Выйти замуж за незнакомца

Глава 22

— Питер! Ох, слава богу, ты пришел! — Юнис залилась слезами.

— Ты! — прошипела Лаура Меркади, ее глаза сузились от ярости и ненависти.

— Да, Лаура. И гораздо более просвещенный, чем был, когда покидал этот дом сегодня утром. Дверь была приоткрыта, так что я мог кое-что подслушать.

— Ты дьявол! Как жаль, что я не задушила тебя в детстве!

— Уверен, что ты так бы и сделала, Лаура. Но для отца ты воспользовалась ядом, не так ли? У него было слабое сердце, я знаю, а ты добавляла в чай специальные травки — очень редкий яд, который трудно обнаружить. Местный коронер не смог его найти. Ты и для Юнис сейчас постаралась, так?

— Убей его, Джек! — прорычала женщина в черном, держась рукой за сердце.

Но как только Джек кинулся к нему, в комнату вслед за Питером вошли еще двое мужчин. Одним из них был Лоренс Армистид, другим — констебль из Бакстона. Питер уклонился от направленного в него лома, который Джек принес с собой из туннеля, и обрушил правый кулак на челюсть соперника. Тот растянулся на полу, и на него набросился констебль, заломил ему руки за спину и надел наручники. Затем рывком поставил его на ноги.

— Теперь для тебя, мой мальчик, все закончено, — предупредил он разъяренного Джека.

— Вы можете предъявить ему обвинение в нарушении чужого права владения и в нападении с покушением на убийство, — сказал констеблю Лоренс Армистид. — Хотя он и не главный преступник в этом деле. Кстати, Лаура Меркади вовсе не Хендон. Назовите это адвокатской подозрительностью, но, когда завещание старого Джона Хендона было официально объявлено и я принял меры и выплатил Лауре Меркади ее пять тысяч, меня заинтересовало, не дал ли твой отец, одинокий и убитый горем после смерти твоей матери, свое имя этой женщине, поддавшись ее хитрому обольщению. И приказал своим клеркам проверить регистрационные книги одновременно и в Лондоне, и в Дербишире. Но в них никаких следов не обнаружено.

— Да, он так и не женился на мне. Но он собирался. И Джек — его сын и мой. Моя сестра Марта может присягнуть в этом. А в Бакстоне есть запись об этом в регистрационной книге.

— Без сомнения, — сухо заметил Лоренс Армистид. — Но я совершенно уверен, что там в родителях записаны Джон Хендон и Лаура Меркади, а не Лаура Хендон. И даже если мы не сможем доказать, что вы отравили Джона Хендона, потому что он узнал, что вы за женщина на самом деле, и не женился на вас, мы можем задержать вас за попытку убить Юнис, когда вы бросили тот тяжелый щит. И сделаем анализ содержимого этой чашки, которое миссис Дженнингс усиленно пыталась заставить ее выпить.

С яростным криком Лаура Меркади выхватила у Марты Дженнингс чашку и плеснула в лицо Лоренсу Армистиду. Затем повернулась, выбежала из комнаты и понеслась вниз по огромной лестнице.

— Приглядите за Юнис, Армистид! — поспешно бросил Питер и последовал за ней.

Лаура Меркади была уже внизу. Она распахнула массивную дверь и помчалась по тропинке, ведущей вдоль холмов к старому мосту, по которой шли тогда Питер и Юнис. Оглянувшись, она увидела преследовавшего ее Питера и пронзительно крикнула:

— Ты никогда не посадишь меня в тюрьму!

Серп луны на свинцовом небе бросал тусклый свет, которого едва хватало, чтобы осветить тропинку. Похожая на амазонку, Лаура Меркади ускорила шаги, время от времени оборачиваясь, в то время как Питер следовал за ней, осторожно выбирая путь и держась как можно ближе к скалам и холмам.

Внезапно раздался дикий вопль ужаса:

— О, мой бог! Болото! О, Питер, помоги мне… я попала в трясину!

В сотне ярдов впереди он увидел, как та бьется, изо всех сил стараясь нащупать, за что можно уцепиться, но ветки кустарника обрывались в ее руках. Пронзительные, безумные крики разрывали ночную тишину. Питер побежал к ней, но к тому времени, как смог до нее добраться, Лаура уже по грудь погрузилась в вероломную трясину, и булькающий, чавкающий звук заставил Питера побледнеть. Он огляделся в поисках крепкой ветки, чтобы протянуть ей, но вокруг ничего не было.

Тогда Питер пододвинулся как можно ближе к трясине и протянул Лауре руку. Она смотрела на него остекленевшими навыкате глазами, полными ужаса, и продолжала вырываться из мягкой податливой почвы, судорожно хватаясь за нее руками и издавая нечеловеческие крики.

— Ради всего святого, возьми мою руку, я тебя вытащу. Лаура, не дергайся — так ты только еще глубже увязнешь! — крикнул Питер и попытался дотянуться до нее.

Она сделала отчаянное усилие и протянула свою тонкую руку со скрюченными, как когти, пальцами ему навстречу, но рассудок Лауры помутился от крушения надежд и планов, и, как только ее пальцы чуть коснулись руки Питера, она прошипела:

— Я возьму тебя с собой… а-а-а!..

Ее последнее усилие лишь ускорило безжалостный и неумолимый суд трясины. Питер, дрожа от ужаса, следил, как она погружается. Пузырчатая черная трясина достигла ее горла, затем рта, и вот уже видны только ее безумные глаза, дико горевшие от непримиримой ненависти.

В следующий понедельник они были в офисе Лоренса Армистида. На столе маленького пухлого адвоката лежала книга в красном кожаном переплете, открытая на последней записи. Это был дневник Джона Хендона, спрятанный под переплетом редкого и устаревшего тома по юриспруденции.

Питер Хендон повернулся к Юнис и покачал головой:

— Я тебе говорил, Юнис, что всегда ее ненавидел. Я не знал точно почему, но мне тогда не нравилось, что она заигрывает с моим отцом. А он сумел разглядеть ее насквозь, когда первая безрассудная страсть улеглась. О да, она была красивой женщиной. Он многое здесь говорит о ней. И вот последняя запись, как раз за неделю до его смерти, — отец начал подозревать порочность ее души и ума. Он никогда не женился бы на ней, это правда. Он узнал, что она ненавидит меня, потому что я стою на пути Джека. Она хотела все забрать себе и сыну, даже если бы для этого ей пришлось избавиться от меня. И он чувствовал, что она может его отравить, зная, что у него слабое сердце.

— А завещание, которое он сделал в пользу Джека?

— Благодаря дневнику я узнал, что он спрятал его в бюсте Кромвеля, который стоит в холле дома. Такое заметное место, что никто и не подумал там искать. И еще два изумительных кроваво-красных рубина, каждый стоимостью в пять тысяч фунтов. Жаль, что Лаура Меркади никогда не интересовалась эпохой Кромвеля. Я на самом деле сожалею о ней.

— Что сделают с Дженнингсами?

— Я просил Армистида отнестись к ним обоим снисходительно. В конце концов, кровные узы всегда очень крепки, а Марта Дженнингс была младшей сестрой Лауры и очень предана ей. Она лишь хитростью получила место у моего отца, что само по себе преступлением не является. И конечно, самое плохое — она приготовила тот чай, в который Лаура добавила яд. Что это был за яд, мы, боюсь, уже никогда не узнаем. Щит сбросила тоже Лаура. Что до бедняги Джека… Я собираюсь отдать ему рубины и позволить начать новую жизнь. Сначала, правда, Армистид покажет его лучшим докторам Лондона. Его тоже нельзя винить в том, что он хотел получить будто бы принадлежащее ему по праву первородства наследство, в чем его уверила мать. Этот дом Армистид продаст Британскому музею или еще кому-нибудь. Меня это не интересует.

— Ты очень великодушен, Питер, — робко заметила Юнис. — Я… думаю, что я составила о тебе неправильное мнение.

— Нет, это не так. Я довольно циничен и эгоистичен. Иначе я не поехал бы в Бакстон и не стал звонить Армистиду. Но видишь ли, моя дорогая, он узнал, что Лаура Меркади вновь объявилась. Частный детектив, который нашел ее в первый раз, чтобы передать наследство, случайно увидел ее в Лондоне и известил Армистида. Затем я узнал, что она отправилась в Дербишир, и это подтвердили те пугающие события, что произошли с тобой. Я притворился, что еду в Лондон, чтобы дать ей шанс проникнуть в дом. Ты использовалась как приманка. Человек не с такой циничной и подозрительной натурой, как у меня, вряд ли подумал бы о подобном.

— Но ты ведь все равно не покинул меня, правда?

— Ну, нет. В конце концов, ты моя жена.

— Да. Моя мама прекрасно себя чувствует, и доктор Максон с уверенностью надеется, что вторая операция пройдет успешно. Спасибо, Питер. Ну а теперь, когда ты получил свое наследство, я думаю, ты хочешь подать на развод.

— Я же сказал тебе, Юнис, когда пройдет год. У нас еще есть целых одиннадцать месяцев. И если ты не дашь мне каких-нибудь по-настоящему серьезных оснований, я вполне могу решить остаться в браке. Тем более, что, по общему мнению, развод отнюдь не способствует карьере преуспевающего и подающего большие надежды адвоката.

Юнис изумленно смотрела на него некоторое время, а затем вспыхнула. Хотя Питер говорил все это обычным, равнодушным тоном, его глаза светились и были очень теплыми, а губы тронула совсем не циничная улыбка.

— Тогда я должна сказать маме, что мы поженились! — выдохнула она.

— Непременно. И нам нужно подумать, где мы будем жить и где сможем принять ее, когда она поправится, чтобы она увидела, как мы счастливы в нашем блаженном союзе, да? — И он улыбнулся еще сердечнее.

— О да, Питер, да!

Юнис встала и подошла к нему. Сквозь слезы она с трудом видела лицо любимого, но чувствовала тепло его рук, обнявших ее. А его поцелуи больше не были небрежными, и губы касались не только ее щеки…