Выйти замуж за незнакомца

Глава 20

— Ну, ну, не плачьте, миссис Хендон, все хорошо. Боже, как вы нас напугали!

Юнис лежала на огромной кровати под балдахином, над ней склонилась Марта Дженнингс с мокрым полотенцем в руке, которое она прикладывала девушке ко лбу. Смотритель, бледный и напряженный, стоял рядом с ней.

— Ох! Что… что это… что это было? Я помню… он чуть не ударил меня! — Ресницы Юнис слабо затрепетали.

— Эта ужасная вещь, миссис Хендон! Старый мистер Джон собирал доспехи, копья и тому подобное. В этом доме всегда были мушкеты, кирасы… Наверху, на самом последнем этаже, стоит что-то вроде треножника, и этот щит был прислонен к нему. Должно быть, он как-то свалился через балюстраду. Слава богу, вас не задело. А ты, Уилл, — кухарка сердито повернулась к мужу, — должен был все в доме проверить до их приезда, позаботиться, чтобы было безопасно. Что за ужасный случай! Как только уехал мистер Питер, так все и произошло.

— С… сколько времени?

— Половина первого ночи, мэм. Теперь я помогу вам раздеться и постарайтесь уснуть. Я приготовила вам теплого молока — это вам поможет. Бедняжка! Вынести такое в медовый месяц!

Смотритель был отослан на кухню за молоком, а кухарка помогла Юнис сесть, раздела ее, облачила в ночную рубашку и уложила все еще трепещущую девушку в постель.

— Спасибо вам за все, миссис Дженнингс. Я… я никогда прежде не падала в обморок. Но этот ужасный щит… он с таким грохотом упал… Если бы я не уронила книгу и не наклонилась за ней, я… — Юнис содрогнулась.

— Вы больше не должны думать об этом, миссис Хендон. Вот, выпейте молока… и теперь отдыхайте. Утром все забудется.

Юнис покорно выпила молоко, принесенное смотрителем. Миссис Дженнингс выключила свет, и они с мужем ушли. Изнуренная и потрясенная происшествием, Юнис лежала в темноте, ощущая приближение благословенного сна. Щит на треножнике на верхней площадке… Но в дни Кромвеля латы уже вышли из употребления, так что этот предмет был из более далекого прошлого. Отец Питера собирал подобные вещи. Щит был очень тяжелым, судя по пугающему грохоту, раздавшемуся, когда он рухнул на каменный пол. Как он мог свалиться оттуда? Она не помнила, чтобы видела треногу, когда смотрела наверх… Странно… Очень странно. Сначала болото, затем какие-то огоньки, мерцающие за домом, потом этот щит… Как будто предзнаменование, как будто кто-то говорил ей, что она нежеланна в Хендон-Хаус. Она здесь чужая, не принадлежавшая к роду Хендонов. Даже трофеи отвергают ее… Юнис так измучилась и устала, а кровать была такой успокаивающей…

— Вот ваш завтрак, мэм. И мистер Хендон вернулся, — услышала она сквозь сон.

Ей потребовалось усилие, чтобы открыть глаза и взглянуть на озабоченное лицо кухарки.

— О… я… я сплю… — пробормотала она.

— И слава богу, мэм. Уже далеко за полдень, и мистер Хендон приехал из Бакстона. Я сказала ему, какой страх вам пришлось перенести. Он просил разрешения повидать вас. Мне впустить его?

— О да, пожалуйста.

— Сейчас я помогу вам сесть… вот так. Вот ваш поднос с завтраком. Поставим его прямо сюда. Еда возвратит вам силы. Так… Теперь хорошо?

— Вы меня балуете, но мне это нравится. — Юнис смогла слабо улыбнуться.

Марта Дженнингс немного подождала у кровати, пока не убедилась, что девушка приступила к завтраку, затем подошла к двери и сделала знак рукой:

— Она проснулась и спрашивает вас, мистер Хендон.

Пропустив в комнату Питера, она вышла и закрыла за собой дверь.

Питер был хмурым, но выглядел очень элегантно в черном костюме с аккуратно сложенным и засунутым в карман пиджака шелковым платком. Юнис подумала, что таким он, вероятно, предстает перед присяжными в зале суда. Его выразительно приподнятые брови давали понять, что он скорее раздосадован, чем обеспокоен за нее.

— Миссис Дженнингс сказала мне, что произошло прошлой ночью, Юнис. Не могу понять, как тяжелый щит мог упасть. Но, слава богу, он тебя не задел.

— Питер, все было так странно с тех пор, как ты уехал. Я пошла на прогулку по вересковой пустоши и чуть не оступилась в болото. И потом вечером, как раз перед… перед…

— Я знаю, не думай об этом, моя дорогая.

— Но я не могу, Питер. Потому что как раз перед тем, как это случилось, я видела из окна библиотеки мерцающие время от времени огоньки, и, по-моему, какая-то тень проскользнула в одну из тех пещер.

— Ты перевозбудилась, Юнис. Да и дом слишком мрачный, чтобы в нем жить. Я знаю это и всегда знал. Потерпи, пока месяц не кончится, и тогда мы вернемся в Лондон.

— Я… надеюсь, что я смогу. Но это все так пугает. И потом, я не могу этого объяснить… Ты не ездил в Лондон, как хотел?

— Нет. Я позвонил туда из Бакстона. Ласситер сказал, что я должен вернуться до первого октября, чтобы защищать в суде это дело. Он вышлет по почте информацию, чтобы я смог подготовить заключение. Большую часть времени мне придется работать над ним. Дженнингс поехал в Бакстон… Может, сегодня будет письмо от твоей мамы.

— Надеюсь, что так. Но щит… я до сих пор не могу понять, Питер. Я не помню, видела ли я его там наверху, на площадке, когда смотрела туда.

— Я и сам не могу этого вспомнить. Но мой отец хранил огромное множество реликвий по всему дому. Он прочел «Железного человека» Ховарда Райля и был очарован эпохой рыцарей-воинов. Я велел Дженнингсу пройтись по всему дому и убедиться, что больше ничего подобного не случится.

— Сожалею, что доставляю тебе такое беспокойство, Питер.

— Чепуха, Юнис. Наверное, я не должен был оставлять тебя, но мне необходимо было связаться с Ласситером. Да, ты сказала, что чуть не попала в болото. Как это случилось?

— Дженнингс показал мне короткую дорогу к старому мосту через вересковую пустошь. И я до последнего момента не видела, что там есть топь, прямо на краю верещатника. Знаешь, там, где он похож на сплошной фиолетовый сад?

— Тебе не следовало бродить там так беспечно, — сурово заметил Питер. — Ты должна была строго придерживаться тропинки, по которой мы пришли сюда в первый вечер.

Юнис охватило возмущение. Тон Питера на протяжении всей беседы был таким равнодушно-вежливым и успокаивающим, как будто она была капризным ребенком.

— Подожди, Питер! — вспыхнула Юнис. — Дженнингс показал мне короткую дорогу, но он ничего не сказал о болоте. И я вовсе не бродила там беспечно! Ты знаешь, что я не ребенок.

— Он обязан был предупредить тебя, я согласен. Во всяком случае, не будем спорить. Отдыхай и попытайся забыть о неприятностях. Увидимся за ужином. — Он коротко кивнул, улыбнулся и вышел из комнаты.

Ужин, как показалось Юнис, был больше похож на сцену из жизни двух давно женатых и надоевших друг другу людей, чем на трапезу новобрачных во вторую неделю медового месяца. Сдержанно официальный, безукоризненно одетый Питер Хендон сидел напротив Юнис и лишь сухо обменивался с ней банальными фразами. Затем извинился и, пожелав ей спокойной ночи, отправился в библиотеку, чтобы изучить, как он сказал, несколько документов.

Через два дня все повторилось. Во вторник вечером Питер сообщил Юнис, что получил от Ласситера срочную телеграмму, которой тот вызывает его в Лондон на этот уик-энд. Вернется он в понедельник.

— Надеюсь, — небрежно добавил Питер, — ты постараешься остаться невредимой и побережешь себя, пока я не вернусь.

Щеки Юнис запылали от такого бестактного предостережения.

— Большое спасибо за заботу, Питер. Постараюсь не причинять тебе больше никакого беспокойства, пока я здесь. Я прекрасно понимаю, что мое присутствие — вообще сплошное неудобство.

— Тебе нечего злиться по этому поводу, — раздраженно сказал он, бросив на нее странный взгляд. — Кстати, коль скоро я буду в Лондоне, я загляну к твоей маме и передам то, что ты просила.

— Спасибо. Но разумеется, если это не очень отвлечет тебя от дел, — отрезала Юнис ледяным тоном и тут же пожалела о своей резкости, когда Питер вышел из столовой. Совсем не в ее характере было так себя вести. Она никогда не была такой прежде, но извиняться все же не собиралась. Особенно после того, как Питер практически выбранил ее, предупредив, чтобы она больше не попадала в беду, как будто считал ее невнимательным и неразумным ребенком.

Пятница выдалась дождливой и пасмурной, с завывающим северо-восточным ветром, который гремел стеклами окон. И вновь Юнис осталась одна в этом старом доме. Она не хотела признаться, что чувствует себя гораздо лучше, когда рядом Питер. И не важно, что он был отчужденным и равнодушным. А вот со смотрителем и его женой ей было совсем не уютно. Было в них что-то такое, чего она не могла точно определить, что-то отталкивающее и вызывающее отвращение. Даже материнская заботливость Марты Дженнингс казалась неискренней. Была какая-то виноватая озабоченность в ее поведении и разговоре в спальне Юнис после инцидента со щитом.

И сегодня вечером они будто не могли дождаться, когда она закончит есть. Во всяком случае, у Юнис создалось такое впечатление. Дженнингс сновал, как челнок, из столовой на кухню и, задерживаясь в дверном проеме, наблюдал за девушкой, сцепив руки и постоянно крутя большими пальцами. Ей почти хотелось крикнуть, чтобы он убирался. Но конечно, Юнис этого не сделала.

Но вот наконец оба удалились на кухню мыть посуду, и Юнис отправилась в библиотеку выбрать себе другую книгу. Почему-то она была не в восторге от Энтони Эдверса. Сейчас ей хотелось почитать какую-нибудь незамысловатую любовную историю, без сложностей, крови и мести, где говорится о простых, спокойных и нормальных людях. Раньше она с Джанис всегда смеялась про себя, когда пожилые леди просили чего-то подобного, и никогда не думала, что и ей когда-нибудь захочется такого чтения.

Однако отец Питера, видимо, не увлекался такого сорта литературой. Ладно, здесь есть Ребекка Уэст и ее «Мечтающая свирель». Книга утонченна я, не совсем сладкая и не богатая событиями, но и она подойдет. Юнис села за большой стол, где недавно Питер изучал какой-то том в красном кожаном переплете, и представила себя хозяйкой дома, у которой дела идут гладко, а ее мать уже приехала сюда жить вместе с дочерью и ее мужем.

Нет! Никогда, только не в этом пугающем доме, далеком от цивилизации. И никогда с Питером Хендоном. Когда они вернутся в Лондон, каждый из них будет вести собственную жизнь до конца условленного года, и затем договорятся о разводе — и все будет закончено. Но по крайней мере, мать вновь станет здорова.

Юнис начала читать, и книга очаровала ее. Менее чем за час она успела прочесть почти половину, потом отложила книгу и встала, потягиваясь и зевая. Ужин был опять отменным. Боже, если она будет есть здесь так каждый вечер, непременно возникнут проблемы с весом.

Девушка подошла к окну. Стекла еще дребезжали от ветра, но уже не так сильно. Дождь так и не пошел. Снаружи стояла чернильная темнота, и Юнис с трудом могла различить кайму холмов и скал в отдалении. Внезапно там вновь замерцал слабый свет, и ее сердце учащенно забилось. Она пристально вгляделась в окно расширенными и настороженными глазами. Вот опять… опять… Кто-то был там. Это не блуждающие огни или светлячки. Это больше похоже на фонарик, подающий сигналы. Но от кого и кому?

Юнис поспешила к двери, выключила свет, затем вернулась к окну и стала ждать. Но сигналов больше не было. Тогда она взяла книгу и вышла в холл. В этот раз она внимательно посмотрела вверх на лестницу и на обе площадки. Наверху, за балюстрадами, были лишь темные стены. Не видно ни треноги, ни фигур латников в полном вооружении и доспехах, каких она видела в комнате с трофеями.

В доме стояла мертвая тишина. Даже ветер, казалось, затих. Юнис пошла по коридору к кухне. На этот раз не было слышно ни стука, ни голосов. Видимо, Дженнингсы ушли в свою комнату, где бы она ни находилась. И тут девушка остановилась. Что это за странный звук с регулярными интервалами? Она слышала подобный и прежде. Это не в самой кухне, а ниже…

Любопытство заставило ее медленно войти на кухню и включить свет. Кухня была пуста. Вертел и котлы стояли на своих обычных местах на огромном очаге. Посуда была аккуратно расставлена на полках. Юнис прошла к похожей на корыто раковине с огромным, вделанным в стену краном. Повернув рукоятку, она увидела, как из крана потекла тонкая струйка воды. Дженнингс, как сказала его жена, исправлял насос. Однако даже Юнис было ясно, что никаких ремонтных работ здесь не проводилось уже давно. Все это было очень странно.

Затем она вновь услышала шум. Определенно он доносился из-под пола. Но откуда? И как кто-то мог туда попасть? Юнис вспомнила, что говорил ей Питер о ходе в дальней части дома, через который можно было выйти к верхней площадке, и решила, что дверь в стене с бронзовым тяжелым кольцом вместо ручки ведет именно туда. Она подошла к ней, потянула за кольцо, и дверь медленно открылась. За ней оказалась узкая лестница, устланная старым красным вельветом. Так, это объясняет, как попасть в верхнюю часть дома. А как насчет подвала?

Юнис огляделась в огромной кухне, где не было даже намека на другую дверь или проход, потом вошла в кладовую и нерешительно постояла минуту. Здесь наверняка есть погреб… Вновь раздался шум. Казалось, он доносился прямо из-под ног. Девушка присмотрелась и увидела, что темно-зеленый коврик, на котором она стоит, прикрывает относительно новый деревянный пол.

Ради интереса она подвигала носком туфли коврик и неожиданно наткнулась на что-то круглое и твердое. Она отступила назад, наклонилась и потрогала это рукой. Люк, крытый ковриком! Конечно! Юнис отошла ко входу в кладовую, села на корточки, потянула на себя коврик и победоносно вздохнула. Там, в центре квадратной панели, находилось тяжелое железное кольцо.

Встав на колени, она схватилась за кольцо и потянула его вверх обеими руками. Люк открылся, и звякающие звуки стали еще громче. Юнис вгляделась в темную пустоту и заметила очень узкую лестницу с каменными ступеньками. Если бы только у нее был фонарик!

Ладно, подойдут и спички. Она видела целую коробку больших кухонных спичек на одной из полок кладовой. Вот они! Девушка положила горсть спичек в карман платья, достала из коробки еще одну и зажгла. Теперь она ясно смогла разглядеть первую ступеньку и начала очень осторожно спускаться вниз, шаг за шагом, держась за край люка. Здесь не было даже перил, за которые можно было бы ухватиться. Сердце ее билось так быстро, что Юнис боялась потерять сознание. Но, собравшись с духом, она продолжала спускаться, держась уже за верхнюю ступеньку. Наконец ее нога нащупала пол.

Здесь было сыро, холодно и темно, и помещение больше походило на туннель, чем на погреб. Однако звякающие звуки стали теперь более отчетливыми, как будто кто-то стучал металлическим предметом о камень где-то в самом конце.

Юнис осторожно и медленно двинулась в ту сторону по влажному каменному полу. При этом ей пришлось немного согнуться — потолок туннеля был слишком низким, чтобы можно было выпрямиться во весь рост. Внезапно справа от нее показалось отверстие в стене, и она, чиркнув очередной спичкой, заглянула в него. За стеной был винный погреб, уставленный бочками с элем и рядами бутылок с вином.

С каждым ее шагом звук усиливался, и, когда Юнис подошла к концу узкого коридора, она увидела широкий арочный проход, неясно вырисовывающийся в темноте. Остаток пути от винного погреба она прошла не зажигая спичек, но теперь ей нужно было увидеть, что творится за этим проемом. Юнис потянулась за спичками и вдруг услышала голоса, сначала женщины, потом мужчины.

— Я уверена — он спрятал его здесь. Он всегда говорил, что все свои сокровища спрячет в старом туннеле. Он спускался сюда много раз, я это знаю.

— Будь я проклят, мать, — ответил ей грубый, нетерпеливый мужской голос, — я уже передвинул здесь все камни, но ничего не нашел.

Юнис чиркнула спичкой и, когда та загорелась, вскрикнула от удивления. Впереди начинался еще более узкий туннель, чем тот, по которому она шла, и в нем стоял, согнувшись, мужчина с ломом в руках. У его ног лежала мотыга. Рядом с ним она увидела седовласую женщину в черном шерстяном платье.

Мужчина был высок, но коренаст, с песочного цвета волосами. Его лицо, злобное и красное, было покрыто капельками пота, губы скривились в зверином рычании. Именно этого человека Юнис видела на пороге здания рядом с домом Питера, а потом он следил за ней на улице. А женщина, которую он называл матерью, была той самой, что приходила в магазин миссис Мэдден и предупреждала ее о несчастьях, происходящих в Хендон-Хаус. Женщина, которая назвалась Лорис Мертон и заявила, что знает Питера еще с детства.

Спичка обожгла ее пальцы, и Юнис с испуганным криком отпрянула назад. Мужчина обернулся, поднял лом и угрожающе двинулся к ней. Мощный луч фонаря, который держала Лорис Мертон, метнулся в ее сторону, и девушка увидела свирепую ухмылку своего противника, заносящего лом для удара.

— Нет, Джек, нет! Это не метод! Не глупи! Пусть она останется. Есть лучший способ! — закричала женщина.

Поднятый лом опустился, и второй раз в своей жизни Юнис почувствовала, что ноги не держат ее, и рухнула на пол.