Воин

Я погладила Эрику по спине.

— Это вдохновляет — видеть, как женщины принимают решения, не так ли? Раньше я думала, что вы самая сильная женщина, которую я знала, потому что я видела, как вы временами противостояли и Хану, и Магни. Теперь я знаю, что мы можем дать мужчинам дельные советы. Мы поднимем Северные земли на новый уровень, который принесет пользу всем, кто здесь живет.

— На этой ноте, — сказала Перл и вывела на экран несколько изображений дронов. — Я побывала в некоторых шахтерских городках, и мне было тревожно видеть, насколько бедны некоторые из них. Я считаю, что одной из причин является недостаточная мобильность. В этой стране нет общественного транспорта. Либо вы достаточно богаты, чтобы иметь беспилотник, либо у вас нет денег, и вы застряли. Многие из летающих вокруг беспилотников представляют собой проблему безопасности. Беспилотники летают слишком быстро, как у Магни, или слишком старые, и их следует списать.

— Что ты предлагаешь? — Я спросила.

— Нам нужно создать систему общественного транспорта.

— Но уже сейчас можно нанять беспилотник, — заметила Эрика.

— Да, но мы должны предоставить людям более доступный вариант. Тот, который позволит людям добираться на работу. Прямо сейчас они географически ограничены, и это не служит интересам людей.

Я присвистнула.

— Звучит амбициозно, Перл.

Перл одарила меня уверенной улыбкой.

— О, мы только начинаем. Я планирую улучшить систему здравоохранения, создать больше продовольственных банков и обеспечить бесплатное образование.

— Образование бесплатное.

— Да, но я говорю о взрослых. Слишком долго Северные земли были мечтой богача и ночным кошмаром бедняка. Я хочу помочь каждому реализовать свой потенциал в полной мере. Образование является ключевой частью этого.

— У тебя доброе сердце, Перл. — Я имела в виду каждое слово. — Мне жаль, что ты не очень нравишься Магни. Хотела бы я что-нибудь сделать, чтобы это изменить.

Перл и Изобель обменялись взглядами, а затем Перл заговорила серьезным тоном.

— Есть кое-что, что ты можешь сделать.

Я вздохнула и виновато улыбнулась.

— Я уже пыталась вразумить его, но Магни по натуре скептик.

— Мила попросила Магни удочерить ее. — На этот раз заговорила Изабель. — Бог знает почему, но ребенок любит его.

Я нахмурилась.

— Я тоже, и если бы ты знала его лучше, то поняла бы.

— Это верно, — вмешалась Эрика.

— Мила написала мне и Перл письмо с просьбой, чтобы Совет одобрил то, что Магни станет ее официальным отцом. Он был украшен милыми рисунками с ее изображением посередине и тобой и Магни по бокам.

— Я этого не знала, — прошептала я и проглотила комок в горле, когда Изобель протянула мне письмо. — Что это? — я указал на несколько существ поменьше рядом с нами троими на картинке.

— Это все домашние животные, о которых мечтает Мила.

— Их по меньшей мере пятнадцать.

— Да, я думаю, что это в основном собаки, кошки и домашняя свинья. Семеро маленьких, я думаю, это кролики и морские свинки.

— Ты говорила с ней о рисунках? — я спросила.

— Да, — тихо сказала Перл. — Я объяснила ей, почему Магни не может удочерить ее. Только жители Родины могут это сделать, и именно тогда она спросила, не могла бы ты ее удочерить.

— Я? Когда это было? — Я чувствовала, как мое сердце учащенно бьется от открывающихся передо мной возможностей.

— На прошлой неделе, — ответила Перл. — Поскольку ты официально являешься жителем Родины, Изобель готова одобрить удочерение, поскольку это самое заветное желание Милы.

Я разинула рот.

— Вы позволите мне удочерить Милу?

— Да. — Она улыбнулась. — Когда Кристина удочерила Рейвен, мы позволили Боулдеру стать ее приемным отцом. Это имело смысл, поскольку он был супругом Кристины и должен был выполнять функции отца Рейвен. Он подписал некоторые условия о ее правах, одно из них заключается в том, что она не может быть продана с аукциона на турнире, если только она сама этого не захочет.

— Хорошо. — Я кивнула головой, чувствуя, как волнение сжимает мою грудь.

Перл протянула мне какие-то документы.

— Это документы об удочерении. Что ты думаешь, Лаура? Понравлюсь ли я Магни больше, когда он узнает, что я помогла исполнить самое большое желание Милы?

Я встала, чтобы обнять ее.

— Я не могу говорить за него, но я обожаю тебя за это.

Мы посидели немного, обсуждая, как сообщить новость Магни и Миле. Согласовав простой план, мы прошли по коридору в кабинет Хана.

— Это вторжение женщин, — пошутил Хан, когда мы впятером вошли одновременно.

Боулдер подошел, чтобы поцеловать Кристину, и его рука погладила ее живот.

— Вы, дамы, закончили свою работу? — спросил он с улыбкой.

— Да, мы это сделали.

— Мы тоже, — сказал Хан и посмотрел на Перл и Изобель. — Вы будете рады услышать, что я простил охотников.

Когда Изобель нахмурилась, Перл объяснила.

— Солдаты, которые удерживали нас против нашей воли, думая, что мы прячем Магни.

— О, я понимаю.

Перл уточнила:

— У нас с Ханом были разногласия по поводу того, с какими последствиями они должны столкнуться за свои действия.

— Я пощадил их не из-за наших споров, — подчеркнул Хан. — Это было условием Магни вернуться к работе.

Магни пожал плечами.

— Я обучил этих людей быть лучшими воинами в Северных землях, и они верны мне. Я не могу выполнять свою работу без них, и поскольку вы просите меня вернуться к моей работе, это комплексная сделка.

— Спасибо тебе, Магни, за то, что заставил Хана поступить правильно. — Перл произнесла эти слова мягким и мелодичным голосом, и ее улыбка была искренней, когда она подошла и обняла Хана за талию, прислонившись к нему. — Мы собираемся в школу и хотели бы, чтобы вы пришли и помогли нам проводить Изабель, Шелли и остальных.

— Ты не будешь возражать, если я останусь здесь? Я тону в работе, — извинился Хан.

Перл моргнула, и я могла бы сказать, что в ее голове крутилось, как придумать правдоподобное оправдание, которое не вызвало бы подозрений у Магни и не выдало бы удивления по поводу удочерения.

— Просто ты сказал, что объявишь о моей беременности всей стране в своей сегодняшней речи. Я бы хотела, чтобы дети в школе сначала услышали это от нас.

Хан опустил голову и задумался об этом.

— Ты думаешь, это много значило бы для них?

— Да, я знаю это. Пожалуйста, Хан, для меня это тоже много значит.

— Хорошо, тогда я приду. — Он перебрал какие-то бумаги на своем столе и отдал короткое распоряжение Магни. — Иди поговори со своими людьми. Они будут рады выбраться из тюремной камеры, в которой находятся.

— Нет, — взвизгнула я.

Боулдер, Хан и Магни посмотрели на меня с беспокойством.

— Что случилось, Лаура?

Я никогда не была сильна в придумывании лжи с ходу.

— Просто Мила звонила мне раньше, и один из мальчиков дразнил ее. Она спрашивала о тебе.

— Кто дразнил ее? — Магни подошел ко мне на шаг ближе. — С ней все в порядке?

— Она не сказала, кто это, но она спрашивала о тебе.

Как и ожидалось, то, что Мила нуждалась в нем, сделало свое дело, и Магни ушел вместе со всеми нами. Перл выпучила на меня глаза, когда Магни пробормотал о том, как он научит мальчиков не связываться с Милой.

Я прикусила губу, беспокоясь, что он ворвется в школу и устроит хаос в своем стремлении защитить Милу от любого вреда. Перл увидела, что я вспотела, и пришла мне на помощь.

— Магни, я знаю, что прошу многого, но не мог бы ты позволить нам с Ханом сделать наше объявление, прежде чем ты допросишь Милу о том, кто ее дразнил?

Магни кивнул в знак согласия.

— Конечно.

Он сдержал свое обещание и не сказал ни слова, когда Хан и Перл собрали всех в классной комнате и сообщили хорошую новость.

Дети поздравляли Перл и Хана. Мила, Рошель, Пейси, Ники и некоторые другие предложили поиграть с ребенком и посидеть с ним, если когда-нибудь понадобится.

Глаза Магни блуждали по комнате, бросая молчаливые вопросы на мальчиков, чтобы посмотреть, не расколется ли кто-нибудь из них от одного его хмурого взгляда.

Я подошла и оттащила его в угол.

— Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, верно?

— Да. Я знаю. — Он наклонил голову. — Тебе не нужно беспокоиться, я не собираюсь устраивать истерику. Я решил, что буду держать себя в руках, когда узнаю, кто это сделал.

— Насчет этого… — я подозвала Милу. — Дорогая, не могла бы ты, пожалуйста, пойти к Перл. У нее есть что показать Магни.

Мила поспешила, и ей дали папку, которую она вернула нам.

— Держи, — она протянула ее Магни. — Что там?

Магни открыл папку и прочитал несколько строк, прежде чем его взгляд метнулся ко мне.

— Что это?

Мое лицо смягчилось, и я не смогла сдержать слез на глазах.

— Мила, почему бы тебе не помочь Магни прочитать это?

Мила придвинулась к нему поближе и посмотрела на папку.

— Я не могу прочитать это первое слово.

Магни погладил ее по волосам.

— Здесь написано «сертификат».

Мила читала медленно.

— Свидетельство об удоче… — ее глаза расширились.

— Свидетельство об удочерении, — закончила я за нее.

Обе руки Милы взлетели ко рту, и она продолжала переводить взгляд с меня на Магни и обратно, как будто ждала, что мы подтвердим, что это правда.

— Если Магни подпишет эту бумагу, ты официально станешь нашей дочерью, — сказала я и прижалась лбом к виску Милы. — Видишь, я уже подписала.

Папка в руках Магни дрожала, и его кадык подпрыгивал, когда он продолжал моргать своими влажными глазами, глядя в глаза Милы.

— Ты хочешь, чтобы он подписал?

Голова Милы кивала вверх-вниз, а тыльной стороной ладони она вытирала слезы с глаз.

— Да! — воскликнула она.

Я вручила Магни ручку, и, используя свое бедро в качестве опоры под папкой, он подписал бумаги дрожащей от волнения рукой. Как только это было сделано, он поднял Милу и обнял ее одной рукой, а другой притянул меня к себе. Мы с Милой плакали счастливыми слезами, а Магни смеялся и покрывал поцелуями наши лица и волосы.

— Мои девочки, — повторял он без конца.

— Что происходит? — спросила Рейвен, и я подняла глаза, чтобы увидеть, что мы привлекли внимание аудитории.

Хан взял инициативу в свои руки.

— Я рад сообщить, что я не единственный, у кого растет семья. Мой брат и его жена Лаура удочерили Милу как свою дочь.

Радость была подобна волнам счастья, пробегающим по толпе, и каждый хотел поздравить нас.

— Я показала Магни письмо, которое Мила отправила Перл, и сказала ему, что это была идея Милы, чтобы я удочерила ее.

Магни рассмеялся.

— Кто бы мог подумать, что то, что ты мамаша, в конечном итоге обернется чем-то хорошим?

— Ты должен поблагодарить Перл. Она была той, кто отстаивал нашу правоту в Совете, и без нее ничего из этого не было бы возможно.

Я наблюдала, как Магни отвел Перл в сторону и поблагодарил ее. Они немного поговорили и в конце концов улыбнулись.

— Что ты ей сказал? — спросила я с любопытством.

— Что я был благодарен ей за помощь.

— И что?

— И я извинился за те разы, когда доставал ее дерьмом.

— Не может быть. Ты извинился перед Перл?

Магни встретился со мной взглядом.

— Ты стала хуже думать обо мне из-за того, что я извинился перед ней?

— Нет, с чего бы мне это делать? Ты произвел на меня впечатление. — Я наклонилась и поцеловала его как раз в тот момент, когда Кайя встала со стула.

— Могу я привлечь ваше внимание?

— Смотри, Кайя теперь выглядит как взрослая, — поддразнил ее один из мальчиков. По сравнению с женщинами на Родине Кайя была среднего роста, но поскольку мужчины были намного выше шести футов, рядом с ними она выглядела миниатюрной.

— Мы не все можем быть такими высокими, как вы, мужчины, — парировала Кайя и указала на мальчиков. — Это как со всем в природе. Мы все растем, пока не достигнем совершенства. Просто я достигла совершенства намного раньше, чем все остальные из вас.

— Верно, у тебя идеальный рост для того, чтобы Арчер мог положить руку тебе на голову, когда устанет, — пошутил Платон.

— И у тебя идеальный рост, чтобы молчать, пока я произношу свою речь. — Кайя подняла палец, подчеркивая, что хочет, чтобы он слушал ее. — Сегодня мы прощаемся с нашей любимой Шелли, которая уезжает поступать в колледж. Шелли, сделай шаг вперед, дорогая.

Подросток сделала маленький шаг вперед и натянула рукава на руки, как делала всегда.

— Шелли, ты здорово помогла всем нам, и мы будем очень по тебе скучать. Дети сделали тебе прощальный подарок на память о нас. — Рошель и Ники обе принесли Шелли коробку. — В коробке ты найдешь письма и рисунки от детей, а также несколько рисунков, которые они сделали для тебя.

— Эй, я тоже приготовил тебе один из подарков, — проговорил Марко. — Это в коробке.

— Что это? — спросил Соломон. — Стихотворение?

Марко усмехнулся.

— Как будто… Нет. Дети рисовали на камнях, и я решил нарисовать твой портрет.

— Я хочу это увидеть, — сказала Рейвен и ухмыльнулась.

Шелли открыла коробочку и достала камень, который поместился у нее на ладони.

Рейвен нахмурилась, изучив камень.

— Это совсем не похоже на Шелли, похоже, ты нарисовал попкорн или что-то в этом роде.

— Это потому, что камень был слишком мал, чтобы нарисовать всю Шелли. Там было место только для ее гигантского мозга.

— Ааа. — Рейвен кивнула. — Ты нарисовал мозг на камне. Теперь я это вижу.

— Большое вам спасибо за ваши продуманные подарки. Мне понравилось быть здесь, в школе, и я надеюсь, что когда-нибудь у меня будет возможность вернуться и навестить вас, — объявила Шелли.

Я наблюдала, как дети с Родины обнимали причудливую девочку, когда она двигалась по комнате. С того самого момента, как я впервые встретила Шелли, я всегда чувствовала необходимость сделать ей макияж. У меня руки чесались от желания увидеть, какой лебедь спрятался внутри гадкого утенка. Я бы с удовольствием помогла ей избавиться от ее прыщей и густых бровей.

— У меня тоже есть подарок для тебя, — сказала Шелли Марко, когда подошла к нему. — Вчера дети сказали мне, что ты нарисовал для меня рисунок на камне, и я подумала, что тоже могу тебе что-нибудь подарить. — Она протянула ему руку. — У меня не было времени завернуть его, и оно не такое нарядное, как твой прекрасный мой портрет. Но, конечно, этим подарком ты задаешь невероятно высокую планку.

Марко рассмеялся.

— Я знаю.

— Это просто маленькое напоминание тебе о том времени, которое мы провели вместе.

Марко посмотрел на ладонь Шелли, когда она раскрыла ее.

— Морская раковина, — сказал он и поднял ее. — Спасибо.

— Я подобрала это на пляже, куда мы ходили, ты помнишь?

— Там, на Родине, конечно.

— Морская раковина в некотором смысле символична, — сказала Шелли и, все еще держа в руке коробку от «детей», скрестила свободную руку на груди, чтобы почесать шею, которая приобрела малиновый цвет.

Марко откинул назад свои вьющиеся каштановые волосы длиной до плеч и присмотрелся к ракушке повнимательнее.

— Символ чего?

— О тебе. Млекопитающее, которое жило внутри этого панциря, было мягким и уязвимым внутри и тоже нуждалось в твердом панцире.

Марко рассмеялся в своей непринужденной очаровательной манере.

— Очень забавно, но я настолько крут, насколько это возможно, и ты это знаешь.

Шелли пожала плечами.

— Если ты так говоришь.

— Я буду беречь эту раковину. Если люди спросят меня, я скажу им, что это замечательное напоминание о гениальной девушке, которая была чертовски умна, но которой нужно было научиться время от времени замолкать. Ну, знаешь, как моллюск или устрица.

Шелли склонила голову набок и нахмурила свои густые брови.

— И я покажу людям твой подарок и скажу, что это напоминание о молодом человеке, у которого вместо мозгов были камни.

— Ладно. — Марко снова опустил взгляд на ракушку. — Я надеюсь, что ты вернешься навестить нас.

В тот момент я не сказала Марко, что вскоре мы с Перл собираемся предложить ему должность наставника в одной из новых экспериментальных школ. Даже если бы Шелли вернулась в гости, Марко здесь бы не было. Шанс на то, что они когда-нибудь снова встретятся, был невелик.

— Могу я обнять тебя на прощание? — спросила Шелли, и Марко откинулся назад, его глаза расширились. Мужчины не прикасались к женщинам. Здесь, в школе, были исключения из этого правила, поскольку они массировали друг друга в рамках учебной программы Кайи. Но потереть спину или ступни — это одно. Объятие, однако, было очень интимной вещью, и Магни переместил свое равновесие рядом со мной.

— Ты не можешь просто пожать Марко руку? — спросил он Шелли.

Тень неуверенности промелькнула на ее лице, прежде чем она взяла себя в руки.

— Нет, я бы хотела обнять Марко. Он был моим другом, и я буду скучать по нему.

— Хорошо, — сказал Магни и пригвоздил молодого человека своим пристальным взглядом. — Но держи свои руки так, чтобы я мог их видеть.

Я толкнула Магни локтем.

— Ты ставишь все в неловкое положение. Прекрати.

Но ущерб уже был нанесен, и Марко застыл, когда Шелли приподнялась на цыпочки, чтобы обнять его. Объятие длилось меньше трех секунд, и все это время Марко смотрел на Магни, чтобы убедиться, что мой муж не собирается на него наброситься.

— Что происходит? — крикнул Хан через всю комнату.

Магни поднял руку.

— Марко прикасался к ней с моего разрешения.

Хан подошел с серьезным выражением на лице.

— С каких это пор ты одобряешь, когда молодые люди прикасаются к женщинам? Ты чуть не убил Соло за то же самое.

— Я застукал Соло целующимся с Уиллоу. Это не одно и то же.

— Кто бы мог подумать, что вы двое как голубки? — Хан хлопнул Марко рукой по плечу.

— Мы не голубки, — настаивал Марко. — Она всего лишь ребенок.

Мужчины были так поглощены своими мыслями, что не заметили, как вытянулось лицо Шелли. Когда-то мне было пятнадцать, и я знала, каково это — влюбиться в кого-то постарше, кто видит во мне только ребенка.

— Кроме того, Шелли — уроженка Родины, а я собираюсь завоевать свою невесту на турнире, — заявил Марко. — Я хочу миллион долларов.

— Ты говоришь так, словно деньги важнее женщины, — сказала я неодобрительным тоном.

— Я не это имел в виду. Просто я хочу действительно хороший гибрид, как у Магни, а они дорогие.

— Может быть, когда-нибудь я позволю тебе полетать на моем, — сказал Магни.

Марко выглядел так, словно Рождество наступило раньше срока.

— Это было бы потрясающе. Когда?

Мужчины завели скучный разговор о дронах, и, поцеловав Магни в щеку, я отошла вместе с Шелли.

— Я чувствую себя такой невежественной, когда они говорят о мощности двигателя и прочем дерьме, — сказала я ей. — Я бы предпочла поговорить о косметических средствах.

— Косметические средства? — Шелли сморщила нос. — Я предпочитаю каждый день говорить о двигателях, а не о косметических средствах.

Я усмехнулась.

— Когда-нибудь это может измениться; никогда не знаешь наверняка.

Шелли искоса взглянула в сторону Марко.

— Может быть.

— Есть средства, которые помогут очистить твою кожу, и если бы ты немного подправила форму бровей и обработала волосы маслом шелка, держу пари, ты была бы самой красивой девушкой в комнате.

Шелли прикусила губу.

— Красота поверхностна. Я не тщеславный человек.

— Хорошо.

Она постояла секунду, бросая взгляды в сторону Марко.

— Ты действительно думаешь, что я была бы самой красивой девушкой в комнате?

— Я говорю это не из вежливости. Ты уже должна была знать, что это не по-северянски. Все, что я хочу сказать, это то, что у тебя есть секретное оружие, если ты когда-нибудь решишь, что хочешь привлечь внимание мужчины.

Шелли странно хихикнула, что напомнило мне, что девушка на самом деле была всего лишь подростком.

Мы все собрались возле школы, чтобы проводить Изабель, Шелли и детей с Родины, которые собирались домой на Рождество.

Мила стояла между мной и Магни, когда мы махали беспилотнику.

— Я бы хотела переночевать сегодня в школе, — сказала она и посмотрела на меня снизу вверх.

— Конечно.

— Просто Ники грустит из-за того, что все уезжают, и я пообещала, что посплю сегодня с ней.

— Ты хорошая подруга, Мила, и тебе не обязательно каждый вечер ходить с нами домой. Ты можешь поступать так же, как Рейвен, и ездить домой на выходные, — объяснила я.

— Мы будем все время заходить в школу, — добавил Магни и наклонился во весь рост. — И если кто-нибудь из парней будет приставать к тебе, я хочу, чтобы ты сказала мне, хорошо?

Мила слегка улыбнулась ему.

— Я думаю, многие из них завидуют мне.

— Почему?

— Потому что у меня самые крутые родители.

Магни посмотрел на группу мальчиков.

— Ты так думаешь?

— Я слышала, как Шторм сказал, что несправедливо, что удочеряют только девочек, и что Соло повезло, что он может тренироваться с тобой. У них нет семей, к которым они могли бы вернуться домой на выходные или на Рождество.

Магни выпрямился во весь рост и секунду постоял с задумчивым видом.

— Может быть, нам следует что-то с этим сделать.

Глава 38

Ненасытный

Магни

Мы с Лаурой всегда были очень близки физически, но в последние дни, с тех пор как я вернулся с Аляски, мы наверстывали упущенное и не могли насытиться друг другом.

Каждая поверхность в нашей комнате была использована, и я все думал, что Лаура попросит меня сделать перерыв и перестать ее беспокоить, но она казалась такой же ненасытной, как и я.

— Я скучала по тебе. — Лаура бросилась в мои объятия, когда я вошел в нашу комнату.

Мне удалось поймать ее, и я ухмыльнулся, когда она обхватила меня ногами за талию, как обезьянка.

— Ты очень скучал по мне, не так ли?

Энергия Лауры была игривой, и она расстегнула верхнюю часть моей форменной куртки и облизала мою шею до подбородка.

— Если я буду получать такой прием каждый раз, когда возвращаюсь домой, ты будешь принимать меня дома все раньше и раньше с каждым днем.

Она прикусила мочку моего уха и прошептала:

— Время поиграть.

— Ты хочешь поиграть? — Я отнес ее на кровать и бросил на нее. — Тогда давай поиграем.

Пока я избавлялся от ботинок, куртки и рубашки, Лаура встала на колени на кровати и устроила небольшое стриптиз-шоу, эротично стягивая с себя платье.

Страстно желая почувствовать ее, я потянулся вперед, но она отодвинулась и рассмеялась.

— Если я тебе нужна, тебе придется меня поймать.

Со стоном я погнался за ней, оставаясь в одних штанах. Она бегала по кровати и мебели с невероятной скоростью и ловкостью, и это пробудило во мне охотника.

— Я поймаю тебя, и когда я это сделаю, я так сильно отшлепаю тебя по заднице, Лаура.

Она рассмеялась и обернулась, насмехаясь надо мной, позволив мне приблизиться, прежде чем снова убежать.

— Я больше и сильнее тебя.

— Но я быстрее.

— Конечно, тешь себя. — Мой смех был таким же освежающим, как открытое окно, впускающее в мою душу свежий весенний воздух. Подобно хитрому волку, преследующему аппетитную лань, я загнал ее в угол. — Ты думала, у тебя есть шанс?

— Да? — спросила она, ее грудь поднималась и опускалась, когда она задыхалась от бега.

Ее ответ смутил меня, но у меня не было времени подумать, прежде чем она набросилась на меня. Ее руки были в моих волосах, притягивая мою голову вниз, и она целовала меня, крепко и требовательно, ее зубы впивались в мою нижнюю губу. Своим телом она подталкивала меня пятиться назад, пока я не наткнулся на стул.

Лаура никогда раньше не была так агрессивна со мной, и я не был уверен, что с этим делать.

— Что ты делаешь? — я спросил.

Она откинула голову назад настолько, чтобы встретиться со мной взглядом.

— Я забираю то, что принадлежит мне.

Похоть в ее глазах заставила мурашки пробежать у меня по спине самым приятным образом. Я никогда в жизни не чувствовал себя таким желанным, и это был гребаный кайф. Руки Лауры расстегнули мои штаны, и когда она присела на корточки, я застонал от предвкушения.

— О черт, Лаура.

Ее красивые длинные рыжие волосы обрамляли хорошенькое личико, когда она посмотрела на меня с озорной улыбкой. Она отсасывала мне и раньше, но именно так она это делала — как будто она руководила шоу. Это должно было заставить меня чувствовать себя менее мужественным, но было чертовски потрясающе чувствовать исходящую от нее силу. Если бы кто-нибудь с самого начала сказал мне, что, позволив Лауре немного взять инициативу в свои руки, ей будет в десять раз веселее в постели, я бы сделал это раньше.

Я был словно загипнотизирован, когда ее руки освободили мой член и распределили предварительную сперму вверх и вниз по моему стволу.

— Черт, это так сексуально, Лаура. — Мои губы раскрылись в стоне, когда Лаура посмотрела прямо мне в глаза и открыла рот, высунув язык и облизывая мой член вверх и вниз. Мне пришлось на секунду закрыть глаза, чтобы убедиться, что это реально. Она все еще сосала мой член, когда я снова открыл их. Ее техника была безупречна, и она заставила меня почти сойти с ума от того, как покачивалась ее голова и какие звуки она издавала.

— Я хочу трахнуть тебя. — Я поднял ее и отнес на диван, развернув и раздвинув ей ноги. Это было великолепное зрелище женского совершенства с ее длинными рыжими волосами, ниспадающими каскадом по спине, и ее круглой попкой, торчащей вперед, чтобы соблазнить меня.

— Да, — она издала глубокий стон, когда я вошел в нее сзади. — Это так приятно.

— Я, бл*дь, тоже по тебе скучал, — выдохнул я.

— Сильнее, — простонала она, когда я вошел в нее.

— Что ты сказала? — Я шлепнул ее по заднице. — Кто тебе сказал, что я выполняю приказы?

Лаура повернула голову и посмотрела на меня полуприкрытыми глазами, полными вожделения.

— В чем дело, тебе не нравится, когда я умоляю тебя взять меня посильнее?

С низким рычанием я вдавил пальцы в ее бедра и толкнулся сильнее, мое сердце бешено колотилось, а глаза наслаждались ее кремовой кожей.

— Да, именно так. — Тело Лауры раскачивалось взад-вперед, и ее сиськи покачивались от этих движений. От одного этого зрелища мои яйца подтянулись.

— Я хочу, чтобы ты наполнил меня своей спермой, Магни.

— Как будто у тебя был выбор. — Я зарычал и притянул ее к себе, чтобы укусить за плечо в знак доминирования. — Я собираюсь трахать тебя каждый день, пока твой живот не начнет выпирать от моего ребенка.

— Ты обещаешь? — ее смех был сексуальным, и я продолжал брать ее, приближая нас обоих к кульминации.

— Да. Да. Да. — Голос Лауры был пронзительным, и она откинула голову мне на плечо, выкрикивая мое имя в своей эйфории. — Да, Магни, да.

Все одиночество, от которого я страдал, исчезло. Когда внутренности Лауры сжались вокруг моего члена, как будто она никогда не позволила бы мне выйти из нее, мы были связаны настолько, насколько это вообще возможно. Я вошел глубже и на секунду замер, извергая в нее свою порцию спермы с глубокими стонами.

Лаура оставалась на своем месте, ожидая, когда я пошевелюсь.

— Ты — мой. — Заявление прозвучало тихо и напряженно, поскольку каждая клеточка моего тела восстанавливалась после интенсивного секса. Я не двинулся с места, пока она не подтвердила это.

— Верно. Я весь твой.

Глубокий вздох удовлетворения вырвался у меня, когда я отстранился и пошел в ванную, чтобы привести себя в порядок.

Лаура последовала за мной и села на унитаз, чтобы выдавить сперму.

— Не делай этого. Иди, ляг на кровать, задрав ноги кверху. Я хочу от тебя ребенка.

Она взяла немного бумаги и вытерлась, прежде чем сделать так, как я ей велел.

— У нас сегодня была встреча с мальчиками Севера, — сказал я, присоединяясь к ней в постели несколько секунд спустя.

— У кого именно?

— У меня, Арчера, Марко и Боулдера.

— Ух ты, звучит серьезно. О чем была эта встреча?

— Мы сказали им, что считаем их своими мальчиками.

Лаура потянулась за другой подушкой, чтобы поднять голову повыше.

— Своими мальчиками?

— Да, ты знаешь, что, несмотря на то, что у них нет отца, они могут рассчитывать на нас, если им понадобится руководство или помощь в чем-либо.

— Вы сказали им это?

— Просто Мила сказала о том, что они завидовали тому, что у нее есть родители. У меня самого был отец, и, честно говоря, я всегда завидовал мальчикам, у которых его не было, потому что мой отец был занозой в заднице. Я спросил Боулдера, Арчера и Марко, которые выросли без родителей, и они сказали, что никогда не чувствовали, что им чего-то не хватает.

— Я думаю, это тот случай, когда ты не скучаешь по тому, о чем не знаешь. Проблема в том, что наши мальчики в школе сталкиваются с разговорами детей-мамаш о том, что они растут в семьях и у них есть родители. К тому же, они видели, как Рейвен и Милу удочеряли.

— Значит, вы решили, что вы, мужчины, могли бы дать им ощущение семьи?

Я медленно кивнул.

— Да, или, может быть, просто выразить словами то, чего мы им никогда не говорили.

Брови Лауры поползли вверх, и она улыбнулась.

— Магни Аврелий, ты превращаешься в чувствительного к словам человека?

— Черт возьми, нет. Я оставлю разговоры Боулдеру и Арчеру.

— Значит, ты им так и сказал?

— Да, я сказал, что ожидаю от них многого и что я надеру им задницы, если они не проявят себя наилучшим образом.

— Хм. По-моему, это больше похоже на угрозы.

— Эй, они хотели отцов, вот какие они есть отцы.

— Нет, Магни, таким был твой отец. Может быть, тебе нужно переосмыслить, что такое хороший отец, и подбодрить их, вместо того чтобы делать неуверенными в себе.

Я запротестовал.

— Они не неуверенные в себе. Они самоуверенные высокомерные ублюдки, такими же, какими мы были в их возрасте.

Лаура рассмеялась.

— Ты все такой же высокомерный и самоуверенный, но я люблю тебя.

В этот момент Лаура выглядела такой сладкой, что я притянул ее к себе и перекатился на нее сверху, чувствуя тепло ее тела и гостеприимство.

— Покажи мне, как сильно ты меня любишь.

Лаура улыбалась, когда я поцеловал ее, и наши зубы слегка стукнулись друг о друга. Ее руки прижимались к моему затылку и плечам, наши языки кружились друг против друга в медленном танце. Когда она подняла ноги, чтобы обхватить их вокруг меня, мне было все равно, что мы только что занимались сексом. Мой член снова затвердел, и я захотел ее.

Ее глаза немного расширились, когда я скользнул в нее.

— Но мы только что…

— И что? — На этот раз я двигался медленно и глубоко, не жалея времени. Опершись на локоть рядом с ее головой, я высвободил одну руку, чтобы заправить волосы ей за ухо и обхватить ладонями ее лицо. — Ты чертовски великолепна, ты знаешь это?

Она повернула голову и зажала мой большой палец губами, покусывая меня так, словно хотела съесть целиком.

— Это ощущается по-другому, — прошептала она, и мягкость в ее глазах отражала то состояние, в котором я находился. Нежным движением я вытащил большой палец и снова поцеловал Лауру, вращая бедрами и входя и выходя из нее в медленном темпе.

У Лауры вырвался глубокий стон, и я почувствовал, как в моем животе запорхали бабочки.

— Я думаю, разница в том, что мы не трахаемся, а занимаемся любовью, — прошептала она мне в рот.

Она была права.

У нас с Лаурой всегда был зажигательный секс со множеством поз и потными телами. То, что мы закончили всего десять минут назад, было именно этим. Это было и еще что-то другое.

— Я люблю тебя, — прошептал я и проложил дорожку мягких поцелуев вниз по ее подбородку. — Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя.

Тихий смех Лауры был звуком чистой радости, и она снова притянула меня к себе для поцелуя, который был солоноватым на вкус.

— В чем дело, детка?

Лаура не вытирала слез.

— Я просто так счастлива.

На моем лице появилась улыбка. Моя жена плакала от счастья, и я никогда не чувствовал себя большим мужчиной.

Мы медленно занимались любовью, и когда Лаура оказалась в моих объятиях, я почувствовал себя самым богатым человеком во вселенной. Теперь у меня была семья, и моя жена была так же без ума от меня, как и я от нее.

— Может быть, занимаясь любовью в два раза ближе друг к другу, мы родим близнецов, — пошутила Лаура, когда мы лежали обнаженные вместе, ее голова лежала у меня на груди, а пальцы играли с моим обручальным кольцом.

— Это было бы бонусом. Как бы ты хотела назвать нашего ребенка, если это будет дочь? — я спросил.

— Обри, если это девочка, и ты хотел Мэйсона, если это мальчик, верно?

— Ага. А что, если у нас их будет больше двух?

— Мы позволим Миле придумать имя. В конце концов, это ее младшие братья и сестры.

Я повернул голову и поцеловал мягкие волосы Лауры.

— Спасибо тебе за то, что удочерила Милу вместе со мной.

— Я бы удочерила Милу в любой день. Она самая добрая девочка в мире.

— Да. Она почти слишком добрая и миролюбивая, — размышлял я вслух. — Хорошо, что теперь у нее есть мы, родители. Нам придется немного закалить ее.

Лаура подняла руку и посмотрела на меня.

— Я не думаю, что мы должны пытаться изменить Милу. Мое сердце было бы разбито, если бы я увидела, как кто-то столь чистый и невинный, как она, становится циничным.

Я кивнул.

— Хорошо. Это правда. Но мы должны убедиться, что она выйдет замуж за кого-нибудь такого же свирепого и сильного, как я. Кого-то, кто сможет защитить ее.

Лаура усмехнулась.

— Это само собой разумеющееся, Магни. С тобой, как с ее отцом, ни один молодой человек и не взглянет на нее, если только он не глуп или не очень храбр.

— Это то, на что я надеюсь, но мы все равно должны присматривать за мальчиками в школе. Что напомнило мне, что теперь, когда Шелли уехала, им нужен помощник учителя для Кайи. Я надеюсь, ты не возражаешь, но я предложил им тебя — подменить меня, пока они не найдут кого-нибудь другого.

Лаура выглядела ошеломленной.

— Значит ли это, что ты не против, если я буду работать по-настоящему?

— Разве это не то, чего ты хотела?

— Да.

— Ну что ж. — Я позволяю своему пальцу провести по ее ключице. — Убей меня, если я говорю как житель Родины, но я тут подумал…

— О чем?

— О том, какими несчастными мы были, когда пытались сделать друг из друга то, что, как нам казалось, мы хотели. Я хотел, чтобы ты была послушной и безропотной женой, а ты хотела, чтобы я был сосунком, который боготворит тебя.

Лаура рассмеялась.

— Я никогда не говорила, что хотела, чтобы ты был сосунком.

— Дело в том, что я передумал. Я вижу в тебе силу и не хочу, чтобы ты притворялась кроткой, Лаура. Я хочу, чтобы у Милы был в тебе образец для подражания. Ей следует доверять своему собственному инстинкту и не лезть за каким-то глупым мальчишкой на скользкую крышу.

— Я тоже хочу этого для нее, но ты же понимаешь, что это означает, что иногда я могу сказать тебе «нет».

— Ты должна сказать мне «нет», если я веду себя неразумно.

— Ты неразумен! — Она рассмеялась. — Всегда.

Я пощекотал ее.

— Эй, я все еще могу отшлепать тебя по заднице, если ты будешь непослушной.

— О, тогда я придумаю, как сказать тебе «нет» неприличными способами.

Игривая энергия между нами вернулась, и это заставило меня рассмеяться.

Лаура улыбнулась и обхватила ладонями мое лицо.

— Мне нравится, когда ты улыбаешься и смеешься, Магни. Раньше ты никогда этого не делал, и это делает тебя еще более красивым и сексуальным.

— Как я мог не смеяться и не улыбаться после того секса, который у нас только что был? Ты превращаешься в гребаную секс-богиню, Лаура.

Она поцеловала меня, позволив своему языку скользнуть по краешку моих зубов, и забралась на меня верхом.

Крепко положив руки ей на попку, я сжал ее.

Лаура наклонилась и встретилась со мной взглядом.

— Ты уверен, что справишься с новой Лаурой?

Я ответил уверенной улыбкой.

— Если кто и сможет справиться с тобой, милая, так это я. Не забывай, что я все еще самый сильный воин в мире.

Лаура приподняла брови в озорной улыбке.

— Ты — самый сильный воин? Я бы сказала, что сейчас я самый сильный воин. В конце концов, я здесь единственная, кто на высоте.

— Я не могу с этим поспорить. — Я рассмеялся, и когда ее руки потянулись к моим рукам, и мы переплели наши пальцы, с таким же успехом это могли быть наши сердца, тянущиеся друг к другу.

— У каждого воина есть слабость, — сказал я, чувствуя, как к горлу подступают эмоции. — Ты моя, Лаура.

Ее голубые глаза расплылись в лучезарной улыбке.

— Справедливо, поскольку ты тоже всегда был моей слабостью.

Эпилог

Малыши

Лаура

— Плесни мне еще пива, ладно? — Магни окликнул Хана, который стоял ближе всех к большой ванне, где давно растаяли кубики льда, предназначенные для охлаждения напитков.

Мы все собрались, чтобы отпраздновать четвертый день рождения наших близнецов — традицию, которую мы переняли у мамаш.

— Мила, пойди скажи Мэйсону, что он должен поделиться мечом с Обри.

Мила, которой было почти пятнадцать, сверкнула ямочками на щеках в улыбке.

— Я уже трижды говорила ему поделиться, но он продолжает говорить, что мечи — это для мальчиков.

У меня было искушение самой пойти поговорить с сыном, но, будучи на девятом месяце беременности, вставать со стула в такую жару казалось изнурительным занятием.

— У нас слишком много детей, — пробормотала я Кристине, которая сидела рядом со мной со своим малышом на руках.

Она рассмеялась.

— Я знаю, я только что говорила Боулдеру, что нам достаточно троих. У меня такое чувство, будто я была беременна без остановки последние пять лет.

— Думаю, мужчины считают, что это соревнование, чтобы посмотреть, у кого будет больше детей, — рассмеялась Афина. — Финн одержим идеей иметь дочь.

— Но он обожает мальчиков, — сказала я и посмотрела на футбольное поле, где Финн, Арчер и Боулдер играли с детьми. Ученики изменились с тех пор, как я впервые посетила школу. То, что начиналось как эксперимент, превратилось в постоянную школу. Мила, Томми, Виктория и Уильям были единственными учениками, оставшимися из первой группы детей. В конце лета они переедут в свои новые школы, и было бы неплохо, если бы Мила не была так часто рядом.

— Да, он обожает мальчиков. — Афина улыбнулась и хихикнула, когда Финн подхватил своих двухлетнего и четырехлетнего сыновей и побежал с ними под мышками, чтобы быстрее добраться до мяча. — Как он мог не обожать их, они его копии и смеются над его шутками.

— Ты тоже смеешься над его шутками, — заметила я.

— Я должна. Я пытаюсь вложить мудрость в головы моих мальчиков, а он саботирует меня, корча смешные рожи у меня за спиной. Либо я злюсь, либо смеюсь вместе с ними.

— Я бы хотела, чтобы Фрейя побольше смеялась, — сказала Перл и кивнула головой в сторону дочери. Вместо того чтобы играть самой, девочка стояла рядом с футбольным полем и давала указания остальным. — Я имею в виду, что ее речь развита для ее возраста, но она слишком серьезна, и все, что она хочет делать, это играть в шахматы или на пианино. Это ненормально для четырехлетнего ребенка.

Кристина, Афина, Кайя и я рассмеялись.

— А чего ты ожидала, когда вы с Ханом стали родителями?

Перл погладила свой живот и улыбнулась.

— Я надеюсь, что этот ребенок станет более веселым членом нашей семьи и заставит Фрею немного поиграть.

Мы все на секунду остановились, чтобы посмотреть на Фрею, которая с серьезным выражением лица наблюдала за игрой остальных. Контраст между темными и светлыми цветами ее родителей привел к появлению красивого ребенка с оливковой кожей, мягкими каштановыми кудрями и пронзительными зелеными глазами.

Перл посмотрела на Кристину.

— Мне бы хотелось, чтобы Фрейя была немного больше похожа на Рейвен. Эта девушка не принимает «нет» в качестве ответа, и она такая целеустремленная.

Кристина кивнула.

— Для тебя это Рейвен, но Фрейя тоже сильна по-своему. Кроме того, я беспокоюсь о Рейвен. Она хочет быть офицером полиции.

— У нее бы это здорово получилось, тебе не кажется? — спросила Перл.

Кристина прикусила губу.

— Быть первой женщиной в полиции будет непросто. Я не хочу, чтобы она сталкивалась со всем этим. Было бы намного проще, если бы она выбрала другую профессию.

— Держу пари, быть первой в этом — одна из причин, по которой Рейвен хочет это сделать, — сказала я. — У нее достаточно сил, чтобы везде быть первой.

Кристина кивнула.

— Боулдер и она тренируются вместе каждый раз, когда она дома. Он говорит, что она стала сильным бойцом.

— Она очень сильная. Я тренировалась с ней несколько месяцев назад, и, может быть, ей всего шестнадцать, но она невероятна. — Я наклонила голову. — Мила могла бы кое-чему поучиться у Рейвен. Она совершенно не умеет драться.

Кайя положила руку мне на плечо.

— Мила — любовница, а не боец. Ты должна гордиться ею.

— Да. — Я улыбнулась Кайи и оглянулась на всех детей, играющих со школьниками и некоторыми из наших мужчин. — Ты ведь понимаешь, Кайя, что скоро у нас с тобой будет столько детей, что хватит на всю твою школу, верно?

Перл считала.

— У Боулдера и Кристины трое детей, у нас с Ханом скоро будет двое. У Финна и Афины их двое, и они работают над третьим, а у Лауры и Магни грядет третий. С твоими собственными двумя детьми это составляет около тринадцати детей.

Кайя посмотрела на Хана и Боулдера, которые разговаривали позади нас.

— Скоро нам нужно будет расширить школу.

— Зачем?

Мы, женщины, рассмеялись.

— Потому что вы, мужчины, не перестанете плодить детей, а мы хотим, чтобы наши дети оставались вместе.

Афина подняла руку.

— Только не я. Мы с Финном остаемся на Родине.

— Почему? Разве вам не хотелось бы, чтобы ваши мальчики ходили в эту школу? — спросила Кайя и вскинула руки вверх. — Посмотри на это место. Здесь красиво, спокойно, и тут замечательные учителя. Что тут может не нравиться?

Афина рассмеялась.

— Я бы слишком сильно скучала по своей работе. Но ты права — это замечательное место, именно поэтому мы часто сюда приезжаем.

— А как насчет Тристана, как у него дела? — спросила Кристина у Афины.

Афина просияла.

— Разве я не говорила тебе, что Тристан сконструировал свой первый беспилотник?

Мы все издали возбужденные звуки.

— Прошло два года его обучения, и он уже проектирует беспилотник. — Я присвистнула, впечатленная.

— Я сомневаюсь, что он сделал все это сам, но мистер Рестлер очень доволен им. — Афина сияла от гордости, когда громкий крик заставил нас всех посмотреть на футбольное поле, где Мэйсон решил совместить бой на мечах с игрой в футбол и использовал свой мягкий игровой меч, чтобы отбиваться от других детей.

— Это несправедливо, — крикнула Фрейя со стороны. — Это против правил. — Уперев руки в бока, она возмущенно надула губы и пожаловалась Финну. — Мейсон должен быть отстранен от игры.

— Это называется «дисквалифицирована», милая, — поправила Перл свою дочь.

— Эй, Фрея, он твой двоюродный брат. Прояви немного лояльности, — обратился Магни к своей племяннице.

Фрейя, топая, подошла ко мне.

— Дядя Магни, Мейсону нужно выучить правила.

Магни рассмеялся.

— Он такой же нарушитель правил, как и его отец. — Присев на корточки, Магни подозвал Фрейю и посадил ее к себе на колени. — Однажды ты станешь старше, и Мэйсон использует всю свою отвагу, чтобы защитить тебя от плохих людей.

— Каких плохих людей?

— Тех, кто захочет отобрать власть у твоего отца и у меня. Это сбитые с толку люди, которых подпитывает мелочный гнев. Мэйсон вырастет, чтобы наказать их и обезопасить тебя.

Фрейя выглядела как мудрая взрослая женщина, когда наклоняла голову.

— Люди не должны быть наказаны за свой гнев. Они будут наказаны своим гневом.

Одна бровь Магни приподнялась, и он усадил Фрею обратно на землю и встал во весь рост, глядя на Хана.

— Вот что ты получаешь, женившись на члене городского Совета.

Хан ухмыльнулся.

— У меня еще есть время повлиять на нее. — Его глаза нашли Мейсона и Обри, которые снова сражались на земле из-за меча. — По крайней мере, мои племянник и племянница происходят от двух воинов; я верю, что они защитят моего шахматиста, когда придет время.

— Ты же не думаешь об изменении закона и назначении Фрейи следующей правительницей, не так ли? — тихо спросил Магни.

— Тебе не нужно шептаться, — поддразнила Перл. — Это хороший вопрос, и я думаю, мы все умираем от желания узнать ответ.

— Нет, я не собираюсь менять закон. Я надеюсь, что в следующий раз Перл родит сына, и тогда он будет первенцем.

— А что, если он не захочет быть правителем? — спросила Перл. — Совет — это отличный способ распределить тяжелую ответственность. И для тебя тоже.

Магни допил свое пиво и пошел за другим, одновременно протягивая одно Хану.

— Северные земли не готовы к правителю-женщине.

— Это верно. — Магни открыл свое пиво и поднес его Хану. — Мы последние свободные люди, и такими мы останемся.

— Пока что, — тихо сказала Перл рядом со мной.

Я улыбалась и наслаждалась звуками играющих детей и разговоров друзей.

Когда Финн подошел, чтобы присоединиться к нам и чего-нибудь выпить, он привел с собой нескольких детей.

— Кажется, ты очень популярен, — заметила я.

— Конечно, это так. Они видят меня не так часто, как остальных из вас, придурков.

Я высунула язык.

— Мой ребенок в животе встал бы, чтобы пнуть тебя, если бы мой живот не был слишком тяжелым.

— Давай же. Мне просто пришлось бы опрокинуть тебя, и ты бы больше не смогла встать. — Он рассмеялся.

Мой указательный палец предостерегающе дрогнул.

— Может, я сейчас и неуклюжа, как черепаха, но мой негодяй муж все равно мог бы пнуть тебя за меня.

— Не обращай внимания, что Финн называет нас китами, — сказала Афина. — Он просто дразнится. Он много раз говорил мне, что женщины прекрасны, когда они беременны.

Финн послал Афине воздушный поцелуй.

— Ты всегда прекрасна.

Обри захотелось сесть к Финну на колени, и он раскрыл ей объятия. Она была идеальным сочетанием Магни и меня, с ее светло-рыжими волосами и голубыми глазами.

— А ты, моя принцесса-воин, ты мой новый духовный тотем. — Финн обнял ее сзади и повернул голову к своим сыновьям. — Вы видели, как Обри обогнала всех нас? Вы должны быть осторожны, иначе она окажется крепче вас.

Двое сыновей Финна были недовольны тем, что делят своего отца, и двухлетний малыш забрался ему на спину, в то время как четырехлетний, надув губы, подбежал к Афине.

— Эй, Обри, иди к мамочке, — позвала я, и она бросилась в мои объятия. — Ты собираешься быть сильнее, чем мальчики?

У Обри были самые симпатичные веснушки на носу; она с энтузиазмом кивнула.

Магни подошел и поцеловал ее в макушку.

— Ты собираешься найти большого сильного воина, как твой отец, когда вырастешь?

— Да.

— Хорошо. — Магни улыбнулся мне. — И, Обри, не могла бы ты напомнить ему, что, хотя ты и меньше его, это не значит, что ты слабая?

Она снова кивнула отцу, и я поцеловала ее в подбородок.

— И будешь ли ты помнить, что даже несмотря на то, что твой сильный воин может не очень сильно выражать свои эмоции, он все равно чувствует так же глубоко, как и ты?

У Обри не хватило терпения выслушивать наши взрослые разговоры, и она вывернулась из моих объятий, чтобы убежать обратно к своему брату.

Кристина усмехнулась.

— Я не думаю, что Обри поняла что-либо из этого.

Я улыбнулась.

— Все в порядке. Нам тоже потребовалось некоторое время, чтобы разобраться.

Конец