Вторая попытка для попаданки 2

Глава 14.1. Неожиданный свидетель, страница 1 читать онлайн

Перекрёстный допрос родителей Люсиль не имел особого смысла. Эти свидетели нужны были лишь для характеристики её личности и подтверждения её одержимости Максом. Мои законники не задерживались на них, их главной целью было доказать ложь в показаниях самой Люсиль и дискредитировать любых неожиданных свидетелей, которых могла представить её защита.

Первой неприятностью для нас стала миссис Лури. Она заявила, что я всегда была агрессивной, легко заводила врагов и что мою семью в Сортоне не любили. В качестве доказательства она привела пример моей выходки, когда я угрожала ей маленьким огненным шариком:

— Айви пыталась напасть на меня и моих друзей. Это показывает, насколько она несдержанна, и что она готова мстить и преследовать человека за малейшие слова, которые ей не нравятся, даже за правду.

— Но вы действительно распространяли слухи про её родителей? — спросил мистер Гаилли, мой второй законник.

— Это не слухи, это правда! Все в Сортоне знают об этом. Рамона уехала на заработки, а потом вернулась к мужу уже беременной от другого. Именно поэтому её свекровь перестала их навещать и не признаёт Айви.

Да, моя единственная бабушка делала вид, что меня не существует. Но когда не знаешь ничего другого всю жизнь — это не больно.

Я обернулась к своим родителям. Мама смотрела в пол, зная, что эта грязь теперь распространится и в газеты. Папа сидел с каменным лицом. В отличие от меня, им было очень больно.

— Миссис Лури, свидетельство о рождении Айви Браун лежит перед вашими глазами. Вы видите, кто указан в этом свидетельстве отцом? — спросил мистер Гаилли.

Женщина сердито уставилась на документ.

— Вы же понимаете, что…

— Отвечайте на вопрос, миссис Лури, кто является отцом Айви Браун?

— Я не знаю, мы понятия не имеем, с кем Рамона…

— Отвечайте на мой вопрос, миссис Лури. Документ перед вами. Кто является отцом Айви Браун? — настойчиво повторил мистер Гаилли, не давая ей возможности вновь начать свои рассуждения.

Женщина поджала губы, с ненавистью уставилась на моего законника и прошипела:

— Здесь написано, что отцом мисс Браун является Барт.

— Спасибо. Пожалуйста, впредь отвечайте только на те вопросы, которые я вам задаю. В зале суда мы работаем с фактами, а не с домыслами. Нам не интересны ваши сплетни и фантазии.

Он прямо указал женщине, что её мнение о моих родителях не имеет никакого веса, и он будет работать только с документами. От унижения женщина покрылась красными пятнами, а мама даже немного подняла голову.

— Теперь касательно так называемого нападения мисс Айви Браун: было ли оно зарегистрировано?

— Мистер Гаилли, у нас есть показания другого свидетеля, соседки миссис Лури и бывшей соседки Браунов. Там действительно отмечается, что Айви Браун проявила огненный шар и угрожала группе женщин, собравшихся около таверны в городе.

Я привстала, желая сказать, что не нападала на них, а просто проявила огненный шар, но не атаковала. Я даже не угрожала им словами! Но рука мистера Симменса на моём локте остановила меня. Он взглядом показал, что не стоит вмешиваться.

Да, мы в здании суда. Мы не можем просто кричать о наших настоящих чувствах. Но как же меня раздражала эта женщина!

— Мы рассмотрим это заключение и дадим комментарии после перерыва, — невозмутимо ответил мистер Гаилли.

Следующий свидетель защиты не был заявлен до сегодняшнего дня, и когда я увидела его, не могла поверить своим глазам.

Это был профессор Лазарус.

Он выступал как эксперт защиты, убеждая присяжных в невозможности кражи артефакта, особенно с учётом уровня Люсиль.

Окружающие, включая присяжных, были впечатлены перечнем достижений и профессиональных титулов профессора Лазаруса. Это сильно взволновало меня, настолько, что даже мистер Симменс заметил моё беспокойство и сжал моё плечо.

Почему он ей помогает? Почему человек такого уровня участвует в этом судебном деле?

Конечно, как эксперту ему платят хорошую сумму, но разве ему не дорога его репутация?

Профессор Лазарус уже покинул академию, и я знала, что после этого он собирался переехать в другую страну и вернуться лишь через много лет, купив дом в Моранаре. Дом, который вряд ли может позволить себе обычный профессор, даже такой выдающийся изобретатель, как профессор Лазарус.

Я с трудом скрывала волнение. Все наши свидетели будут рассказывать о том, насколько Люсиль ненавидела меня, что она была лгуньей, но защита Люсиль и не спорила об этом. Наоборот, они тоже собирались доказывать, что Люсиль лгала. Она просто изображала, что я украла ее артефакт… ради Макса, чтобы он думал, что у нее высокий уровень. Ее репутация будет полностью уничтожена, но у них есть реальный шанс доказать ее невиновность. И почти все наши свидетели только помогали этой теории. Какой теперь смысл в показаниях Марты? В показаниях бывших одноклассников Люсиль?

— Таким образом, похищение артефакта в наше время почти невозможно, благодаря ранее отмеченным мною ограничениям, — заключил профессор Лазарус.

Присяжные были впечатлены: немногие из них знали, какая секретность окружала интеллектуальную собственность в академии. А теперь эксперт академии, невероятно уважаемый профессор, бывший глава факультета артефакторики, утверждал, что Люсиль вряд ли бы задумала что-то такого масштаба.

— Перекрестный допрос! — объявил судья, и в этот раз для допроса поднялся мистер Симменс.

— Профессор Лазарус, скажите, сколько раз в истории академии другие студенты пытались украсть работы артефакторов?

— За время моей работы, по крайней мере, семь раз. Я не могу назвать вам точного числа за всю историю, — ответил профессор Лазарус.

— Хорошо, за время вашей работы. Все эти попытки были совершены после того, как были введены договора с откатом на магию. То есть это не останавливало людей от попыток кражи?

— Да, но все это было до того, как мы начали использовать “Локатор Магии”, — возразил бывший глава факультета артефакторики.

Мистер Симменс взял долгую паузу и прошёлся перед членами жюри.

— Скажите, профессор, вы считаете себя изобретателем?

— Конечно.

— И если кто-то будет подсматривать за вашим изобретением, которое почти готово, и которое, как вы знаете, можно продать за миллионы золотых, вы назовёте это попыткой кражи?

— Мисс Бэксли не могла подсматривать за артефактом Айви Браун. Я уже сказал вам, что ящики могут открыть только лаборанты, и только в специально отведенное время, — профессор Лазарус не скрывал своего недовольства моим законником.

— Это не то, о чем я спросил вас, профессор Лазарус. Отвечайте, пожалуйста, на мой вопрос. Если кто-то будет подсматривать за вашим изобретением, которое почти готово и стоит миллионы золотых, вы назовёте это попыткой кражи?

Профессор Лазарус замялся. Он понимал, что этот вопрос был ловушкой.

— Профессор Лазарус? — вновь надавил на него мистер Симменс. — Ваша честь, эксперт не отвечает на мои вопросы.

— Пожалуйста, профессор Лазарус, ответьте на вопрос законника. Постарайтесь выслушать вопрос и дать прямой ответ на прямой вопрос. Спасибо.

Люсиль, казалось, была в бешенстве от того, что судья настаивал на ответе. Она постоянно переговаривалась со своими законниками, и смотрела на них так, словно требовала от них возражать. Будто разбиралась в этом лучше них.

— Да, я подумаю, что это попытка кражи моей идеи, — наконец нехотя ответил профессор Лазарус.

— У меня больше нет вопросов, Ваша Честь, — сразу же закончил мой законник. Это было именно то, что нам нужно. Если нам удастся доказать, что Люсиль пыталась подсмотреть за моим артефактом, это уже можно будет назвать попыткой кражи. И это сказал их эксперт.

Бывшие одноклассники Люсиль подтвердили, что у девушки был не самый высокий уровень, и они очень удивились, когда она поступила в Ардонскую Академию. Они также подтвердили, что девушка была патологической лгуньей. Люсиль смотрела в пол, горя от стыда, но она и сама понимала, что такие показания сейчас ей на руку. Ей нужно было, чтобы все поверили, что она просто хотела обмануть Макса, а не на самом деле украсть артефакт.

Профессор Лазарус вернулся в зал, теперь, когда он дал свои показания, он мог это сделать. Время от времени он долго смотрел на меня, что-то высматривая. Он даже следил за реакцией моих родителей.

Допрос Марты оказался для меня особенно тяжёлым.

— Она ненавидела Айви. Говорила, что за очками Айви скрывается опухший прыщавый нос с крупными порами, воспаленные глаза, шелушащаяся кожа. Что Айви одевается так, чтобы скрыть рыхлое отвратительное тело. Она иногда говорила нам, что Айви нужна для того, чтобы Люсиль на ее фоне выглядела красивее. И постоянно утверждала, что помогала Айви с учебой, хотя после того как они разъехались, именно результаты Люсиль сильно упали.

Марта с ехидством смотрела на бывшую подругу. Она не простила.

— Как однокурсница мисс Браун и мисс Бэксли, как бы вы описали их отношения? — поинтересовался мистер Гаилли.

— Айви верила, что Люсиль её лучшая подруга. Люсиль могла сделать что угодно, но, хотя Айви было больно, она никогда ничего не говорила и везде ходила за Люсиль, как хвостик. Они были неразделимы до октября прошлого года. А после Айви словно проснулась. Начала огрызаться и на Люсиль, и на меня, и на других, кто издевался над ней. Она отказалась работать с Люсиль в проектах, стала ухаживать за собой.

Профессор Лазарус внимательно следил за Мартой, как коршун. При этих словах он даже потянулся вперёд, выглядя куда более заинтересованным, чем все остальные.

— Люсиль это не понравилось. Она считала, что Айви вышла из-под контроля, и успеваемость Люсиль стала падать. Люсиль пыталась восстановить их отношения, даже приготовила для неё кекс, но Айви… словно стала другим человеком. А теперь я понимаю, почему Люсиль так старалась вернуть её дружбу.

— Возражение, ответ недопустим, так как основан на домыслах! — немедленно прервал Марту мистер Виззак.

— Рассказывала ли ответчик вам что-нибудь об артефакте, который она готовит? — задал новый вопрос мой законник.

— Она, конечно, не могла говорить о своём артефакте, из-за договора и отката, но упоминала, что тот сделает её богатой и знаменитой, и ей не придётся больше работать ни дня.

Законники Люсиль вновь переводили внимание на Макса, даже когда допрашивали Марту.

— Скажите, вы замечали истца и ответчика рядом с молодым лордом Фуллагаром?

— Да, Макс часто обедал и ужинал с Айви и её друзьями… теперь я понимаю, что это потому, что они ликвидаторы.

— Согласитесь ли вы с утверждением, что Люсиль Бэксли ревновала лорда Фуллагара к истцу?

— Да, но это было бессмысленно. Он и не смотрел на неё…

— Отвечайте только на заданный вопрос, — тут же прервал её мистер Виззак.

— Да. Она ревновала.

Показания Марты не были бесполезными. Не смотря на то, что Марта не видела самой кражи, она подтвердила, что Люсиль отчаянно хотела жить со мной, несмотря на ненависть ко мне.

Я понимала, что если бы дело закончилось сейчас, вряд ли мы смогли бы стопроцентно убедить всех членов жюри. Слишком много было слов и зависти. Слишком мало настоящих доказательств.

— В зал приглашается свидетель обвинения, бывшая работница общежития академии, миссис Тома Шортен, — громко объявил судья.

Лицо Люсиль покрылось красными пятнами, а глаза расширились, когда она услышала имя свидетеля. Ее брови жалобно сжались у переносицы, и она с тревогой и гневом посмотрела на своих законников.

С учетом того, что никто не знал настоящих причин увольнения миссис Шортен, для нее участие в судебном разбирательстве могло быть опасным. Мы обсудили это несколько дней назад. Женщина осознавала риск, но верила, что публичность дела сыграет ей на руку — увольнение из Ардонской Академии не улучшало ее ситуацию, а так люди узнают, что она действовала из благодарности за спасение приемного сына.

Кроме того, она очень хотела помочь.

Миссис Шортен невероятно волновалась, когда давала клятву говорить правду, и о том, что понимает, что ложь в суде является преступлением. Через некоторое время она немного успокоилась, отвечая на первые вопросы мистера Симменса, касающиеся её имени и места работы.

— Миссис Шортен, в феврале этого года на вас поступила жалоба о том, что вы проникли в комнату мисс Браун. Вас видели вместе с мисс Бэксли. Это правда?

— Да… и это был не единственный случай, когда мы проникали в комнату мисс Браун.

— Возражение! Вопрос касался только конкретного случая, указанного в жалобе, — тут же вмешался второй законник Люсиль.

Но мистер Симменс лишь едва заметно улыбнулся, понимая, что такая реакция скорее всего отражает отчаяние.

— Миссис Шортен, пожалуйста, отвечайте только на заданные вопросы. Это был единственный случай, когда вы проникали в комнату мисс Браун вместе с мисс Бэксли?

— Нет.

Люсиль с ненавистью посмотрела на женщину, а затем перевела такой же полный ненависти взгляд на своего защитника, словно говоря: "Сделай что-нибудь!"

Я внимательно наблюдала за реакцией присяжных. Многие из них приподняли брови в удивлении и переглядывались. Их поразило не только то, что она впускала Люсиль в комнату, но и то, что мы смогли найти её и привести в суд, где она сама призналась в этом.

— Сколько раз вы открывали дверь в комнату мисс Браун для ответчика?

— Пять раз в течение нескольких недель.

— И что происходило после того, как вы открывали дверь?

— Мисс Бэксли входила в комнату, забирала ящик с артефактом мисс Айви Браун с её рабочего стола и уходила минут на пятнадцать. Потом она возвращалась, я вновь впускала её в комнату мисс Браун и закрывала дверь.

— Это ложь! — внезапно закричала Люсиль. Она потеряла терпение и вскочила со своего места, привлекая удивленные взгляды присутствующих. — Я оказалась рядом только один раз, а эта женщина смеет втягивать меня в свои фантазии!

Эти выкрики не помогали Люсиль завоевать симпатии присяжных.

— Тишина в зале суда, — сказал судья Дюраре. — У обвинения будет возможность на перекрестный допрос позже. Воздержитесь от комментариев до этого момента.

— Почему вы это делали, миссис Шортен?

— Я была благодарна мисс Браун… точнее, женщине-ликвидатору за то, что она спасла моего приемного сына.

— И мисс Бэксли сказала вам, что она ликвидатор?

— Многие видели значок ликвидатора. И она не отрицала…

— Возражение! — вновь прервал нас законник Люсиль. — Вы не отвечаете на прямой вопрос, миссис Шортен. Сказала ли вам мисс Бэксли, что она ликвидатор?

— Нет, но...

Именно так проходил допрос миссис Шортен: долгий, тяжелый, в условиях постоянного напряжения между нашими законниками и законниками Люсиль. И это при том, что мы еще не приступили к допросу самой Люсиль!

Тем не менее, правда была установлена: хотя Люсиль прямо не утверждала, что она ликвидатор, она и не отрицала этого. Более того, многие студенты видели ее со значком, включая Марту, которая давала показания ранее. И главное, миссис Шортен подтвердила, что Люсиль многократно заходила в мою комнату и забирала ящик с артефактом.

Во время перекрёстного допроса законники Люсиль пытались заставить миссис Шортен признать, что её слова были ложью. Однако мистер Гаилли, мой второй законник, проявил себя как настоящий педант и очень упрямый человек.

— Возражение! Давление на свидетеля, Ваша Честь. Свидетель находится под присягой, и сторона защиты должна использовать материалы дела, такие как доказательства того, что мисс Бэксли была в другом месте в указанное время, или что в феврале этого года в академии действительно были проблемы с вентиляцией, если хотят доказать обратное.

Но у них не было этих доказательств, несмотря на то, что заявление на миссис Шортен находилось в материалах дела с самого начала, а миссис Шортен была в листе потенциальных свидетелей в расширенном списке, куда входил почти каждый работник академии.

Я едва заметно улыбалась, гордясь своей командой, законниками, которым я доверилась. Не случайно мистер Симменс рекомендовал именно мистера Гаилли для этой работы, сразу же признавшись, что один он может не справиться.

Газетчики непрерывно делали заметки в свои журналы, и я слышала их перешептывания. Многие из них всё ещё упоминали Макса, и это безумно злило меня. Фуллагар не имел никакого отношения к этому делу, и одержимость Максом со стороны Люсиль была просто попыткой отвлечь внимание от настоящего преступления. Того, которое планировалось и совершалось на протяжении долгого времени и заслуживает максимального наказания.

Перерыв на обед ознаменовался ещё одной попыткой законников Люсиль поговорить с нами. На этот раз они были намного вежливее. Люсиль больше не выглядела злобной кошкой, вернувшись к образу несчастной жертвы. Хотя мне, конечно, доставались совсем другие взгляды.

Даже её родители пытались подойти к моим, но я закатила настоящий скандал на эту тему и попросила охранников сопровождать моих родителей на время суда. Еще не хватало чтобы на меня давили через близких.

После перерыва настанет моя очередь давать показания, и я наконец расскажу свою часть истории: как Люсиль более полугода подсыпала мне снотворное, как я впервые заметила её вместе с мистером Маршем, как запатентовала артефакт из страха что Люсиль попытается на него претендовать и именно так и случилось.

Пока я повторяла свои показания, ко мне подошёл профессор Лазарус.

— Вы правда думаете, что Люсиль Бэксли пыталась украсть ваш артефакт?

Бывший глава факультета артефакторики продолжал искать что-то в моём лице, и это вызвало у меня раздражение. Я не могла поверить, что он выступал на стороне Люсиль после всего того цирка, который она устроила в день защиты. Тогда он поддержал меня, не отрицал мои слова и даже позже участвовал в урегулировании дела против академии.

— Я не думаю, профессор. Я знаю. Признаться, я удивлена видеть вас здесь.

— Я не мог не прийти. У меня не было выбора, — ответил он, и я бросила на него растерянный взгляд, не понимая, о чем он говорил.

После перерыва мистер Симменс на некоторое время исчез из зала суда, а когда вернулся, выглядел крайне взволнованным. Его выражение лица заставило моё сердце тяжело ухнуть.

Что случилось?

Я не могла поговорить с ним, так как заседание уже началось, и судья зачитывал правила поведения в зале суда, включая требования о тишине.

В этот момент мистер Симменс передал мне записку:

"В коридоре мистер Марш. Он готов выступить свидетелем обвинения."

На мгновение я словно оглохла, перестав слышать окружающих. Мистер Марш больше полугода помогал Люсиль проникать в мастерские, открывал для неё ящик, и у нас были его фотографии. Но он покинул страну. Почему он решил вернуться сейчас? И тем более, почему пришёл в суд? Разве он не понимает, что окажется в тюрьме? Ведь моё дело касается и его тоже.

Мои законники выглядели так, словно у них было множество вопросов и сомнений.

Что могло заставить его вернуться и предстать перед законом, особенно если его семья покинула страну?

— Сторона защиты, сторона обвинения, подойдите, если у вас есть дополнительные изменения в программу слушаний, — объявил судья, его голос эхом отозвался в зале суда.

Мистер Симменс посмотрел на меня, и в его глазах читалось, что решение остаётся за мной. А я… не могла упустить такую возможность, независимо от причин появления мистера Марша. Мы не знали, что у него на уме, но в суде нельзя лгать, и у нас были его фотографии с ящиком моего артефакта, проверенные экспертом. Ему придётся признать свою вину.

Поэтому я кивнула.

Мистер Симменс встал, за ним поднялся и мистер Виззак. Законник Люсиль смотрел на моего законника с презрением, словно тот был в чём-то хуже их. Но я всё больше понимала, что это просто игра.

С момента появления миссис Шортен в зале суда их шансы на выигрыш упали до нуля, и почти все это осознавали.

— Дополнительный свидетель со стороны обвинения и медицинские справки со стороны защиты.

Я обменялась взглядами с мистером Гаилли, моим вторым законником, размышляя о том, что могут означать эти медицинские справки. Скорее всего, это был их "план Б" — попытка переломить ход дела в свою пользу.

— В зал суда приглашается свидетель со стороны обвинения, мистер Базил Марш, — объявил судья, и его слова вызвали бурю эмоций.

В зале раздались взволнованные крики, среди которых выделялся голос мамы Люсиль. По всей видимости, она знала, чем на самом деле занималась её дочь, и осознавала, какие угрозы несёт этот свидетель.

Мистер Марш изменился: он потерял много веса, оброс неухоженной бородой и длинными волосами, а его одежда была потрёпанной. За полгода он внешне постарел на десять лет. Но главное — его глаза.

Они выдавали бесконечную усталость, выглядели загнанными и напуганными, мечтающими о покое.

Законник мистер Виззак внешне не проявлял никаких эмоций, но я понимала, что сторона защиты приняла для себя какое-то важное решение, лишь увидев мистера Марша. Люсиль бросила на своего законника ожидающий взгляд, и тот в ответ устало кивнул.

Шаги мистера Марша звучали глухо, и в зале суда царила звенящая тишина, если не считать репортёров и звуков их камер. Все прекрасно понимали, кто он. Мистер Симменс в своей обвинительной речи обозначил мистера Марша как главного сообщника Люсиль. И тот факт, что он был здесь, приглашённый стороной обвинения, означал, что это скандальное дело станет сенсацией.

Внезапно со стороны защиты послышался грохот — Люсиль покачнулась на стуле и упала на пол. Её законники сразу вскочили и окружили её.

— Простите… мне так плохо. С тех пор, как всё это случилось, у меня начались проблемы с сердцем, — тяжело дышала Люсиль. Её подняли обратно на стул, и она почти легла на стол. Её мама громко закричала: — Целителя! Срочно! У неё проблемы с сердцем.

Моя бывшая подруга закрыла глаза, её худое симпатичное лицо скривилось от боли, и мы все стали ждать лекаря.

А я… чувствовала, будто у меня отбирали победу, лишали возможности рассказать правду.

Будто меня лишали триумфа и полной победы.

Я так надеялась, что сегодня всё закончится. Я представляла, как выйду победительницей, отстою своё имя, не проглочу оскорбления, которые сыпались на меня, которые даже на этом суде были повторены, множество раз, перед репортёрами и моей семьёй.

От обиды я так расстроилась, что не могла ничего сказать, наблюдая, как целители окружили Люсиль.

Они наверняка захотят отправить её в больницу, и для меня ничего не закончится.

Впереди меня ждали новые недели подготовки, трата денег. Моя зарплата будет уходить в чёрную дыру судебных расходов. И хотя я ценила своих законников, я чувствовала, что не могу начать новый этап своей жизни, что это разбирательство тянет меня назад.

— Мисс Браун… — мистер Симменс заметил моё выражение лица и глазами показал на коридор, словно спрашивая, хочу ли я уединиться в уборной.

И я хотела. Встав, я отпросилась и ушла, расстроенная, сопровождаемая вспышками репортёров. Только мама тихо шепнула, увидев моё расстроенное лицо: — Айви…

В коридоре я сползла по стене, пытаясь найти в себе силы продолжать. Я сама виновата, мои завышенные ожидания, вера в мою команду, вера в ту работу, которую мы совершили, полностью затмили мне глаза, и я не понимала, что всё может закончиться совсем не так, как мне бы хотелось. И ведь законники говорили мне, что это возможно, предупреждали.

Я почувствовала знакомый древесный запах, а затем сильные руки обняли меня и притянули к груди. Я знала, что это был Макс, но не могла сейчас найти в себе силы оттолкнуть его. Мне было мерзко от осознания, что всё было зря: вся та грязь про наше обучение в академии, рассказы о том, как меня унижали перед всей академией, даже грязь про мою семью — всё это было вытащено напрасно. И я сама пошла на это.

— Всё будет хорошо, тшш, Айви. Неужели мистер Марш не изменил ситуацию?

Мистер Марш?

— Это ты его привёл? — спросила я, не поднимая головы от пола.

— Да. Его семья попала в большую беду, и я сказал, что помогу, но он должен сам сдать себя правосудию и выступить на суде.

Я наконец подняла голову и долго смотрела на Макса, понимая, что он действительно хотел помочь. Макс находился ко мне очень близко, его непослушные волосы были слегка влажными, словно он только что находился на улице, где сейчас шёл небольшой дождь.

А в его глазах…

Макс выглядел как щенок, жаждущий ласки. Он напряжённо смотрел в моё лицо, надеясь увидеть благодарность и радость от его действий. Надеясь услышать несколько ласковых слов.

— Спасибо. Хотя сейчас дело явно отложится, и возможно, мистер Марш скроется ещё раз. — Я слегка отстранилась

— Не скроется. Я уже заставил его дать показания городской страже. Так что это просто вопрос времени. Люсиль будет осуждена на максимальный срок.

Вопрос времени… и денег.

— Спасибо. Спасибо, Макс, хотя тебе не стоило этого делать. Я бы и сама справилась. — Я считала, что и без мистера Марша мы бы выиграли, но я рада, что он пришёл. Мы сможем запросить для Люсиль максимальный срок и привлечь к ответственности самого мистера Марша.

— Нет. Это моя вина, что ты здесь, это моя вина, что у Люсиль есть деньги на законников. Добровольно ты не соглашаешься принять мою помощь, но я бы всё равно сделал это. Я верну тебе все те деньги, что ты потратила на законников и экспертов за это время, — Макс схватил меня за ладонь и положил её на свою грудь, обхватив запястье другой рукой.

Я попыталась вырвать руку.

— Нет, Макс. Я хочу гордиться тем, что сама отстояла своё имя. Всё это время я работала с моей командой не для того, чтобы ты пришёл и просто всучил мне деньги. Дело не в деньгах, точнее, не только в них. Спасибо за мистера Марша, он должен ответить, но, пожалуйста, не делай больше ничего.

Я сделала вторую попытку вырвать руку, но Макс вновь удержал её, на этот раз приложив больше усилий.

— Это я виноват в том, что это происходит с тобой, это не обсуждается.

Когда я снова попыталась вырвать руку и он снова удержал её крепкой хваткой, я начала злиться.

— И почему ты это делаешь, Макс? Потому что хочешь показать, какой ты хороший? Сблизиться со мной? Потому что тебе сказали найти себе сильную женщину артефактора? — дёрнув рукой снова, я потребовала. — Отпусти!

В этот раз Макс отпустил меня.

— Откуда ты про это знаешь?

Так значит это правда.

— Неважно.

Я отвернулась, собираясь уходить, но Макс схватил меня за плечо, удержав.

— Айви, это не так. Это полный бред. Ты — всё, о чём я могу думать и мечтать последние месяцы, и мне плевать на то, что говорит моя семья.

— Значит, ты расстался с Белиндой не из-за этого? — спросила я, обернувшись к нему.

Оттенок вины на его лице говорил лучше любых слов.

— Понятно… Скажи, ты любил её? — мне действительно было интересно.

Макс долго не отвечал, а затем кивнул.

— Белинда — это прошлое, — сказал он.

— Мне интересно, ты хватал её так, как меня? Повышал на неё голос? Спрашивал её, когда она уже оттает от своей обиды, как ледяная принцесса, потому что ты стёр себе все руки?

— Нет. Айви, я… — начал он, но я сразу его перебила.

— Не надо, Макс, пожалуйста, хватит. Сколько у нас было разговоров об этом? Спасибо за мистера Марша, это действительно много для меня значит, но больше не помогай. Ты пытаешься сблизиться со мной, но какова бы ни была причина, всё, что между нами происходит, — это не то, чего я хочу от мужчины для себя.

— Айви!

Но я уже развернулась и ушла в уборную. Когда я вышла, Макс стоял снаружи, спиной ко мне, и я тихо вернулась в комнату, где проходило заседание.

Мне было обидно за себя, за ту правду, которую я не смогла рассказать. Однако на следующий день газеты всё равно пестрили сенсационными заголовками.

Хотя и не такими сенсационными, как после королевского бала в честь ликвидаторов, который состоялся через неделю.

Бала, который и я, и мои друзья никогда не забудем.