Второй шанс для истинной

Глава 31

Ни одной женщине не хочется быть одноразовой. А тут еще и в прямом смысле.

Пара секунд прошла в тишине.

Брови Сигурда поднялись, а он посмотрел на меня пристально и внимательно.

– То есть, – прорычал Сигурд. – Ты была уверена, что… я тебя загрызу? Так сказать, плохая истинная, несите следующую?

– Я не знаю, – произнесла я.

Сигурд посмотрел на меня внимательно-внимательно. Мне казалось, что сейчас он сядет на стульчик в позе унылой лисы. И останавливает его только то, что стульчика поблизости не было.

– А ты знаешь, как вообще ставится метка? – спросил он, вглядываясь в мои глаза.

– Откуда? – сглотнула я, чувствуя, как нарастает волнение. Теперь к нему добавился еще и легкий стыд. Словно я сказала что-то не то.

Я несколько раз глубоко вздохнула. С волками жить – по-волчьи выть!

– Метка оборотня ставится сразу после того, как она стала его, – усмехнулся Сигурд. – Зубы прикусывают кожу на шее, и рана тут же затягивается.

– И сколько девушек после этого выживает? – спросила я, вспоминая огромного зверя с окровавленной пастью, нависающего надо мной.

– Если бы девушка умирала, то оборотни вымерли бы! – со смешком произнес Сигурд.

– А шрам? – спросила я, немного освобождаясь из его объятий.

– Едва заметный, – мрачно произнес Сигурд. – Иди сюда! Сейчас покажу! Позор-р-рище!

– Честно сказать, я смутно все это представляю, – созналась я.

Он подошел к столу, взял бумагу и обмакнул перо в чернильницу.

– Вот девушка, – прорычал Сигурд, рисуя фигуру. Три волосины, торчащие из странной головы на длинной тонкой шее, намекали, что либо Сигурд не художник, либо вкусы на женщин у него своеобразные. – Вот платьице! Вот грудь.

Альфа нарисовал треугольник и знак бесконечности в предположительном месте нахождения груди. Он подумал и нарисовал две точки глаз и тонкие ручки и ножки.

– Вот – волк, – произнес он, а я понимала, что сказка «Красная шапочка» с его иллюстрациями стала бы бестселлером.

Огромная рука с перстнем выводила зубастую крокодилью пасть, похожую на две пилы. Сверху и снизу. Тельце волка было маленькое, поэтому было понятно, что оно нас не интересует.

– Волк овладевает девушкой… – произнес альфа, свирепо сопя. Он рисует на листочке схематический процесс. Пока что сложно понять, где чьи конечности. – После…

Он стянул еще один листик.

– Вот здесь, – произнес он, показывая стрелкой на первом листочке и на последнем. – Он кусает ее за кожу!

Подумав немного, он нарисовал капли крови, летящие в сторону.

– А обезболивающее полагается? – спросила я, сглатывая. Выглядело так, словно он ей сейчас шею перегрызет.

– Девушка ничего не чувствует! – повернулся ко мне Сигурд.

– Это девушки говорят? – скептически спросила я, недоверчиво прищурившись.

Я к стоматологу боюсь ходить, трясусь как осиновый листик, а тут мне обещают половину шеи откусить! Без анестезии! А вдруг он что-то не то там перекусит? Вдруг он там зацепит что-то жизненно важное? А потом такой: «Упс!» И лапами зароет, листиками закидает, как Сиги какашку, мол, и я не я, и это девушку я впервые в жизни вижу.

– Потом все это зарастает! И остается шрам! С этого момента женщина принадлежит волку! Все пр-р-росто! – произнес он, сверкнув глазами.

Я видела на последней картинке зубастого волка с мордой-пилой, который довольно улыбался. На лице нарисованной девушки была кислая улыбка.

– Ну, в целом схема как бы понятна, – согласилась я, глядя на него. – Но меня это как бы не очень устраивает. А развестись можно будет?

– Что?! – вспыхнули глаза Сигурда.

– Ну, разойтись потом, – произнесла я. – Ну мало ли вдруг? Не сошлись характерами?

– Это навсегда! – отрезал Сигурд.

Этот холодный хищный взгляд позволяет ему вертеть женщинами, как ему заблагорассудится. И даже сейчас, когда он смотрит на меня, мне хочется, что он должен немедленно забыть о других и думать только обо мне. Но гордость не позволила сказать это вслух.

– Отлично, – произнесла я. – Теперь все понятно.

Альфа направился к двери.

– Если я узнаю про то, что ты трешься об Сальгарда… – глаза сверкнули.

– Только ты его не ругай, Сальгарда! – предупредила я.

– Р-р-разберусь! – прорычал альфа.

Сальгард ведь помочь хотел… Не безвозмездно, конечно, но все же!

– Он знал, на что шел! – произнес Сигурд. – За такое полагается смерть. И он знал об этом.

То, что жизнь Сальгарда в опасности, я поняла по взгляду.

– Иди сюда, – произнес Сигурд, а в его голосе звучал приказ. Он стоял на пороге. – Я не позволю тебе позорить меня перед стаей! Если они учуют на тебе запах Сальгарда, это будет позор.

Я осмотрелась, поискав глазами Сиги. Похлопав себя по бедру, я позвала к себе песеля.

– А Сиги брать? – спросила я, поднимая брови.

– И блоху бери свою! – зарычал он, а я вздохнула и шагнула к нему.

– Тр-р-рись, – произнес он, стиснув зубы.

Он стоял так, словно его пытают. Я поймала Сиги и начала тереть его. Когда с Сиги было закончено, я спустила его с рук.

Осторожно подойдя к Сигурду, я потерлась об него плечом и остановилась, недоверчиво глядя ему в глаза.

– Тр-р-рись, – сквозь зубы процедил он.

Я робко потерлась вторым плечом. При этом я пыталась сохранять дистанцию.

Немного погодя я осмелела и стала тереться, как обычно. Я терлась о его грудь лопатками, головой.

– Нормально трись! – рыкнул Сигурд. – Чтобы запаха чужого не осталось!

– Может, я лучше помоюсь? – спросила я, осторожно подходя к нему вплотную. Если раньше я чувствовала, что ничего не случится, то сейчас я была не уверена.

Осторожно прижавшись к нему щекой, я стала тереться и принюхиваться к своему плечу. Я решительно не понимала разницы в запахах. А волки, видимо, ее понимали.

Плавные осторожные движения заставляли внутри что-то сжиматься.

Сейчас я чувствовала, словно меня бьет током от каждого прикосновения. Легкий разряд пробегал по телу, когда я плавно скользила по его груди руками.

Никогда еще в жизни я не испытывала такого волнения, как сейчас.

Я физически чувствовала его желание, и оно словно пропитывало меня.

– Д-д-достаточно, – прошептала я, чувствуя, как начинаю задыхаться.

В этот момент руки прижали меня к себе, заставив выгнуться.

– Надо было брать тебя сразу и ставить на тебе метку, – послышался хриплый рык, от которого по коже побежали мурашки. – Как только увидел… Как все нормальные волки.

– Это, между прочим, плохое начало отношений, – произнесла я негромко.

Мне казалось, что мой шепот коснулся его губ.

Я хотела отстраниться, но его руки не опускали. Я чувствовала, с какой жадностью они прижимают меня к себе, и не в силах была сопротивляться.

– Поздр-р-равляю. Ты доигр-р-ралась, – послышался голос, а я уже сама почувствовала бедром, что доигралась. И внутри что-то волнительно сжалось…

Мои пальцы лежали на медальоне, а мне хотелось сдернуть его с его шеи. Но я не тронула его, скользнув пальцами ниже.

Это было словно в сладком дурмане. Я чувствовала грубые, нетерпеливые руки на своем теле, поцелуй, который не снился даже в самом смелом сне.

Его рука грубо скользнула по груди, а меня нежно поцеловали. Контраст между грубым нетерпением и успокаивающей нежностью полыхнул в крови жарким огнем.

Я чувствовала, как натиск зверя сменялся человеческой нежностью. Грубое нетерпение заставляло меня вздрагивать, когда рука разрывала платье.

Остановиться я уже не могла…

Я лишь пятилась, словно пытаясь убежать, но через мгновенье меня прижали к столу.

– Моя, – слышался обжигающе хриплый голос, а я видела его медальон на обнаженной литой груди. Я понимала, что так нельзя. Он никогда не станет частью мира, из которого я пришла. А я вряд ли смогу стать частью его мира.

Но упоительное чувство не позволяло приоткрыть губы и прошептать: «Нет», даже когда его рука одним прикосновением заставила меня простонать.

Это безрассудство, на мгновенье вскружившее голову, поднимало со дна души запретные мысли и желания.

Казалось, меня словно окутывает его аура, и я чувствую запах мороза и рябины…

А потом он забылся. Я не чувствовала ничего человеческого ни в нем, ни в его поцелуях. Я осознавала, что меня целует с рычанием дикий зверь. Он упивается мной, а эта мысль вызывает у меня ответное желание. В какие-то моменты я не могла различить ярость и страсть. Все смешивалось в бесконечном калейдоскопе мучительно нарастающего желания.

То, что снилось мне, показалось лишь блеклым отражением того, что происходило сейчас наяву. Я забывалась, выдыхая из себя жар. А мое тело подчинялось ему.

– Ты пр-р-ринадлежишь мне, – слышала я рычание. – Мне! Одному!

Тяжелый стол сдвинулся, а рука сжала мое горло, пока губы накрывали мои губы поцелуем. Еще мгновенье и… и…

Меркло всё. От внезапной яркой вспышки чувств я зажмурилась и простонала. Тело сжалось, а я застучала зубами, выпуская из них стон, похожий на плач.

Я не понимала, почему это продолжается так долго? Почему он прижал мои бедра к своим и покрывая поцелуями мои губы. Минута, две, три… Мне казалось, что сердце уже не выдерживает.

Как он так делает? Что он вообще делает?

Еще одна ослепительная и внезапная вспышка разорвала сознание. Следом пришла еще одна. Пульс участился, я вцепилась в его плечи.

– Что ты делаешь? – прошептала я, испуганно глядя ему в глаза.

– Мы отличаемся от обычных людей, – послышался хриплый рык. А я уже это чувствовала.

Как вдруг, с усилием открыв глаза, я почувствовала волну ужаса, видя острые окровавленные зубы.

– Что ты… – задохнулась я, дрожащей рукой прикасаясь к своей шее.

Я почти не почувствовала этого момента. Я помню, что сначала был обжигающий поцелуй, а потом… капельку больно и… всё…

Он слизывал кровь, а я пыталась прикоснуться к шее. Но рана затягивалась, оставляя лишь слабый кровавый отпечаток. Через пару мгновений я почувствовала легкий бугорок шрама.

Отдышавшись, я чувствовала дикую слабость.

Меня сняли со стола и отнесли на кровать, прижимая к себе.

«Я не могу! Он смотрит на нас!» – вспомнила я голос одного ухажера. Трепетная мужская психика не выдерживала пристально собачьего взгляда. – «Можешь как-то убрать его! Я так не могу!»

Что конкретно смущало «мухажера» во взгляде Сиги, я не знала. Быть может, он видел в нем что-то снисходительное, неприкрытую насмешку, мол, ну да, ну да! Мама сосиски в магазине побольше покупает!

Но так или иначе с ранимым пришлось расстаться по этой самой причине.

Но любопытство Сиги ни капельки не помешало Сигурду снова взять свое еще раз.

Я чувствовала, что зря боялась, глядя на спящего Сигурда. Он ревниво оберегал меня во сне, готовый в любой момент оскалить зубы. «Мое!» – твердила его рука, железной хваткой прижавшая меня к себе.

Никогда в жизни я не чувствовала себя такой защищенной. Словно вокруг меня стена. Я не знаю, что это? Аура какая-то? Или просто чувство, что рядом со мной лежит сильный мужчина, готовый разорвать любого, кто рискнет меня обидеть.

Во мне что-то изменилось. Я это чувствовала. Я осторожно принюхалась к Сигурду, отчетливо чувствуя его запах. Я прижала нос к своему плечу. И тоже почувствовала этот запах. Прядь волос, которую я поднесла к носу, тоже пахла Сигурдом. А вот подушка пахла кем-то другим.

Я не могла понять, осторожно принюхиваясь. Подушка пахла горьковатым сырником.

Странно. Сомневаюсь, что стая собирается и жрет сырники на подушке у Сигурда.

Я пожала плечами. Ладно. Бывает.

«Значит, все-таки я была тебе предназначена. Ты мне, а я тебе», – думала я, глядя на медальон, который съехал с его груди. Сейчас я могла его снять в любой момент. Той истинности, которую он испытал, пока медальон был у меня, было вполне достаточно. Но я вспомнила слова Астрид. Если со мной что-то случится, то он не переживет. Сомневаюсь, что она шутила.

Если со мной что-то случится, то медальон может спасти ему жизнь.

Я снова посмотрела на медальон, положив на него свою руку.

Мои пальцы касались граней, а я смотрела на спящего.

Нет.

Я отдернула руку.

Мне не нужно слепое подчинение. Мне нужно другое. Нечто большее, чем инстинкты… Мне нужна любовь.

Я боднула его головой, укладываясь на его плечо. Мне было так спокойно, когда он рядом, что я сама удивилась переменам внутри меня.

На том я и уснула.

Проснулась я от того, что в комнате чем-то пахнет. Я четко ощущала запах чего-то похожего на чай с бергамотом.

– Астрид? – удивилась я, видя, что возле дверей стоит волчица.

Я потянула воздух носом, понимая, что запах исходит от нее.

– Вставай, – рыкнула Астрид. – Я пр-р-ришла, чтобы обучить тебя…

– Чему? – спросила я спросонья.

– Быть волком, – усмехнулась Астрид.

– Каким волком? – спросила я.

– Неужели ты не чувствуешь, как мир вокруг тебя начинает меняться? – спросила Астрид. – Вон сидишь и принюхиваешься… Поздравляю, ты учишься различать запахи, которые не может различить человек.

– Ты сейчас серьезно? – спросила я, а запах бергамота стал таким ярким, словно она в себя чайник влила. И на себя тоже.

– Это только начало, – пообещала Астрид. – Сигурд приказал побыть с тобой, чтобы ты не испугалась. Многие пугаются.

– Погоди-погоди, – выдохнула я. – Я что? Теперь тоже… эм… оборотень?

– Да, – произнесла Астрид.

Я дернулась, словно испугавшись этой мысли.

– А где Сигурд? – спросила я, осматриваясь по сторонам. Я принюхалась. Запах в комнате был, но какой-то слабый.

– Лучше не спрашивай, – рыкнула Астрид, нахмурившись.

– А я спрошу! – настаивала я, украдкой проверяя пальцем свои зубы. Пока что они были нормальные. И кроме запахов, никаких изменений я не чувствовала.

– Он ушел к Эрцилии. Взял старинное ожерелье, реликвию его рода, и пошел к ней, – мрачно произнесла Астрид.