Вот так каникулы

Глава седьмая

Ева отпрянула, не желая быть увиденной ни Греем, ни Бэмби, решив, что сейчас ей не следовало вмешиваться в жизнь семейства Флинт. Спрятавшись за большим растением, стоявшим у двери, она видела огорченных родителей, но не слышала ни слова из того, что они говорили. Как девочка себя чувствует? Насколько серьезны ее травмы? Неужели ее жизнь в опасности? Бедняжка Тинкер!

Ева увидела, как Грей оставил Бэмби, подошел к столу регистратора и потом направился в комнату, находившуюся за ширмой.

Должно быть, Тинкер там. Но в каком состоянии?

Как только Грей исчез за ширмой, Бэмби открыла сумочку, вынула пачку сигарет, но, увидев на стене надпись «Не курить», распахнула большую стеклянную дверь и вышла.

Ева воспользовалась возможностью и поспешила к регистратору, чтобы расспросить о состоянии Тинкер. Она назвалась учительницей девочки и другом семьи.

— У ребенка травма головы, но, по всей вероятности, не слишком серьезная. Однако эту ночь ей придется провести здесь, в больнице, под наблюдением врача.

У Евы будто гора с плеч свалилась. Глаза наполнились слезами.

— У вас есть бумага? Я хочу написать записку, — сказала она.

Женщина достала из ящика стола лист бумаги. Ева написала несколько слов, сложила записку, написала на ней «Мистеру Флинту» и попросила регистратора передать ее Грею, как только тот закончит разговаривать с врачом. Затем она вышла из больницы, поймала такси и поехала домой.

Ева была дома уже полтора часа, когда раздался стук в дверь. Она взглянула на часы. Стрелки приближались к полуночи. Неужели Грей? Ева взглянула в глазок.

Да, она не ошиблась. Он стоял у порога, судя по всему, невероятно взволнованный. Ева надеялась, что он, прочитав ее записку, позвонит ей, и уж никак не ожидала увидеть его у себя в доме.

Она открыла дверь. Грей вошел и тут же обнял ее.

— Извини, что оставил тебя одну в больнице. Пока я выяснял, как чувствует себя Тинкер, оформлял необходимые бумаги и удостоверился, что ее поместили в детское отделение, прошло много времени. Ты ушла.

— Не думай об этом. Я бы разочаровалась в тебе, если бы дочь не была твоей главной заботой. Как она?

— Врачи говорят, что все будет в порядке. У нее травма головы. Ее оставили в больнице до завтра. Ее должен осмотреть лечащий врач.

Ева посмотрела на Грея.

— То же самое мне сказала регистратор, когда я справилась у нее о состоянии Тинкер. А как Бэмби? — спросила она, помолчав. — Я делала все, чтобы она меня не увидела.

Грей вздохнул.

— Вероятно, ты права. Мне не нужны ее упреки, что я проводил время с тобой, когда наша дочь попала в аварию.

Конечно же, Грей не делал тайны из своей поездки в Дедвуд с Евой, но слова его прозвучали так, будто он обманывал свою жену. Еве стало не по себе от того, что стараниями Бэмби ее заставляли почувствовать себя эдакой разлучницей, женщиной, пытающейся разрушить счастливый брак.

Ева решила дать отпор.

— А кто же виноват, что ее дочь попала в эту аварию? Что произошло?

Грей опустил руки.

— Давай сядем. Ноги меня не держат. Я очень устал.

Как же она могла этого не заметить? — подумала Ева и пошла вместе с ним к дивану. Грей снял куртку, бросил ее на кресло и, обняв Еву, удобно устроился на большом диване.

Рука Грея коснулась ноги Евы, потом скользнула под майку и накрыла грудь. Движения Грея были осторожными, а не напористыми. Он будто искал тепла. И только в эту минуту Ева с ужасом вспомнила, что на ней была только ночная пижама: шорты и майка. Несомненно, очень откровенный наряд, но у Евы и в мыслях не было соблазнять Грея. Она знала, что не сможет устоять перед ним, начни он только разжигать костер страсти.

— Я… мне стоит пойти одеться, — сказала Ева, пытаясь подняться с дивана. Но Грей удержал ее.

— Пожалуйста, не уходи, — взмолился он. — Я вовсе не пытаюсь соблазнять тебя. Честно говоря, у меня сейчас нет сил заниматься любовью. Я просто хочу, чтобы ты была рядом. Мне нужна твоя теплота, твое сочувствие. Мне нравится твоя бархатная кожа, мягкая, красивая грудь.

Ну как можно отказать ему в этом? — подумала Ева, прильнув к Грею, и предалась наслаждению. Подобные мгновения приносят столько удовольствия…

Проснулась Ева в объятиях Грея на широком диване. В окна светило солнце.

Солнце! Они проспали всю ночь, и сейчас было шесть часов! Грей пропустил уже два выпуска новостей и, вероятно, пропустит третий…

Ева попыталась разорвать крепкое объятие Грея и вдруг вспомнила… Сегодня воскресенье, а значит, у Грея выходной.

Она расслабилась и приютилась рядом с Греем. Никогда прежде она не засыпала, обнимая мужчину. Интересно, кто из них заснул первым? Ева помнила, что они сидели… Когда же они легли?

Грей зашевелился. Ева подняла голову и заглянула в его синие глаза. В них был такой же шок, который наверняка был и в ее глазах.

— Ева?! Что ты здесь делаешь?!

Она улыбнулась.

— Я здесь живу, дорогой. А ты что делаешь?

Приподнявшись на локте, он огляделся.

— Боже мой! Никогда в жизни не спал так крепко. Что мы?.. Нет… Когда мы?.. Черт! — выругался он и сел, опустив ноги на пол. — Между нами что-нибудь произошло?

Ева видела, что Грей огорчен, и положила руку ему на плечо.

— Я тоже не помню, как заснула, но точно знаю, что между нами ничего не было. Успокойся, Грей. Вчера мы оба очень устали и валились с ног. Я проснулась минуту назад.

Грей улыбнулся.

— Рад это слышать. Не хочу, чтобы мы с тобой занимались любовью в сонном состоянии. Это занятие должно доставлять нам обоим удовольствие. Но черт возьми! Что произошло с мужчиной Греем Флинтом?! Спать всю ночь рядом с прекрасной женщиной! Видимо, я старею. Над этим стоит задуматься.

Ева засмеялась. В сияющих глазах Грея неожиданно появилась тревога.

— О Боже, я должен позвонить в больницу, — сказал он, подскочив. — Когда я уходил, то попросил медсестру звонить мне домой, если я им понадоблюсь.

— Телефон на кухне, — сказала Ева. — А я пока оденусь.

Грей все еще разговаривал по телефону, когда она вышла из спальни.

— Хорошо, — продолжил он, — я выезжаю через несколько минут. Если доктор Уитни приедет раньше меня, попросите его не уезжать, не повидавшись со мной.

Он положил трубку, повернулся к Еве, обнял ее и жадно поцеловал.

— Тинкер спокойно спала всю ночь и еще не проснулась. Мне нужно поговорить с ее лечащим врачом, но он появится в больнице только через час. Так что у меня есть время заехать домой, принять душ, побриться и переодеться. Ты ведь поедешь со мной, да?

— Только попробуй меня оставить! — ответила Ева и вдруг замялась. — А с Бэмби не будет проблем?

— Бэмби прекрасно понимает, что я могу возбудить против нее дело. И ей повезет, если я этого не сделаю. Она ехала сломя голову, не пристегнув Тинкер ремнем. Сомневаюсь, что эта женщина решится создавать нам проблемы.

— Что значит «ехала сломя голову»? — спросила Ева.

— Вчера вечером после того, как ты ушла, я разговаривал с одним из полицейских, которые расследовали эту аварию. Он сказал, что Бэмби ехала с большим превышением скорости, на повороте ее не снизила, не справилась с управлением и врезалась в дерево. Машина разбилась. Бэмби спасло то, что она удержалась за руль, а Тинкер выбросило вперед, и она ударилась головой о лобовое стекло.

Еву трясло. Как же мать могла быть так беспечна? Как она могла подвергать ребенка опасности? Неужели такая женщина может иметь право на опеку над ребенком? Пусть даже и частичную.

Час спустя Грей и Ева были уже в больнице.

В палате, где находилась Тинкер, было две кровати. Девочка полулежала на ближайшей к окну. На коленях у нее был поднос с завтраком.

Ева, увидев Тинкер, закусила губу, чтобы не закричать. Голова девочки была забинтована, вокруг глаз — два огромных синяка, все лицо в ссадинах.

— Папочка! — вскрикнула Тинкер, протягивая руки к отцу. — Я хочу домой.

Ева чувствовала, что Грей окаменел. Он тоже был в шоке. Видимо, вчера вечером девочка выглядела не так плохо, как сегодня.

Грей тут же подошел к кровати, наклонился и обнял дочь, стараясь не опрокинуть поднос.

— Я знаю, деточка, но мы вначале должны поговорить с доктором Джимом, узнать, что он скажет.

Он осторожно поцеловал ее в голову и выпрямился.

— Посмотри, кого я привел.

Он кивнул в сторону Евы, стоявшей у двери. Она вошла в палату.

— Доброе утро, Тинкер. Надеюсь, тебе сегодня лучше.

— Ева! — крикнула девочка, впервые назвав Еву по имени, и снова протянула руки для объятия.

Ева поспешила к Тинкер, обняла ее и присела на край кровати. Ей было очень приятно, что девочка обрадовалась ее приходу, ведь до этого Тинкер скрывала свои чувства к ней.

— У меня болит голова, — грустно сказала Тинкер. — Вчера вечером меня тошнило три раза.

Она оглядела палату, стараясь не слишком сильно поворачивать голову.

— Где мама? Она тоже получила травмы в аварии?

— Всего лишь несколько царапин и синяков, — сказал Грей. — А ты не помнишь? И мама, и я были здесь вчера вечером, когда тебя привезли в эту палату. Мы были с тобой, пока ты не заснула, а потом я отвез маму домой. Ее машина сломалась.

Вот так новости! — подумала Ева. Грей не говорил ей, что провожал Бэмби домой.

— Не сердись на маму, — сказала Тинкер Грею. — Я сама не захотела пристегнуться ремнем, как она меня ни уговаривала. Она сказала, что ты на нее за это рассердишься, но я все равно ее не послушалась. — По лицу девочки потекли слезы. — Я рада, что с мамой все в порядке.

Грей убрал поднос, сел рядом с дочерью и обнял ее.

— Ни о чем не волнуйся, моя дорогая. Мама цела и невредима. Я заберу тебя домой, как только доктор Джим мне разрешит…

— Кто это обо мне говорит?

Все трое подняли глаза и увидели красивого мужчину, ровесника Грея, входившего в палату в сопровождении медсестры.

Поздоровавшись, Джим попросил Грея и Еву подождать его в небольшой комнате для посетителей в конце коридора.

— Я должен осмотреть Тинкер. Это не займет много времени. После мы сможем поговорить.

Не прошло и получаса, как появился Джим с хорошими новостями. Главное — у Тинкер не было никаких серьезных травм, а головная боль и синяки должны были в скором времени исчезнуть.

Но заключение врача не успокоило Грея.

— Как ты можешь говорить, что у девочки нет серьезных травм? Она вся в страшных синяках и ссадинах. Я был в шоке, увидев ее сегодня утром. Вчера вечером…

— Успокойся, — сказал ему Джим. — Когда я говорю, что травмы несерьезные, то имею в виду, что они не угрожают жизни. Тинкер хочет домой. Знаю, что и ты хочешь забрать ее домой. Но я бы посоветовал оставить ее в больнице еще на денек. Нам не стоит рисковать. Травма головы — опасная и коварная штука. Особенно у детей. А здесь, в больнице, Тинкер будет под наблюдением врачей.

Грей кивнул.

— Как скажешь, Джим. Надеюсь, что это известие не слишком огорчит дочку.

— Ты и Бэмби можете побыть здесь с ней, — предложил Джим. — Насколько мне известно, вчера вечером врачи осмотрели Бэмби, с ней все в порядке. Она отделалась легким испугом.

— Я еще поговорю с этой женщиной, — процедил Грей сквозь зубы. — И сделаю это сразу же после разговора с Тинкер.

Джим нахмурился.

— Мне кажется, — сказала Ева, — тебе стоит подождать, немного успокоиться, а потом уже побеседовать с Бэмби. Ведь она не нарочно врезалась в дерево.

— От нее можно ждать чего угодно, — мрачно процедил Грей. — Я оплачивал ее штрафы за превышение скорости бесчисленное количество раз. Сколько раз я просил ее быть осторожнее за рулем! Я заставлял ее пройти курс безопасного вождения. Но все бесполезно. Она не внимает никаким просьбам, никаким советам. — Грей глубоко вздохнул. — Слава богу, теперь у нее нет машины. Может быть, став пешеходом, она наконец-то одумается.

Тинкер осталась в больнице еще на день. Грей довез Еву до ее дома и, прощаясь в машине, обнял ее и поцеловал. Ему очень не хотелось расставаться с Евой.

— Может, все-таки поедешь со мной? — спросил Грей, заранее зная ответ.

— Я не могу, Грей, — ответила Ева. — Это проблема вашей семьи, я к ней не имею никакого отношения.

Грей очень неохотно расстался с Евой. Он чувствовал, что ему была необходима ее моральная и духовная поддержка. Выяснение отношений с Бэмби всегда нарушало его равновесие и приводило в бешенство.

Одному Богу известно, что ему пришлось выдержать с Бэмби за время их супружеской жизни! Бэмби была единственным ребенком в семье. Родители не чаяли в ней души, исполняли любое ее желание и вырастили избалованную эгоистку.

Но в том, как вела себя Бэмби, были виноваты не только ее родители. Грей считал, что в этом заключалась и его вина. Слишком часто вместо того, чтобы бороться с ее поведением, он сдавался и позволял ей поступать так, как она считала нужным. К сожалению, она так и не поняла, что приемлемо в браке, а что нет. Кроме того, Грею было гораздо проще не замечать некоторые выходки жены, чем выяснять отношения и диктовать ей свои условия.

В результате Бэмби всегда имела то, что хотела, и имела немедленно. Иначе и быть не могло.

Грей, припарковав машину у дома Бэмби, подошел к двери, тщетно пытаясь успокоиться. Сейчас все зависит от него. Он должен держать себя в руках и ни в коем случае не сорваться на крик.

Будет далеко не просто объяснить Бэмби, что теперь на Грея не подействуют ни ее извинения, ни слезы, ни воззвания к любви к их дочери.

Грей делал все, чтобы быть справедливым в вопросе опекунства над Тинкер. Но после того, что произошло вчера, Бэмби придется доказать Грею свое желание и дальше разделять с ним ответственность за дочь.