Возьмите меня замуж

Полнолуние

Лорд Стейвли приготовился выйти из своего фаэтона.

— Мы остановимся здесь, — объявил он.

Гостиница стояла в конце широкой деревенской улицы и, несомненно, была очаровательной. За ней росли два гигантских вяза, а перед фасадом, выложенным из старинного красного кирпича, пышно разрослись розы. Конечно, это была не современная гостиница, в которой останавливаются пассажиры почтовых карет, и это обстоятельство не позволило двум форейторам одобрить решение хозяина.

— Если бы мы проехали еще милю–другую, — заметил один из них, — то, скорее всего, нашли бы более приличное заведение, чтобы ваша светлость смогли перекусить.

— Мой дорогой, — ответил форейтору его светлость, — вы имеете не больше представления о том, где мы находимся, чем я… Мы остановимся здесь. Гостиница мне понравилась.

Деревня спала в лунном свете, вокруг не было видно ни одной живой души. Стук лошадиных копыт и скрип колес заставили владельца гостиницы, горящего желанием услужить гостям, выбежать на улицу. Лорд Стейвли спустился на землю и сказал:

— Сдается мне, что у вас тут настоящая Аркадия[5]… Скажите, который сейчас час?

Слегка растерявшийся владелец гостиницы туманно ответил, что без десяти.

— Но без десяти сколько? — поинтересовался его светлость.

— Без десяти девять, сэр! — ответил владелец.

— Какой кошмар! Не знаете, до Мельбюри–плейс далеко?

— До Мельбюри–плейс? — повторил хозяин. — Нет, сэр. Не больше десяти миль, но дорога, как говорится, опасная.

— После сегодняшних приключений я мог бы использовать и более сильный эпитет… Пожалуй, чтобы добраться до Мельбюри, мне понадобится около часа. Следовательно, поужинать я должен здесь. Или я уже опоздал на ужин?

Хозяин гостиницы не относился к числу людей, которые готовы из–за такого пустяка, как небольшое опоздание, прогнать от ворот знатного клиента. Этот джентльмен в касторовой шляпе с высокой тульей, пальто с несколькими воротниками, надетом на прекрасный голубой фрак и безукоризненный жилет из «венециана»[6], и светло–коричневых панталонах, несомненно, принадлежал к высшему свету. Он заверил лорда Стейвли, что если тот зайдет в общую столовую, в течение нескольких минут ему подадут ужин.

— К сожалению, я не могу предоставить в ваше распоряжение отдельную гостиную, — смущенно добавил хозяин, — но в столовой сейчас никого, кроме мистера Тома.

— Ну и прекрасно! Если мистер Том не будет возражать против моего присутствия, я отлично поужинаю в столовой, — сказал его светлость. — А не переночевать ли мне здесь? Интересно, как отнесется хозяин Мельбюри–плейс, если я заявлюсь в одиннадцатом часу ночи?

— В Плейсе рано ложатся спать, если верить тому, что я слышал, сэр, — с надеждой сообщил хозяин. — Сквайр ждет вас, сэр?

— По крайней мере ждал, и надеюсь, ждет и сейчас. Ваши слова внушают мне серьезное опасение, что мое позднее прибытие не доставит ему особого удовольствия.

— Прошу прощения, сэр, но сквайр весьма привередлив и… если можно так выразиться… у него вспыльчивый характер… только не подумайте, ради Бога, будто я хочу обидеть его!

— Пожалуй, не стоит являться в Мельбюри–плейс посреди ночи. Я переночую здесь.

Владелец, не долго думая, решивший выделить благородному господину самую большую из двух гостевых комнат и застелить постель лучшими простынями, ввел его светлость в столовую.

В столовой действительно находился всего один посетитель. Юноша сидел у окна, поставив на подоконник бутылку бренди, и держал в руке стакан. Хозяин довольно тревожно посмотрел на бутылку и пробормотал, что мистер Том не станет возражать против присутствия джентльмена, который поужинает в столовой. Мистер Том уставился на лорда Стейвли, пару раз тряхнул головой и с большим достоинством поклонился. Затем мистер Том вернулся к созерцанию залитой лунным светом улицы.

Его светлость ответил легким поклоном и улыбкой. Он не стал приставать к молодому джентльмену с разговорами, поскольку ясно видел, что у того неприятности. Юноша, несомненно, пытался утопить свои тревоги в бренди. Мистер Том был довольно молод и явно претендовал на то, чтобы называться денди. Эти претензии подкреплялись замысловатым, но не очень удачно повязанным узлом галстука и необыкновенно высокими накрахмаленными кончиками воротника рубашки, которые почти достигали щек. Однако крепкое сложение и свежий цвет лица имели мало общего с общераспространенным видом светского денди. Скорее мистер Том смахивал на сына сельского джентльмена, которым он на самом деле и являлся, и его внешний вид говорил о том, что он был большим поклонником охоты.

Прошло совсем немного времени, и владелец гостиницы накрыл простой, но вполне сносный ужин. Прислуживал новому постояльцу он сам. Лорд Стейвли похвалил ужин, высоко оценил бургундское, но тактично отклонил предложенный хозяином портвейн, объяснив свой отказ тем, что портвейн якобы способствует обострению подагры. Хозяин скептически посмотрел на него и подумал, что по внешнему виду не скажешь, будто гость страдает от подагры или какой–нибудь другой болезни. Напротив, его светлость производил впечатление здорового и крепкого тридцатипятилетнего мужчины. Однако владелец поверил гостю на слово, снял со стола скатерти и поставил перед ним бутылку старого коньяка.

Лорд Стейвли заметил, что несколько последних минут молодой джентльмен, сидящий у окна, самым внимательным образом разглядывает его. Он прекрасно знал причину столь пристального любопытства и после ухода хозяина мягко сказал:

— Я называю его «Небрежным». Сделать его совсем нетрудно, стоит только понять суть.

— Э?.. — вздрогнул от неожиданности молодой джентльмен.

— Я говорю об узле своего галстука, — с улыбкой объяснил лорд Стейвли.

Молодой джентльмен покраснел и еле слышно извинился.

— Не за что, — сказал его светлость. — Если хотите, я покажу вам, как его завязывать.

— Правда? — взволнованно воскликнул мистер Том. — Мой узел называется «Осбалдестон», но он мне совсем не нравится.

Лорд Стейвли жестом указал на стул, стоящий возле стола, и пригласил к себе мистера Тома.

— Не желаете присоединиться ко мне?

— Благодарю вас! — Молодой джентльмен встал, захватил с собой бутылку и стакан и осторожно двинулся через столовую к столу его светлости. Он поставил бутылку и стакан на стол и представился: — Меня зовут Хатхерлей.

— А я Стейвли, — представился его светлость. Они обменялись поклонами. Только самый ревностный пурист мог бы назвать мистера Хатхерлея пьяным. Том мог без особого труда передвигаться и разговаривать. Если бренди повлияло как–то на его способность соображать, то его мозг оставался предельно ясным, когда речь заходила о сколь–нибудь важных делах. Стоило, например, лорду Стейвли сказать пару слов о местности, по которой ему довелось проехать, и заметить, что, по его мнению, здесь должна быть хорошая охота, молодой Хатхерлей с энтузиазмом и вполне членораздельно прочитал ему целую лекцию на эту тему. С лица юноши мигом исчезла тревога, глаза посветлели, весь он встрепенулся, будто ожил. Однако через несколько минут Том внезапно вновь помрачнел, грустно вздохнул и угрюмо сообщил:

— Но всему этому наступил конец! Пожалуй, теперь можно будет распрощаться с мыслями о хорошей охоте.

— Неужели такое безвыходное положение? — сочувственно поинтересовался его светлость.

Мистер Хатхерлей кивнул с несчастным видом и налил себе в стакан еще немного бренди.

— Я бегу с дочерью одного местного джентльмена, — удрученно объяснил он.

Если лорд Стейвли и был напуган этим сообщением, ему очень хорошо удалось скрыть свои чувства, и у него только слегка дрогнула губа.

— В самом деле? — вежливо проговорил он.

— Да, — подтвердил мистер Хатхерлей и подкрепил силы большим глотком бренди. — В Гретну—Грин, — добавил он.

— Простите меня, пожалуйста, — извинился лорд Стейвли, — но вы считаете бегство мудрым шагом?

— Конечно, нет, — покачал головой Том Хатхерлей. — Но что мне остается делать? Сейчас я не могу пойти на попятную! Вы должны понять это!

— Я думаю, что теперь сделать это было бы крайне трудно, — согласился лорд Стейвли. — Когда джентльмен уговаривает бежать с собой девушку…

— Как бы не так — уговаривает! — не дал договорить мистер Хатхерлей. — Мне всегда казалось настоящим геройством бегство с любимой женщиной, но все это только на словах, и я никогда не мог подумать, что Анабелла решит, будто я говорил серьезно. Знаете, порой мне сдается, она плоть от плоти своего отца! В этом, конечно, нет ничего дурного, но стоит ей вбить что–нибудь себе в голову, как она теряет над собой контроль и не хочет ничего слушать… Только не подумайте. Бога ради, — добавил юноша, неожиданно бросив на собеседника хмурый взгляд, — будто я хочу кинуть все на полпути. Я много лет любил Анабеллу! Я даже поклялся на крови жениться на ней, когда мы были еще детьми. Но все это вовсе не означает, что я хочу поехать с ней к границе… и к тому же именно сейчас!

— Время не совсем удобное?

Мистер Хатхерлей кивнул и горько ответил:

— Дядя пригласил меня в Йоркшир поохотиться на куропаток! Можете себе представить, как здорово я мог бы там отдохнуть! Пусть я никогда еще не охотился на куропаток, но я считаю себя неплохим стрелком.

— Да, сейчас я вижу, что вы никак не могли отложить бегство до окончания охотничьего сезона, — кивнул его светлость.

— Вот именно, поскольку, если мы будем ждать, то бегство потеряет всякий смысл. Вся беда в дом, что отец желает выдать Анабеллу замуж за одного старика. Ну и самое главное: сегодня полнолуние!

— Понятно! А что это за старик? Он действительно такой дряхлый?

— Не знаю, честно говоря, но можно предположить, что он должен быть стариком, поскольку является другом сэра Уолтера.

Его светлость в эту минуту подносил стакан к губам. Услышав последние слова Тома, он остановился и переспросил:

— Сэра Уолтера?

— Сэр Уолтер Абингдон. Он отец Анабеллы.

— О!.. — только и произнес его светлость, отхлебывая бренди. — Насколько я понял, сэр Уолтер неодобрительно смотрит на ваши ухаживания?

— Да, так же, как и мой отец! Он сказал, что мы еще слишком молоды и не годимся для брака. Так что, скорее всего, отец перестанет присылать деньги, и мне придется считать каждый пенни, поскольку сэр Уолтер, несомненно, тоже лишит Ана–беллу наследства! Но, конечно же, женщины никогда не задумываются над подобными вещами, считая их пустяками! У них полностью отсутствует здравый смысл. Можете себе представить, они думают, будто легко нанять фаэтон на ночь, не вызывая при этом ни у кого подозрений. Но и это еще не самое худшее, — скорбно покачал головой мистер Хатхерлей. — Даже если забыть материальную сторону дела… а позвольте мне вам заметить, что я с трудом собрал требуемую сумму… Так вот, мне пришлось отъехать отсюда на целых двадцать миль, чтобы нанять фаэтон. Нетрудно догадаться, какой поднялся бы переполох, если бы я отправился искать экипаж для путешествия в Шотландию в «Джордж» или «Солнце»! Да не прошло бы и часа, как мой отец узнал об этом, — мистер Том сделал еще пару глотков и продолжил: — Но и это еще далеко не все. После того, как я нанял фаэтон, мне пришлось изрядно пораскинуть мозгами, чтобы решить, как мы встретимся. Сами понимаете, форейторы не могут подъехать за мной к дому. К счастью, на старину Тетфорда всегда можно положиться. Поэтому я велел форейторам прибыть к этой гостинице в половине одиннадцатого вечера. Анабелла надеется, что к половине двенадцатого или, самое позднее, к двенадцати все уснут! Она должна ждать меня в аллее, обсаженной кустами! Как вам нравится, встреча в полночь в кустах? — насмешливо повторил юноша. — Могу вам заявить, я буду себя считать в тот момент самым большим дураком на белом свете! Такая вот чепуха!

С этими словами Том опять взял бутылку и нетвердой рукой плеснул в стакан бренди, пролив при этом немного на стол. Мистер Хатхерлей сердито уставился на образовавшиеся лужицы и, стараясь быть осторожным, поставил бутылку на стол.

— А знаете, — дружески заметил лорд Стейвли, — если бы я собирался бежать с любимой девушкой в полночь, полагаю, не стал бы в десять часов пить так много бренди!

Мистер Хатхерлей строго посмотрел на собеседника.

— Если вы думаете, что я пьян, — уверенно заявил юноша, — то сильно ошибаетесь! У меня крепкая голова.

— Я и не сомневаюсь в этом, — согласился его светлость, — но если мисс Анабелла обнаружит, что от вас пахнет бренди, они вряд ли обрадуется.

— Если уж она такая привередливая, могла бы не настаивать на бегстве со мной, — сердито ответил мистер Хатхерлей.

— Она должна испытывать к вам сильное чувство.

— Конечно, должна. Мы с Анабеллой знакомы всю жизнь!.. И все равно, она никогда бы не вбила себе в голову дурацкую мысль о бегстве в Гретну—Грин, если бы этот вспыльчивый старый дурак не попросил того джентльмена приехать погостить в Мельбюри и не сказал ей, что она должна выйти за него замуж. Обратите внимание, я был сильно потрясен, когда Анабелла рассказала мне об этом. Полагаю, этому жениху должно быть не меньше пятидесяти, и с ним, наверное, даже поговорить не о чем! К тому же она ни разу в жизни не видела его! Тут–то я и решил, что истинный джентльмен должен спасти попавшую в беду молодую леди, хотя тогда мне и в голову не могло прийти, что именно в это время дядя пригласит меня к себе в Йоркшир!

— Но, конечно же, даже самый вспыльчивый отец в наше время не может так легко и быстро выдать дочь замуж! Неужели ваш побег — единственный выход из создавшейся ситуации? — поинтересовался лорд Стейвли.

— Анабелла считает, что единственный, и, конечно, соображения чести заставляют меня согласиться с ней, — с важным видом ответил мистер Хатхерлей. — Полагаю, когда привыкнешь, семейная жизнь не такая уж и неприятная штука!

— У меня очень серьезное опасение, что вы совершаете ошибку, — мягко сказал его светлость, потихоньку отодвигая от юноши бутылку. — Может, этот скучный джентльмен, с которым и поговорить–то не о чем, еще не захочет жениться на вашей Анабелле.

— Тогда зачем он согласился приехать погостить к Абингдонам? — потребовал ответа юный мистер Хатхерлей. — Сдается мне, сэр Уолтер все предусмотрел. Он славится своими организаторскими способностями! Мой отец считает его самым энергичным и назойливым старым дураком во всем графстве. — Юноша с вызовом допил бренди. — Что бы ни случилось, — провозгласил он, — будет здорово помешать его совершенно идиотским планам!

* * *

Через полчаса в столовую вошел хозяин гостиницы сообщить мистеру Тому, что его фаэтон стоит у дверей, но этот благородный джентльмен крепко спал, уронив голову на стол.

— Не думаю, — заметил лорд Стейвли, — что мистер Том сейчас готов отправиться в длительное путешествие.

— Так и я знал! — расстроился мистер Тетфорд, с некоторой тревогой глядя на Тома. — Да что с ним могло стрястись? Когда я увидел его сегодня вечером, то сразу подумал: «Вы что–то затеваете, мистер Том, уж я‑то хорошо вас знаю». И вот за ним приехал фаэтон, запряженный четверкой лошадей, из самого Ритуорта! Что же делать?

— Лучше передайте форейторам, что мистер Том плохо себя чувствует, и отправьте их обратно в Ритуорт, — посоветовал его светлость. — А отослав их, будьте так добры, скажите моим форейторам, что я передумал и собираюсь все же сегодня добраться до Мельбюри–плейс. Пусть они немедленно впрягут лошадей, хорошо?

— Ваша светлость не останется здесь? — печально спросил хозяин, и его лицо помрачнело. — Но простыни уже проветрены, кровать застелена, а в ногах лежит горячий кирпич.

— Отнесите на нее мистера Тома, — с улыбкой посоветовал лорд Стейвли. — Когда он проснется… — Он посмотрел на неподвижное тело мистера Хатхерлея. — Нет, пожалуй, я лучше оставлю для него записку. — Стейвли достал блокнот и написал карандашом несколько строк, потом вырвал листик, скрутил в трубочку и протянул хозяину. — Когда мистер Хатхерлей проснется, передайте ему эту записку.

Четверть часа спустя Тетфорд подробно рассказал форейторам лорда Стейвли, как добраться до Мельбюри–плейс, и экипаж его светлости покатил по узкой проселочной дороге. Когда показались ворота поместья, форейторы собирались уже было свернуть в них, но его светлость велел им остановиться и заявил, что выйдет из экипажа.

Форейторы давно уже пришли к выводу, что хозяин очень эксцентричный джентльмен, но последнее распоряжение потрясло их.

— Но это на самом деле Мельбюри–плейс, милорд, — заверил его один форейтор.

— Знаю. Такая роскошная лунная ночь, что мне захотелось прогуляться по садам! Подождите меня здесь! — И с этими словами Стейвли отправился дальше пешком, а изумленные форейторы, выпучив глаза, смотрели ему вслед.

— Сдается мне, что он пьян в стельку, — проговорил один.

— Нет, не пьян! — покачал головой его товарищ. — У него просто не все дома! Я с самого начала заподозрил в нем неладное.

Его светлость тем временем энергично шагал по подъездной дороге к дому. Однако очень скоро он сошел с гравия на траву, поэтому никто в доме не мог услышать звук его шагов. В воздухе витал аромат роз, круглая луна, висящая в безоблачном небе, отбрасывала на землю черные, как чернила, тени. Впереди на фоне сочно–синего неба ясно виднелся большой дом. Луна была такой яркой, что Стейвли легко нашел аллеи, обсаженные кустарником. Их разделяли высокие живые изгороди, а в удобных местах стояли несколько скамеек из грубо обтесанного камня. В саду было пустынно, ни в одном окне длинного низкого дома не горел свет. Его светлость сел и принялся ждать, что произойдет дальше.

* * *

Ждать лорду Стейвли пришлось недолго. Примерно через двадцать минут он услышал шорох юбок и встал. Из–за поворота быстро вышла женщина в плаще, в руках она держала две картонки. Его светлость сделал шаг к ней, но прежде чем он успел открыть рот, раздался торопливый шепот.

— Боялась, что тетя будет читать всю ночь и никогда не затушит свою свечу! Ты достал фаэтон, Том?

Лорд Стейвли снял шляпу, и леди увидела незнакомое лицо, освещенное яркой луной. Она отпрянула с приглушенным криком.

— Не бойтесь, — успокоил девушку его светлость. — Я замещаю мистера Хатхерлея. Позвольте мне взять ваши картонки.

— Замещаете Тома? — эхом отозвалась мисс Абингдон и неохотно передала ему свой багаж.

— Да, — кивнул лорд Стейвли. Он поставил картонки на землю рядом со скамьей и предложил: — Может, присядем, пока я вам буду все объяснять?

— Но кто вы, и где Том? — строго спросила мисс Абингдон.

— Том плохо себя чувствует, — дипломатично ответил его светлость. — У него хватило сил только поведать мне о своих планах и… велеть передать вам его самые искренние сожаления!

Испуг Анабеллы быстро прошел, и ему на смену пришло негодование. Ее грудь бурно вздымалась, глаза сверкали.

— Ну что ж! — гневно воскликнула она. — Мне еще не доводилось слышать о столь отвратительном поступке! Не иначе, как он струсил?

— Ничего подобного, — покачал головой его светлость и мягко подтолкнул девушку к скамье. — Тому внезапно стало плохо.

Мисс Абингдон была вынуждена присесть на скамью и подозрительно посмотрела на лорда Стейвли.

— А по–моему, все это выдумки, — прямо заявила она. — Вчера он чувствовал себя прекрасно!

— Болезнь нагрянула внезапно, — объяснил Стейвли. Мисс Абингдон оказалась сообразительной девушкой. Она сразу заподозрила неладное и откровенно спросила:

— Он был пьян?

Лорд Стейвли ответил не сразу. Какое–то мгновение он смотрел на юную леди, стараясь разглядеть лицо. Капюшон сполз с ее головы, но он не мог определить, какого цвета у нее волосы: темные или светлые. Однако в том, что они сильно вились и что у нее были огромные яркие глаза, он не сомневался.

— Пьян? — переспросил его светлость. — Конечно, нет!

— Я вам не верю, — твердо заявила мисс Абингдон. — Разве мог Том оказаться таким дураком, что выбрал для болезни именно сегодняшнюю ночь?

Лорд Стейвли ничего не ответил. Мисс Абингдон задумалась на несколько минут.

— А может, ему не понравился мой план? — наконец нарушила она молчание. — Но почему он сам не сказал мне, что не хочет в нем участвовать?

— Отказаться участвовать в вашем плане, — сообщил ей лорд Стейвли, — даже в голову ему не приходило! Том рассказал мне, что вы поклялись друг другу в верности много лет назад, еще в детстве.

— Да, — кивнула Анабелла Абингдон. — Том оцарапал мне руку ножом, и мы смешали нашу кровь. Помню, он еще назвал меня трусихой, потому что я испугалась и закричала!

— Он поступил тогда бессердечно, — серьезно сказал его светлость. — Могу я поинтересоваться: вы очень сильно его любите?

Мисс Абингдон ответила не сразу.

— Я всегда питала к Тому очень теплые чувства, — начала она неторопливо. — Наверное, я бы и не вышла за него замуж, несмотря на нашу детскую клятву, если бы не оказалась в таком отчаянном положении. Но что еще я могла предпринять, когда мой папа так жестоко поступил со мной, и ситуация сложилась безвыходная! Я очень надеялась, что папа на сезон снимет в Лондоне дом, чтобы я могла выйти в свет. Видите ли, мне уже почти двадцать лет, а я еще ни разу не бывала дальше Шропшайра, за исключением разве что поездки в Бат, которая мне страшно не понравилась. А он вместо дебюта хочет выдать меня замуж за ужасного старика, которого я ни разу не видела!

— Да, Том рассказал мне о ваших трудностях, — кивнул его светлость. — Но… простите меня… неужели ваш отец на самом деле может так поступить?

— Вы не знаете моего папу, — горько ответила мисс Абингдон. — Он придумывает самые фантастические планы и хочет, чтобы все под них подстраивались… Он велел мне вести себя вежливо с его отвратительным приятелем и пригрозил собрать мои вещи и отправить в Бат к тете Шарлотте, если я буду грубить! Сэр, ну что я могу сделать? Тетя Мэри… другая папина сестра, она живет с нами после смерти моей мамы… тоже ничего не сделает, она только скажет, что я знаю, какой папа… и я действительно прекрасно знаю, какой он! И я уверена, что его не будут терзать угрызения совести, когда он отправит меня в домик тети Шарлотты на Королевской площади… если бы вы знали, какой там спертый воздух… собачка тети будет постоянно лаять на меня, а сама тетя почти не выходит из дома и будет изводить меня своим триктраком. Можете себе представить, с утра до вечера только карты! — с отвращением повторила она.

— Да, это, конечно, ужасно, — согласился его светлость, — но не стоит думать о плохом… И все же я сомневаюсь, что вы приняли правильное решение, надумав поехать в Гретну—Грин.

— Вы так считаете? — поинтересовалась мисс Абингдон, и в ее голосе послышались неуверенные нотки.

— Эти скороспелые браки на границе совсем не подходят воспитанным людям, — как бы извиняясь, сказал лорд Стейвли. — Но если вы не влюблены безумно в Тома, то не сможете счастливо жить с ним.

— Вы правы, — вынуждена была согласиться мисс Абингдон, — но будет намного хуже, если мне придется остаться в старых девах.

— Только не считайте меня, умоляю вас, дерзким, — со смехом сказал его светлость, — но, по–моему, такая судьба вам не грозит.

— Еще как грозит, — уверенно проговорила Анабелла. — Меня продержали взаперти почти до двадцати лет, а папа даже не собирается везти меня в Лондон. Сейчас он вбил себе в голову, что его отвратительный друг будет для меня завидной партией. Они долго совещались с леди Тенбюри, и я полагаю…

— Так вот, значит, в чем дело! — прервал девушку его светлость. — Как же я сразу не догадался! Эта вспышка сильно удивила Анабеллу.

— Вы знакомы с леди Тенбюри, сэр? — спросила она.

— Леди Тенбюри моя старшая сестра, — объяснил Стейвли.

— Ваша… к‑кто? — мисс Абингдон открыла от изумления рот и вздрогнула.

— Не бойтесь! — взмолился он. — Мне очень не хочется признаваться вам, но я и есть тот самый «отвратительный» друг вашего папы. Однако, я вас уверяю, мисс Абингдон, что планы вашего отца и моей сестры, которая вечно везде сует свой нос, оказались для меня полнейшей неожиданностью.

Анабелла Абингдон судорожно проглотила подступивший к горлу ком.

— Вы хотите сказать, сэр, что вы и есть лорд Стейвли?

— Да, — вынужден был признать его светлость. После короткой паузы он добавил: — Но хотя я и могу показаться кому–то скучным человеком, я не такой уж и старый!

— Могли бы мне и раньше представиться, — обиженно упрекнула его мисс Абингдон.

— Вероятно, мог, но мне никак не удавалось прогнать надежду, что я все же не тот старый отвратительный человек, которого вы с Томом описали такими страшными словами.

Девушка потупила взор и сказала задыхающимся голосом:

— Я бы никогда… О, как вы могли позволить мне говорить о вас такие вещи?

— Ничего страшного, — заверил ее Стейвли, взял за руку и успокаивающе пожал. — Только умоляю, не убегайте в Гретну—Грин только для того, чтобы избежать моих ухаживаний!

— Нет, конечно, нет, но… — Анабелла, не поднимая головы, посмотрела на него из–под бровей. Он скорее догадался, чем увидел, что они нахмурены. — Но как вы можете быть другом моего папы? — удивленно спросила она.

— По правде говоря, я и не знал, что имею право называться его другом, — пожал плечами Стейвли. — Последние двадцать лет он действительно поддерживал тесные отношения с моей семьей, и я точно знаю, что он старый друг моей сестры и ее мужа.

Однако мисс Абингдон не удовлетворили эти объяснения.

— Тогда зачем вы приехали в Мельбюри–плейс?

— Если хотите знать правду, — ответил лорд Стейвли, — то я, как вежливый человек, в конце концов просто не смог отвергать неоднократные приглашения вашего родителя, чтобы при этом не прослыть грубым!

Это объяснение, похоже, устроило мисс Абингдон, поскольку она кивнула и сказала:

— И вы не приехали к… Я хочу сказать, вы не знали…

— До сегодняшнего вечера, — заверил девушку его светлость, — я даже не догадывался о вашем существовании! Наверное, моя сестра, хотя так же, как ваш отец, и любит совать нос в чужие дела, все же обладает большим тактом.

— Но как они могли так ужасно поступить! — возмущенно воскликнула Анабелла Абингдон. — Отец дал мне понять, что все давно обговорено и что мне не остается ничего иного, как поощрять ваши ухаживания! Естественно, я решила, что лучше выйти замуж за Тома, чем за вас! — Внезапно она непроизвольно рассмеялась. — Мне кажется, ситуацию глупее этой трудно даже представить! А я‑то думала, что вам как минимум лет пятьдесят и что вы — толстяк.

— Мне тридцать пять и не думаю, чтобы меня можно было назвать толстяком, — робко возразил его светлость. Анабелла виновато улыбнулась.

— Сейчас я и сама это вижу. Боюсь, я показалась вам самой настоящей дурой!.. Но если бы вы знали, как упрям мой папа!

Как–то целый месяц он твердил мне, чтобы я вышла замуж за сэра Джаспера Селькирка… а тот вдовец и к тому же страдает от подагры. Так что никогда не знаешь, какую очередную блажь мой родитель втемяшит себе в голову… — Она на минуту задумалась, повернулась к его светлости и спросила: — Но где вы могли познакомиться с Томом и почему так сильно опоздали? Мы ждали вас к ужину, и папа страшно разозлился! Тетя заставила его оттягивать ужин до тех пор, пока цыплята не пережарились.

— Боюсь, мои извинения вас не устроят, — ответил лорд Стейвли. — Меня задержала целая вереница несчастных случаев, а когда я наконец добрался до Шропшира, то выяснилось, что ваш папа плохо объяснил дорогу… Короче, я просто–напросто заблудился.

— Да, в наших краях не мудрено заблудиться, — кивнула мисс Абингдон. — И конечно, папа никогда и никому еще толком не объяснял, как до нас добраться… Но как вы познакомились с Томом?

— Том ждал фаэтон в «Зеленом драконе», где я, так сильно задержавшись в пути, остановился поужинать. Мы разговорились, как часто бывает в деревенских гостиницах, и он поведал мне о своих планах.

— Не иначе, как Том был пьян, — не преминула вставить Анабелла Абингдон.

— Я скорее сказал бы, будто его тревожило, что, бежав с вами, он нарушит правила приличия. Я сделал все, что мог, чтобы отговорить его от этого опрометчивого поступка. Тому… внезапно стало плохо, и я приехал сюда вместо него.

— Вы поступили чрезвычайно благородно, но, по–моему, напрасно вы из–за меня взвалили на себя столько хлопот.

Стейвли улыбнулся.

— Но не мог же я допустить, чтобы вы напрасно прождали его в этих кустах, не так ли? К тому же мне очень хотелось встретиться с вами, мисс Абингдон!

Анабелла попыталась разглядеть его лицо.

— Вы смеетесь надо мной? — обиделась она.

— Нисколько! Вы должны согласиться, что у любого мужчины проснется любопытство, когда он узнает, что леди собралась спасаться бегством от его ухаживаний, а он даже не помышляет за ней ухаживать.

— Все это так ужасно, — кивнула девушка и покраснела. — Меня удивляет, что мои несправедливые обвинения не вызвали у вас ненависти ко мне! Но, честное слово, мне даже и в голову не могло прийти, что мое бегство с Томом может быть нарушением правил приличий, поскольку мы с ним почти как брат и сестра… и, знаете, мне казалось даже, что это будет весьма романтично!

Она говорила задумчивым голосом.

— Если вам так хочется романтики и приключений, то у ворот на дороге ждет мой фаэтон. Скажите только слово, и я увезу вас!

Анабелла тихо рассмеялась.

— Как вы можете предлагать такие глупости? Как будто я могу бежать с незнакомым человеком!

— Мне кажется, что вам лучше вообще забыть об этом, — заметил он. — Боюсь, сейчас я едва ли смогу отказаться от приглашения сэра Уолтера, но если я дам вам слово, что не буду ухаживать за вами, раз вам это не нравится, может, мой визит и не покажется вам таким уж неприятным?

— Нет–нет, — покачала головой мисс Абингдон. — Но я очень сильно опасаюсь, что папа может… может сделать ваш визит очень неприятным для вас, сэр!

— Это исключено, — с улыбкой возразил лорд Стейвли. — Так что не беспокойтесь из–за меня!

— Мне еще не доводилось встречаться с таким любезным человеком, как вы, — тепло воскликнула Анабелла. — Действительно я вам сильно обязана, и мне очень стыдно, что я могла думать о вас так плохо! Вы… вы, надеюсь, не расскажете об этом папе?

— Мисс Абингдон, это самые несправедливые и обидные слова, которые я услышал от вас!

— Конечно, не расскажете! Я и сама знаю, — сказала девушка, поднимаясь со скамьи, — я должна возвращаться в дом. А вы что будете делать?

— Через двадцать минут, — ответил лорд Стейвли, — мой фаэтон подъедет к парадному входу, и я произнесу свои искренние извинения и объясню причину задержки.

— О, неужели вы на самом деле сделаете это? — снова захихикала мисс Абингдон. — Сейчас уже, наверное, полночь! Папа очень рассердится!

— Ну что ж, мне придется набраться смелости и попытаться смягчить его гнев, — сказал лорд Стейвли и поднес ее руку к своим губам.

Анабелла неожиданно вздрогнула и, схватив его за руку, внимательно прислушалась. Через какое–то мгновение и лорд Стейвли услышал звук, который напугал ее. Кто–то очень тихо приближался к ним. Потом мужской голос едва слышно прошептал:

— Ты иди по той тропинке, Маллинс, а я пойду по этой. И смотри, не спугни!

— Папа! — в панике прошептала мисс Абингдон. — Наверное, кто–то услышал, как я поскользнулась на гравии, когда выходила из дома. Смею вас уверить, он считает нас ворами! В прошлом месяце ограбили сэра Джаспера. Что мне теперь делать?

— Вы сможете вернуться домой так, чтобы они вас не заметили, если я отвлеку их внимание? — тихо спросил его светлость.

— Да, да, но как же вы? Папа наверняка прихватил с собой ружье!

— Пусть это вас не тревожит. Я уверен, что успею представиться, прежде чем он выстрелит, — Стейвли поднял картонки и протянул владелице.

Анабелла схватила коробки и побежала к дому. Лорд Стейвли, дождавшись, когда она скроется за кустами, надел шляпу и неторопливо пошел в противоположном направлении, стараясь идти так, чтобы его шаги были слышны.

Стейвли вышел из аллеи кустарников и тут почти немедленно навстречу ему выскочил пожилой джентльмен. При нем действительно было ружье, которое он не преминул навести на незваного гостя.

— Стоять! Ты у меня под прицелом, мошенник! — закричал сэр Уолтер. — Маллинс, болван ты этакий, беги скорее сюда!

Лорд Стейвли стоял и спокойно ждал, когда хозяин Мельбюри–плейс приблизится. Однако сэр Уолтер сначала дождался своего дворецкого, спешившего на помощь в ночной рубашке, поверх которой было наброшено пальто, и в бриджах. Подбежавший Маллинс и Уолтер осторожно двинулись вперед, держа его светлость под двойным прицелом.

— Попался, голубчик! — произнес хозяин дома довольным голосом.

— Добрый вечер, сэр, — невозмутимо поздоровался лорд Стейвли и протянул руку. — Позвольте попросить у вас прощения за столь позднее прибытие, но меня сегодня целый день преследуют неудачи. Сначала сломался фаэтон, а потом еще и захромала лошадь… Надеюсь, вы примете мои извинения.

От неожиданности сэр Уолтер едва не уронил ружье.

— Стейвли? — воскликнул он, изумленно глядя на ночного гостя.

Лорд Стейвли поклонился.

— Но какого черта вы делаете в моем саду? — потребовал ответа сэр Уолтер.

Лорд Стейвли театрально взмахнул рукой.

— Общаюсь с природой, сэр, общаюсь с природой!

— Общаетесь с природой? — эхом откликнулся сэр Уолтер, и глаза у него полезли на лоб.

— Розы купаются в лунном свете, — лирически произнес его светлость. — Ax… но неужели Маллинс должен по–прежнему направлять на меня свое ружье?

— Опусти ружье, дурак! — сердито приказал сэр Уолтер. — Стейвли, мой дорогой, с вами все в порядке?

— Никогда не чувствовал себя лучше, — ответил лорд Стейвли. — Вы, конечно, думаете, что я должен был прибыть прямо к дому? Вы совершенно правы, сэр, но я не смог проехать мимо такой красоты! Вы только посмотрите вокруг! Я очень люблю лунный свет, и знаете, ваш сад настолько живописен под яркой луной, что я не смог устоять перед соблазном побродить по нему! Извините, что я вас побеспокоил.

И сэр Уолтер, и его дворецкий стояли и смотрели на лорда Стейвли с открытыми ртами.

— Бродили в полночь по моему саду! — ошеломленно повторил владелец Мельбюри–плейс.

— А что, неужели так поздно? — осведомился его светлость. — Но сейчас так светло, что можно легко читать.

Сэр Уолтер дважды судорожно сглотнул, прежде чем решил открыть рот.

— Но где ваш экипаж? — потребовал он ответа.

— Я велел форейторам подождать на дороге, — неопределенно ответил Стейвли. — Полагаю… Да, полагаю, это благоухание жасмина.

— Стейвли! — обратился к нему сэр Уолтер, с некоторой робостью беря его под руку. — Немедленно отправляйтесь в дом и ложитесь спать! Комната для вас уже приготовлена. Этот ночной воздух очень вреден, чтоб вы знали!

— Напротив, я нахожу, что он разбудил поэтическую струнку в моем сердце, — возразил лорд Стейвли. — Знаете, ваш сад вдохновил меня написать сонет о розах, купающихся в лунном свете!

— Маллинс, пойди найди фаэтон его светлости и скажи форейторам, чтобы они ехали к дому, — негромко приказал сэр Уолтер. — Сонеты, Стейвли? Да, да, в свое время я сам любил побаловаться стишками… но сейчас пойдемте со мной, мой дорогой. Вот увидите, скоро вам обязательно станет лучше, можете мне поверить! Вы сильно устали после долгого утомительного путешествия, вот и все!

Мистер Абингдон взял гостя за руку и решительно повел к дому. Его светлость покорно шел за отцом Анабеллы, но старался идти медленно и часто останавливался, чтобы полюбоваться силуэтами деревьев на фоне ночного неба или отражением лунного света в пруду с лилиями. Сэр Уолтер с трудом сдерживал нетерпение и всячески успокаивал полеты фантазии гостя. Наконец ему удалось завести Стейвли в дом и отправить наверх в приготовленную для него комнату. Подозрение, что знатный гость пьян в стельку, уступило место более сильному страху. И только когда из–за двери послышались звуки равномерного дыхания, и мистер Абингдон убедился, что его светлость крепко спит, он решил покинуть свой пост в коридоре и отправился спать на диван.

* * *

Лорд Стейвли и обе мисс Абингдон встретились поздно утром за завтраком. Сэр Уолтер познакомил их, не сводя пристального взгляда с лица гостя.

Сначала Стейвли поклонился мисс Мэри Абингдон и вежливо извинился за то, что разбудил, явившись так поздно. Потом повернулся к наследнице. Пока его светлость обменивался любезностями с тетей, Анабелла украдкой разглядывала гостя. То, что она увидела, вызвало у нее душевное волнение. В лунном свете лорд Стейвли показался ей привлекательным мужчиной, производящим благоприятное впечатление, и теперь мисс Абингдон утвердилась в своем мнении. У его светлости были серые веселые глаза, открытое лицо, с которого не сходила улыбка, и превосходная фигура. И внешность, и манеры оказались безупречны, а костюм, хотя и нельзя было назвать костюмом денди, все же отличался необычайной элегантностью. В то утро лорд Стейвли надел панталоны и гессенские сапоги, которые выгодно показывали его стройные ноги. Мисс Абингдон обратила внимание, что белоснежный галстук был повязан аккуратным и сложным узлом.

Анабелла удивила свою тетю, выбрав лучшее муслиновое платье, которое особенно шло ей. Мисс Мэри, которая уже отчаялась обнаружить в племяннице покорность, даже слегка испугалась, поскольку никогда еще не видела, чтобы Анабелла вела себя так послушно. От угрюмого настроения, нахлынувшего на девушку после разговоров о замужестве с его светлостью, не осталось и следа. К ней вдруг вернулось прежнее веселое расположение духа. Девушка робко присела в реверансе перед гостем и подала ему руку с самой очаровательной и проказливой улыбкой, какую только можно представить. В самом деле, с нежностью глядя на племянницу, подумала мисс Мэри, дитя сегодня выглядит просто обворожительно!

За завтраком лорд Стейвли говорил довольно свободно и уделял внимание обеим леди. Сэр Уолтер был занят своими мыслями. После завтрака, когда все встали из–за стола, его светлость попросил у хозяина разрешения погулять по залитому солнцем саду, и сэр Уолтер с готовностью согласился. Едва дождавшись, когда гость выйдет через застекленные двери, ведущие на веранду, он торопливо направился за дочерью, которая решила подняться к себе. Сэр Уолтер догнал Анабеллу и велел зайти к нему в библиотеку. Закрыв за ней дверь, он сказал безо всякого вступления:

— Анабелла, можешь перестать дуться. Я передумал и изменил планы в отношении твоего будущего! Да–да, я больше не заставляю тебя выходить замуж за Стейвли!

Огромные голубые глаза мисс Анабеллы внимательно смотрели отцу в лицо.

— Изменились планы в отношении моего будущего, папа? — удивленно воскликнула она.

Сэр Уолтер осторожно огляделся по сторонам, словно боялся, что гость может прятаться в комнате, и сказал самым серьезным тоном:

— Моя дорогая, создалась крайне щекотливая и трудная ситуация! Боюсь, бедняга Стейвли душевнобольной! Ты не поверишь, но вчера ночью я наткнулся на него в саду. Он бродил и нес какую–то галиматью о сонетах, лунном свете и прочей ерунде!

Мисс Абингдон быстро опустила глаза и, запинаясь, проговорила:

— Правда, папа? Как… как странно!

— Никогда в жизни я не был сильнее потрясен! — горячо провозгласил сэр Уолтер. — Даже представить не мог, что Стейвли может заболеть. Да и не могу обвинить Луизу Тенбюри, будто она старалась скрыть от меня болезнь брата. Нет, она вела себя совершенно естественно!

— Это так ужасно! — согласилась Анабелла. — И все же лорд Стейвли произвел на меня впечатление абсолютно нормального человека, папа!

— Это днем он кажется нормальным! — мрачно покачал головой сэр Уолтер. — Но никто не знает, что он может выкинуть, когда покажется луна! Говорят, некоторые лунатики ведут себя странно только во время полнолуний!.. Сейчас, когда я заговорил об этом, то вспомнил, что ходили слухи, будто у его деда тоже было не все в порядке с головой. Как я теперь жалею, что так настойчиво приглашал его в гости! Будь со Стейвли очень осторожна, мое дорогое дитя, и ни в коем случае не оставайся с ним наедине, если видишь, что меня нет поблизости.

Мисс Абингдон, которая краешком глаза следила в окно за лордом Стейвли, неторопливо идущим к поляне с розовыми кустами, ответила отцу, как подобает послушной дочери, но когда сэр Уолтер отпустил ее, она, не теряя времени, направилась вслед за его светлостью.

Анабелла нашла лорда Стейвли разглядывающим солнечные часы в центре клумбы с розами. Услышав шаги, он поднял голову и, увидев девушку, с улыбкой двинулся ей навстречу. На щеках Анабеллы горел румянец, в глазах плясали хитрые огоньки.

— О, милорд, папа говорит, что вы сошли с ума, — сообщила она, — и он не испытывает ни малейшего желания, чтобы я вышла за вас замуж.

Лорд Стейвли взял ее руки и нежно пожал.

— Я знаю. Как мне поступить, чтобы убедить сэра Уолтера, что я не сумасшедший?

— А зачем вам это нужно? — поинтересовалась девушка. — По–моему, вам все равно, что он может о вас подумать. Не знаю, как мне удалось сохранить серьезный вид во время разговора! Папа сказал, что я должна вести себя осторожно и не оставаться с вами наедине, когда его нет поблизости и он не может меня защитить!

— Не вижу в этом ничего смешного, — запротестовал лорд Стейвли.

Девушка невинно посмотрела на собеседника.

— Мне очень жаль, что все так произошло! Но, честное слово, мне казалось, что вам действительно все равно!

— Напротив, мне далеко не все равно! Я очень хочу, чтобы ваш папа изменил свое мнение обо мне!

— О Господи, но зачем вам это?

— Моя дорогая мисс Абингдон, как иначе я смогу убедить сэра Уолтера позволить мне ухаживать за вами? Едва ли он согласится, если будет считать меня сумасшедшим.

Какое–то мгновение Анабелла непонимающе смотрела на своего собеседника, потом ее щеки залил пунцовый румянец, и она освободила руки.

— О! — негромко воскликнула она. — Но вы же говорили, что не будете… вы же сами обещали!

— Ничего я вам не обещал! Я сказал только, что не стану ухаживать за вами, если это вам будет неприятно. Не лишайте меня надежды завоевать вашу благосклонность!

Мисс Абингдон опустила глаза, стараясь не встретиться с ним взглядом. Она пробормотала что–то неразборчивое и начала срывать увядшие лепестки с одной из роз.

— Мне во что бы то ни стало нужно научиться делать приятное сэру Уолтеру, — сказал его светлость. — Как этого добиться? Я полагаюсь на ваши многолетние наблюдения!

Мисс Абингдон нагнулась и сорвала полураспустившуюся розу.

— Ну, если… если вы не хотите, чтобы он считал вас сумасшедшим, — пробормотала девушка, — может, тогда вам лучше некоторое время погостить у нас. У вас будет время убедить папу, что вы абсолютно нормальный человек.

— Прекрасный план! — похвалил его светлость. — Я обещаю неукоснительно следовать вашим советам, мисс Абингдон… Могу я попросить у вас эту розу?

Сэр Уолтер узнал у садовника, где находятся гость и Анабелла. Он подошел к ним в тот самый момент, когда его дочь прикрепляла розовый бутон к лацкану фрака лорда Стейвли. Мистеру Абингдону пришлось оставить при себе мысли о своенравии и необузданности женщин, однако он сообщил дочери довольно строгим голосом, что ее ищет тетя, потом взял лорда Стейвли под руку и повел показывать конюшни.

Мисс Абингдон нашла свою тетю в состоянии нервного беспокойства после разговора с братом, который сообщил ей о болезни гостя.

— А я считала его очень приятным и благоразумным мужчиной! Такой красивый и любезный джентльмен!

— О, моя дорогая тетя, правда, лорд Стейвли самое восхитительное создание? — воскликнула Анабелла. Глаза ее горели, щеки пылали. — Только представьте, он хочет жениться на мне!

Мисс Мэри вздрогнула от испуга.

— Нет–нет, об этом не может быть и речи! Твой папа теперь не станет даже слушать о браке с лордом Стейвли. Ведь ты сама не далее, как вчера, торжественно клялась, будто выйдешь замуж за Тома Хатхерлея назло всем уговорам папы… Я в полной растерянности и не знаю, что могло с тобой случиться за одну–единственную ночь!

— Наверное, во всем виновато лунное безумие! — рассмеялась мисс Абингдон. — Я сошла с ума, как и лорд Стейвли! Бедный папа!