Высота одиночества

Глава 9

В течение трех следующих дней Крылов изо всех сил боролся с Рининой температурой, ни в какую не желающей снижаться. Ни на шаг не отходил, поил отварами, кормил куриным бульоном и делал все, чтобы ей стало лучше. Ипатова морщилась, кривила лицо, отпускала едкие замечания, но помощь принимала, что не могло не радовать Игоря. Она стала чаще улыбаться, что не могло не радовать его еще сильнее. В эти моменты из глаз её на мгновение исчезала пустота, они наполнялись светом. Игорь пару раз ловил себя на мысли, что завороженно смотрит на свою партнершу и ничего не может с собой поделать.

Однако улыбка её гасла, а взгляд становился тяжелым, едва речь заходила о поездке в Сочи. Крылов никак не мог вывести Рину на разговор, – она молча накрывалась одеялом и отворачивалась к стенке, а в нем поднималась волна злости, и если поначалу он сдерживал себя, то, в очередной раз наткнувшись на молчание Ринаты, не выдержал.

– Рин… – Игорь присел на кровать и потянул её одеяло на себя. – Перестань, – как можно мягче произнес он. – Давай поговорим.

– Не хочу, – услышал он сдавленный хрип.

– Ипатова. Рината! Да повернись ты ко мне! – повысил голос Крылов.

Девушка тяжело вздохнула и обернулась. Поправила подушки и натянула одеяло по самый подбородок.

– Что ты от меня хочешь? – в голосе – настороженность, в глазах – холод.

– Я опасаюсь, что у нас с тобой ничего не выйдет, если ты и дальше будешь на все так реагировать. Я хочу получить от тебя ответ на очень простой вопрос – почему ты не хочешь ехать в Сочи, – Игорь старался говорить размеренно, никоим образом не выдавая своего истинного состояния. А ему очень сильно хотелось просто наорать на эту девчонку и сказать, что она может думать все, что пожелает, но они поедут на это проклятое шоу. Поедут и точка. Но, стоило ему об этом намекнуть, Ипатова снова пошла бы в наступление. А криками тут ничего не добьёшься, да и не здорова она. Поэтому он выдавил улыбку и продолжил: – Я не лезу к тебе с расспросами о твоих взаимоотношениях с Бердниковым, но мы вроде как в паре катаемся, а решать почему-то должна ты одна. Странно, не находишь?

– Я хочу сама всего добиться. Сама, – упрямо поджала губы Рината.

– Одна ты ничего не добьёшься! Мы или вместе, или каждый сам за себя, определись! – воскликнул Игорь.

Рината опустила голову и ничего не ответила.

– Я не подарок, – продолжил Крылов, – но я клянусь – изо всех сил буду стараться быть хорошим партнером. Только для того, чтобы стать олимпийским чемпионом, мне нужна ты, – он несмело дотронулся до её руки, уголок его губ дрогнул. – Так же, как я нужен тебе.

– Я не хочу, – вдруг услышал он. Рината подняла на него влажные глаза и, шмыгнув, проговорила: – Я не хочу их видеть. Умоляю, не заставляй меня…

– Ты о Богославской и Бердникове? – догадался Игорь.

Она кивнула.

– Хорошо… – он терпеливо выдохнул. – А дальше что? Рано или поздно тебе все равно придется с ними столкнуться. Или как ты себе все представляешь? Будут контрольные прокаты, чемпионат России, в конце-то концов…

– Там уже по ситуации.

– Думаешь, ситуация будет какая-то другая?

– Пока что я не готова, Игорь, – ответила Рина с мукой во взгляде. – Это слишком быстро. Дай мне хотя бы немного времени.

– Заметь, я не спрашиваю, что у вас произошло, – невесело хмыкнул Крылов. – Сама расскажешь, если сочтешь нужным. Хотя… кто я такой, чтобы ты мне что-то рассказывала? Так, фигурист-неудачник, бьющийся в дверь, не подозревая, что за ней стена… Ладно, – он встал, – поеду за лекарствами, – взял с тумбочки рецепт, оставленный доктором, и засунул в карман брюк. – Не скучай тут без меня.

– Еще чего, – она слабо улыбнулась. – Езжай.

Оказавшись на улице, Игорь уселся на скамейку возле подъезда и задумался. Все же не давала ему покоя та странная история. Она Ипатову не отпускает и вперед ей не дает двигаться. Под иглами дикобраза в эти дни Игорь увидел одинокого ребенка, разочаровавшегося в людях. Рината сильная личность, но ей всего девятнадцать. Жизнь сделала её жесткой, никому не доверяющей, ни от кого не зависящей. Все сама-сама. И надолго её хватит?..

– Любопытство до добра не доведет, – стараясь оборвать мысли в зародыше, убеждал себя Игорь, при этом уже набирая номер Савченко и направляясь к машине.

– Алло, Николай Петрович? Доброе утро, Вы на катке?.. Отлично, тогда я заеду… Да нет, ничего не случилось… До встречи.

Игорь знал, что Богославская до ухода из спорта тренировалась у Савченко, следовательно, тот мог пролить свет на внезапно возникшую неприязнь Ринаты к Алле Львовне или хотя бы дать ему хоть какую-нибудь зацепку. Усевшись в салон автомобиля, он покачал головой, все еще не до конца понимая, зачем влезает в эту историю. Ипатова же его живьем сожрет, если узнает!..

– Николай Петрович, можно к Вам? – Крылов вошел в кабинет и остановился на пороге.

– Да вроде никогда разрешения не спрашивал, – Савченко оторвался от монитора и кивнул на стул. – Садись. Как Рината?

– Ворчит, язвит, в общем, все как обычно, – усмехнулся Игорь. – А на самом деле ей уже гораздо лучше.

– Это хорошо, хорошо.

– Собственно, о ней я и хотел с вами поговорить. Вернее, не совсем о ней… в общем, Николай Петрович, Вы же были тренером Аллы Львовны, верно?

– Верно.

– Расскажите о ней.

– Тебе-то зачем?!

– Просто интересно, – пожал плечами мужчина, однако Савченко слишком хорошо знал этот взгляд. Крылов точно что-то задумал.

– Ладно. Что ты хочешь знать?

– Все. Меня интересует все. От начала её карьеры до того момента, когда она ушла из спорта.

– Её дедушка привел ко мне на каток, – при воспоминании о бывшей ученице, черты лица тренера смягчились, а лицо просветлело. Он по-доброму улыбнулся, устремив взгляд куда-то мимо Игоря. – Маленькая такая, хрупкая. Знаешь, что я подумал, когда увидел её? Что старенькие поношенные коньки, которые она держала в руках, тяжелее её. Но она вышла на каток, шлепнулась, поднялась и снова упала. А я стоял и смотрел на эти тщетные попытки укротить лед. Дед её спросил: «Ну как? Не берете? Хиленькая у меня Аллочка, знаю». Хиленькая… Но упорная безумно! Я взял её в свою группу и ни на секунду не пожалел! Алла была моей самой любимой фигуристкой. Я растил её, твердо зная, что придет день и час, придет мгновение, когда этот бутон распустится, и весь мир увидит мое сокровище.

– Увидел?

– Не до конца, – грустно улыбнулся Николай Петрович. – В девяносто третьем году она, наконец, смогла заявить о себе. Выиграла чемпионат России, стала второй на чемпионате Европы и победила на чемпионате Мира в Праге. Я думал – вот она! Наша надежда на Олимпиаду в Лиллехаммере в девяносто четвертом. И она выиграла бы! Уверен в этом!

– А что же случилось?

– Случилось… Случилась беременность. Не представляю, как я раньше не догадался… Это ж надо… – Савченко, казалось, настолько ушел в воспоминания, что позабыл о присутствии Игоря. А тот с вытянутым лицом слушал историю Аллы. – А это все тошнота её. Проблема у неё была – когда нервничала сильно, её тошнило. Часто на соревнованиях такое случалось, вот я и не обратил внимания, а когда узнал – поздно было…

– Поздно для чего?

– После выигранного чемпионата мира Алла заявила, что уходит из спорта, – уклонился от прямого ответа Николай Петрович. – И это за год до Олимпиады! Девочка была настолько категорична, что никакие уговоры на неё не действовали. Бердникова тогда два года как президентом Федерации фигурного катания назначили, вот он вообще ходил как привидение. Это ж был такой шанс на золото, а тут… беременность…

– А дальше что? – продолжал задавать вопросы Крылов, чувствуя, что еще немного и Савченко опомнится и откажется рассказывать.

– Что дальше, что дальше, – вздохнул Николай Петрович. – А дальше Алла родила.

– У неё есть ребенок?! – брови Игоря взметнулись вверх. Никак он не ожидал такого поворота.

– Мальчик родился. Только вот… умер он. Дня не прожил, роды тяжелые были, ну и… Бердников тогда думал, что она на лед вернется, снова форму наберет и выступать будет, а она ни жива, ни мертва. Однажды пришла ко мне, бледная такая, с потухшим взглядом, я едва узнал её. Сказала, что хочет детишек тренировать, а сама на лед больше не выйдет никогда. Малыши для неё смыслом жизни стали. Но она никогда не забывала своего ребенка. Каждый год в его день рождения ходила на кладбище… Пятнадцатого октября.

– Грустно… – выговорил Игорь, рассматривая причудливые блики от лампы на поверхности стола.

Вот только кое-что в этой истории Савченко опустил. Раз Богославская замужем не была…

– Николай Петрович, а кто был отцом ребенка?

– А я почем знаю? Игорь, что за вопросы? – возмутился тот, сдвинув седые брови на переносице. – Я за ней не следил и не знаю, с кем она была в не тренировочное время.

– И Вы даже не спросили?

– Спрашивал. Только она молчала как партизан – и слова не вытянешь. Ну что мне? Пытать, что ли, её надо было? Так и не рассказала. Но я понял, что он то ли бросил её, то ли хотел, чтобы она аборт сделала. В общем, вот такая неприятная история…

– Да уж, – протянул Игорь и, шумно выдохнув, взъерошил волосы. Вот так дела. Ничего, что связало бы Аллу и Ринату, он не узнал, зато окончательно уверился во мнении, что не могла бы она взять и так поступить с детдомовской девочкой. Выходит, Фёдорова права. Черт, всегда эта блондинка все наперед знает! Вот что значит – журналистка – сенсацию за версту чует.

– Ладно, Николай Петрович, пойду я, – хлопнув себя по коленям, Крылов встал и кивнул тренеру, по-прежнему находящемуся мыслями где-то в прошлом. – Рине лекарства надо отвезти.

– А?.. Ага, езжай, езжай. Вы там поправляйтесь скорее.

– Постараемся, – улыбнувшись, кивнул Игорь и вышел.

На улице он быстро сбежал по ступенькам спорткомплекса и, ежась от холода, нырнул в машину.

– Когда же наступит нормальная весна, – проворчал Крылов, включая климат контроль. Почувствовав теплый воздух, он расслабленно вытянулся на сиденье и, достав айфон, написал смс: «Я еду. Соскучилась?». Отправил и взглядом гипнотизировал экран до тех пор, пока не пришло ответное сообщение: «А должна была?».

Ухмыльнулся и отбросил телефон на соседнее сиденье.

Но тут он снова завибрировал.

– «Лимоны закончились. Купи еще», – прочел Игорь, и на лице растянулась довольная улыбка.

Завел машину, но не успел выехать со стоянки, как в зеркале заднего вида увидел бегущего к нему Николая Петровича. Остановился и выбрался на улицу:

– Что случилось?

– Хорошо, что ты еще не уехал, – отдышавшись, мужчина оперся о капот машины. Снял очки и протер о рукав: – Мне тут из Федерации позвонили и потребовали, чтобы ты сегодня же приехал.

– Зачем?

– Без понятия. Но Бердников требует тебя немедленно!

– То три года ни слуху, ни духу, а тут соскучился, – уныло покачал головой Игорь, рассматривая под ногами грязную жижу, когда-то бывшую снегом. – Ладно, – поднял голову и кивнул Савченко. – Сейчас заеду. Интересно, что он мне скажет?

– Потом расскажешь, – проворчал Николай Петрович и, поежившись, пошел обратно.

Последний раз он был в этом длинном коридоре, перед этой дверью с табличкой «Бердников В.Н.» в тот злополучный день, когда узнал, что его исключили из состава сборной России. Теперь-то он понимал, каким дураком был, но тогда… Тогда эмоции его захлестнули, мешая мыслить здраво. Бердников никогда его особо не жаловал, а уж после его «цыганочки с выходом» на Олимпийских играх и подавно. И все же исключение из состава сборной для Игоря стало неожиданностью. Но и бог бы с ним, – в финансировании он никогда особо не нуждался, однако на соревнования путь был заказан. В после олимпийском сезоне он еще пытался как-то противостоять президенту, участвовал в двух этапах серии Гран-при, которые честно заработал, однако в финал не попал. А на чемпионат России его просто не пустили. И плевал Бердников на все правила!

А уже с января следующего года Николай Петрович предложил перейти в пары. И с тех пор началась его новая война. Война прежде всего с самим собой. С ростом метр восемьдесят четыре он был высоким для одиночника, но недостаточно высоким для парника. Пришлось брать другим – всё свободное время Игорь проводил в тренажерном зале, а после, когда Савченко нашел ему партнершу, и тренажерный зал не понадобился – девочка Маша была низенькой, но, мягко сказать, крепкого телосложения. Поэтому, чтобы он ни говорил Ринатке, она по сравнению с его бывшей партнершей пушинка.

Мимо прошел один из чиновников, и Игорь, набрав в легкие побольше воздуха, шумно выдохнул и постучал в дверь. Тут же последовало приглашение войти.

В кабинете ровным счетом ничего не изменилось. Добротный стол со стоящим на нем монитором, темно-коричневый кожаный диван, в одном углу узкий шкаф, в другом – стеллаж с бумагами. Все, в общем-то, весьма сдержанно, но со вкусом. Абстракция на стене, круглые часы с серебристым ободком циферблата… Даже Бердников был все такой же негостеприимный. И взгляд – будто насквозь сканирует.

– Здравствуйте, Владимир Николаевич, звали? – придав голосу как можно более безмятежный тон, Игорь выдавил некое подобие улыбки и присел напротив президента.

– Звал, – отозвался тот, хмуро разглядывая спортсмена.

– Неужели соскучились? – Крылов вальяжно развалился в кресле.

– Век бы тебя не видел, – с плохо скрываемым раздражением выдал Бердников.

– Вы знаете, это чувство у нас взаимно, – хмыкнул Игорь. – Так что же, неужели в Зимбабве снег выпал, раз я удостоился чести снова сидеть в кабинете самого президента Федерации фигурного катания России?

– Ты что удумал, Крылов? – пропуская мимо ушей его издевательский тон, осведомился Бердников. – Сам в болоте увяз и Ипатову решил с собой прихватить? Думаешь, нашел палочку-выручалочку?

– Если я и увяз в болоте, то только по вашей милости, – холодно улыбнулся Игорь, пожимая плечами. – И болото это у нас с Риной одно на двоих. Но ничего… У нас, знаете ли, свои планы, и с вашими они сильно разнятся.

– Да что ты можешь? Только языком трепать!

– Что-то да могу! – глаза Крылова наполнились яростью. – И только попробуйте нам помешать, в этот раз разрушить свою жизнь я Вам не позволю.

Бердников угрожающе прищурился.

– Если ты причинишь ей вред… Против тебя сыграет каждый её синяк и каждая её слеза, – сжав руки в кулаки, процедил президент. – Запомни это, Крылов.

– А чего вдруг такая забота о Рине? Три года дела до неё не было, а тут вдруг вспомнили о бывшей надежде России и требуете, чтобы фигурист-неудачник Игорь Крылов не прикасался к вашему алмазу! Знаете, – он подался вперед, облокотившись о стол, тем самым сокращая расстояние между ними, – я нашел Ринату в таком месте, в котором жить-то невозможно. И где, скажите на милость, были Вы со своей заботой? Почему бросили её? Оставили совершенно одну! С травмой! С чувством полного опустошения! Неужели все, кто не способен дать сиюминутный результат, становятся ненужными Федерации? – не сводя с Бердникова пристального взгляда, с нажимом проговорил Игорь.

– Я повторяю, – снова заговорил Бердников. Он был словно вытесан из камня – ни один мускул на лице не дрогнул, ни капли жалости в холодных как сталь глазах. – Если с ней что-нибудь случится, пеняй на себя. А теперь свободен.

– Не понимаю, к чему весь этот разговор? Зачем Вы меня выдернули? Запугать хотели? Так не получится. Пуганый уже. Вы не остановите меня в этот раз, Владимир Николаевич. Вы хотите золото в парном? Так мы вам его завоюем.

– И без вас желающих полно, – Бердников продолжал сверлить Крылова тяжелым взглядом.

– А мы их всех обойдем, – расплылся Игорь в улыбке. Только получилась она совсем недобрая. – А что до благополучия Ринаты… Когда Вас заботили судьбы людей? Людей, а не спортсменов? Богославская осталась и без медали, и без ребенка, Рината с травмой и без поддержки Федерации. А Вы… Вы ничем не поскупитесь ради победы, верно? – Игорь понимал, что ступает на край обрыва. Еще немного и он упадет в бездну, но заставить себя остановиться не мог. Он презирал таких людей, считающих себя центром вселенной, считающих, что вся власть в их руках, а люди – марионетки, которыми можно управлять. Кого-то сделать чемпионом, а кого-то выбросить, как поломанную игрушку.

– Да как ты смеешь, щенок! – взревел Бердников и ударил кулаком по столу.

– А что Вы так переживаете?! Аж побагровели. Правда глаза режет? – «Ну вот, последний шаг сделан».

– Вон пошел!!! – президент пришел в такую ярость, что Крылов порадовался, что в данный момент их разделяет преграда в виде письменного стола. Кажется, он наступил-таки Бердникову на больную мозоль.

– Пожалуйста! – ухмыльнулся ему в лицо Игорь. – Да, кстати, спасибо за приглашение в Сочи, но мы вашей добротой пользоваться не будем. Сами как-нибудь, – и, довольный собой, вышел из кабинета. Уже закрыв дверь, услышал грохот. Судя по звуку, кубок со стола президента встретился со стеной…

***

– Вызывал? – в кабинет проскользнул темноволосый мужчина, примерно одного возраста с президентом. Взгляд его карих глаз мигом оценил настроение Бердникова. И был тот, мягко говоря, не в духе.

– Садись.

– Поговорил с Крыловым?

– Да.

– И?

– Всех обыграть собираются, – передразнил мужчина фигуриста. – Дим, клянусь, в случае чего, я его лично придушу. Хоть один волосок с её головы упадет, он пожалеет, что на свет родился.

– Ну что ты так близко к сердцу все принимаешь. Мне кажется, они очень перспективная пара. Крылов хороший фигурист. И тренер у них грамотный, – Крестов не разделял опасений друга. – Дай им шанс.

– Дам, хоть и не верю. Не смогут они Титову с Князевым обойти. Да и у Миронова вон молодежь в бой рвется. Для Самойлова наконец-то толковая партнерша нашлась. А эти на тебе, – взмахнул он руками. – Мы такие особенные, уникальные, за год и скатаемся, и элементы выучим, и на Олимпиаду отберемся, а там бойтесь все! Русские идут, – скептически поджав губы, покачал головой Владимир.

– А вдруг все получится?

– А вдруг нет? – повысил голос президент. Светлые глаза его недобро сверкнули. – Рината – уникальная девочка. Но теперь она и вся её жизнь зависит от этого… Крылова, – фамилию Игоря он разве что не выплюнул. – Ладно, – он поднял взгляд на Крестова. Верный друг и соратник. Владимир уже и не помнил, сколько лет они вместе, рука об руку.

– Дим, ты иди, иди и продолжай наблюдать, – вздохнул Бердников и откинулся на спинку кресла.

Крестов встал и направился к двери, но Владимир остановил его вопросом:

– Как она там?..

– Работает, – ответил Дмитрий и вышел.

***

В ожидании хозяина квартиры с сеткой лимонов, больная, не в силах больше лежать в постели, решила исследовать свое временное жилище. Завернувшись в одеяло, она спустилась на первый этаж и оказалась в просторной прихожей, плавно перетекающей в большую гостиную, обставленную, судя по всему, по дизайнерскому проекту. По центру комнаты стоял длинный, обтянутый черной кожей диван, а по бокам два удобных кресла. Рината уселась в одно из них и, положив ноги на журнальный столик, включила огромный плазменный телевизор. Да, красиво жить не запретишь. Обвела взглядом комнату с высоченными потолками и заметила «уголок почета». Поднялась и подошла ближе. Медалей, кубков и грамот у Игоря было предостаточно. И почти всегда первое место. Победитель. Наверное, если бы он был более серьезен, давно стал бы олимпийским чемпионом…

Ипатова сняла небольшую медаль и повертела в руках. Маленький кружок из чистого золота. У неё такая же. Январь две тысячи десятого года. Чемпионат Европы в Таллине. Чуть больше месяца до старта соревнований по фигурному катанию на Олимпиаде… Как же она была счастлива. Первая крупная победа, а впереди она – Олимпиада. Как тогда все казалось просто. Она прыгала сложнейшие каскады и не задумывалась о том, что может упасть. К Ванкуверу подошла в блестящей форме. Все прочили победу юной звездочке Ринате Ипатовой. Да что уж говорить – уже повесили медаль ей на шею. Но ноша оказалась ей не по силам. То падение, сначала в короткой, а потом с акселя в произвольной… Вот с того мгновения вся жизнь её, до того четко выстроенная, полетела к чертям. Ей хотелось сбежать, закрыться, не вспоминать. Но даже этого ей не позволили сделать.

Резким движением Рина забросила медаль на место и отошла в сторону. Её предали, раскололи на мелкие кусочки. Маленькая девочка в тот миг умерла. А ей самой пришлось принимать взрослые решения. Самостоятельно впервые в жизни.

Неожиданный звонок в дверь заставил Ринату выйти в прихожую.

– Крылов, ты ключи забыл? – она раскрыла дверь и застыла в недоумении, примерно в таком же, в котором за порогом стояла подозрительно знакомая блондинка. – Эм-м… А Игоря нет.

– Привет! Рината? – Федорова лучезарно улыбнулась и прошмыгнула в коридор прежде, чем Рина успела сообразить, что делать с непрошенной гостьей. – А можно я его подожду?

– Ты кто?

– А я… м-м-м… я его девушка. Да, девушка! – Лера стащила с себя сапоги, повесила шубку на вешалку и прошла на кухню. – А я не знала, что ты у него живешь!

– Девушка… – буркнула себе под нос Рината и, захлопнув входную дверь, направилась следом. – Я ненадолго…

– Я такая голодная, у вас ничего перекусить нет? – Валерия уже обследовала холодильник. Вытащила сыр и полезла в ящики. – Не знаешь, где он кофе прячет?

– Ну ты же его девушка, значит, должна знать, где, – Рината присела на диван и подтянула на плечи спадающее одеяло.

Фёдорова только пробурчала что-то невнятное и продолжила поиски, раскрывая все подряд кухонные шкафчики.

– Где я тебя видела? – устав гадать, напрямую спросила Ипатова.

Лера на мгновение замерла с найденной-таки банкой растворимого напитка в руках и виновато улыбнулась.

– Я журналистка, – призналась она, усаживаясь напротив Ринаты. – Как-то приходила к тебе, а ты меня выгнала.

– Точно! Валерия Фёдорова! – вспомнила девушка и подозрительно прищурилась: – Значит, Крылов – твой парень?

– А что это ты так насторожилась? У меня не может быть парня? Да Крылов бегал за мной два года, пока я не смирилась и не приняла его ухаживания.

– Понятно, – вздохнула Ипатова. – Ладно, пей свой кофе, Игорь должен скоро прийти.

– Эй, а ты куда? – воскликнула Лера, поняв, что бесценный источник информации не намерен составлять ей компанию.

– Я вообще-то болею, – безразлично пожала плечами Рината и вышла из кухни.

Дошла до лестницы и услышала звук открываемой двери, а через секунду в квартиру вошел Игорь.

– Черт! Не весна, а не пойми что! – с раздражением снял куртку и стряхнул с неё хлопья снега. – Ипатова! – увидев Рину, завернутую в одеяло, недовольно поджал губы. – Ты в постели должна быть!

– Мне уже лучше, – возразила Рина. – Надоело лежать в кровати.

– Быстро в постель! – повысил он голос. – И тапки надень, пол холодный!

– Я в носках!

– Возражения не принимаются! Мигом!

Рината скорчила недовольную рожицу.

– Кстати, тебя на кухне девушка ждет.

– Чья?

– Твоя! – хмыкнула она и поднялась наверх.

– Лерка! – войдя на кухню, Игорь злобно улыбнулся, разглядывая мирно попивающую кофе девушку. – Что ты здесь делаешь?

– Крылов, а почему ты не сказал, что Ипатова у тебя теперь живет?

– Потому что это не твое дело! – мужчина подлетел к Лере и, подхватив под локоть, потащил к выходу. – И тебя здесь быть не должно!

– Ты чего? Крылов, руки убери! – возмущенно засопела Фёдорова. – С цепи, что ли, сорвался?!

– У меня плохое настроение!

– А я-то тут причем?

– Она еще спрашивает! Ты какого черта Ипатовой заливаешь, что ты моя баба?!

– А-а-а-а, – Лера расплылась в понимающей улыбке. – А что тут такого?

– У нас с тобой ничего нет и никогда не было, а Рината, она…

– Ей, по-моему, плевать, кем я тебе прихожусь.

– Все, иди гуляй! Я тебе потом позвоню! – Игорь замотал вокруг шеи Валерии шарф и снял с крючка шубу. – Одевайся. И фантазии свои побереги для кого-нибудь другого. У меня таких девушек…

– Я сама! – Лера сердито выхватила одежду. – Ты псих, Крылов! – фыркнула она, поправила прическу и выскочила за дверь.

Игорь же, немедля, бросился наверх.