Выбор Хаоса

Глава 8

Заверения баронессы, что все по плану и под контролем, подтверждает докладная Бьюи. Я прикидываю, насколько она хороша будет в качестве моего резидента в Рейдих и пытаюсь определиться с будущим статусом герцогства.

Повышаю Рика до личного секретаря и отправляю со всей канцелярией в зимний гостевой коттедж, обустраиваться. Казначея довожу до падучей, он сопротивляется до последнего, но сдается перед лицом угрозы преобразования своего финансового органа в министерство. Не любят демоны это сладкое слово — преобразование. Консерваторы.

А после навещаю Марека, с требованием нового официального наряда. Летнего, облегченного, без горностаев, песцов, соболей и прочей шерсти. Но пока придется потерпеть Мантия душит, а там, куда я собираюсь направиться, форме придают значения не меньше, чем содержанию.

Директор Тайной канцелярии Алвас Бор смотрит невинными глазами душегубца. Ничего не могу с собой поделать, когда вижу его, начинаю думать о ротации кадров. Кстати сказать, три года практики в его ведомстве научили меня многому, а его — снисходительно относиться ко всем моим выходкам.

Проболтав, положенные после приветствия слова, говорю с ехидцей:

— Доставай свое виски, господин директор.

— ?..

— Или что у вас нынче употребляют? Говорить будем.

Приемы «выбить почву из-под ног и метить взглядом территорию» надо же, в кои веки пригодились.

— Ваше Высочество…

Прерываю:

— Господин директор, а как насчет ленча?

Алвас Бор сдается и приглашает за маленький чайный столик, сигнализируя о готовности к доверительному разговору.

Ротация подождет?

Поговорим душевно?

Усеченная и тщательно отредактированная версия последних событий (меня интересует его реакция) заканчивается дословным пересказом запроса в Академию, тут Алвас Бор позволяет себе улыбку.

— Что ты хочешь от ученых мужей, принцесса? В своем деле они, конечно, хороши, но дальше носа ничего не видят. Грядут перемены?

Он машет рукой и поистине удивляет меня, потому что за этим следует стук в дверь и появление совсем юного демона — оруженосца с подносиком. На стол молча выставляются и ведерочко со льдом, и бокалы, суженные вверху. Директор тайной канцелярии самолично разливает эльфийскую «воду жизни». Кубики падают со звоном и брызгами следом.

Согласно застольному ритуалу — первый тост за короля. Второй за королевство. Третий за соратников. Но Алвас Бор и тут поражает меня, предлагая вторым бокалом отметить благоразумие принцессы, третьим ее красоту, льстит явно, но уже приятно. На четвертом я ломаюсь.

— Жарко тут у вас. Воздуха не хватает. И виски этот — чистейшая контрабанда.

— Чистейшая, — соглашается Алвас Бор, — Приглашаю прогуляться, Ваше Высочество! Там довольно прохладно. Да ты должна помнить…

Спускаемся по ступенькам.

Ностальгия постучала в мои двери вместе с опьянением. Камеры, родные, где столько часов провела, изучая искусство допроса, было весело.

— Как оно?

Мы уже на одной волне и вполне можем изъясняться односложно.

— Так вот…

— О!

— И?

— Работаем.

Уточнять не приходиться. Он без всякой ментальной магии снимает мой вопрос с языка и поясняет:

— Должники и смутьяны, в основном. Фрондеры.

— Оппозиция, значит? И много у нас таких?

— Меньшинство… Ваше Высочество, — он не понимает что я от него хочу, поэтому говорит аккуратно, — Все кто есть на учете, в списках и под бдительным оком Тайной канцелярии.

— Хорошо! А много их, в списках?

Знаю я этот взгляд: а сколько надо?

— Могу уточнить.

Поднимаю брови.

Изменение в интерьере одно и оно мне нравится. Диванчик, удачно притулившийся в углублении, скрывает нас.

— Кофе? — задушевно предлагает Алвас Бор.

Наблюдаю новое чудо, как еще не высказанное пожелание исполняется моментально: оруженосец появляется с подносом наперевес и, ожидаемо с парой кофейных наперстков.

— Отдашь? — требую, оценивая взглядом бравого молодца.

Ни да ни нет.

— Это еще не все, Ваше Высочество.

— Все равно заберу…

— Как будет угодно.

Стражник, не торопясь, шествует по коридору, заглядывая в маленькие отверстия — окошки каждой камеры, останавливается у одной чуть дольше и делает начальству знак рукой.

Директор сосредоточенно мычит и трогает; разогревает в руке что-то и трогает это, встроенное в подлокотник дивана. Рычажок, похожий более на причудливый фаллический символ. Поток моих мыслей закручивается вокруг неуместной тут штуковины.

— Дрянная гномья механика, простите, Ваше Высочества, одну минуту.

В итоге рычажок поддается давлению. От стен, отражаясь слышатся голоса, шорох, скрип деревянных нар, гулко и немного пугающе.

— Еще секундочку, сейчас настрою.

Он ловко манипулирует гномьим прибором, я же оглядываюсь. В нише никого больше нет, а если закрыть глаза, то полное погружение в атмосферу каземата, словно сам попал в камеру. Плотнее укутываюсь в мантию.

— Вот оно, вовремя!

Эффект присутствия, твою эльфу, за ногу!

Директор Алвас Бор довольно щурится. Ему явно это нравится:

Я подбираюсь: то ли виски затребовать, то ли еще кофе попросить?

Меж тем, нарочито женственный тенор эхом от стен, начинает шептать, прямо в уши:

— Что это?..

… за ересь?

Директор Тайной канцелярии отключает дрянную механику и без всякого смущения поясняет:

— Памфлетисты, вчера в едальне «Рататуй» прихватили. Турнир экспромтов провести сговорились, вот, проводят, засранцы. Творческие личности, как-никак, с ночи все не угомонятся.

Такого подарка я даже не ожидала.

— Отлично! И сколько их?

— Самых наглых не больше десятка. Баснописцы еще есть, но эти по домам сидят, этих пока не трогаем.

— Кафе «Рататуй»? — что-то знакомое привлекает внимание.

— Ваше Высочество, не надо еще одного погрома, нижайше прошу, нам удобнее наблюдать сразу за всеми и в одном месте. Это все пустяки, шуточки. Болтуны — либерасты. Посидят чуток, внушение получат, осознают, исправятся. Мы всех их… тут…

Он сжимает кулак и потрясает им. Понимаю, что и «темные камеры» у директора не пустуют.

— Неужели все в списках?

— Все. С моменты обретения боевой формы, нелояльные демоны, без исключения, ставятся на учет и под наблюдение.

— Лорд Бор, — начинаю, подобное обращение не в ходу, но отчего-то у сотрудников Тайной канцелярии страсть к эльфийским манерам, — Мне как раз нужны талантливые писаки, впустую растрачивающие свой талант, но способные к исправлению и служению во благо короны. Давай еще…

Много нового о себе узнала.

Вот такой вот «Рататуй», хочешь ешь, а хочешь блюй.

— Я иногда нарочно их закрываю здесь, послушать одно удовольствие. Зеленоглазки мои! — бормочет Бор и тихонечко напевает, — О дивный новый мир…

Я одновременно слушаю и думаю о ротации, о том где разместить либерастов, и как поприличнее обозвать этот кружок по интересам.

Так, с директором Тайной канцелярии, мы проводим скрытый кастинг будущих романистов. Ибо! кадры решают все!

А потом вспоминаю, зачем я собственно тут и получаю в свое распоряжение подробное «Дело» на Канцлера короля графа Иво Варинтак…

Образцы изящной словесности незаметно исчезают, растворяясь в недрах дома. Одновременно с этим в залах появляются мелкий мусор и пыль.

Увеличиваю штат обслуживающего персонала, Главный распорядитель королевского двора плюется ядом, но посылает мне лучших с комментарием: «Молодые и красивые. Как ты и просила». Гвардейцы истекают слюной на моих горничных, а Дас с ревностью косится в сторону большого гостевого дома, переименованного нынче в «Литературный салон». И буквально преследует меня.

— Что? — рявкаю.

Мнется, потом решается и выдает:

— А может лучше магистра вернуть? Зачем эти, чужие, здесь нужны?

Вот о чем он там думает?

— Магистр занят, — вкрадчиво начинаю, потом рявкаю, — Работает!

Начальник СБ подтягивается, у моих гвардейцев вообще хорошая реакция на командный голос.

— Наряд вне очереди!

Надо ли пояснять, что ни в какой очереди Иржи Дас не стоит? Но видимо рефлектор но возмущается:

— За что?

— За непрошеные советы.

Мы садимся в гостиной, за круглый стол, с моими новыми помалкивающими горничными и старыми, уже посвященными и просвещенными. Оппозиционеры, отмытые от предрассудков и именующие меня в глаза не иначе как — Муза, по очереди декламируют стансы. Иржи Дас натирает пол.

— Хорошо, — говорю, — пишите то же самое, но в прозе.

Все те два часа, что мы спорим, делимся идеями, слушаем и оцениваем, придумываем сюжеты Иржи Дас полирует пол. Надо будет наградить его, думаю, за стойкость. И мужество.

— А еще ритуальный поединок надо описать, — вещаю.

Девушки смещают взор на королевскую полотерку.

— Любовный? — спрашивает одна.

— Хорошо бы с натуры изобразить, — другая.

— И батальную сцену вставить.

— С натуры, — соглашаюсь, — У меня этой натуры… Дас проведи завтра показательные бои, с утра? Подойдет?

Девушки согласно кивают. Начальник СБ ломает швабру. Отзывчивые на чужое горе горничные подают ему щетку.

К ужину появляется, наконец, Асакура.

Как ни в чем не бывало, образовывается без приглашения, без предупреждения. Я слышу грохот падающего подноса и бьющейся посуды. Еще одна дурочка низверглась к его стопам.

Выпендрежник!

— То, что ты просила: умозаключения магистров. Заставила ты их попотеть, даже не знаю, когда больше, при погружении в материал или при суммировании своих соображений. Я бы не стал тратить на это свое время, но ты ознакомься… они старались.

Как всегда, на какие-то мгновения, от его взгляда, я лишаюсь дара речи. Он слишком хорош, чтобы быть настоящим.

— Ники, очнись.

Протянуть руку… Дальше фантазия пасует.

— Что опять надумала, принцесса?

… и попробовать?

— Когда ты уже научишься мне отвечать? Формулировать свои мысли… так сложно? — Асакура лениво ласкает меня взглядом.

Пугающе привлекателен.

Дерзить в мыслях проще.

Невыносимо прекрасен.

А вслух — лгать.

— Не достаточно сногсшибателен, чтобы смутить меня.

Он окутывает себя иллюзией. Вместо свободно струящейся по телу рубашки голый торс.

— Оргазм рождается в голове, просто представь, что с этим можно сделать?

То, что ниже пояса тоже начинает обнажаться, следом.

— Я в полной твоей власти.

Он просто получает удовольствие подстрекая меня.

— Я возьму, Ники, всенепременно, все, что ты предложишь, но не сейчас.

«Обязательно говорить такое? Вслух?»

— Учись оформлять свои желания в слова.

— Я не хочу тебя, наставник.

«Даже не думала о тебе в таком качестве!»

Иллюзия слетает. Асакура перемещается на софу и ложится на мои колени. Смотрит снизу вверх.

— Ты обещал мне помочь.

— Уже помогаю. Воспоминания стираются и не такие яркие? Ваша связь рвется, Ники, со временем, ты вытравишь из себя дракона. Но можно решить все гораздо проще и быстрей. Скажем так — кардинально.

Слово кардинально мне не нравится. Я не хочу быстрей. И проще тоже не хочу!

Он притягивает меня к себе, за шею, касаясь дыханием, удерживая взглядом, потом резко отпускает. Вот, совершенно не могу его понять. Шаг вперед, шаг назад. То приманит, то оттолкнет.

— Преодолей свой детский страх.

«Который из них?».

— Страх быть отвергнутой, принцесса.

Я закрываю глаза и оказываюсь утянута в водоворот его похоти. Асакура посылает мыслеобразы — фантазии и то, как он предпочитает их реализовывать. Над отдельными сценами трудится дольше, дорисовывая, прорисовывая детали, оживляя, любуясь и явно получая от всего этого удовольствие. Ожидания дракона были скромнее.

— Что из этого тебя привлекает?

Мотаю головой и скидываю его со своих ног. Отдышаться бы.

— Ничего.

— Подумай еще.

Асакура уходит, оставляя последнее слово за собой, в моей бедной голове продолжает крутиться причудливая блажь. Ночью Лириан ал Ланита забраковывает все и предлагает свое. В динамичном сне мы успеваем опробовать большую часть. Я просыпаюсь в смятой сорочке и с мокрыми пальцами.

Ровно к завтраку магистр является вновь. Но уже не один:

— Мои ученицы. Согласны писать для тебя любовные романы.

Что-то в его словах мне не нравится и кажется неправильным.

«Не ревнуй».

«Не жалко своим делиться?»

«Нет, они слабенькие сенсы, но с чрезмерно богатым воображением».

— Зачем тебе это?

«Надоело их восторженное преследование? Избавляешься от поклонниц? Или бывших любовниц?»

«Возможно, последнее, Ники. Спроси у них сама. В любом случае мне они больше ни к чему, а тебе пригодятся».

Снова дразнит.

— Выражаясь твоими мыслями: хочу помогать тебе делать историю, — говорит Асакура вслух. Девицы не торопятся выказывать радость новому статусу литераторов.

— Рассматривайте это как практику, — утешаю их.

И возможность реализовать на бумаге все свои развратные выдумки с наставником. С удовольствием почитаю.

Мой «Литературный салон» поглощает пополнение. Гвардейцы, сменяясь, по очереди, маршируют вокруг гостевого дома с обходами. Поместье необратимо тонет в атмосфере всеобщего возбуждения. Остается ловить эти вибрации и упаковывать в книги.

Асакура пропускает обед, ужин и появляется вновь, ближе к ночи, уже прямо в опочивальне с напоминаем о необходимости очередного индивидуального занятия.

— Ограничимся теорией, — говорю.

Еще одной такой выматывающей ночи после занятий с ним, я не выдержу. Он на диво не спорит, не расхаживает голышом и не хозяйничает в моих мозгах.

— Соединение тел в страсти это прекрасно. Но это еще не все… — насколько это прекрасно он передает одним своим голосам, так что в груди начинает дрожать.

И я вспоминаю, как каждый раз при виде его мое сердце замирало и ноги ослабевали…

— Наложение чувств и переживание их одновременно или посредством друг друга, витание к мечте и взлет к радости и покою, сплетение душ — восхитительно, но мало.

… как прятала взгляд, опускала голову, боясь и желая его внимания…

— Совмещение разумов, чтобы без слов и проявленных мыслей понимать друг друга, решение вместе идти к поставленной цели — это великолепно. Но и этого недостаточно…

… всю себя я преподносила ему, подставляясь под скупые губы…

— Потому что там, внутри, глубже чем в теле, душе или сердце горит свет Хаоса, начало всему. Только он определяет путь и только в слиянии с ним ты обретаешь абсолютную свободу — всемогущество.

… то, что я одна из многих влюбленных в него учениц, стало откровением, подсмотренным нечаянно, вместе с хлюпаньем, постанываньем и его руками, удерживающими трепыхающуюся голову у своих коленей.

До меня только сейчас откровением достигает что творила эта девица, издавая столь странные звуки.

Асакура кидает мне на кровать невероятного размера том с ехидным комментарием:

— Ограничимся теорией. Уровень магистратуры, изучай.

Вместо библиотечного штампа припечатан гриф «Совершенно секретно».

— Спасибо, наставник.

«Теория Хаоса», это хорошо, отличное снотворное!

Ночью меня будит братец с невероятным требованием! поиграть с ним в карты. На желание. В случае проигрыша я должна буду вернуться во дворец. На резонный вопрос: «Куда я дену свой придворный штат?», он отвечает: «Зачем тебе они нужны, когда у тебя есть я?».

Я пытаюсь вспомнить ругательство позаковыристее, но ничего помимо «паскудной эльфы» в голову не идет. В итоге вышвыриваю Августа порталом и посылаю во след ночную вазу, не иллюзию. Пустую, к его счастью.