Возвращение в рай

Глава 17

Бенджауин наблюдал за девушкой, идущей рядом с древней старухой, черты лица которой были такими же старыми, как и золотые побрякушки, болтавшиеся на сморщенной шее. Чувствовалось, что старуха имеет какую-то власть над людьми, поскольку все, мимо кого они проходили, отступали назад и склонялись в уважительном поклоне.

Не обращая внимания на Джанго, который просто стоял и наблюдал за ними, скрестив на груди руки, женщины подошли к пленнику. Девушка присела на колени рядом с ним, взмахнув своими юбками, и предложила ему еще воды. Он принял ее с благодарностью, несмотря на отвратительный запах. «Если они не перережут мне горло, я умру от расстройства желудка»

— Как ты себя чувствуешь, — спросила Агата по-кастильски.

— Нормально, если бы не эти веревки, — ответил он, внимательно смотря на нее и стараясь угадать, кто она такая и что собирается делать.

— Развяжи его, — скомандовала старуха Рани. Не мешкая, девушка вытащила из-под своих юбок тонкий кинжал и быстро освободила его от пут.

Бенджамин попытался пошевелить руками; затем принялся осторожно растирать окоченевшие запястья.

— Тебя связали только сегодня утром, когда ты должен был прийти в себя, — сказала старуха.

— Кажется, вы можете так же свободно читать мои мысли, как и говорить на моем языке.

— Я — Агата, фури дай этого табора. А это — Рани, которая тоже свободно говорит на твоем языке. — Кажется, что-то заинтересовало Агату, когда она смотрела на пленника.

— Мы знакомы с Рани. Бенджамин Торрес, к вашим услугам. Бывший военный хирург императорской армии короля Карла. — Он посмотрел на того грубияна, который охранял его, и добавил: — Я также знаком с Джанго, к сожалению. Кажется, он готов убить меня.

Агата улыбнулась.

— Так оно и есть. Весь вопрос в том, позволишь ли ты ему это. Бенджамин недоуменно посмотрел на нее.

— А как я могу это предотвратить? — Ты хирург и, должно быть, хорошо владеешь ножом. Ты когда-нибудь убил хоть одного человека?

— Я врач, и поклялся спасать людей, а не убивать их. Агата пожала плечами, но тут в первый раз заговорила Рани.

— Не будь дураком. Она дает тебе шанс. Шандор, наш воевода, согласен предоставить тебе возможность сразиться с моим пралом.

— Фури дай, воевода, прал! Вы вроде бы говорите на моем языке, только я ничего не понимаю. — Бенджамин принялся растирать виски. Слава Богу, кровь начала снова приливать к рукам.

— Агата — провидица, а Шандор — наш предводитель. Они имеют большое влияние на наш совет старейшин, особенно, что касается крисса — нашего правосудия в соответствии с цыганскими обычаями. А Джанго — мой прал — брат, и ты его должен убить. — Она смотрела на него своими широко распахнутыми золотистыми глазами.

— Маленькая кровожадная ведьма! — Бенджамин перевел взгляд с грубого лица Джанго на изящное лицо девушки и не нашел между ними никакого сходства, кроме толстого слоя грязи, лежавшего на них.

— Так ты будешь драться с Джанго… или умрешь как последний трус? — спросила Агата.

Честно говоря, за всю свою жизнь Бенджамин убил только одного человека, в Эспаньоле, когда напали на их ранчо. Отец учил обращаться с мечом и арбалетом, но все равно Бенджамин считал дикостью выяснять отношения с помощью драки. Мрачно улыбнувшись, он ответил:

— Конечно, если нет другого выхода, я буду драться… ради спасения собственной жизни.

— Хорошо, — Агата повернулась к Рани. — Принеси ему мяса и эля, чтобы он подкрепил силы. А я поговорю с Шандором относительно поединка.

— Приятного тебе аппетита, гадьо, тем более что это будет последняя трапеза в твоей жизни, — процедил Джанго сквозь зубы.

— Как мы будем драться? Существуют какие-нибудь правила или нет? — спросил Бенджамин, смерив взглядом своего противника. Джанго был с ним одного роста, но более крепкого сложения.

Джанго закинул голову назад и от души рассмеялся.

— Правила настолько просты, что даже гадьо типа тебя может, их выучить.

Рани вернулась с чашкой какой-то темной жидкости, пахнущей чесноком. Волк так пристально посмотрел на Бенджамина, как будто хотел, чтобы с ним поделились. После первого же глотка Бенджамин был рад все отдать Веро, однако, заставив себя, выпил содержимое чашки залпом, понимая, что для битвы ему нужны силы.

— Тебе нужно пройтись и размяться немого, — сказала Рани.

— Он никуда не пойдет, — мрачно проговорил Джанго.

— Не будь большим дураком, чем ты есть на самом деле. Куда ему бежать? — Рани помогла Бенджамину подняться.

Сначала земля качнулась у него под ногами, но он взял себя в руки и изо всех сил постарался удержаться на ногах. Вдруг странная мысль пришла ему в голову. Глядя сверху вниз на девушку, Бенджамин подумал, что ее декольте больше подходит для королевского двора, чем для цыганского табора.

— Конечно, я понимаю, что твой брат может всадить мне отравленный нож в спину, но мне все равно придется сходить по малой нужде.

Как и следовало, она восприняла его слова совершенно спокойно, будто это было самым привычным для нее предметом для разговора. И Джанго последовал за ним в темноту, боясь потерять его из виду.

Прошло добрых полчаса, когда Агата вернулась с несколькими мужчинами. Один из них, высокий цыган с ястребиным носом и копной давно не мытых медного цвета волос, отделился от группы и подошел к пленнику.

«Судя по блеску золотых застежек на сапогах, это и есть Шандор, воевода», — подумал Бенджамин.

— Ты готов, гадьо? — спросил он по-тоскански.

Увидев, что Бенджамин кивнул, он внимательно посмотрел на Джанго, у которого был вид изголодавшегося хищника.

«Не слишком ли ты уверен в успехе, братец?» — мрачно усмехнулся Бенджамин. Они шли за Шандором в сторону костра.

Рани наклонилась к Агате и прошептала:

— Мне это не нравится. При всех своих недостатках мой брат хорошо дерется. Мне кажется, Бенджамину придется туго.

— Все зависит от него. — был ее ответ.

Рани немного успокоилась, почувствовав, что старуха; вновь уверена в будущем и может предсказать победу золотоволосого человека над Джанго.

Шандор подвел противников к кругу, обозначенному на земле с помощью насыпанной соли, сверкавшей в свете костра. Став в центр, круга он провозгласил условия борьбы:

— У каждого из вас будет по ножу; одна рука будет завязана платком. — Он показал багровый шелковый платок. — Не пытайтесь выйти за пределы круга. Тот, кто освободит руку из платка, немедленно умрет. — Он перевел тяжелый взгляд с Бенджамина на Джанго. Джанго, хорошо знакомый с правилами, с готовностью кивнул и протянул левую руку.

Предводитель, дай нож гадьо, у меня есть свой. Шандор обвязал концом платка толстое запястье Джанго. Пока старик привязывал другой конец платка к руке Бенджамина, тот обнаружил, что его нож исчез.

— Отдайте мне мой нож, он был у меня, когда меня захватили в плен!

Агата протянула ему прекрасное испанское лезвие.

— Используй его, как хороший хирург, если ты действительно таковой.

— Я хороший хирург.

«К тому же я еще с детства помню некоторые приемы борьбы с ножом».

Бенджамин попытался хладнокровно оценить ситуацию. Для того, чтобы остаться невредимым, надо было или перерубить перевязь, или парировать каждый удар противника. Он на глаз сравнил длину их рук и решил, что его руки не короче, чем у Джанго. Но ему необходимо будет хорошо уворачиваться, чтобы не дать сопернику прижать себя к земле, ибо тогда не останется никакой надежды победить.

Шандор ваялся за середину связывающего их платка, и толпа, окружавшая их, возбужденно забурлила. Казалось, что цыгане заключают пари на исход поединка. Цыганки, делая ставки, с интересом поглядывали на стройного белокожего пленника.

«Интересно, они за меня, или против?» — промелькнула у Бенджамина мысль.

— Начали! — Шандор отпустил платок, оставляя соперников друг против друга, а сам быстро отошел за пределы круга, тут же заключив пари с Агатой, которая жадно потирала руки.

И только Рани не отрываясь смотрела на Бенджамина, не участвуя в сделках.

У Бенджамина не оставалось времени наблюдать за зрителями, поскольку клинок Джанго блеснул прямо перед его лицом. Отступая, Бенджамин покачнулся, на секунду потеряв равновесие. В следующее мгновение он уже твердо встал на ноги.

Только двое участвовали в этой игре. Перевязь служила для того, чтобы заставить противников биться не на жизнь, а на смерть. Первобытная жестокость. Внезапно Джанго дернул платок, пытаясь заставить противника упасть на лезвие своего ножа. Но в последний момент Бенджамину удалось увернуться, при этом он упал на землю, потянув за собой Джанго. Тот упал на колени с громким криком и, вероятно, прикончил бы Бенджамина, если бы ему не удалось отвести лезвие Джанго своим ножом.

Бенджамин был все еще слаб после того зелья, которым его накачали, и к тому же небольшое пространство круга давало Джанго еще одно преимущество. Ловкость и великолепная реакция Бенджамина вряд ли могли помочь в таких обстоятельствах. Хотя… «Используй нож, как хороший хирург». — Бенджамин улыбнулся Джанго и спросил:

— Интересно, тебе понравится цвет собственной крови? Произнося эти слова, он неожиданно дернул платок и на секунду лишил Джанго равновесия. В тот же момент Бенджамин полоснул ножом противника по внутренней стороне запястья, перерезав вену. Хлынула кровь.

— Это всего лишь царапина, — усмехнулся Джанго, делая резкий выпад и порезав левую руку Бенджамина.

Бенджамин не обратил внимания на эту рану. И когда Джанго в следующий раз попытался приблизиться к нему, нож хирурга сделал еще один глубокий надрез на его руке. Джанго не остался в долгу, и на этот раз ранил Бенджамина в плечо.

— По-моему, у нас с тобой кровь одного цвета — проговорил цыган.

Когда Джанго попытался в следующий раз достать его своим ножом, Бенджамин резко выбросил ногу и сделал подсечку. Гигант пошатнулся и сел на землю. Бенджамин резко вывернулся и нанес удар у основания шеи Джанго прежде, чем тот успел спасти свою жизнь.

Цыган почувствовал себя на волоске от смерти. С диким ревом он вскочил и рванул на себя платок в тот момент, когда Бенджамин сделал то же самое, пытаясь сохранить дистанцию. Будучи ребенком, он часто боролся с тайно, и еще тогда научился использовать силу противника в свою пользу. Он видел, как вместе с потоком крови гиганта покидают силы. Цыган потряс головой, словно отгонял какое-то наваждение:

— Хорошо.

В следующее мгновение Бенджамин нанес еще один удар и, схватив Джанго за кровоточащее запястье, опять полоснул по нему ножом. Бенджамин не мог удержать руку Джанго, она была слишком скользкой от крови. Но цыган опять поднялся, правда, на этот раз держась на ногах очень неуверенно. Кровь текла ручьем, собираясь на земле в темную грязную лужу.

Бенджамин сделал круг, потом приблизился к противнику, нанеся два быстрых удара. Джанго окончательно потерял силы и упал в грязь.

Рани внимательно наблюдала за поединком, ужасно нервничая. Оба мужчины были покрыты кровью и потом. Оба хватали ртом воздух, как выброшенные на песок рыбы.

Никому еще не удавалось довести Джанго до такого состояния. Но надо было признать превосходство чужестранца. Бенджамин был более ловким и быстрым, он ловко и изящно увертывался, словно издеваясь над ее братом.

— Почему он так странно действует ножом? — спросила она Агату.

Старуха прищурилась.

— Он действует им, как хирург, а Джанго — как мясник. Давай подождем.

Джанго упав в следующий раз, потянул за собой и Бенджамина, схватившись за платок у запястья. Этим он надеялся свалить гадьо, но Бенджамин вырвал платок из его рук и вывернулся, а потом ударом ноги выбил нож за пределы круга. Но при этом, падая, он уронил и свой нож, который упал рядом с ним. Достаточно было одного ловкого движения руки, чтобы поднять его, но на этот раз Джанго крепче схватился за платок и смог отбросить противника в другую сторону. Не в силах достать свой нож и не видя оружия в руках Бенджамина, Джанго решил использовать платок в качестве оружия. Ловким приемом он обернул его вокруг шеи Бенджаина и, собрав последние силы, начал стягивать.

Странно, но руки не слушались его, становясь все слабее и слабее. У него потемнело в глазах. Гадьо все еще лежал под ним. Последнее, что услышал Джанго, был крик Рани. Потом он провалился в темноту.

Бенджамин почувствовал, что хватка цыгана ослабела. Он начал жадно хватать ртом воздух и попытался сдвинуть тело Джанго, придавившее его к земле. Наконец ему удалось свалить тело с себя. Он поднялся, встал на колени и принялся осматривать раны Джанго. Рани первая из зрителей бросилась к ним, скользя по кровавой грязи.

— Ты жив? Я думала, что он задушит тебя, — Она взглядом нашла нож, лежавший в грязи. — Ты можешь убить его сейчас, это твое право.

— Мне уже приходилось говорить твоей старухе, что я врач, а не убийца. Поищи мою сумку. Ту, которую вы украли у меня, когда увели мою лошадь.

Его суровый взгляд заставил ее тут же отправиться выполнять приказание. Тем временем он своим ножом освободил от платка руки Джанго. Для того, чтобы наложить швы, ему понадобится иголка и нить. Он очень сомневался, что у кого-нибудь из женщин в таборе найдутся такие простые вещи. Можно было рассчитывать только на свою аптечку.

Когда девушка возвращалась назад с сумкой, к ней подошел Шандор. Он грустно взглянул на нее и сказал:

— Ты ведь знала, что он победит. — Это не было вопросом.

— Может быть, мне еще удастся его спасти, — пробормотал он, накладывая свежие повязки на раны Джанго. — Интересно, сколько крови может потерять человек, чтобы не умереть? — Из своего опыта Бенджамин знал, что исход во многом зависит от того, насколько быстро врачу удастся остановить кровотечение.

Он насыпал порошок из тысячелистника на раны, но поскольку порезы были слишком глубокими, одна трава была не в силах остановить кровотечение. Прежде всего ему нужно было сшить кровеносные сосуды из которых в основном и лилась кровь.

Бенджамин проснулся и прислушался к странным звукам цыганского табора. Кибитка Агаты стояла на краю лагеря, окруженная соснами и цветущими кустами. Он потер глаза и тут же почувствовал тупую боль в плече и руке, там, куда его накануне ранил Джанго. Слегка застонав, он сел.

— Ты бредил, пока спал. Я даже испугалась, что ты умрешь. — сказала Рани с тревогой. Веро лежал у ее ног и внимательно изучал Бенджамина своими золотистыми глазами.

Бенджамин в свою очередь, внимательно посмотрел на них. В ярком дневном свете Рани выглядела покинутой и несчастной. Тяжелая копна черных волос была перехвачена сзади оранжевым шелковым шарфом. Она почесала нос тонким пальчиком, затем этим же пальцем попробовала жаркое в железном котле. Эта пища не вызывала у Бенджамина желания есть, хотя он и ощущал голод.

— Джанго чувствует себя лучше и выживет, как предсказала Агата. Многие из наших думают, что ты великий волшебник или большой дурак, поскольку спас ему жизнь. — Рани пожала плечами и сняла с огня котелок. — Сейчас мы с тобой поедим, ты, должно быть, голоден.

Бенджамин наблюдал, как она, запустив пальцы в котел, вытащила оттуда довольно большой кусок мяса и бросила его Веро. Бенджамин придвинулся поближе к Рани и к котелку, который стоял на гладко обструганной деревянной доске, служившей столом. Несколько ломтей темного хлеба лежало рядом с котелком. Он осторожно взял один из кусков и откусил маленький кусочек.

— Что это ты ешь? — «Наверное, свинина».

— Это ежик. Мы убили его вчера вечером, — ответила — она просто.

Он чуть было не подавился хлебом, закашлявшись.

— Ежик?

— Да, ежик. Жареный с чесноком и крапивой.

— Скорее всего я спрашиваю зря, но вдруг у тебя есть сыр? Мне что-то не хочется есть ежатину.

— Ну почему вы, гадьо, все такие глупые? Откуда ты знаешь, что тебе это не нравится, если никогда этого не пробовал?

— Зато я пробовал чеснок и знаю, что он мне не нравится.

— Выпей эля, пока я буду искать сыр. — Она подала ему чашку, полную янтарной жидкости. Он отхлебнул глоток и закусил хлебом. Тем временем Рани нашла в кибитке большую головку сыра, завернутую в рваную тряпку. Она отрезала от нее приличных размеров ломоть и положила рядом с Бенджамином. Веро не мигая наблюдал за ее движениями.

— Ты выглядишь так, как будто не спала всю ночь, — заметил Бенджамин, отрезая себе сыр.

— Кто-то ведь должен был охранять тебя. А то Разван не упустит случая перерезать тебе горло. — Она достала из-под юбки длинный кинжал и выразительным жестом продемонстрировала, как это могло произойти. — Мы с Веро дежурили по очереди.

— Я благодарю вас обоих, — сказал Бенджамин, соскребая с сыра первый слой и осторожно откусывая кусок. — Или я очень голоден, или этот сыр необычайно вкусен, одно из двух.

— Мы готовим его по специальному рецепту. Сначала козье молоко стоит на солнце целый день, а после свертывания мы закапываем его в лошадиный помет на шесть месяцев, Когда через полгода мы возвращаемся на эту стоянку, сыр готов к употреблению.

Аппетит у Бенджамина сразу куда-то пропал, но он геройски продолжал есть. «В конце концов, можно постараться очистить этот сыр. Все-таки это лучше, чем крапива и еж».

В этот момент в кибитку забралась Агата и сразу же подсела к котелку. Ее спокойные и неторопливые движения напоминали Бенджамину крабов, которых он видел в Эспаньоле. Агата опускала в котелок руку, вылавливала пальцами куски мяса и отправляла их в рот, как Рани.

Наконец она насытилась, вытерла руками губы и повернулась к Бенджамину.

— Совет посовещался и принял решение. Ты честно дрался с Джанго, к тому же спас его жизнь своим искусством. Поэтому мы предлагаем тебе наше гостеприимство.

Бенджамин церемонно поклонился, напряженно раздумывая, принять, или не принять это предложение.

— Мы снимаемся с лагеря завтра и отправляемся на юг Франции, — продолжала старуха. Ведь ты тоже туда направляешься.

— Откуда…

Агата не дала ему договорить.

— Что тебе делать в армии, ведь император уже победил итальянцев?! «

— Нечего, — согласился он. Он уже попрощался с Пескарой после сражения у Павии. Маленький неаполитанец отправлялся домой со специальным поручением короля Карда — охранять Франсуа. А Баттаглиа, без сомнения, усиленно праздновал победу и даже не вспоминал о Бенджамине.

— Я намерен добраться до Марселя, если только мне отдадут мою лошадь. — Лицо Агаты осветилось неким подобием улыбки.

— Разван и Джанго продали твою лошадь для того, чтобы возместить убытки, которые ты им нанес на ярмарке. Хотя, если ты согласишься некоторое время лечить нас, я могу поговорить с Шандором, и он найдет для тебя лошадь.

Бенджамин горько усмехнулся.

— Значит, я ваш пленник. По крайней мере до тех пор, пока мы не достигнем Марселя.

Агата кивнула, и Рани не смогла сдержать торжествующей улыбки. Неожиданно с дальнего конца лагеря раздался громкий рев.

— Боже мой, что это такое?

Бенджамин вскочил и начал глазами искать оружие.

Рани спокойно ответила:

— Разван обучает нового медведя. Как я это ненавижу. Веро прижал уши и глухо зарычал.

— Что же он делает с этим медведем, если тот так рычит? — Возмущению Бенджамина не было предела. Он много раз слышал, как кричат люди во время битвы от наносимых им ран, но никогда не слышал, чтобы так ревело животное.

— Для того чтобы научить медведя танцевать, сначала нужно заставить его ходить на задних лапах, — сказала Агата. — Тебе не стоит на это смотреть. — Она поднялась и вышла из кибитки, оставив Рани и Бенджамина вдвоем.

— Как же они заставляют медведя ходить по-человечески? — спросил он, зная, что ему не понравится.

— Пошли, я покажу тебе. — Бенджамин последовал за бегущей Рани.

Подойдя к группе мужчин, стоявших вокруг рассыпанных кругом тлеющих углей, они увидели страшное зрелище.

Трое мужчин — Разван, Микаел и еще один цыган — держали на цепях молодого медведя, причем цепи были прикреплены к кольцу, продетому в медвежьей ноздре. Задние лапы зверя были обернуты в куски кожи, чтобы предохранить их от раскаленных углей. Передние лапы были не защищены. Запах паленой шерсти разносился в утреннем воздухе. Несчастное животное стояло на углях, не переставая ревело от нестерпимого жара и поднимало поочередно то одну переднюю ногу, то другую.

Тот цыган, что держал цепь, постоянно дергал ее, стараясь заставить медведя встать на задние лапы. Микаель пытался добиться того же, приманивая зверя чашкой меда. А Разван, орудуя наточенным железным прутом, не давал медведю возможности выбежать за пределы угольного круга. Иногда все трое достигали своей цели, и медведь поднимался на задние лапы. Но ненадолго. Он опять падал, и все начиналось сначала.

— Пресвятая Дева! Почему вы стоите и спокойно смотрите на все это? — воскликнул Бенджамин, обращаясь к Агате. Рани стояла рядом, и краска возмущения на ее лице была видна даже через толстый слой грязи.

Старуха философски пожала плечами.

— Я предупреждала, что тебе не следовало этого видеть. Медведь очень скоро поймет, что от него требуется. И в конце концов, цыгане всегда именно так дрессировали животных.

— Но этот еще слишком молод! Посмотри, какие глубокие ожоги на его передних лапах! — воскликнула Рани; потом вдруг подскочила к Развану, выхватила у него из рук железный прут и приставила его к горлу своего брата.

— Убери медведя с углей! Он еще мал для дрессировки. Джанго не собирался дрессировать его до осени.

Цыган, державший цепь, попытался прийти на помощь Развану, но передумал, увидев перед собой желтые клыки Веро.

— Не вмешивайся не в свое дело! Женщины занимаются своими украшениями и гаданием, а мужчины дрессируют медведей.

— Если ты сейчас же не уберешь его с углей, даже этот искусный гадьо не сошьет тебя обратно.

Бенджамин с нескрываемым удивлением наблюдал за противостоянием огромного цыгана и маленькой девушки, не переставая досадовать на то, что у него нет оружия. Голос Рани прервал его мысли:

— Бенджамин, подержи, пожалуйста, Развана, пока я буду отвязывать медведя.

Агата наблюдала за Бенджамином, не подавая никаких признаков одобрения или неодобрения.

Бенджамин подошел к Развану, поднял с земли деревянный кол и приставил его к горлу цыгана. Рани тут же бросилась к медведю и начала поспешно освобождать его от цепи, разговаривая с ним как с человеком на своем странном языке. Медведь спокойно подпустил ее к себе, спокойно позволив делать с ним все, что она считает нужным. Оказавшись на свободе, он сел у ног девушки, как домашний пес.

Наконец с ненавистью в голосе и взгляде заговорил Разван:

— Нам нужен этот медведь. Старый медведь Джанго не будет работать ни с кем, кроме него. А твой гадьо позаботился о том, чтобы Джанго не смог этого делать еще очень долго. И мне нужно начинать дрессировать этого.

Рани, не обратив ни малейшего внимания на слова своего брата, забрала у Микаеля чашку с медом и принялась кормить им медведя. Дикий лесной зверь непостижимым образом превратился в кроткого ягненка, слизывающего угощение с рук девушки.

— Принеси свои снадобья. Агата. Его передние лапы в жутком состоянии.

Агата перевела взгляд на Бенджамина:

— Пусть наш лекарь продемонстрирует свое искусство еще раз. По-моему, в его сумке есть все необходимое. — Движением руки старуха убрала от горла Развана деревянный кол, который все еще держал Бенджамин. Разван тут же хотел броситься на обидчика, но напоролся на твердый взгляд Агаты и отступил назад. — Или ты боишься перевязать медведя? — обратилась она к Бенджамину.

— Я перевязывал и волков, почему бы на сей раз не заняться медведем?