертовой штуки.

Когда Мила начала петь, Лаура бросила на меня взгляд, который говорил: «Я этого не ожидала». У девочки был красивый голос, и коробка показала, что она была на высоте.

— Ты хочешь попробовать тоже? — спросила Мила Лауру, когда закончила.

Лаура наклонила голову и посмотрела на меня.

— Я сделаю это, если Магни сделает это.

— Ты сделаешь это? — глаза Милы стали умоляющими. — Это было бы так весело.

— Извини, милая, но мой певческий голос лучше всего звучит, когда я пьян.

— Как это?

Лаура поспешила объяснить.

— Здесь, в Северных землях, есть нечто, называемое алкоголем. Люди, которые пьют его, становятся глупыми и иррациональными. Иногда они думают, что у них потрясающие певческие голоса, хотя на самом деле это не так. В других случаях они думают, что драться с кем-то — отличная идея, даже если у них двоится в глазах.

— Это верно, — вмешался я. — Ты бы об этом не знала, поскольку алкоголь на Родине запрещен. Точно так же, как и большинство других забавных вещей, которые там запрещены.

— Мне было очень весело дома, — отметила Мила.

— Да, но это было до того, как ты узнала, каково это — жить в Северных землях. Я уверен, что если бы у тебя был выбор, ты бы захотела жить здесь, верно?

Мила прикусила губу.

— Я имею в виду, ты же не бросила бы своего мужа, чтобы жить на Родине, не так ли? — Я не смотрел на Лауру, но комментарий был адресован ей.

— Я не знаю. — Мила опустила глаза. — Может быть, если бы он не был добр ко мне.

Я нахмурился.

— О, я бы, черт возьми, убедился, что он был добр к тебе, милая.

Мила подошла и села перед нами, прислонившись всем телом к моему колену, и потянулась к моей руке. Меня распирало от гордости, я надеялся, что Лаура заметила обожание девочки по отношению ко мне.

— Я думала о том, что ты сказал, — тихо проговорила Мила. — О том, что ты организуешь для меня турнир, когда я стану старше.

— Что с этим? — Я спросил. — Это единственный способ убедиться, что ты найдешь достойного мужа.

— Но что, если он ударит меня?

Я снова нахмурился.

— С чего бы ему тебя бить? — Ее слова взволновали меня, и мысль о том, что какой-либо мужчина поднимет руку на мою маленькую принцессу, вызвала у меня отвращение к мысли о том, что она когда-либо выйдет замуж.

— Это просто то, что я слышала — слухи о том, что Арчер однажды ударил Кайю по заднице. — Она опустила глаза и потеребила свои руки.

— Я знаю, милая, но это была всего лишь порка.

Глаза Милы были большими и полными беспокойства, поэтому я объяснил.

— Шлепать — это не то же самое, что бить. Это менее болезненно и не оставляет следов.

— Но ты сказал, что мужья должны защищать своих жен. Тогда зачем им причинять им вред? Я не понимаю, почему Арчер не мог просто быть милым с Кайей. Ты бы никогда так не поступил с Лаурой, правда, папочка?

Этот разговор заставил меня вспотеть.

— Эм… нет, конечно, нет, — сказал я, надеясь, что Лаура не откроет правду.

Мила наклонилась, чтобы обнять меня.

— Я так и знала. Тогда я хочу, чтобы мой муж был таким же, как ты, когда я вырасту.

Я погладил ее по волосам. Ее комментарий должен был заставить меня гордо расправить плечи. Но мы с Лаурой оба знали, что я всегда считал обязанностью мужа наказывать свою жену. Если бы Мила поняла, что я несколько раз отшлепал Лауру, моя маленькая пацифистская принцесса была бы разочарована во мне.

Когда Лаура заговорила, я затаил дыхание.

— Если ты решишь остаться и провести турнир, Мила, я уверена, Магни объяснит твоему чемпиону, что лучший вид брака — это тот, в котором обе стороны уважают друг друга. Он никогда никому не позволил бы заставить тебя чувствовать, что твое мнение не имеет значения или что ты не равна своему мужу.

Лаура обыгрывала меня в моей собственной игре, и я прочистил горло.

— Я ничего не знаю об этом. Мужчины и женщины в Северных землях не равны.

— Почему нет? — спросила Мила.

— Потому что мужчины рождаются лидерами. Это их роль — брать на себя ответственность и контролировать ситуацию. Ты же не хотела бы выйти замуж за слабака, не так ли?

— Нет, я думаю, что нет. — Мила посмотрела на Лауру. — Если бы ты могла сделать это снова, ты бы устроила турнир?

Лауре потребовалось время, чтобы обдумать это.

— С тех пор, как я была маленькой девочкой, я мечтала о своем турнире. Это совершенно особенный день для женщины-северянки, когда тысячи мужчин сражаются за нее. Моим ответом было бы большое «да».

— Но выбрала бы ты Магни снова?

Я глубоко вздохнул и быстро сказал:

— Лаура, тебе не обязательно отвечать на этот вопрос. — Мила обожала меня, и я не хотел, чтобы Лаура рассказала девочке, каким разочарованием я был как муж. — Спасибо тебе за прекрасную песню. Мне пора идти и показать детям, как играть в футбол.

Мила улыбнулась.

— Они говорят, что ты играешь нечестно и что ты жульничаешь.

Я встал и потянулся, зевая.

— Я бы никогда не стал жульничать.

— Ты поднял Платона с земли, чтобы он не мог дотянуться до мяча ногами.

— И что?

— Ты не можешь так делать, — настаивала Мила. — Ты должен играть по правилам.

Я ухмыльнулся и поднял ее с пола.

— Я должен был догадаться, что ты не можешь быть моей биологической дочерью. Я бы ни за что не смог вырастить такого замечательного последователя правил.

Мила улыбнулась мне и повернулась к Лауре.

— Ты придешь поиграть с нами в футбол?

— Конечно. Но я предупреждаю тебя, Мила, я тоже не сторонник правил.

Мила пожала плечами.

— Все в порядке. Северяне никогда такими не бывают.

Глава 15

Борись со мной

Лаура

Мне нравилось бывать в школе. Когда я была ребенком, это было невозможно, и круг моих друзей был очень ограничен.

Наблюдать за взаимодействием девочек и мальчиков было нереально, и мое сердце замирало в груди, когда я смотрела, как они играют в футбол.

Некоторые девочки были быстрыми бегуньями и не сдерживались. Особое впечатление на меня произвела девочка по имени Рейвен. Высунув язык между зубами, она сражалась с мальчиками вдвое крупнее себя, сталкиваясь с ними, чтобы завладеть мячом. Каждый раз, когда происходил физический контакт, мои глаза устремлялись к наблюдавшим за этим мужчинам. Я была уверена, что у мальчиков будут неприятности из-за того, что они прикоснулись к ней, но ничего не произошло.

Если бы какой-нибудь мужчина был так груб со мной в детстве, его бы не было рядом, чтобы рассказать об этом.

Мила болела за Магни и остальных, и мне пришло в голову, что она подпрыгивала от волнения каждый раз, когда кто-то забивал гол.

— За какую сторону ты болеешь? — я спросила.

— За обе.

— Но ты должна выбрать одну из сторон.

Мила склонила голову набок.

— Просто потому, что тебе нравится одна команда, это не значит, что тебе должна не нравиться другая. Мне нравится видеть, как они радуются, когда забивают.

Я покачала головой и улыбнулась.

— Мила, тебе просто все нравятся, не так ли?

Она придвинулась ближе и прошептала:

— Нет.

Это вызвало у меня любопытство, поскольку она казалась самым милым человеком в мире.

— Кто тебе не нравится?

Мила говорила достаточно тихо, чтобы слышала только я.

— Мама Ники. Она плохо поступила с Ники, и именно поэтому Ники больше не видит свою маму.

— Кто такая Ники?

— Она та девочка, которая только что забила гол.

— О, та, кто забила в свои же ворота?

Мила кивнула.

— Тем не менее, это был отличный гол.

— Да, за исключением того, что ее противники выиграли с этого.

Она пожала плечами.

— Меня не очень волнуют очки, и мама Ники мне тоже безразлична. Она была злой, а мне не нравятся люди, которые причиняют боль другим.

— И мне тоже.

Мила обратила все свое внимание на меня.

— Тогда почему ты причиняешь боль Магни?

Ее слова ударили меня в грудь.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты заставляешь его плакать внутри.

— Это не так.

— Да, это так. Здешние мальчики плачут не снаружи, они плачут внутри. Ты можешь увидеть это, когда смотришь им в глаза. Им больно.

— Магни не мальчик.

Мила озадаченно посмотрела на меня, и я добавила:

— Я имею в виду, что он не очень эмоциональный человек. Он никогда бы не заплакал, и у него ужасно получается выражать свои чувства.

— Это не значит, что у него их нет.

Моргая, я переваривала ее слова. Конечно, у Магни были чувства; я просто не знала их глубины, поскольку он не говорил со мной о своих чувствах.

Некоторое время я наблюдала, как он играет в футбол с детьми. Игроки согревались, бегая вокруг, но, промерзнув полчаса, я направилась обратно в здание школы.

Почти у цели звук тяжелых шагов заставил меня оглянуться через плечо и увидеть бегущего ко мне Магни.

— Куда ты направляешься? — спросил он с красными от холода щеками.

— Я хотела выпить немного горячего чая, чтобы согреться.

— Как долго ты пробудешь на этот раз?

— Я не уверена. Ханс свяжется со мной, когда появится новая зацепка по Девлину. — Мы прошли на кухню, где я принялась кипятить воду, в то время как Магни сидел на кухонном столе и наблюдал за мной. Когда я подула теплым воздухом на свои руки, он потянулся и притянул меня в свои объятия.

— Позволь мне согреть тебя.

— Спасибо.

— Засунь руки мне под рубашку.

Он не вздрогнул, когда мои ледяные руки скользнули вверх по его животу, впитывая тепло, исходившее от него.

Его подбородок покоился на моей макушке, а руки обнимали меня.

— Я бы хотел, чтобы ты осталась здесь, — пробормотал он.

— Тогда почему ты просил меня не возвращаться?

— Что?

— Вчера. Ты позвонил мне, чтобы попрощаться.

Магни застонал.

— Честно говоря, Магни, я не знала, серьезно ты это или нет.

— Ты пропустила ту часть, где говорилось, что я был пьян?

— Нет, но ты же знаешь, как говорят: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке.

— Тот, кто это сказал, не был пьян. Я слышал, как мужчины хвастались, что могут поднять беспилотник, но я еще не видел, как они это делают на самом деле.

Я сменила тему.

— Почему ты не сказал Миле правду? Тебе не следовало лгать ей о том, что ты никогда не шлепал меня.

Объятия Магни вокруг меня усилились.

— Ты не понимаешь. Мила обожает меня. Я не хочу портить это, рассказывая ей о вещах, которых она еще не понимает. Это не ее вина, что она родилась мамашей. Потребуется время, чтобы открыть ей глаза на наш образ жизни.

— Она милая девочка, и очевидно, что она любит тебя.

Магни отстранился настолько, чтобы видеть мое лицо.

— Любовь — это громкое слово.

— Не для мамаш. — Я немного отодвинулась назад. — Спасибо, теперь мне тепло.

Магни наблюдал, как я готовлю себе чашку чая, и никто из нас не произнес ни слова.

— Ты хочешь чаю? — спросила я и, повернув голову, увидела, что он глубоко задумался. — Магни, я спросила тебя, не хочешь ли ты чашку чая.

Он покачал головой.

— О чем ты думаешь? Ты выглядишь таким серьезным.

— Ты возвращаешься на Родину.

— Нам все еще нужно вернуть Девлина.

— А ты не можешь оставить его на поимку мамашам? До сих пор у них все шло довольно хорошо.

— Только потому, что я помогла им поймать нескольких из девятнадцати преступников в списке. Никто из мамаш не смог бы сразиться с Диего так, как это сделала я.

Магни оттолкнулся от прилавка и подошел, чтобы встать рядом со мной.

— Что значит, ты дралась с ним? Ты сказала мне, что они все сдались.

Его близость и напряженность заставили меня откинуться назад.

— Они это сделали, но только после того, как их утихомирили. Большинство из них пытались сбежать, и самым худшим из них был Диего де ла Вега.

Лоб Магни прорезали глубокие морщины.

— Что случилось?

У меня пересохло во рту от напряжения, исходившего от Магни. Я облизнула губы и стала искать способ сказать ему об этом.

— В тот день были только мы с Хансом, и, в общем, все пошло не по плану. Диего оттолкнул меня и попытался убежать. И Ханс, и я выстрелили из наших сетевых ружей, но промахнулись. Вот почему я пустилась в погоню.

Челюсть Магни напряглась, и он усмехнулся.

— Сетевые пистолеты. Почему ты не воспользовалась оружием, которое я тебе дал? Волчье ружье поджарило бы ему задницу.

Сказать Магни, что это оружие было у Изобель, значило бы только заставить его волноваться еще больше, поэтому я этого не сделала.

— Я действительно хороший боец, Магни. Я бы произвела на тебя впечатление.

Его уши краснели с каждой секундой, и это так нервировало меня, что я продолжала говорить, хотя мне следовало бы остановиться.

— Мне даже удалось вырваться из удушающего захвата Диего и надеть на него иммобилайзеры. На Ханса это произвело большое впечатление.

Глаза Магни выпучились, и он повысил голос.

— Этот придурок держал тебя в удушающем захвате?

— Да, но это продолжалось всего несколько секунд.

Магни скрестил руки на груди и принял решительную позу, как будто он был стеной, созданной для того, чтобы удерживать меня внутри.

— Вот именно, ты туда больше не вернешься. Диего был детской забавой по сравнению с тем, кем станет Девлин.

Мой чай расплескался, когда я с громким стуком поставила чашку на стол.

— Не начинай, Магни.

— Как, черт возьми, я должен защищать тебя, если ты меня не слушаешь?

— Я могу это сделать.

То, как Магни сжал губы, придавало ему такой вид, словно он подавляет крик. Со стоном он откинул голову назад, как будто ответ на вопрос, как заставить свою жену слушать, был написан на потолке.

— Магни, поверь мне, я могу уложить Девлина.

— Покажи мне, Лаура. Я хочу посмотреть, как бы ты расправилась с мужчиной моего размера.

— Он меньше тебя ростом. Согласно его досье, у Девлина всего шесть футов пять дюймов.

— А это значит, что он на восемь дюймов выше тебя и у него чертовски больше мускулов. Не говоря уже о тренировках по борьбе. Как, черт возьми, ты можешь ожидать, что я буду в порядке, если ты пойдешь за ним?

Я повторила его действия, скрестив руки на груди и выпятив челюсть.

— Я не спрашиваю твоего разрешения.

Между нами происходила молчаливая борьба за власть, пока Магни не пробормотал:

— Если ты так чертовски уверена в себе, тогда покажи мне, как бы ты меня обездвижила.

Я скрестила руки на груди.

— Это несправедливо. Не Девлин лучший боец в мире, а ты.

— Именно это я и хотел сказать. Если ты сможешь победить меня, я буду верить, что ты сможешь позаботиться о себе.

Мой голос немного повысился.

— Никто не сможет победить тебя.

— По крайней мере, попытайся.

— Нет, Магни, я не собираюсь унижаться в драке с тобой.

Магни развернулся, вскидывая руки в воздух с громкими звуками разочарования. Именно тогда я сделала быстрое движение и выбила его ноги из-под него.

Размахивая руками, он опрокинул стул по пути вниз и приземлился на задницу с громким «бум».

Выражение удивления на его лице было бесценным и заставило меня удовлетворенно улыбнуться.

— Хм, похоже, одолеть тебя было не так уж и сложно, в конце концов. Говорила же тебе, что я хороша.

Плавным движением Магни поднялся на ноги и с раздражением отряхнул штаны.

— Молодец, но что ты собираешься делать, когда он встанет на ноги? Тебе понадобится гораздо больше, чем внезапная атака, если ты хочешь победить кого-то вроде Девлина.

— Тогда научи меня.

— Лаура, это не какой-нибудь фильм о супергероях. Размер и сила имеют значение в бою, и, в отличие от тебя, Девлин тренировался с детства. Будь реалисткой хоть на мгновение.

С упрямством я повторила:

— Научи меня.

— Я бы предпочел, чтобы ты осталась здесь.

— Ты как-то сказал, что восхищаешься людьми, которые выполняют свои обещания. Я намерена помочь выследить этих ублюдков, и я буду придерживаться этого.

Он вздохнул и на секунду опустил голову, прежде чем решительно встретиться со мной взглядом.

— В таком случае, позволь мне научить тебя нескольким вещам, прежде чем ты уйдешь. — Он поднял палец. — Но я предупреждаю тебя, Лаура. Если ты будешь ныть, мы прекратим.

— Я никогда не ною.

— Тебе лучше этого не делать.

Глава 16

Быть сильнее

Лаура

— Давай повторим еще раз!

Я приготовилась к тому, что должно было стать сотым нападением Магни на меня.

— Тебе все равно нужно быть быстрее, Лаура.

Мои руки были тяжелыми, как свинец, от бесконечных попыток защититься тем способом, который он мне показал. Мы тренировались более двух часов вне школы. Поначалу ученики были рядом, чтобы посмотреть на меня и поболеть за меня, но холод заставил даже Милу к этому времени отступить в здание школы. Мои пальцы замерзли, и я не чувствовала пальцев на ногах. Но после замечания Магни о том, что он ненавидит нытиков, я была полна решимости не жаловаться.

— Покажи мне, что делать, если он тебя начнет душить, — проинструктировал Магни и занял свою позицию. Ленни, сэнсэй, с которой я тренировалась на Родине, была меньше меня ростом. Это была совершенно другая история — тренироваться с кем-то таким большим и сильным, как Магни, и я была измотана.

— Лаура, ты не стараешься. Ты должна практиковаться, пока не поймешь все правильно.

Я плотно сжала губы, сдерживая слова, которые так и рвались наружу. Неужели он не видел, что я была измученным кубиком льда?

— По крайней мере, покажи мне еще раз, как бы ты защищалась, если бы у Девлина был нож. — Магни вытащил из заднего кармана палку, которую ранее использовал в качестве опоры. Он не выказывал никаких признаков усталости или холода.

Моя защита была слишком слабой, и Магни прижал палку к моему горлу.

— Учись или проиграешь, Лаура!

Проглотив свою гордость, я в отчаянии спросила:

— Мы можем сделать паузу?

Магни, похоже, это не обрадовало, но он махнул рукой в сторону здания школы.

— Пойдем, согреем тебя горячим душем.

— Почему тебе не холодно?

— Я тренировался на улице круглый год с тех пор, как был ребенком, — сказал он по дороге в школу. — Поверь мне, это ерунда. Я бывал в лагерях выживания под трехфутовым слоем снега. Вот это было холодно.

Мы приняли душ раздельно, и хотя это помогло, мне снова стало холодно, как только я вышла из душа.

— Дома будет хорошо и тепло, — сказал Магни, увидев, как я выхожу из женской душевой, обхватив себя руками. Короткая прогулка от здания школы до его дома показалась долгой прогулкой. Как только мы оказались внутри, я схватила одеяла с кровати и туго завернулась в них.

Я была удивлена, что мои зубы не стучали, когда я начала говорить.

— Я не чувствовала своих пальцев на ногах, когда принимала душ. Сейчас немного лучше, но мне все еще холодно.

— Присаживайся. — Надавив мне на плечи, Магни жестом пригласил меня сесть на кровать. — Давай снимем с тебя эти ботинки.

Если бы я не была такой несчастной от холода, мне бы понравилось наблюдать, как Магни опускается передо мной на колени и с большой осторожностью снимает с меня ботинки.

— Извини, если у меня воняют ноги, у меня не было чистых носков, чтобы надеть.

Сильные руки Магни массировали мою левую ступню.

— Все хорошо. В своей сфере деятельности я вижу, слышу и обоняю вещи, от которых большинству людей стало бы плохо. Поверь мне, вонючие ноги даже не входят в список вещей, которые вызывают у меня отвращение.

— Значит, они действительно пахнут?

Магни поднес мою ногу к своему носу.

— Нет, не делай этого, — сказала я смущенно.

Улыбка тронула уголки его губ.

— Я дам тебе понюхать мои носки, и мы сможем сравнить.

— Нет, не надо.

— Лаура, перестань говорить о своих ногах, с тобой все в порядке. — Он перешел к массажу моей правой ноги, пока я сидела под одеялами.

— Знаешь, это немного удручает, что Мила, кажется, понимает в тебе то, чего не понимаю я.

— Хмм.

— Она сказала несколько довольно глубоких вещей.

— Да, она умный ребенок.

Я наклонила голову.

— Ты когда-нибудь задумывался, не упустили ли мы чего-нибудь?

Магни пожал плечами.

— Я знаю, что мы упустили песчаные пляжи, но я думаю, что это того стоит, чтобы избежать всех этих глупых правил, которые существуют на Родине.

Откинувшись на кровать, я перенесла свой вес на локти.

— Мне тоже не нравятся все их правила, но иногда, когда я разговариваю с жителями Родины, мне кажется, что они понимают в людях гораздо больше, чем мы. У Афины есть все эти идеи о том, почему ты пьешь и дерешься.

— Что она могла знать об этом? — Магни усмехнулся. — Я сомневаюсь, что она когда-либо дралась или была пьяна за всю свою жизнь.

— Нет. Но она умная женщина.

Магни фыркнул.

— Афина не продержалась бы и дня в моем мире.

— Финн любит ее, — заметила я. — И он уважает ее.

— Почему мы говорим о них?

Я вздохнула.

— Я просто говорю, что хотела бы, чтобы у нас лучше получалось говорить о том, что мы чувствуем.

Магни перестал массировать мою ногу и внимательно посмотрел на меня.

— Я не силен в разговорах.

— Именно это я и имею в виду. — Наклонившись вперед, я встретилась с ним нос к носу. — У меня тоже это плохо получается, но я хочу попробовать.

— Зачем? Чтобы ты могла покопаться в моей голове? — Магни прищурил глаза. — Я бы не рекомендовал этого делать.

— Я бы хотела, чтобы ты не был таким закрытым для меня.

Его взгляд посуровел.

— И я хотел бы, чтобы ты могла принять меня таким, какой я есть.

— Но в этом-то и проблема, Магни. Я не знаю, кто ты такой. Как я могу, если ты мне это не показываешь? — Мой голос дрожал от волнения. — Ты такой, каким я мечтала видеть своего мужа. Ты сильный, храбрый и красивый.

— Но?

— Но это всего лишь упаковка. Я не могу прочитать тебя или понять, что происходит у тебя в голове.

Магни опустил мои ноги на пол и встал.

— Тогда ты меня не слушаешь. Сколько раз я говорил тебе не возвращаться на Родину? Вот что, черт возьми, у меня на уме.

Я тоже встала, но все равно вынуждена была запрокинуть голову, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Почему? Ты говоришь, что это потому, что боишься, что мне будет больно. Но у меня такое чувство, что настоящая причина, по которой ты не хочешь, чтобы я возвращалась, заключается в том, что тебя смущает, что у твоей жены своя собственная жизнь.

Магни скрестил руки на груди и нахмурил брови, но промолчал.

— Мне никогда не нравилось, когда ты мной командовал, но это было все, что я когда-либо знала. Всю мою жизнь мужчины говорили мне, что делать. Ты понятия не имеешь, на что это похоже. Мне всегда говорили, что это признак покровительства, пока Кристина не указала мне, что на самом деле это собственничество.

— Чушь собачья! — прогремел Магни. — Тебе нравится, когда я главный. Это тебя заводит.

— В постели — да, но не за пределами спальни.

Магни снова фыркнул.

— Я властный человек, Лаура, смирись с этим. Кроме того, Кристина не отличила бы собственничество от покровительства, даже если бы столкнулась с этим нос к носу. Почему бы тебе не спросить ее сейчас? Я гарантирую тебе, что, поскольку она беременна, Боулдер защищает ее больше, чем когда-либо. Спроси ее, по-прежнему ли она воспринимает это как собственничество.

— Боулдер любит Кристину. Он даже говорит ей об этом.

— А, я понимаю. Вот в чем дело, не так ли? Ты хочешь, чтобы я осыпал тебя цветистыми любовными стихами и прочим дерьмом. Я не такой парень, Лаура.

Стоя напротив своего мужа, я задала вопрос, на который больше всего боялась услышать ответ.

— Ты хочешь сказать, что не любишь меня?

— Я говорю, что мне не нравится этот разговор. Я не очень хорошо умею говорить о своих эмоциях. — Он повернулся ко мне спиной и принялся расхаживать по маленькой комнате.

— Тогда тренируйся, пока не поймешь это правильно — разве не это ты мне только что сказал?

— Это не тренировка по борьбе. Это другое дело.

— Если десятилетний ребенок может научиться говорить об эмоциях, то мы тоже можем этому научиться.

— Я не хочу учиться, — возразил Магни.

Я сузила глаза и снова ударила его его же словами.

— Учись или проиграешь!

Магни побледнел и медленно заговорил тихим голосом.

— Это что, угроза? Ты собираешься бросить меня?

Мое сердце бешено колотилось в груди от напряжения между нами.

— Я не хочу оставлять тебя, но я сказала тебе, что между нами все должно измениться.

— Черт возьми, Лаура, разве ты не видишь, что это уже произошло? Я только что потратил два часа, обучая тебя драться. Когда это я такое делал?

— Я ценю это, но я хочу большего. Я хочу такой близости, как у Хана и Перл. Взаимное уважение. Видно, как сильно они любят друг друга и уважают.

Магни в отчаянии провел руками по волосам.