Второй урок. Земля (СИ)

Кюдо

Невысокий мужчина с округлым загорелым лицом, отмеченным пятнами старости на поседевших висках, неторопливо скользил белыми таби[1] по натертому до блеска лаку деревянных полов. Спокойствие касалось его лица, словно ничто в мире не могло заставить глубокие борозды на высоком лбу исказиться в противоестественной форме.

Образ Императора всплыл незримой тенью за плечом Моцумото Кацуро. И растаял, стоило старику замереть перед выстроившимися полукругом учениками, к чьей цепочке присоединились мальчишки, подталкиваемые Рин.

Все присутствующие склонили головы в знак уважения перед «сенсеем», — расслышал Кир уже хорошо знакомое слово сквозь наушник. Не было отдельного приветствия в сторону новеньких и никакого представления, как потребовали от них в школе. Сенсей подошел к каждому ученику и сказал несколько слов.

Кир с любопытством прислушивался — фразы были просты и понятны, но их смысл словно бы ускользал от парня. Долгое общение протягивало невидимое рукопожатие между учеником и учителем, объясняя гораздо больше, нежели слова, которые, казалось, и вовсе не требовались. Тишину нарушало лишь шуршание и слабое постукивание луков и стрел, возникших в руках учеников после того, как сенсей уделил время каждому.

Все это время Рин и ребята стояли чуть в стороне, не мешая процессу.

— Дедушка, разреши представить моих одноклассников, — тихо произнесла Рин, позволяя Азулу и Киру представиться по очереди. Те поклонились, и приняли ответное приветствие.

— Внучка говорила, что вам интересно традиционное японское искусство стрельбы из лука, кюдо — уловил Кир последнее слово. Мацумото Кацуро не назвал стрельбу из лука спортом, — подметил он, внимательно вслушиваясь в размеренное течение тихой речи.

— Надеюсь, сегодняшний урок вы найдете интересным. Давайте отойдем немного, чтобы не тревожить остальных.

Небольшая процессия из четырех человек направилась вглубь комнаты, замерев невдалеке от раздевалки.

— Понаблюдайте немного, — сказал сенсей и замолчал, не дав никаких четких указаний. Что именно им следовало увидеть, на что обратить внимание?

Делать было нечего и подростки уставились на упражняющихся учеников.

Пятеро из них расселись вдоль линии высокого порога, все еще находясь под крышей комнаты, но вглядываясь вдаль. Мягкое апрельское солнце заливало площадку, переливаясь далеким щебетанием птиц. Там, в самом конце открытого пространства, виднелись цели.

Ничего не происходило.

Но вот один из учеников поднялся, уперев руки чуть ниже бедер. В левой руке он сжимал невероятно длинный лук, превосходящий длиной рост парня, в правой стрелу.

Он сделал шаг вперед, замер боком к мишени, виднеющейся вдалеке, собрал ноги вместе и снова расставил их чуть шире плеч, застыл в открытой позиции. Стрелок не торопился, глядя вдаль вдоль левого плеча. Перевел взгляд вниз, и, выпрямив перед собой лук, вложил стрелу, не торопясь натягивать тетиву и стрелять. Его руки воздели необычное оружие над головой, локти распрямились, правая рука в перчатке придерживала тонкое древко за оперенный наконечник.

Наконец парень ожил, разводя локти дугой, словно раскрываясь лепестками цветка, легко позволяя изгибаться древку. Он будто бы не пытался натянуть тетиву изо всех сил, предпочитая вести ее по инерции, позволяя следовать за неспешным, выверенным движением собственного тела.

Полного натяжения лук достиг чуть выше плеч хозяина. Древко застыло вдоль правой щеки, коснулось ее на мгновенье. От усилия рука чуть подрагивала, но стрелок не торопился отпускать пленницу на волю.

А потом тонкая лучина вырвалась из-под укрытия, обливаясь светом.

Стрела поразила белую мишень, пронзив край внутреннего черного круга, достигающего двенадцати сантиметров в диаметре. Но даже тогда руки парня все еще оставались широко разведенными, словно он вдруг впал в задумчивость, позабыв о том, что цель достигнута, и не выказывал радости.

Спустя мгновение он отмер, опустил кисти на бедра и снова сел.

Пока происходило действо никто из товарищей не смел шелохнуться или заговорить: подбодрить, посоветовать или просто пожелать удачи.

Поднялся следующий парень и все повторилось.

В полном молчании ребята наблюдали, как ученики, один за одним, повторяют неспешный процесс.

— Какой выстрел был самым удачным? — негромко спросил сенсей, но в тишине комнаты отчетливо различалось каждое слово.

Верный ответ был очевиден — самым точным оказался выстрел первого стрелка, самого старшего из парней, чьи волосы были собраны на затылке в густой пучок.

Мальчишки переглянулись.

— Первый, — ответил Кир.

— Почему? — учитель перевел взгляд на Азула.

— Он попал во внутренний круг, — подтвердил тот. — Остальные стрелы так и не коснулись центра мишени.

— Но это ли было целью?

Вопрос привел их в растерянность. Учитель явно к чему-то вел, но ни времени на долгое раздумье, ни опыта у ребят не было.

— Разве нет? — осторожно поинтересовался Кир.

— Нет, — ответил Мацумото Кацуро. — Цель кюдо в том, чтобы обрести внутреннее равновесие, отыскать гармонию через практику, освободить разум и избавиться от внутренних пределов. Войти в состояние, которое мы называем «мушин». Тогда дух обретет целостность с луком и стрелой, и в нужный момент стрела встретится с мишенью на другом конце, потому что это единое целое, а не группа разрозненных предметов.

Сенсей сделал паузу.

— Оставить стрелу ровно посередине круга — жалкая цель, достигающаяся посредством нахождения идеально точной позиции и напряжения мышц, не более. Это не то, что мы ищем в кюдо. Кюдо лишь прекрасный, эстетический путь, один из многих, ведущий к обретению мира внутри себя. Продолжайте, — приказал сенсей притихшим ученикам, не сделавшим ни единого выстрела пока он говорил. — Но давайте попробуем подержать в руках благородное оружие, думаю, для молодежи в наши дни эта самая волнительная часть действа.

Кир заметил оживившееся лицо Рин.

— Начнем с вас, молодой человек, — обратился наставник к Азулу.

Подойдя к огневому рубежу, принц надел перчатку так, как показала Рин. Затем девочка повторила еще раз движения, а учитель объяснил как держать юми — традиционный лук. У Рин все получилось с легкостью и грацией, словно она проделывала это тысячу раз. Должно быть, семейное искусство не обошло старосту класса и отчаянную активистку стороной.

Азул уже собирался приступить к ритуальным шагам, когда в комнате возникла японка средних лет. Короткими, семенящими шагами она пересекла комнату, приблизившись к учителю.

— Прошу прощение, отец, но звонит твой друг и, судя по его голосу, это важно. Что мне ему ответить?

Позже Рин объяснила друзьям, что во время занятий дедушка никогда не позволяет себе отвлекаться на посторонние вещи.

— Я отвечу, — после паузы ответил сенсей и передал лук внучке. Женщина, одетая в традиционное кимоно, поклонилась и поспешила обратно.

— Рин, ты присмотришь за нашими гостями?

— Конечно, Мацумото-сенсей, — с не меньшим почтением отозвалась внучка, склонив голову.

— Я постараюсь не задерживаться, — с этими словами учитель покинул зал.

— Готов? — обратилась Рин к Азулу. Тот сдержанно кивнул, стараясь не выдавать волнения.

Принц вышел на позицию, в точности повторил шаги и движения — ему не хватало плавности и точности, но для первого раза, должно быть, это было лучшее, на что можно было рассчитывать им обоим. Кир и сам понимал, что будет выглядеть еле гнущимся бревном.

Стрела опустилась на уровень щеки, рука, сдерживающая тугую тетиву, чуть колебалась.

— Ниже, — произнесла Рин, и Азул не справился со своенравным оружием — стрела выскользнула из рук и упала в двух метрах на укрытое песком поле.

Сбоку выразительно хмыкнули.

— Гайдзину никогда не покорить юми, не стоит и пытаться, если нет желания выставить себя дураком, — насмешливо фыркнул тот самый парень с хвостиком, сделавший первый выстрел.

— Не твое дело, Сёта, дух юми и тебе не слишком-то отвечает взаимностью, — Рин повернулась к Азулу. — Прости, мне не следовало говорить под руку.

Незнакомый парень скривил губы, но ничего не ответил, повернулся и тоже посмотрел на новичка.

— Вы зря тратите время сенсея и наше.

— Разобрались? — в комнату вернулся учитель. Оглядел ребят, внучку и своего ученика — разговора он не слышал.

— Да, сенсей, — ответил Кир, глядя холодным взглядом на заносчивого стрелка. — Разрешите мне попробовать?

— Конечно.

Так же, как и Азул, Кир надел перчатку по всем правилам, ощутив деревянный наконечник большим пальцем. Встал на позицию и, до того, как сделать первый шаг, войдя в ритм «Шахо-Хасетсу» — традиционный набор шагов и движений, направленный на очищение разума, окружил собственное сознание непреодолимой стеной, стирая любые эмоции и чувства, очищая разум.

Кир с радостью почувствовал привычное спокойствие и невесомость парящего на ветру листа. В последнее время он не использовал таланты фризийцев и теперь чувствовал себя так, словно вернулся в родной дом, где все знакомо и правильно, так, как должно быть.

Он не знал, похожи ли его чувства на то, о чем говорил сенсей, сравнима ли его белоснежная стена с таинственным «мушин». Шаги, движения руками, лук, превратившийся в продолжение себя самого, и стрела, напоминавшая струну сердца. Кир остался один в целой вселенной, стал ее частью, растворившись до последней капли…

Впереди был круг и стрела должна оказаться ровно посередине, без малейшего отклонения.

Стрела прошила воздух, а Кир так и застыл, позволяя стене закрыть его от всего еще на несколько мгновений.

Древко торчало в белой сердцевине.

Стена растворилась…

Кир перевел взгляд, и первой, кого он увидел, была Рин.

— Поразительно! — восхищенно задохнулась девочка. Её широко распахнутые глаза свидетельствовали об искренности удивления. Она перевела взгляд на деда и Кир последовал её примеру.

— Да, молодой человек, не думал, что в моем возрасте меня можно удивить, но… — что-то в лице сенсея дрогнуло. — Никаких но, выстрел был замечательный. Техники, конечно нет, но сколько духа, — он тихонько покивал головой.

— Спасибо за щедрую оценку, — склонился Кир в поклоне. — Эта просто удача новичка.

Словно стараясь изменить неудобную позу Кир немного развернулся, оказываясь к учителю боком, и поймал еще один, пораженный и озлобленный, взгляд. Не удержавшись, фризиец подмигнул засранцу с хвостиком, зная, что этот жест останется их секретом.

Нет, он не достиг божественного просветления, преследуя вполне конкретную цель, но и честолюбие не проникло в его душу, оставшись, как и все ненужное, за непроницаемой стеной… Просто ему очень не понравилось поведение этого Сёто…

Дав подросткам еще по паре попыток, Мацумото-сенсей вернулся к ученикам, позволив ребятам тренироваться самостоятельно под чутким присмотром Рин. А после тренировки их пригласили на обед.