Всепоглощающая страсть

14

Никогда еще старый кирпичный особняк не казался ему таким холодным. Макс проверил термостат, прежде чем спуститься в подвал за бутылкой своего самого лучшего калифорнийского каберне. Термостат стоял на семидесяти четырех градусах5. Ночь была промозглой, и Макс поднял температуру до семидесяти шести. Он вспомнил, что его комната в мансарде всегда встречала его приятным теплом.

Он понимал, что не в особняке дело, холод был в нем самом. Ему было знакомо это состояние. Макс его испытывал несколько раз в жизни. В первый раз, когда работник социального обеспечения объяснил ему, что теперь он будет жить в очень хорошей семье. В последний раз он испытал это чувство, когда умер Джейсон.

Сегодняшний день был следующим поворотным пунктом в его жизни. Он не мог ошибаться. Стрелка чуткого внутреннего барометра подошла к красной черте. Его нервы были напряжены до предела.

Слишком многое сегодня было поставлено на карту. Прежде он без ущерба отказывался от того, чем не мог обладать. Теперь он не представлял себе, что с ним будет, если его отвергнет Клео.

По пути на кухню он с тревогой заглянул в огромную гостиную. Клео стояла у широкого окна, из которого открывалась панорама города и залива Эллиотт. Она смотрела на огни небоскребов, сияющие, словно драгоценные камни, сквозь пелену дождя.

Макс наблюдал за ней, чувствуя, как в нем зарождается глубокое беспокойство. Клео была слишком молчаливой всю дорогу. Макс пытался заговорить с ней, но всякий раз неудачно.

Клео была вежливой, но обитала в некоем собственном мире. Макс не мог угадать ее мысли, и поэтому в нем нарастало раздражение.

На кухне он осторожно открыл бутылку. Очень давно Джейсон ему объяснил, что хорошее каберне требует особо уважительного отношения.

Наливая рубиново-красную жидкость в бокалы, Макс начал сомневаться. Может быть, ему следовало остановить свой выбор на шампанском. Он усмехнулся, подумав, что, несмотря на уроки Джейсона, случались моменты, когда он не знал, как поступить.

— Чему ты улыбаешься? — спросила Клео с порога кухни.

Макс невольно вздрогнул. После нескольких часов почти полного молчания слова Клео были неожиданностью. Он ловко повернул бутылку, чтобы вино не капнуло, но две ярко-красные лужицы появились на полированной гранитной поверхности кухонного прилавка.

— Я размышлял о том, какая большая разница — родиться в семье с деньгами или заработать эти деньги самому, — сказал он и потянулся за бумажным полотенцем, чтобы вытереть капли.

— В чем же она состоит? — спросила Клео; ее взгляд был равнодушным. Макс пожал плечами.

— В чувстве уверенности. В том, что всегда знаешь, как поступить, как одеваться и что подавать. — Он протянул ей бокал с вином. — Если ты родился в богатой семье, ты с колыбели проникаешься этой убежденностью. А когда ты за нее борешься, то не овладеваешь ею до конца.

— Наверное, ты прав. — Клео пригубила вино и, довольная, сделала глоток. — С другой стороны, если добиваешься успеха собственным трудом, у тебя возникает иного рода уверенность. Уверенность в собственных силах.

Макс встретился с ней глазами.

— Это не совсем одинаковые вещи.

— Да, это куда более важная уверенность, особое мужество, когда знаешь, что, если завтра лишишься всего и придется начинать с начала, ты снова способен пройти весь путь до самого верха. Ты, Макс, излучаешь такую уверенность.

— Я имел в виду совсем другое. Совсем другую уверенность.

— Такая уверенность, о которой говорю я, важнее всех остальных качеств, — продолжала Клео. — Она может пугать, особенно тех, кто вырос в богатстве. Если ты родился в семье с деньгами, то не знаешь, сумел бы ты заработать их сам. Ты, Макс, знаешь, что сумеешь. Ты доказал это себе и всему свету.

Макс улыбнулся.

— Но человек, рожденный в богатстве, не станет сомневаться, какое вино выбрать для такого случая: шампанское или хорошее каберне. Он точно знает ответ.

— Кто бы мог подумать. — Глаза Клео блеснули за стеклами очков. — Ты испытываешь муки по такому поводу?

— Нет. Не так, чтобы это мне испортило вечер.

— Потому что ты знаешь, мне все равно, что ты подашь — шампанское, каберне или диетическую кока-колу?

— Ты угадала. — Макс принял решение. С бокалом в одной руке и с тростью в другой, он направился к двери. — Пойдем, я тебе кое-что покажу.

— Что?

— Увидишь.

По темному, обшитому деревянными панелями коридору они подошли к стальной двери, за которой хранились его богатства. Он сунул свой бокал в руки Клео.

— Подержи минутку.

Она взяла бокал и стала с любопытством наблюдать, как он набирает код.

— Что там внутри?

— Некоторые дорогие для меня вещи.

Макс открыл дверь. Автоматически включился свет, освещая ведущую вниз лестницу.

Клео с интересом оглядывалась вокруг.

— Послушай, а ты не сотворишь там со мной что-нибудь такое?

— Смотря что ты под этим подразумеваешь.

Макс первым спустился по лестнице и открыл внизу вторую стальную дверь. Снова вспыхнули огни, на этот раз осветив зал. Макс услыхал, как Клео изумленно ахнула.

— Боже мой, Макс, неужели это все настоящее?

Вопрос вызвал у него возмущение.

— Да, конечно. Неужели ты думаешь, я стану тратить время на коллекционирование подделок?

Клео бросила на него непонимающий взгляд.

— Думаю, что нет. — Она провела пальцем по спинке единственного в комнате стула. — Какой красивый.

— Настоящая вещь, — сухо заметил Макс. — Англия, начало девятнадцатого века.

— Другого я и не ожидала.

Клео остановилась посередине галереи и, медленно поворачиваясь, начала рассматривать шедевры современного искусства, развешанные на белых стенах.

— Тут ни одной картины с собакой или лошадью.

Макс не мог понять, шутит она или нет.

— И ни одного морского пейзажа, — добавил он. Клео посмотрела на Макса.

— Я подарю тебе пару морских пейзажей, из тех, что нарисовал Джейсон. Ты можешь повесить их у себя в комнате в гостинице, рядом с рисунком Сэмми.

— Спасибо. Это хороший подарок.

Клео остановилась, увидев пустое пространство на одной из стен.

— А здесь почему ничего нет?

— Здесь я повешу картины Латтрелла, когда их найду.

— Да, я совсем забыла.

Клео подошла к книжному шкафу и стала рассматривать корешки книг. Она прочла названия нескольких томов в кожаных переплетах.

— Боже мой, латынь. Настоящая старина. Очень впечатляет. Местные библиотеки, конечно, надеются, что ты их не забудешь в своем завещании.

— А я и не забыл.

Клео задержалась перед рядом истрепанных корешков.

— А это что такое? Доктор Сусс? «Мальчики семьи Харди»? Макс, зачем они тебе здесь?

— Эти книги положили начало моей коллекции.

Клео с нежностью посмотрела на Макса.

— Я понимаю.

— Клео, ты выйдешь за меня замуж?

Она застыла на месте.

Макс почувствовал, что у него перехватило дыхание.

— И где же ты меня здесь поместишь? — тихо спросила она.

Волна растерянности и раздражения накатила на Макса.

— Что ты хочешь сказать, черт побери?

— Просто гадаю, где ты меня повесишь в своей галерее. Не уверена, что здесь мне место. — Клео медленно обходила комнату. — Я нестоящий образчик современного искусства. Пожалуй, я буду лучше смотреться в чьей-нибудь коллекции бабочек или, еще лучше, ярмарочных сувениров.

— Я сказал, что хочу на тебе жениться, а не добавить к своей коллекции, — рассердился Макс.

Он осторожно, чтобы не сломать хрупкую хрустальную ножку, поставил бокал на инкрустированный столик рядом со стулом из мастерской Шератона. Он с такой силой сжимал голову орла на рукоятке трости, что у него заболела рука.

— Ты сам-то понимаешь разницу? — спросила Клео.

— Да, понимаю, черт побери. Клео, ты обиделась, потому что я не сделал тебе настоящего предложения. Теперь я пытаюсь исправить ошибку.

— Дело не только в том, что ты меня не спросил.

— Клео…

Макс сделал шаг вперед и остановился, увидев, как Клео отступила назад. «Она мне откажет». Он почувствовал невыносимую муку. Такой боли он никогда не испытывал. Она терзала его внутренности, съедала живьем. Это было хуже, чем смерть Джейсона.

Глаза Клео были широко открыты и сияли. Он сделал еще один шаг к ней, и она подняла руку, словно защищаясь от самого дьявола.

— Макс, почему ты хочешь на мне жениться?

— Потому что я тебя хочу.

Слова вырвались, оставив за собой зияющую болезненную рану. Максу показалось, что он истечет кровью здесь, на восточном ковре.

Клео еще некоторое время взглядом терзала его душу, потом, тихо вскрикнув, бросилась к нему в объятия.

— Хорошо, — сказала она, уткнувшись ему в грудь, — я выйду за тебя замуж.

Макс почувствовал, что рана внутри начинает закрываться. Значит, он все-таки выживет. Он выпустил из рук трость и крепко прижал к себе Клео. Изменчивые, разнообразные чувства, которыми он был охвачен, теперь превратились в одно необузданное бешеное желание.

Она была нужна ему больше чем что-либо на свете.

Словно осознав эту потребность, Клео подняла к нему лицо. Макс горячо поцеловал ее. Почувствовав отклик, он застонал и потянул ее за собой на ковер.

— Макс…

Он лихорадочно сдергивал с нее одежду, стащил рубашку и расстегнул застежку джинсов. Он стянул с нее джинсы вместе с серебряными кроссовками. Затем торопливо расстегнул молнию на своих брюках. Он даже не пытался их снять. Он знал, что задача невыполнима.

Клео ждала его, раскинув ноги и протянув к нему руки. Он набросился на нее, как изголодавшийся на еду.

В миг он очутился там, где надо, глубоко внутри Клео. Клео была теплой, мягкой, уютной. Он был у себя дома.

Клео открыла глаза и посмотрела на картины, которые тоже смотрели вниз, на нее, множеством темных измученных глаз. В искусстве Макс не тяготел к слащавому или сентиментальному. Полотна на стенах его тайной берлоги демонстрировали то же неразрывное сочетание непокорности и цивилизованного лоска, какое было свойственно ему. Картины были такими же сложными и загадочными, как сам Макс. Клео поняла: что бы теперь ни случилось, она позволила Максу Форчуну включить себя в его коллекцию.

Единственными предметами в комнате, поддерживающими в ней надежду, были дешевые детские книги, которые она обнаружила в шкафу среди ценных томов. Еще не все было потеряно.

— Ты не замерзла? — спросил Макс.

Он медленно сел. Жестом собственника провел рукой по ее бедру, и его взгляд выразил удовлетворение.

— Немного. — Клео посмотрела на Макса. — Здесь прохладно.

— В галерее постоянная температура.

Клео тоже села и потянулась за своей рубашкой.

— Это чтобы сохранить картины и книги?

— Да. — Макс вглядывался в ее лицо. — Клео, я хочу, чтобы мы немедленно поженились.

Клео перестала застегивать рубашку.

— Зачем такая спешка?

— Ты прекрасно знаешь зачем. — Макс встал, помогая себе тростью. — Я не хочу, чтобы ты изменила свое решение.

— У меня есть для тебя новость, Макс. — Клео позволила ему поднять себя на ноги. — Тебе не удастся сочетаться со мной браком в первом попавшемся суде. Семья не позволит. Сильвия, Андромеда и все остальные обязательно потребуют, чтобы все было, как надо. И еще мы не сможем пожениться до свадьбы Бена и Триши. Их право быть первыми.

Макс застегнул молнию на брюках.

— Я так и думал, что ты это скажешь.

Заканчивая одеваться, Клео с облегчением увидела, что его лицо снова, как обычно, выражало недовольство. Зато исчезла та застывшая холодная маска, которую он носил час назад, когда попросил ее выйти за него замуж.

Она сумеет справиться с недовольством Макса. Она справится с чем угодно, но только не с тем ужасным отчаянием, которое появилось в его взгляде, когда она задумалась, принимать ли его предложение.

Клео часто видела такое выражение в собственных глазах, смотрясь в зеркало, в течение долгих месяцев после смерти родителей. Это был взгляд человека, потерявшего все, чем он дорожил.

И все же Макс сохранил свои мечты. Иначе быть не могло, если он читал доктора Сусса и «Мальчиков семьи Харди». Он не был сделан только изо льда и железа.

— Что такое, Клео? Почему ты так смотришь? О чем ты думаешь?

— О еде, — ответила она. Макс с облегчением вздохнул.

— Я совсем забыл об ужине. Знаешь, мне хочется есть.

— И мне тоже. Ты можешь заняться устрицами, а я приготовлю салат.

— Я тебя не обманываю, Клео. — Макс нежно, но крепко сомкнул пальцы на ее запястье. Он поднес ее ладонь к губам и поцеловал. — Я хочу, чтобы мы поженились как можно скорее.

Клео прикоснулась кончиками пальцев к его щеке. Она догадалась, что Макс вспоминает о неудачной помолвке с Кимберли.

— Не беспокойся, Макс. Я не изменю своего решения.

Он прикрыл веками вдруг заблестевшие глаза.

— Честное слово?

— Честное слово.

Только после ужина Клео позвонила домой. Макс сидел на диване и смотрел на окутанный тьмой город.

— Гостиница «Гнездышко малиновки» слушает.

— Сильвия, это я.

— Какой сюрприз, — рассмеялась Сильвия. — Подожди минутку. — Сильвия прикрыла рукой микрофон. — Я выиграла, — прошептала она кому-то.

— Что там происходит? Ты занята? — обеспокоилась Клео. — Я могу перезвонить позже, если ты принимаешь приезжих.

— Нет, мы не заняты, — весело отозвалась Сильвия. — Просто мы поспорили с О'Рилли, что ты не выдержишь и обязательно проверишь, как у нас идут дела. А он сказал, что Макс не оставит тебе времени для звонков. А я сказала, что ничто, даже официальное предложение руки и сердца, не удержит тебя от звонка домой, потому что ты беспокоишься, как мы тут.

Клео украдкой быстро взглянула на Макса.

— Так вот, ты была права, Сильвия.

— Насчет чего? Насчет звонка? Это не новость.

— Нет, — тихо сказала Клео. — Насчет официального предложения.

— Вот оно что. — В голосе Сильвии прозвучало удовлетворение. — Я так и знала. И ты сказала «да»? Правильно?

— Ты угадала.

— Тогда все прилично и вполне законно, — прощебетала Сильвия. — Мы начнем подготовку к вашей свадьбе, как только обвенчаются Триша с Беном. Я уверена, Сэмми тоже захочет участвовать в церемонии. О'Рилли может быть твоим посаженым отцом.

— О'Рилли? — удивилась Клео.

— Ну конечно. Сначала он попрактикуется на Трише.

Клео поняла, что каким-то образом О'Рилли стал участником будущей свадьбы. При таких темпах он скоро станет и членом семьи, как Макс.

— Хорошо, — согласилась она.

— Не беспокойся, Клео. Мы с Андромедой и Утренней Звездой возьмем все на себя.

— Спасибо. — Клео не знала, что еще сказать. — Между прочим, как идут дела в гостинице?

— Ты не поверишь, но мы неплохо справляемся без тебя. Мы получили еще несколько заказов на номера на уик-энд. Кстати, позвонил наш старый друг Герберт Т. Валенс и забронировал комнаты еще для одного своего семинара.

— Я думала, мистер Валенс навеки рассердился на нас за то, что в прошлый раз мы не обеспечили его электричеством. Он тогда сильно разбушевался, потому что не мог пользоваться видео.

Клео вспомнила, как Валенс сердито протестовал, повторяя: «Я должен заботиться о своей репутации».

— Он говорит, что, несмотря на трудности с электричеством, наша гостиница по-прежнему самое лучшее место для семинаров. Я ему зарезервировала номера на уик-энд через две недели. На этот раз пятнадцать человек от компьютерной фирмы.

— Прекрасно, — одобрила Клео. — Значит, гостиница будет целиком заполнена. Джейсон был прав, когда предложил использовать отель для семинаров и группового отдыха служащих разных фирм.

— Послушай, Клео, наверное, у тебя есть более приятные вещи, которыми ты можешь заняться вместо разговоров о делах. Передай привет Максу. Увидимся через пару дней.

Клео положила трубку и взглянула на Макса.

— Они отлично обходятся без нас.

— Не терзайся. Они не смогут без тебя долго обходиться.

— Ты так думаешь?

Макс улыбнулся. Он обнял ее за плечи и притянул к себе на диван.

— Я уверен. А вот я не могу без тебя обходиться даже несколько минут.

Кошмар пробудил Клео в середине ночи. Забрызганные кровью стены надвигались на нее со всех сторон. Она попыталась крикнуть, но безуспешно, как обычно, от страха у нее перехватило дыхание. Она не могла пошевелить руками. Что-то тяжелое придавило ее ноги к кровати.

— Клео, проснись! Проснись, я тебе говорю!

Клео проснулась вся в поту. Макс изо всех сил прижимал ее к себе. Он прикрывал ее своим телом и держал так крепко, словно защищал от темных сил, протянувших к ней свои невидимые щупальца.

— Все в порядке, — прошептала Клео.

Неудивительно, что она не могла пошевелиться во сне, подумала Клео. Она не могла двинуться и когда проснулась. Макс так сильно сжимал ее в объятиях, что она с трудом дышала.

— Опять тот самый сон?

Макс медленно отпустил ее. В темноте Клео не видела его лица.

— Второй раз за неделю. — Клео потерла глаза. — Не понимаю, что происходит.

— Стресс. Напряжение. Беспокойство. — Макс растирал ей спину. — Есть множество причин для плохих снов в последнее время.

— А у тебя случаются ночные кошмары?

— Они у всех случаются.

У его груди Клео постепенно приходила в себя. Руки Макса были теплыми, надежными, успокаивающими.

— А какие тебе снятся кошмары?

— Некоторые из них висят на стенах галереи внизу, — спокойно объяснил он.

Клео поежилась. В Максе Форчуне было столько тайного и неизведанного.

— Клео?

— Да?

Она снова начала засыпать. Последние остатки кошмаров исчезли в секретных кладовых ее памяти. Макс умел отгонять тяжелые сны.

— Мы можем пожениться через неделю после Бена и Триши. Как ты думаешь, семья сможет так скоро организовать еще один праздник?

Клео не знала, радоваться ей или сердиться. Он не успокоится до тех пор, пока она не установит точный срок.

— Я уже обещала, что выйду за тебя замуж. Неужели сейчас, ночью, надо выбирать день и час?

— Я бы предпочел внести ясность в этот вопрос.

— Хорошо, хорошо. Одной недели, пожалуй, будет мало. Мы должны не забывать и о гостинице. Как насчет двух недель после свадьбы Бена и Триши? — Она почувствовала, что он оживился. — Возможно, нам придется отложить медовый месяц, — предупредила Клео. — У нас запланировано несколько небольших конференций.

Пальцы Макса впились в ее плечи.

— Наплевать на медовый месяц.

— Какое неуважение, — рассмеялась Клео.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Просто я хочу довести все до логического конца.

Клео легким поцелуем прикоснулась к его губам. Он упал назад на подушку и потянул Клео на себя.

— Ты должен запомнить одну вещь, Макс.

Клео кончиком языка коснулась уголка его рта.

— Какую?

— Не моя семья устраивает прием по случаю нашей свадьбы, а наша с тобой семья.

— Ты права. Наша семья.

Макс намотал на пальцы пряди ее волос и прижался лицом к ее лицу.

— Чем ты хочешь сегодня заняться? — спросил Макс на следующее утро.

Он с удовольствием наблюдал, как Клео печет вафли в блестящей вафельнице.

— Мне все равно. Я теперь редко бываю в Сиэтле. Наверное, следует выполнить обычную туристическую программу. Побывать на рыбном рынке. Сделать кое-какие покупки. Порыться в книжных магазинах.

— У меня есть идея получше. Как насчет того, чтобы купить кольцо? — Макс посмотрел в окно. Небоскребы в центре города сверкали окнами после ночного дождя. — Похоже, сегодня наконец будет солнце. Я знаю несколько хороших ювелирных магазинов.

Клео покорно улыбнулась.

— Думаю, эта покупка не отнимет у нас много времени. Потом займемся всеми другими вещами.

Она вытащила вафлю из вафельницы и положила ее на тарелку. Кто-то позвонил в дверь.

Макс схватил трость и поднялся на ноги. Он явно был не рад посетителю.

— Кто бы это ни был, я от него избавлюсь.

Клео полила вафлю кленовым сиропом. Она подумала, что дом слишком велик для одного человека. Чтобы дойти до входной двери, требовалось немало времени. Для такого особняка необходим дворецкий. И зачем только Макс купил эту громадину. Наверное, заблуждался, считая, что за большие деньги приобретаешь не просто дом, а семейный очаг. Интересно, как скоро он обнаружил свою ошибку?

Клео как раз подцепила вилкой кусок вафли, когда до ее слуха долетел голос Кимберли. Она в отчаянии застонала. Каблуки Кимберли уже стучали по мраморным плитам вестибюля. Максу определенно не удалось избавиться от неожиданной гостьи.

— Макс, я должна с тобой поговорить, — объявила Кимберли невозмутимым деловым тоном. — Это очень важно.

— Откуда ты узнала, что я в городе?

— Я позвонила в «Гнездышко малиновки». Они мне сказали, что ты здесь с Клео. Макс, ты не можешь мне отказать. Это вопрос жизни и смерти. Я говорила с Рурком. Он мне сказал о твоей идее, чтобы мы возглавили правление корпорации. Ты не шутишь?

— Вовсе нет. Это вполне закономерный ход.

— Рурк считает, что нам это удастся, — произнесла Кимберли, но в ее голосе чувствовалось сомнение.

— Вы вдвоем вполне способны осуществить такой план.

— А как же отец…

Макс прервал Кимберли:

— Единственный способ доказать твоему отцу, что ты не хуже сына, которого у него нет, это отнять у него власть над корпорацией.

— Ты действительно так считаешь? — спросила Кимберли.

— Да.

Кимберли была в нерешительности.

— Я хочу с тобой поговорить еще кое о чем. Прошу тебя, Макс, удели мне хотя бы пять минут. Не более.

— Ладно, — недовольно согласился Макс. Его трость мягко постукивала по изразцовому полу столовой. — Только пять минут. У нас с Клео сегодня много дел.

— Каких дел? — подчеркнуто сухо спросила Кимберли.

— Например, купить для нее кольцо, — сказал Макс. — Мы с Клео помолвлены.

— Как интересно, — заметила Кимберли. Она взглянула на Клео. — Я, правда, этого ожидала.

— Спасибо, — откликнулась Клео, расправляясь с вафлей. — Если вы искренне.

— Макс всегда умел устраиваться с выгодой для себя, — продолжала Кимберли.

— Если ты, Ким, собираешься отпускать подобные шутки, то мы тебя не держим, — заявил Макс. Кимберли притворно удивилась:

— Как, разве ты не открыл Клео, почему ты хочешь на ней жениться?

Макс сел на стул и со злостью посмотрел на Кимберли.

Кимберли налила себе чашку кофе с легкостью человека, привычного к обстановке. Она улыбнулась Клео.

— Разве он не сказал вам, что ведет переговоры со Всемирной сетью сельских гостиниц? — спросила Кимберли. — Они предложили ему те же условия, что и Керзоны, но Максу этого мало. Он хочет стать во главе их правления.

— Нет, — ответила Клео. Она посмотрела на Макса. — Он мне ничего не говорил.

— Будь все проклято, — взорвался Макс. — Я так и знал, что не следовало открывать дверь.