Возьмите меня замуж

Глава 1

Ему показалось забавным неожиданно вернуться домой в неурочный час и знать, что столь раннее возвращение расстроит его привратника Криддона. Он сильно подозревал, что Криддон флиртовал где–то наверху с какой–нибудь служанкой. Мошенник учащенно дышал, и создавалось впечатление, что, завидев хозяина, идущего к крыльцу по мощеной каменной дорожке в свете масляных уличных фонарей, Криддон поторопился назад в дом быстрее, чем подобает человеку его тучной комплекции. Привратник с немного обиженным видом принял плащ на шелковой подкладке, касторовую шляпу с загнутыми полями и длинную трость. Несомненно, он чувствовал личную обиду в том, что его хозяин покинул бал, не дождавшись, чтобы за ним прислали экипаж, и решил пешком дойти до дома вместо того, чтобы заглянуть, согласно привычке, в «Уотьер».

Он отпустил Криддона спать и подошел к приставному столику, где нашел принесенное вечером письмо. Когда он сломал облатку и развернул ее, из своей комнаты, находящейся в задней части дома, вышел дворецкий, но он нетерпеливым жестом отослал беднягу, раздосадованный его появлением. Впрочем, он точно так же рассердился, если бы дворецкий не вышел его встретить.

Он бросил письмо на столик и открыл дверь в столовую. В комнате царила темнота. Ему всегда нравилось, чтобы во всех комнатах в огромном доме горел яркий свет, и об этом его желании хорошо знали все слуги. Он уже хотел было вернуть Радстока, когда уловил кисловатый запах только что потушенных свечей и сразу же догадался, что в комнате, кроме него, кто–то есть. Скука мигом слетела с его лица, поскольку встреча с вором могла внести некоторое разнообразие в монотонное существование. К тому же ему очень хотелось удивить взломщика, который, несомненно, посчитает денди в атласных бриджах и фраке с длинными фалдами легкой добычей. Он вернулся в холл и взял с приставного столика тяжелый подсвечник. Войдя с ним в столовую, он на мгновение замер на пороге и внимательно огляделся по сторонам. В темной какие–то полминуты назад комнате сейчас горела дюжина свечей, но он увидел только мебель да дрожащие тени. Он посмотрел на окна, и ему показалось, что одна из парчовых штор слегка оттопырилась, как будто за ней кто–то притаился. Он поставил подсвечник, подкрался к ней и резко отдернул.

При этом джентльмен отпрыгнул назад и, сжав кулаки, поднял руки. Однако ему пришлось немедленно опустить их. Его взору предстал не взломщик, а девушка, которая прижалась к окну. Капюшон плаща упал с шелковистых локонов, с испуганного лица смотрели большие темные глаза.

На какое–то мгновение у него даже возникло подозрение, что Криддон спрятал свою подружку в столовой. Однако секундой позже внимательный взгляд сказал ему, что он ошибается. На девушке был бархатный плащ и платье из муслина. Это был скромный, но дорогой наряд великосветской дебютантки. Его изумление еще больше усилилось. Он был одним из самых завидных холостяков и настолько привык к преследованиям и ловушкам девиц на выданье и их мамаш, что мог с первого взгляда распознать неладное. Но то, что произошло в этот вечер, превосходило все мыслимые границы. В его глазах вспыхнул гнев. Ему показалось, что он, наверное, ошибся в незнакомке и что к нему в дом вторглась белокурая киприотка [9] .

Когда девушка заговорила, ее слова, однако, подтвердили его первое впечатление.

— О, прошу прощения! У… умоляю вас, простите меня, сэр! — произнесла она приятным голоском с таким видом, будто ей было очень стыдно.

Его гнев уступил место изумлению.

— Могу я полюбопытствовать, мэм, что вы делаете в моем доме? — потребовал он ответа.

Незнакомка смущенно опустила голову.

— Конечно, вы должны думать, что это очень странный поступок с моей стороны.

— Вы правы, именно так я и думаю!

— Дверь была открыта, поэтому я… вбежала в ваш дом, — объяснила девушка. — Видите ли… за мной гнался какой–то мужчина!

— Если вы должны ходить по лондонским улицам в такой час, то, несомненно, это следует делать в сопровождении лакея!

— О нет, только не лакея! Никто не знает, что я не в постели! У меня слишком секретное дело! К тому же я вовсе не собиралась идти пешком. Меня подвел кучер кэба. Он привез меня не к тому дому и уехал, прежде чем я поняла ошибку. Правда, боюсь, я сама назвала ему неточный адрес. Слуга из того дома сказал, что тут совсем недалеко, поэтому я решила дойти пешком. Только мне не повезло, и я повстречала отвратительного мужчину… Я бросилась бежать по этой улице, и… дверь вашего дома оказалась открыта! Поверьте мне, я хотела только спрятаться в холле и переждать до тех пор, пока этот человек не уйдет. Но потом в дом вошел ваш привратник, и мне пришлось перейти в эту комнату… Ну, посудите сами, как я могла ему объяснить свое присутствие? Когда я сказала лакею из первого дома, куда мне нужно, он… он… — Девушка замолчала и поднесла руку к горящей щеке. — И потом вы вошли в комнату, и мне пришлось спрятаться за шторой.

Однако пока белокурая незнакомка объясняла свое присутствие в доме, ему неожиданно пришло в голову, что хотя у нее и был взволнованный вид, она не была застенчивой и, похоже, вовсе не боялась его.

— Вы меня сильно заинтриговали, — проговорил он. — А куда вы ехали со своим секретным делом?

— Я хотела… мне было очень нужно по личному делу… найти дом лорда Ротерфилда, — ответила девушка.

С его лица моментально исчезло веселье. Он хмуро посмотрел на неожиданную ночную гостью, и в его суровых глазах промелькнуло легкое презрение.

— Несомненно, чтобы нанести визит его светлости? — сухо осведомился он.

Девушка надменно подняла подбородок.

— Вы не будете так любезны, сэр, объяснить мне, как добраться до дома лорда Ротерфилда, который, полагаю, находится на этой улице, и я не буду больше злоупотреблять вашим гостеприимством.

— Дом лорда Ротерфилда — последний дом в Лондоне, куда бы я вас направил. Я бы предпочел скорее проводить вас до вашего собственного дома, где бы он ни находился.

— Нет–нет, я должна обязательно поговорить с лордом Ротерфилдом! — испуганно вскричала она.

— Лорд Ротерфилд не самая подходящая кандидатура для ночного визита такой красивой девушки! К тому же маловероятно, что вы застанете его дома в столь ранний час.

— Тогда мне придется подождать его, — заявила незнакомка. — Я убеждена, что сегодня он вернется домой раньше обычного, поскольку завтра утром ему предстоит драться на дуэли

Его глаза сузились, и он пристально посмотрел на нее.

— Вот как?

— Да!.. У него дуэль с моим братом, — объяснила девушка прерывистым голосом. — Я должна… я во что бы то ни стало обязана помешать этой дуэли.

— Неужели вы надеетесь уговорить Ротерфилда уклониться от вызова? — удивленно проговорил он. — Да вы просто не знаете его светлость! Кто послал вас с таким фантастическим поручением? Кто мог позволить подвергнуть вас такому риску?

— О, никто, никто меня не посылал! По очень счастливому стечению обстоятельств я узнала о том, что Чарли собирается драться с ним на дуэли, и, конечно же, лорд Ротерфилд не может быть таким плохим человеком, чтобы драться с мальчишкой! Знаю, о нем говорят, что он бессердечный, очень вспыльчивый и опасный джентльмен, но он не может оказаться таким чудовищем, чтобы застрелить бедного Чарли после того, как я ему объясню, сколько Чарли лет и каким потрясением это будет для мамы… Она очень больна — у нее слабое сердце!

Он отошел от окна и выдвинул из–за стола стул.

— Идите сюда! — кратко велел он. — Садитесь!

— Но, сэр…

— Делайте, что я вам сказал!

Белокурая незнакомка с неохотой подошла к стулу, села на краешек и с легким трепетом посмотрела на хозяина. Он достал из кармана табакерку и открыл ее.

— Вы, насколько я понял, мисс Солтвуд, — наконец проговорил он.

— Я Доротея Солтвуд, — поправила она его. — Мисс Солтвуд — моя сестра Августа, поскольку ей еще никто не сделал предложения. И по этой причине я еще не выхожу в свет, хотя мне уже исполнилось девятнадцать. Но как вы догадались, что моя фамилия Солтвуд?

Он втянул в нос щепотку табака.

— Я присутствовал, мэм, когда ваш брат оскорбил лорда Ротерфилда.

Эти слова, казалось, расстроили Доротею.

— В этом ужасном игорном доме?

— Это вовсе не ужасный игорный дом, а напротив, вполне порядочный закрытый клуб. Думаю, мало кто знает, как лорду Солтвуду удалось пробраться туда.

Девушка покраснела.

— Чарли уговорил глупого Торриборна отвезти его в это ведение. Полагаю, он не должен был так поступать, но лорд Ротерфилд напрасно устроил ему такой нагоняй при людях! Вы должны согласиться, что он поступил не очень красиво!

— Конечно, — согласился он. — Только прошу вас, не подумайте, что я испытываю пусть даже малейшее желание защищать Ротерфилда. Отнюдь. Однако в оправдание его светлости мне хотелось бы сообщить вам, что ваш брат несправедливо и необоснованно оскорбил Ротерфилда. Его светлость обладает многими недостатками… порой я даже думаю, что он вызывает во мне самую большую неприязнь среди всех моих знакомых!.. Но уверяю вас, что при игре в карты или кости его поведение безупречно! Простите меня за совет, который может вам не очень понравиться, мэм, но, на мой взгляд, вашему брату этот урок пойдет только на пользу. Мне остается надеяться, что в будущем он не будет несправедливо обвинять джентльменов в использовании налитых свинцом костей!

— Да, я знаю, что Чарли поступил очень плохо, но если он станет завтра стреляться с лордом Ротерфилдом, у него просто не будет этого самого будущего.

— Это слова из высокой челтенхемской трагедии о мести! — весело ответил он. — Едва ли Ротерфилд сделает то, чего вы так боитесь, мое дорогое дитя!

— Говорят, что его светлость еще ни разу не промахнулся, — сообщила Доротея Солтвуд, и ее лицо побледнело от страха.

— Тогда, значит, он попадет Солтвуду как раз в то место, куда захочет попасть.

— Они не должны стреляться, и они не будут стреляться! — горячо сказала девушка. — Я убеждена, что стоит мне только рассказать лорду Ротерфилду о Чарли, и он закончит эту ссору миром.

— Тогда вам лучше уговорить своего брата извиниться за несправедливое обвинение в мошенничестве.

— Да, — прискорбно кивнула Доротея. — То же самое сказал и Бернард, но дело в том, что лорд Ротерфилд очень меткий стрелок, и Чарли никогда, никогда не извинится. Он побоится, что все станут обвинять его в трусости.

— Можно полюбопытствовать, кто такой Бернард?

— Мистер Уэдуортс. Мы знаем его целую вечность, и он один из секундантов Чарли. Бернард и рассказал мне о дуэли. Я, конечно, пообещала ему не говорить Чарли, от кого узнала о ссоре. Видите, единственное, что мне остается — это положиться на милость лорда Ротерфилда!

— Лорд Ротерфилд, как вы знаете, не тот человек, на чью милость можно полагаться. К тому же вы поступите очень плохо по отношению к мистеру Уэдуортсу, если сообщите кому–нибудь о его крайне недостойном джентльмена поведении

— О Господи, да я ни за что на свете не причиню бедному Бернарду неприятности, но ведь я уже рассказала о нем вам, сэр!

— Обо мне можете не беспокоиться. Я не подведу вас и постараюсь оправдать ваше доверие.

Доротея радостно улыбнулась своему собеседнику:

— Я вижу, что могу вам доверять! Вы очень добры! Но я все равно полна решимости повидать лорда Ротерфилда!

— А я полон решимости отправить вас домой. Дом Ротерфилда не из тех, которые можно посещать по ночам. Господи, да если хотя бы одна живая душа узнает, что вы побывали у него…

Она встала и сжала руки.

— Я с вами полностью согласна, но ситуация–то сложилась отчаянная! Если с Чарли что–то случится, мама не перенесет этого. Можете не спрашивать, что будет со мной… это не имеет никакого значения! Августа говорит, что я сама рою себе яму, поскольку не имею даже представления о том, как следует себя вести воспитанной девушке. Так что не вижу разницы, когда губить себя: сейчас или потом! Вы согласны со мной?

— Нет, не согласен, — рассмеялся он. — И не надо так расстраиваться, глупое вы дитя! Доверьтесь мне, и я позабочусь, чтобы с вашим неразумным братцем не приключилось никакой беды. Договорились?

Доротея Солтвуд пристально посмотрела на него, и в ее глазах затеплилась надежда.

— Вы, сэр? О, неужели вы собираетесь пойти к лорду Ротерфилду и все ему объяснить? Что бедному Чарли всегда во всем потакали, поскольку наш отец давно умер, когда он еще был маленьким мальчиком, и что мама не разрешала ему ходить в школу и не позволяла никому сердить его, и что Чарли совсем недавно приехал в город и не научился еще держать себя в руках, и…

Он прервал эту взволнованную и несколько бессвязную речь, взял одну из маленьких ручек Доротеи и легонько поцеловал.

— Можете быть уверены, я не позволяю лорду Ротерфилду тронуть даже волосок на голове вашего бедного Чарли!

— И думаете, он послушает вас? — неуверенно поинтересовалась сестра лорда Солтвуда. — Близкая подруга Августы, мисс Станстед, говорит, что Ротерфилд очень гордый и неприятный человек и ему наплевать на чужое мнение.

— Совершенно верно. Но я могу заставить его сделать то, что хочу. Можете довериться мне.

Доротея облегченно вздохнула, и на ее губах вновь заиграла очаровательная улыбка.

— О да, сэр! Я вам доверяю! Знаете, что самое странное? Должна признаться, я немного испугалась, когда вы отдернули штору. У вас был такой грозный взгляд! Но я сама во всем виновата, и я сразу поняла, что мне нечего бояться.

— Забудьте о моем грозном взгляде, и я буду считать себя удовлетворенным… А сейчас я отвезу вас домой. Кажется, вы сказали, будто никто не знает, что вы покинули дом. Вы сумеете вернуться так, чтобы вас не видели слуги? — Доротея Солтвуд кивнула, и в ее больших глазах заплясали озорные огоньки. — Ужасная девушка, — весело произнес он. — Мне искренне жаль леди Солтвуд!

— Я знаю, что вела себя самым возмутительным образом, — покорно согласилась Доротея. — Но что мне остается делать? И вы должны признать, что все закончилось как нельзя лучше, сэр! Ведь я спасла Чарли, и убеждена, что вы никогда никому не расскажете о моих ночных похождениях. Я надеюсь… надеюсь, вы пошутили, когда назвали меня ужасной?

— Если бы я сказал вам, что на самом деле думаю о вас, то сам был бы ужасным человеком! Пойдемте! Я должен отвезти вас домой, моя малышка.

Глава 2

Никогда еще молодой джентльмен, собирающийся впервые в жизни драться на дуэли, не встречал меньше одобрения от своих секундантов, чем лорд Сотлвуд — от сэра Франсиса Апчерна и мистера Уэдуортса. Неразговорчивый сэр Франсис, правда, только покачал головой, но мистер Уэдуортс, который был всю жизнь знаком с дуэлянтом, без всякого промедления высказал Чарли все, что думал.

— Ты свалял большого дурака! — безжалостно заявил Бернард.

— Хуже! — покачал головой сэр Франсис, внося свой вклад в критику опрометчивого поступка лорда Солтвуда.

— Да, значительно хуже, — согласился мистер Уэдуортс. — Ужасные манеры, Чарли! Признайся, ты, конечно, был пьян в стельку!

— Ничего подобного… По крайней мере, не очень сильно.

— Пьян как сапожник! Я не хочу сказать, что по тебе это было видно, но пойти на такое в трезвом виде просто невозможно.

— Логично, — поддакнул сэр Франсис.

— Во–первых, ты не имел права приставать к Торриборну, чтобы он брал тебя в клуб «Любителей спорта». Ты еще не дорос до него, мой мальчик. Я тебе частенько так говорил, когда ты жаждал попасть в это заведение. Во–вторых, ты не имел права оставаться там после того, как Ротерфилд задал тебе взбучку.

Лорд Солтвуд заскрежетал зубами.

— Он не имел права отчитывать меня, как мальчишку!

— В этом, полагаю, ты прав. Конечно, у него отвратительный язык, но это не имеет значения. Если уж на то пошло, ты не имел права обвинять его в использовании костей, налитых свинцом!

Сэр Франсис задрожал и на мгновение прикрыл глаза от досады.

— Ты должен был попросить у него прощения прямо в клубе, — неумолимо продолжал мистер Уэдуортс. — А ты вместо этого не нашел ничего лучше, как затеять ссору.

— Если бы он не велел официанту… представь себе, обычному официанту!.. вывести меня вон!..

— Конечно, нужно было вызвать швейцара, — согласился сэр Франсис. Через минуту до него дошло, что эти мудрые слова только подливают масла в огонь, и он попросил прощения у своего вспыльчивого молодого друга. В этот момент его осенила отличная мысль. Он посмотрел на беднягу Бернарда Уэдуортса и внезапно сказал: — Знаешь что, Берни? Ротерфилд не должен был принимать вызов Чарли. Неужели он не знал, что Чарли не провел в городе еще и шести месяцев?

— Все дело в том, что он его принял, — печально покачал головой мистер Уэдуортс. — Но еще не слишком поздно. Чарли, ты просто обязан извиниться.

— Не извинюсь! — напряженно возразил лорд Солтвуд.

— Ты был неправ, — настаивал мистер Уэдуортс.

— Знаю, поэтому я и намерен выстрелить в воздух. Это покажет, что я признал свою ошибку, но не побоялся стреляться с Ротерфилдом.

Это рыцарское заявление заставило сэра Франсиса от неожиданности уронить трость, янтарный набалдашник которой он так задумчиво поглаживал, и она с грохотом упала на пол, а мистер Уэдуортс уставился на своего дуэлянта с таким видом, как будто опасался за его рассудок.

— Выстрелить в воздух? — пробормотал он, открыв от изумления рот. — Против Ротерфилда? Чарли, сдается мне, ты точно спятил! Приятель, если ты не попросишь у него прощения, то должен, как только увидишь взмах платком, вскинуть пистолет и стрелять на поражение! Если ты намерен стрелять в воздух, то я умываю руки и не собираюсь участвовать в этом деле!

— А представляешь, что будет, если он убьет Ротерфилда? — возразил сэр Франсис. — Придется бежать из Англии!

— Не убьет! — уверенно бросил мистер Уэдуортс.

Бернард больше не произнес ни слова, но Чарли Солтвуду стало ясно, что секунданты считали его шансы попасть в противника на расстоянии в двадцать пять ярдов мизерными. Он был неплохим стрелком, но справедливо считал, что легче попасть в крошечную мишень в тире Мантона, чем — в огромного человека на Паддингтон—Грин на таком расстоянии.

На следующее утро мистер Уэдуортс в тильбюри заехал за лордом Солтвудом очень рано. Но ему не пришлось бросать камешки в окно его светлости, поскольку Чарли почти не спал ночью и был уже наготове.

Чарли потихоньку спустился вниз, вышел из дома через заднюю дверь и пожелал мистеру Уэдуортсу доброго утра с похвальным самообладанием.

Бернард кивнул и бросил на друга понимающий взгляд.

— Надеюсь, на тебе нет никаких ярких пуговиц? — осведомился он.

Этот предусмотрительный вопрос только усилил ощущение легкого подташнивания в животе Солтвуда. Не обращая внимания на состояние незадачливого дуэлянта, мистер Уэдуортс посоветовал поднять воротник и стать к противнику боком, чтобы тому было как можно труднее попасть в него. Лорд Солтвуд забрался в тильбюри и ответил с напускным весельем:

— Если легенды о меткости Ротерфилда правда, то все эти ухищрения ничего не дадут!

— Ну… Все равно нет смысла без надобности рисковать, — смущенно проговорил мистер Уэдуортс.

В дороге мистер Уэдуортс и лорд Солтвуд едва обменялись парой слов. На место дуэли прибыли первыми, но к ним скоро присоединились сэр Франсис и человек в пальто неопределенного цвета, который непрерывно болтал о погоде. Нетрудно было догадаться, что этот бесчувственный человек — доктор. Чарли Солтвуд заскрипел зубами от злости и выразил надежду, что им не придется ждать Ротерфилда. Юноше казалось, что он спит и видит все это в кошмарном сне. Ему было холодно и стыдно, его мутило, однако тот факт, что у него даже не промелькнула мысль извиниться за свое недостойное поведение и тем самым избежать неминуемой гибели, говорил о том, что трусость не является одним из его многочисленных пороков.

Лорд Ротерфилд прибыл на место дуэли в тот самый момент, когда часы на церкви поблизости били нужный час. Он приехал с секундантом на своем спортивном парном экипаже, второй секундант следовал за ним в фаэтоне с высокими козлами. Ротерфилд держался с полным равнодушием, и Чарли обратил внимание, что оделся он с присущей ему тщательностью. Кончики воротника накрахмаленной рубашки поднимались над замысловатым узлом галстука, темные волосы были прекрасно уложены и создавали впечатление нарочитой беспечности. На сверкающих черных гессенских сапогах не было ни единого пятнышка. Ротерфилд спрыгнул на землю, снял пальто и бросил в экипаж.

Секунданты отправились на совещание. Несколько минут спустя они развели дуэлянтов по местам и вложили им в руки длинноствольные дуэльные пистолеты, заряженные и со взведенными курками.

Солтвуд смотрел на Ротерфилда через двадцать пять ярдов, которые казались ему огромным расстоянием. Ему представлялось, что холодное красивое лицо противника было высечено из камня, и он увидел на нем безжалостное и слегка насмешливое выражение.

Доктор отвернулся. Чарли Солтвуд глубоко вздохнул и крепко сжал пистолет. Один из секундантов Ротерфилда поднял высоко над головой пистолет и взмахнул им. Когда рука с платком упала, раздались выстрелы.

Чарли был настолько уверен, что лорд Ротерфилд попадет в него, что ему показалось, будто он ранен. Ему вспомнились чьи–то слова, что при ранении тело немеет. Поэтому он инстинктивно оглядел себя. Крови нигде не было, он крепко стоял на ногах. Затем он услышал чьи–то взволнованные слова: «Господи! Ротерфилд!..» и изумленно посмотрел на противника. Мистер Мейфилд склонился над Ротерфилдом, поддерживая его рукой. К ним спешил доктор. Затем мистер Уэдуортс забрал у лорда Солтвуда пистолет и потрясение проговорил:

— Он промахнулся!

Молодой лорд Солтвуд понял, что поразил самого меткого стрелка в городе, а сам ухитрился остаться целым и невредимым. Ему стало не по себе, и на какое–то мгновение он даже испугался, что упадет в обморок. Немного погодя Чарли оттолкнул мистера Уэдуортса и стремительно двинулся к группе людей, собравшихся вокруг Ротерфилда. Он подошел к ним и услышал, как его противник произнес своим неприятным голосом:

— Щенок стреляет лучше, чем я думал!.. О, иди ты к черту, Нед! Это всего лишь царапина!

— Милорд, — взволнованно произнес Чарли Солтвуд. — Я хочу принести вам свои извинения за…

— Не сейчас, не сейчас, — строго прервал его доктор. Кто–то отодвинул Чарли в сторону. Он попытался еще раз принести Ротерфилду свои извинения, после чего секунданты твердо отвели его в сторону.

Глава 3

— Такого мне еще не приходилось видеть, — сообщил мистер Уэдуортс Доротее Солтвуд, когда она затащила его в маленький салон и приказала рассказать все вплоть до мельчайших подробностей. — Только ни слова Чарли!.. Ротерфилд промахнулся!

Глаза девушки изумленно расширились.

— Он выстрелил в воздух?

— Нет–нет! Разве можно было от него ожидать, что он выстрелит в воздух! Черт побери, Куколка, когда человек стреляет в воздух, он признает этим свою ошибку! Не стану скрывать: у меня душа в пятки ушла! Ротерфилд казался ужасно мрачным… Какая–то странная улыбка на губах… Все это мне очень не понравилось. Готов поклясться, что он тщательно прицелился… и выстрелил примерно за секунду до Чарли! Наверное, пуля пролетела в каком–нибудь дюйме от твоего братца!.. Чарли же попал ему в плечо, но по–моему, рана несерьезная… Не удивлюсь, если эта дуэль пойдет Чарли на пользу. Он попытался принести Ротерфилду извинения прямо на месте дуэли и после этого ездил на Маунт–стрит, но его не пустили. Дворецкий ответил, что его светлость не принимает посетителей. Этот ответ напугал Чарли. Сейчас он станет больше похож на приличного человека… Но не вздумай хотя бы словом намекнуть ему о том, что я тебе все рассказал, Куколка!

Доротея уверила Бернарда Уэдуортса, что ни слова не скажет брату. Попытка узнать, кто, кроме лорда Ротерфилда, еще живет на Маунт–стрит, ничего ей не дала. Мистер Уэдуортс перечислил несколько имен людей, живущих на этой улице, но когда девушка попросила его назвать имя джентльмена, напоминающего скорее полубога, нежели обычного смертного, он немедленно ответил, что ни разу не встречал мужчины, который бы отвечал описанию мисс Сотлвуд. Затем Бернард заподозрил неладное, поэтому Доротее пришлось прекратить расспросы и задуматься над иными способами поисков неизвестного защитника своего брата. Ничего не дала и разведка на месте, которую она предприняла в сопровождении служанки. Доротея даже не смогла при свете дня узнать дом, в котором нашла убежище. Сначала она предполагала, что таинственный джентльмен хотя бы напишет о том, что сдержал обещание, но к концу недели и эта надежда исчезла. Теперь ей осталось только уповать на то, что когда–нибудь судьба еще раз сведет ее с ним и она сумеет поблагодарить за спасение Чарли.

А пока у Доротеи Солтвуд было плохое настроение, и она вела себя так вяло и прилично, что даже сестра Августа, часто мечтавшая о каком–нибудь потрясении, которое могло бы хоть как–то обуздать своеволие Доротеи, участливо поинтересовалась, уж не заболела ли она? Леди Солтвуд, не на шутку перепуганная, что Доротея чахнет, немедленно заболела сама.

Едва ее светлость хотя бы кратко рассмотрела вопрос применения сильнодействующих средств для излечения самой юной мисс Солтвуд, а именно, вывести ее в свет в этом же сезоне, как сестра Августа категорически отказалась согласиться на это. Однако неожиданно здоровье Доротеи совершено поправилось.

На восьмой день после дуэли Чарли Солтвуда с лордом Ротерфилдом дворецкий нашел Доротею после обеда в гостиной, где девушка читала вслух своей больной родительнице. Ему удалось выманить из комнаты юную хозяйку так, чтобы у миссис Солтвуд не возникли подозрения. Дворецкий доложил, что к Доротее приехала портниха. Но едва девушка закрыла за собой дверь гостиной, как Порлок вложил ей в руку запечатанное письмо, сообщив с заговорщическим видом, что джентльмен ждет в Красном салоне.

Письмо оказалось очень кратким и было написано от третьего лица.

«Тот, кто имел удовольствие оказать мисс Доротее Солтвуд маленькую услугу, умоляет оказать ему честь принять его и позволить сказать несколько слов».

— О!.. — только и смогла вымолвить Доротея и всю ее вялость и безжизненность как рукой сняло. — Порлок, я вас очень прошу, ничего не говорите ни маме, ни сестре! Я вас умоляю!

— Конечно, нет, мисс! — ответил дворецкий с готовностью, которая являлась следствием не только щедрой взятки, полученной им от таинственного джентльмена. Он посмотрел, как молодая хозяйка начала стремительно спускаться по лестнице, и с удовлетворением подумал, что когда мисс Августа узнает, какой красавец ухаживает за Доротеей, у нее наверняка будет апоплексический удар. В джентльмене, ждущем хозяйку в Красном салоне, опытный глаз Порлока разглядел первоклассного любителя спорта и несравненного щеголя.

Доротея вбежала в салон и воскликнула прямо с порога:

— О, я так рада видеть вас, сэр! Мне так хотелось поблагодарить вас, и я не знала, как это сделать, поскольку не догадалась спросить вашего имени! Даже не знаю, как я могла оказаться такой дурой!

Он направился к ней, взял протянутую ручку левой рукой и склонился над ней в поцелуе. Доротея увидела, что память не подвела ее и что он так же красив, каким она видела его в своих воспоминаниях. Его правая рука висела на перевязи?

— Как это произошло, сэр? — быстро спросила девушка, и в ее голосе ясно послышалась тревога. — Вы сломали руку?

— Нет–нет! — ответил он, не отпуская ее руку. — Просто произошел несчастный случай… с плечом! Все это ерунда, можете мне поверить!.. Полагаю, тем вечером ваше возвращение прошло удачно, и никто не заметил, что вас не было дома?

— Все прошло, как нельзя лучше, и я никому не рассказала о своих ночных похождениях, — заверила его Доротея. — Если бы вы знали, как я вам признательна! Ума не приложу, как вам удалось убедить лорда Ротерфилда пощадить Чарли! Бернард мне рассказал, что Чарли попал ему в плечо! Если честно, то мне жалко его светлость, ведь во всем виновата я. Хотя он и отвратительный человек, я не хотела, чтобы Чарли его ранил, можете мне поверить!

— Откровенность за откровенность! Лорд Ротерфилд даже питал некоторые надежды, что ваш брат легко ранит его, — с улыбкой сообщил он. Потом отпустил ее руку и, казалось, заколебался. — Лорд Ротерфилд, мисс Солтвуд, поверьте мне, меньше всего хочет выглядеть в ваших глазах отвратительным человеком!

— Он ваш друг? — поинтересовалась Доротея, — Умоляю, простите меня! Я уверена, он не может быть таким плохим человеком, если является вашим другом.

— Боюсь, он был моим худшим другом, — прискорбно ответил он. — Простите меня, мое дитя. Я и есть лорд Ротерфилд!

Доротея Солтвуд замерла, не сводя с него изумленного взгляда. Сначала она сильно побледнела, потом щеки залил яркий румянец, а в глазах засверкали слезы.

— Вы лорд Ротерфилд? — повторила она. — И я говорила о вас такие ужасные слова, а вы даже не остановили меня и оказались настолько великодушны, что позволили Чарли ранить себя… О, я уверена, вы самый лучший человек на свете!

— Конечно, я не самый лучший человек на свете, но смею надеяться, что и не из самых худших. Вы прощаете меня за то, что я вас обманул?

Доротея протянула руку, и Ротерфилд пожал ее.

— Как вы можете такое говорить? Это мне очень стыдно! Я удивлена, что вы тогда не выставили меня сразу за дверь. Как же вы добры! Это и есть истинное благородство!

— Не стоит говорить об этом, — быстро и смущенно произнес его светлость. — Не надо! Не думаю, что мне когда–нибудь до того вечера хотелось сделать приятное кому–нибудь, кроме себя самого. Вы пришли ко мне… очаровательное и несносное дитя!.. и мне захотелось больше всего на свете сделать вам приятное! Я вовсе не так хорош и далеко не благороден… хотя и не настолько ужасен, как меня вам описали! Я вас уверяю, у меня никогда не было даже малейшего намерения смертельно ранить вашего брата.

— О нет! Если бы я знала, что это были вы, я бы никогда даже не подумала об этом.

Ротерфилд снова поднес ее руку к своим губам. Тонкие пальчики слегка задрожали, потом сжали его пальцы. Его светлость посмотрел ей в глаза, но прежде чем он мог что–либо сказать, в комнату вошел лорд Солтвуд.

Чарли, открыв от изумления рот, замер на пороге как вкопанный, глаза у него вылезли на лоб.

— Здравствуйте, — с холодной вежливостью поздоровался Ротерфилд. — Вы должны простить меня за то, что я не мог принять вас несколько дней назад, когда вы приезжали ко мне домой.

— Я приехал… я хотел… я написал вам письмо, — пробормотал крайне смущенный юноша, судорожно сглотнув подступивший к горлу ком.

— Совершенно верно, и я приехал сообщить вам, что получил его. Я вам очень благодарен за извинения и прошу забыть о ссоре!

— Вы п… приехали повидать меня? — с нарастающим удивлением пробормотал лорд Солтвуд.

— Да. Мне стало известно, что главой семьи являетесь вы, и я хочу просить вас об одном одолжении. Надеюсь, что недоразумение, недавно происшедшее между нами, не сделает мою просьбу неприятной для вас.

— Нет–нет, что вы!.. Я хочу сказать… все, что в моих силах, конечно! Я буду очень счастлив!.. Если вы потрудитесь пройти в библиотеку, милорд…

— Благодарю, — Ротерфилд повернулся к Доротее, которая с тревогой смотрела на него. — Сейчас я должен вас покинуть, но полагаю, леди Солтвуд позволит мне нанести ей завтра визит.

— Уверена, что позволит… то есть, я надеюсь, что позволит! — наивно ответила Доротея.

В глазах лорда Ротерфилда заплясали веселые огоньки, но он очень вежливо поклонился и вышел вместе с Чарли, оставив юную мисс Солтвуд в плену взволнованных эмоций, главной среди которых был страх, что леди Солтвуд, неважно себя чувствуя, решит не принимать его светлость, боясь перенапряжения сил. Когда, чуть позже, в салон вернулся Чарли, у него был такой потрясенный вид, будто случилось что–то из ряда вон выходящее. Доротею охватили недобрые предчувствия, что Ротерфилд рассказал ему о ее безумной выходке. В сильном испуге бедняжка убежала в свою комнату, заперлась и разрыдалась. Из этой бездны горя и слез ее вывели громкие звуки, в которых Доротея безошибочно узнала обычную истерику Августы. Юная мисс Солтвуд торопливо вытерла щеки и сбежала вниз чтобы оказать любую необходимую помощь и поддержать свою родительницу в новом испытании. К своему изумлению, она обнаружила леди Солтвуд, которую оставила лежащей на софе, не только на ногах, но и с невероятно здоровым видом. К еще большему ее изумлению, больная заключила дочь в самые нежные объятия и взволнованно сказала:

— Дорогая! О, мое дорогое дитя! Можешь мне поверить, я в таком восторге, что у меня голова идет кругом. Подумать только, сам Ротерфилд! Графиня! А ты, хитрая киска, никогда мне не говорила, что знакома с ним. И все это при том, что ты еще даже не была в свете! Тебя немедленно следует вывезти!.. Это я твердо решила. Ротерфилд завтра приезжает ко мне. Слава Богу, что у тебя такой же рост и фигура, как у Августы! Наденешь то шелковое платье Помоны [10], которое ей только что сшила Селестина… Я догадывалась, что обязательно произойдет что–нибудь похожее, когда везла тебя в город! Никогда в жизни не была так счастлива!

Доротея, совершенно ошеломленная этим потоком слов, изумленно проговорила:

— Вывезти в свет?.. Надеть новое платье Августы?.. Но почему, мама?

— О мое невинное создание! — воскликнула леди Солтвуд. — Скажи мне, моя любовь… дело в том, что я с ним едва знакома… тебе… тебе нравится лорд Ротерфилд?

— Мама!.. — вскричала Доротея. — Он очень похож на сэра Чарлза Грандисона и лорда Орвилля, только намного, намного лучше!

— О простодушное дитя!.. — восторженно вздохнула ее светлость. — Чарли, не стой ты тут, как истукан! Немедленно принеси кувшин воды и вылей на Августу. Сейчас не время для истерик!