Всё позволено

Глава 10

Джейк сидел в гостиной, когда Кара спустилась по лестнице. Был поздний вечер. Она вообще-то уже пожелала ему спокойной ночи. Но несколько часов после этого она не могла успокоиться и расхаживала по комнате. О сне Кара даже и не думала, потому что догадывалась, какие чувства терзают Джейка.

«Неоконченные дела».

Она вспоминала выражение его лица и слезы, которые стекали по щекам. Боже, как больно было ей видеть их! Его боль терзала ей сердце.

Он стоял возле камина, повернувшись к ней спиной. На нем была лишь белая футболка, которая плотно обтягивала его широкие плечи. Узкие бедра облегали потертые синие джинсы. Кара не сомневалась, что Джейк выглядел потрясающе в форме офицера полиции или в деловом костюме. Но ему больше нравились джинсы.

— Джейк.

Он повернулся:

— Я думал, ты давно уже спишь.

— Я не могла уснуть. Я… Я беспокоилась о тебе.

Он покачал головой:

— В этом нет необходимости.

Кару не удовлетворил его ответ.

— Ты мучаешься. Скажи мне. Ты знаешь, что можешь мне открыться.

Он смотрел на нее несколько секунд изучающим взглядом, потом кивнул:

— Я задумался о своей жизни. Это нелегкие мысли.

— Да, действительно. — Но Кара была не удовлетворена его ответом, поэтому она ждала.

— Я веду дневник. Ты даже можешь заглянуть в него. — Раздался его резкий смех. — Наш полицейский психолог предложил мне вести его. Это способ излить свои чувства, пока ведется внутреннее расследование. Но я и не думал про дневник, пока не узнал, что Миранда… сделала с нашим ребенком.

Кара сглотнула комок в горле:

— Значит, ты записал в нем свои мысли.

— Более или менее. — Джейк пожал плечами. — Я гадал, на кого он или она будет похож, какой у него или у нее будет характер. Я… я обращался к этому ребенку, который не был рожден, — он жил только в моем сердце.

Кара почувствовала, как душа ее разрывается на части. Не в силах постичь его горе, она медленно произнесла:

— Ты думаешь, это неправильно?

— Нет. Не совсем. Но невозможно… невозможно двигаться вперед, когда ты не покончил с прошлым. Я думаю, что мы оба убедились в этом, пусть и по разным причинам.

Если он думал, что она будет спорить с ним, то он ошибался. Кара кивнула.

— Мы должны идти вперед, — четко произнесла она.

— Вперед, — согласился он.

Они смотрели друг на друга в сумрачном свете гостиной. Взгляд его опустился вниз и задержался там, заставив Кару осознать, что сегодня она была в своем собственном, а не в одолженном халате. Халат не был таким солидным и толстым, как у Бонни. Халат Кары — а скорее, пеньюар — был сшит из тонкой шелковой ткани сиреневого цвета, отделанной кружевом на вороте и рукавах. Халат был надет на ночную рубашку того же цвета. Тонкая ткань ласкала тело, когда Кара переминалась с ноги на ногу.

За спиной Джейка в камине вспыхнуло полено и разломилось на две части, рассыпав искры.

И Джейк не выдержал:

— Боже, какая ты красивая!

Он подошел к ней, и руки его легли на ее талию. Его шершавые ладони сжали дорогой шелк, когда он обхватил ее и привлек к себе.

Его губы нашли ее губы. Поцелуй был более страстным, чем в предыдущую ночь, и это было неудивительно. Запрещенный поцелуй. Но даже, несмотря на это, Кара наслаждалась этим украденным моментом. Она, казалось, не замечала того, что Джейк ослабил узел пояса на ее халате. Она даже позволила ему скинуть халат с ее плеч и чуть не закричала, когда руки его прикоснулись к ее груди сквозь ночную рубашку — и не только из-за острых ощущений, которые он пробудил в ней, но и из-за тщетности этого небывалого желания.

Его пальцы, нащупав шелковые бретельки ее ночной рубашки, спустили их вдоль плеч, полностью их обнажив. Губы его прикоснулись к ее шее лишь на секунду, а затем спустились к правой груди. Задрожав, Кара едва сдержала желание побудить его опуститься еще ниже.

— Джейк… — Дыхание ее было затрудненным, а голос — еле слышным. — Джейк, мы должны остановиться.

— Я знаю. — Он едва выговорил эти слова, когда его руки снова вернулись в относительно безопасную позицию, обхватив ее талию. Затем он прижался к ней лбом.

— Боже, мне так хотелось бы, чтобы ты была одинокой матерью.

Вообще-то она и была таковой.

— А если я и есть одинокая мать?

Он отступил назад, покачав головой:

— Сегодня я принял решение. Довольно серьезное для меня. Я больше не буду строить свою жизнь на принципе «Если бы…». Я хочу тебя, Кара. Я думаю… думаю, что мог бы влюбиться в тебя.

Кара пошатнулась, услышав это.

— Именно поэтому я прошу тебя вернуться наверх и не спускаться сюда до утра. Иначе между нами может случиться нечто, о чем мы потом горько пожалеем. Факт остается фактом: ты находишься в законном браке.

«Неужели это возможно — быть уязвленной и тронутой одними и теми же словами!» — подумала Кара.

Она обхватила его поросшие щетиной щеки своими ладонями. Он был красивым мужчиной. Но истинная красота его находилась внутри.

— Я думаю, что тоже влюбилась в тебя. Ты хороший человек, Джейк Маккейб. Я уже сказала тебе об этом. Ты — точно тот мужчина, которому я могла бы доверить воспитание своего сына.

Джейк крепче прижал ее ладони к своим щекам, а затем оттолкнул их.

Хриплым шепотом он произнес:

— Иди спать. Пожалуйста. Или тебе придется отказаться от этого комплимента.

Поездка в Берлингтон показалась Каре вечностью. Это было и благословением, и проклятием. Ей была ненавистна сама мысль о том, чтобы расстаться с Джейком, но факт оставался фактом — она возвращалась к своему мужу.

Ее терзали сомнения. И не только насчет того, принимать или не принимать финансовую помощь Джейка, но и насчет его самого. Они признались в своих чувствах друг другу, и он сказал, что жаждет принять свое прошлое и двигаться дальше, но что это означает?

Для нее ясно только одно: они оба оказались на перекрестке дорог своего жизненного пути. Но пойдут ли они вместе одной и той же дорогой, было совершенно непонятно.

Снег падал на дорожки, выложенные разноцветной плиткой, в поместье возле озера Шамплейн. Это было прекрасное место, все здесь дышало роскошью. Но Кара никогда не чувствовала себя здесь как дома. Летом в поместье было необыкновенно красиво. Фигурно подстриженные кусты, пышно цветущие клумбы и тщательно выкошенный газон, который тянулся до самого берега озера с задней стороны дома. Сейчас здесь все было покрыто снегом… Все было заморожено, как и сердце Кары…

Сьюзен открыла дверь, когда Джейк поднимался по ступенькам с сумками Кары в руках.

— Каролин! Как я рада видеть тебя после столь… сурового испытания. Трумэн рассказал мне о том, что ты попала в метель.

— И чуть не погибла, — вставил Джейк.

Сьюзен бросила на него острый взгляд, но снова обратилась к Каре:

— И кто же тебя привез?

— Маккейб. Джейк Маккейб, — представился Джейк, опередив Кару.

Они прошли в дом, и в этот момент появился Трумэн. Джейк протянул ему руку. Мужчины обменялись рукопожатиями под внимательным взглядом Сьюзен.

Кара бросилась затыкать образовавшуюся брешь:

— Джейк любезно предложил довезти меня до Берлингтона, когда стало ясно, что мой автомобиль еще не готов. Он все еще находится в автосервисе.

— Потому что ты захотела оставить здесь свой «мерседес», — презрительно фыркнув, произнесла Сьюзен.

Кара проигнорировала ее слова. Оглядевшись вокруг, она спросила:

— А где Кэбот?

— Он спит, — ответила Сьюзен.

Не сводя глаз с Джейка, Трумэн спросил:

— Как ты познакомилась с мистером… Маккейбом?

— Она провела со мною несколько прошедших дней.

Кара не знала, заплакать ли ей или придушить Джейка за такие слова.

— В его гостинице, — поправила она его. — И семья Джейка была так добра, что пригласила меня отпраздновать вместе с ними Пасху.

— Семья? Значит, вы женаты? — Трумэн немного расслабился.

— На самом деле я разведен. — Показалось ли ей или Джейк действительно с удовольствием произнес эту фразу? — Ко мне приехали родители, брат с женой и детьми.

Трумэн и Сьюзен одновременно нахмурились. Количество родственников этого мужчины их явно не удовлетворило.

— И часто вы отвозите своих постояльцев к месту назначения, проделывая такой длинный путь? — спросила Сьюзен.

— Не могу сказать. Кара — мой первый постоялец в гостинице.

— Джейк… э-э-э… мистер Маккейб еще не открыл гостиницу. Он лишь недавно купил это здание. В нем сейчас идет ремонт, — пояснила Кара. — Но даже, несмотря на это, он был так добр, что предоставил мне номер.

— Да, действительно добр, — кивнул Трумэн.

— Мне очень хочется увидеть Кэбота, — сказала Кара, стараясь не выдать голосом отчаяния, которое терзало ее.

— Я сказала тебе, что он спит! — сурово произнесла Сьюзен. — Сегодня он очень рано встал. И вообще в эти дни вставал очень рано.

— Вы должны разбудить его. Я уверен, он мечтает увидеть свою мать, — подал голос Джейк.

Свекровь Кары рассмеялась:

— Обзавелась защитником, Каролин?

В другое время Кара, наверное, оценила бы его слова, но Джейк уже сказал:

— Она предпочитает, чтобы ее называли Кара.

— А что еще вы знаете о предпочтениях моей жены, мистер Маккейб? — спросил Трумэн.

— Достаточно.

Раздался пронзительный крик. На верху изящно изогнутой лестницы стоял Кэбот. На лице его сияла улыбка — до самых ушей.

— Мамочка! Мамочка!

— Кэбот!

Они встретились посередине лестницы, и Кара подхватила сына на руки, крепко прижав к себе его маленькое пухлое тельце.

— Я так скучала по тебе, малыш. Боже, как я скучала! — Она осыпала поцелуями его розовощекое лицо, неся его вниз.

— Кто это? — спросил мальчик, указав на Джейка.

— Это мистер Маккейб, — сообщил Трумэн.

— Он сейчас уедет, — добавила Сьюзен.

Кара не обратила внимания на их слова:

— Ты можешь поздороваться с мистером Маккейбом, Кэбот.

— Здравствуйте. — Мальчик вдруг застеснялся и прижался лицом к шее матери.

— Привет, Кэбот, — сказал Джейк. — Голос его был теплым и мелодичным — таким же, каким он разговаривал со своими племянниками. — Твоя мама много о тебе рассказывала.

— Мистер Маккейб помог мне, когда мой автомобиль занесло на обочину, в сугроб.

— Я так соскучился по тебе, мамочка! — снова сказал Кэбот. — Не уезжай от меня больше никогда!

— Никогда не уеду, — пообещала Кара, крепче прижимая к себе сына. Через плечо мальчика она увидела, как напрягся Джейк. Но это не остановило ее. — Никогда, — снова повторила она.

Джейк кивнул, нащупав позади себя ручку двери.

— Пожалуй, я поеду. Если тебе что-то нужно… — Казалось, он понял, что слишком торопится уехать. — Если ты что-то оставила в гостинице, дай мне знать. Я с удовольствием привезу.

С этими словами он ушел.