Взрослая девочка

9

Жюльен надел пиджак. Причина всего происходящего — это проблема номер два. Для начала надо найти и остановить Одри, пока она не наделала глупостей. Он взялся за ручку двери… И остановился.

Конечно, у него еще есть шанс перехватить Одри на вокзале. Но она могла поехать и не на вокзал.

И потом, найти любимую в многотысячной толпе…

Сначала попробуем мыслить логически. Чтобы вычислить, куда она могла поехать, надо узнать, что произошло. И что это за странная, нелепая, бессмысленная записка…

Жюльен снял телефонную трубку и набрал номер.

— Люк, приветствую. Как жизнь, старина? Тоже ничего. Ты все еще служишь в комиссариате? Слушай, по старой дружбе… У меня тут кое-какие проблемы. Ты не мог бы связаться с телефонной станцией и проверить, с каких номеров за последние полчаса звонили на мой служебный телефон? Это очень срочно. Знаю, знаю, что не положено. Буду обязан по гроб жизни… Хорошо, жду звонка.

Жюльен попрощался с приятелем и еще раз перечитал текст записки, который воспроизвел на первом попавшемся листе.

Он готов был поклясться, что не знает ни одной Аннет. Что касается среды, на этот день запланированы переговоры. В эти планы посвящены лишь потенциальные партнеры и несколько его сотрудников, включая секретаршу.

Вскоре Люк перезвонил.

Среди продиктованных им номеров не было ни одного незнакомого. Это номер итальянского заказчика. Это — голландских партнеров. Это — бухгалтерия. Это — отдел кадров.

Стоп. Отдел кадров напротив. Они обычно кричат Люси через дверь, если им что-то нужно. Время звонка как раз совпадало со временем его отсутствия. Мадмуазель Брандэ клялась, что без него никто не звонил. Любопытно.

Жюльен вышел из своего кабинета, пересек приемную и с безразличным видом вошел в помещение напротив. Миловидная девушка деловито стучала по клавишам пишущей машинки.

— Катрин, вы не возражаете, если я ознакомлюсь с вашей картотекой? — с улыбкой спросил Жюльен.

— Что вы, конечно нет, мсье Фермэ, — испуганно взметнула ресницы Катрин.

Жюльен подошел к стеллажу, на котором стояли ящики с картотекой, и принялся медленно перебирать личные карточки сотрудников Фирмы, еще не вполне представляя себе, что он собирается делать дальше.

— Как дела в отделе? Никаких проблем? — поинтересовался он.

— Да, все в порядке… — Катрин была удивлена вопросом.

— А вы не помните, есть у нас сотрудница по имени Аннет?

— К сожалению, не припоминаю, — пожала плечами девушка. — Но у нас такое количество сотрудников…

— Да, вы правы. А не вы случайно звонили в приемную с полчаса назад?

— Нет. — Удивление Катрин росло. — Зачем нам звонить, проще выглянуть в коридор и сказать Люси все, что надо.

Кстати, о Люси.

Жюльен вытянул самый первый ящик — «от А до Б» и нашел фамилию Брандэ.

Брандэ Люси-Аннет, секретарь, двадцать пять лет, не замужем… и т. д.

— А Люси к вам сегодня не заходила? — поинтересовался Жюльен, с трудом пытаясь изображать спокойствие.

— Заходила, — кивнула Катрин. — Ей надо было позвонить… на личную тему, она не хотела делать это из приемной.

Зрачки Жюльена сузились, как у рыси перед прыжком. Он задвинул на место ящик с картотекой, кивком поблагодарил девушку и метнулся прочь.

Он плотно притворил за собой дверь приемной и остановился, глядя прямо в глаза Люси.

Люси почувствовала, как в нее впивается взгляд хищника, готового растерзать свою жертву, увидела, как трепещут от гнева тонкие ноздри шефа. Она ощутила почти атавистический страх, взвизгнула, вскочила с места и попятилась.

Жюльен надвигался на несчастную Люси-Аннет, словно собирался разорвать ее на части голыми руками. Девушка пятилась до тех пор, пока не оказалась в кабинете шефа. Но он и там ее настиг. Закрывая за собой очередную дверь, он страшно оскалился и прошипел:

— Зачем? Зачем тебе понадобилось это затевать?

— Затевать что? — пролепетала Люси, все еще не веря, что ее разоблачили.

— Зачем ты позвонила из соседней комнаты моей невесте и представилась моей любовницей? Какая тебе выгода в том, чтобы рассорить нас?

Люси прижалась спиной к стене и зажмурилась. Из-под опущенных век потекли слезы.

— Потому что я люблю вас, — выдавила она. — Жюльен… Милый… Вы совсем не замечали меня, а ведь я верой и правдой служила вам целых полгода, с той самой поры, как вы уволили эту дуру Кларисс, выполняя каждое ваше распоряжение, стараясь облегчить вашу жизнь…

— Мечтая облегчить мой карман, — съязвил Жюльен. — Ведь ты же умница, Люси-Аннет, ты бы не продешевила так, как Кларисс. Ты даже пользовалась теми же духами, что и она, чтобы затащить меня в постель, и я видел, как ты бесилась оттого, что тебе это не удается. Говоришь, я не замечал тебя? Ошибаешься. Я замечал твои фальшивые улыбки, твою наигранную старательность… и подлинный блеск алчности в твоих холодных глазах.

— Неправда, — попыталась протестовать Люси, но у нее получилось не убедительно.

— Ты — хороший секретарь, Люси. Но мне нужны сотрудники, которым я могу доверять, — презрительно скривился Жюльен. — К сожалению, нам придется проститься.

— Шеф, не делайте этого! — разрыдалась Люси. — Пожалуйста, не увольняйте меня, у меня больная сестра, мне надо покупать ей лекарства! Простите меня…

— Прощения ты будешь просить у мадмуазель Дюшансе… Хорошо, я порекомендую тебя на аналогичную должность в другую компанию, правда, поменьше, — сжалился Жюльен. — Парень, на которого ты будешь работать, в свое время увел у меня симпатичную девчонку. У меня на него зуб.

Жюльен лихорадочно соображал, куда могла направиться Одри в пылу ревности и обиды. Он прекрасно представлял, что она чувствует.

Совершенно очевидно, что Одри попала на удочку интриганки Люси. Жюльену причиняло боль недоверие любимой. Когда Бюван пытался кинуть между ними семена подозрений, Жюльен не пошел на поводу у негодяя. Но Жюль понимал, что вся его прошлая жизнь стала благодатной почвой для того, что он пожинал сегодня.

Если бы не бесконечные встречи-расставания с женщинами, чьи лица давно слились для него в одно… Если бы это не происходило фактически на глазах у влюбленной Одри… Если бы он смог доказать ей свою верность и преданность теперь…

Но ведь Одри знает, как долго он не мог даже помыслить о браке. И видит, с каким нетерпением он ждет их свадьбы, какое активное участие принимает в подготовке… Она могла бы сделать правильный вывод. Зачем, по ее мнению, ему все это затевать, если Одри считает, что он продолжает встречаться с другими?

Или девушка решила, что он женится на ней «как честный человек», потому что провел с ней ночь и лишил ее невинности? Что за детский сад, мы живем в XX веке! Или она переняла эти взгляды у своей викторианской тетушки и Замшелой Берты?

Но эти размышления скорее были для Жюльена ширмой, чтобы скрыть от себя самого всю степень тревоги, которую он испытывал.

Только бы она ничего не натворила…

Он остановил свой «рено» на привокзальной площади. Конечно, шанс найти Одри не велик, но он не простит себе, если не попытается это сделать.

К кому могла поехать Одри? По большому счету, на всем белом свете у нее нет никого, кроме него.

Был ли у нее вообще конкретный пункт назначения? Или же взбалмошная девчонка отправилась «куда глаза глядят»?

А если… Жюль вспомнил, что Одри неплохо ладила с его мамой, и в его сердце вкралась надежда. Может быть, она поехала в Сен-Тропе, к его родителям? И собирается порыдать на плече у Сандрин, жалуясь на ее непутевого сына и ожидая, когда он приедет туда просить прощения?

Можно было бы, конечно, позвонить родителям и спросить, не поступало ли им звонка от Одри. Но что, если она им не звонила и не собиралась к ним приезжать? Как он объяснит, что произошло? Да и зачем понапрасну волновать близких людей?

Жюль направился к расписанию поездов. Если в это время есть подходящий поезд, Жюльен будет ждать Одри на платформе. А что еще он может поделать? Ах, если бы дело было в аэропорту… Он мог бы узнать, на какой самолет купила билет Одри Дюшансе, через того же Люка…

Кстати, надо будет отблагодарить Люка за помощь. Жюльен подумал, что Люк был бы рад оказаться в числе приглашенных на их свадьбу… Но для этого еще надо постараться, чтобы эта свадьба состоялась.

Жюльен метался по вокзалу. Его способность действовать быстро, четко и логично начала давать сбои.

Нет, до поезда на Сен-Тропе оставалось слишком много времени. Наверное, она приехала, посмотрела расписание и поменяла свои планы. Он сомневался, чтобы Одри с ее порывистостью могла сначала позвонить по справочному телефону, узнать, во сколько отправление, и лишь потом принимать решение. Наверняка Одри действовала еще более спонтанно, нежели он сам. А значит, предугадать ее действия можно было с очень небольшой вероятностью.

Конечно, она могла уже успокоиться и вернуться домой…

Жюльен нашел телефонную будку и позвонил Мари. Потом — охраннику в офисе Фирмы. Потом — консьержу в своем подъезде. Потом — Элен, чей телефон он взял на случай осложнений с полицией после того, как спас Одри от посяганий Тутти. Но Одри нигде не появлялась.

Жюльен вышел из телефонной будки и начал методично, одно за другим, прочесывать помещения вокзала.

Ни рядом с камерой хранения, ни у касс, ни под расписанием Одри не было. Не сидела она в кафе. Не ходила по перрону. Жюль просто не знал, где ее искать еще.

Он растерянно вышел на площадь перед вокзалом. Неожиданно в толпе мелькнула белая кофточка — такая же, как была сегодня днем на Одри. Жюль развернулся и побежал, лавируя между прохожими:

— Одри! Одри! Милая, постой!

Но девушка продолжала шагать. Каштановая грива развевалась по ветру, играя на солнце рыжеватыми бликами, словно махала хвостом быстрая белка.

— Постой, прошу тебя, подожди! — Жюль нагнал девушку и схватил ее за руку.

Миловидное личико повернулось к нему, сверкнула кокетливая улыбка.

— Ой, простите, мадмуазель… Извините, я обознался. — Жюльен попятился. На его лице проступило отчаяние.

Он поспешил смешаться с толпой, пребывая в полной растерянности. Что делать? Где ее искать? Жюльен принялся озираться по сторонам.

Он заметил, что такая же кофточка мелькнула у входа в магазин, кинулся было туда, но потом посмотрел на вывеску и остановился. Вряд ли Одри могла зайти в такой момент в магазин сантехники. Трудно представить, что, убегая от разбитой любви, человек возьмет с собой в дорогу новое биде.

Вокзальный шум и гвалт обескуражили Одри. Она была полна решимости уехать, но абсолютно не представляла, куда. Тут она вспомнила, что новые знакомые в Ницце оставили ей кучу адресов и телефонов. Что, если позвонить Эвелин Маршаль в Марсель?

Она может погостить немного у Маршалей, а потом сесть на красивый белый теплоход и уплыть куда угодно… В гости к кому-то еще. Или просто в теплые страны. Что будет дальше, думать не хотелось.

Одри разыскала телефонную будку, открыла записную книжку и набрала номер Маршалей.

— Эви? Привет, это Одри Дюшансе.

Эвелин обрадовалась. Эвелин подтвердила, что с нетерпением ждет Одри в гости. Одри вздохнула с облегчением — теперь она знала, куда едет.

Она оставила сумку в камере хранения и разыскала расписание поездов. После этого направилась к кассам и купила билет на ближайший поезд до Марселя. До него оставалось еще несколько часов. Но ничего. Она подождет.

Одри решила скоротать время в ближайшем книжном магазине. Она надеялась, что хорошая книга хотя бы немного скрасит ее тяжкие раздумья в пути.

Она нашла отдел поэзии и потянула с полки томик Шарля Бодлера. Перелистывая страницы и пробегая взглядом по знакомым строчкам, она с трудом сдержала слезы. Нет, слова о любви слишком больно ранят ее. Никакой любви. Отныне — никакой любви.

Слишком больно, слишком страшно, несправедливо и жестоко… Никогда она не простит Жюльену этого предательства. Никогда больше не впустит его в свое сердце. Даже имя его забудет. И вряд ли сумеет полюбить кого-то еще раз…

Одри заметила, что всхлипывает так громко, что на нее оборачиваются. Она прошла в другой отдел. Пусть время в пути скрасит классика французской прозы.

Стендаль. Она всегда любила «Красное и черное»… Почему бы не перечитать? Одри открыла книгу наугад и чуть не вскрикнула. Как она могла забыть, что главного героя романа зовут Жюльен? Нет, теперь она еще не скоро сможет слышать это имя без муки сердечной.

Любая книга, которую брала в руки Одри, говорила о любви, ревности, измене. Даже детский комикс повествовал о сердечной привязанности друг к другу двух бульдожек.

А ведь я не могу уехать надолго, напомнила себе Одри, выходя из книжного магазина с пустыми руками. Что будет с моими собаками и котом? Не могу же я оставить моих любимцев. Придется вернуться, хотя бы для того, чтобы перевезти их на новое место.

И дом… Она успела полюбить этот дом. Теперь ей было жалко его оставлять.

Одри помнила, как жила там давным-давно с мамой Софи. Как любила сидеть на маленьком стульчике в маминой мастерской, наблюдая, как та работает. Ей сейчас очень не хватало мамы, в чем было больно признаться себе самой. Она вспомнила, что ей было немного страшно возвращаться в их старый дом годы спустя. Не хотелось оказаться в плену воспоминаний.

Но после того как сделали ремонт, дом очень изменился. Он вновь ожил и засверкал новыми красками. Ей было уютно там с ее животными и совершенно не хотелось терять это пристанище.

Одри мечтала о том, как они поселятся там вместе с Жюльеном, рабочие даже начали переоборудовать одну из комнат под его рабочий кабинет. А еще одна комната — просторная, светлая, в которой сейчас спальня для гостей, — со временем должна была превратиться в детскую. Они собирались жить то в ее доме, то в его лионской квартире…

Стоп. Никаких больше мыслей о Жюльене.

Сейчас она возьмет тайм-аут. Неделю погостит у Эвелин, немного придет в себя. Но потом придется возвращаться домой. Отвечать на вопросы Мари, объясняться с Жюльеном. Может быть, потом она уедет навсегда. Но это будет потом. Как все это тяжело! Думать об этом не хотелось.

Одри побродила еще немного, скользя равнодушным взглядом по витринам магазинов, посидела в кафе, глотая кофе и не чувствуя его вкуса. Теперь ей был знаком только один вкус — вкус слез.

Наконец, посмотрев на часы, она решила, что пора возвращаться на вокзал. Марсельский поезд наверняка скоро подадут на перрон.

Жюльен многократно обошел весь вокзал и его окрестности. И начал терять надежду. Каждые пятнадцать минут он перезванивал Одри домой, но Мари и Паскаль по очереди отвечали одно: «Нет, мсье. Увы, мсье. Не возвращалась. Не звонила».

Он решил совершить последний обход и ехать на виллу, ждать Одри там. Итак, посмотрим еще раз. В камере хранения. В зале ожидания. У касс. У телефонных автоматов. В кафе. У расписания поездов.

— Уважаемые пассажиры! До отправления поезда «Париж-Марсель» осталось пять минут. Желаем вам счастливого пути.

Приятный голос женщины-диктора заставил Жюльена вздрогнуть, остановиться и хлопнуть себя по лбу. Марсель! Как он сразу об этом не подумал…

Он вспомнил улыбающиеся лица Эвелин, Жерара и мсье Маршаля. И приглашения приезжать в гости в любой момент…

Жюльен со всех ног бросился к нужной платформе и побежал вдоль состава, заглядывая в каждый вагон, ища взглядом белую кофточку, расталкивая провожающих и едва успевая извиняться перед теми, кого нечаянно пихнул.

Одри нашла нужный вагон, прошла в купе и села у окна. Ну вот и все. Пять минут — и перрон поплывет, сначала медленно, затем быстрее, пока не пропадет из виду и его не сменят бешено несущиеся назад, в Париж, деревья.

Прощай, Жюльен. Прощай, любовь.

Одри наблюдала, как люди на платформе обнимались, прощались. Кто-то плакал перед расставанием, кто-то сиял в радостном предчувствии дороги и новых впечатлений. Вот молодая пара обнимается, целуется и никак не может расстаться. Вот девочка с куклой теребит маму за руку и спрашивает, скоро ли тетя Люд-вин приедет к ним опять. Вот Жюльен пробежал мимо окна с растрепанными волосами и бледным лицом.

Что? Жюльен?!

Жюль метался по перрону, чувствуя, что времени найти Одри у него остается все меньше и меньше. Он промчался мимо очередного вагона, но что-то заставило его обернуться и посмотреть внимательнее.

Так и есть. За одним из стекол сидела заплаканная Одри и с отрешенным видом глядела прямо на него.

Никакой белой кофточки на ней не было. Одри была в голубом платье. Как он не сообразил, что она заезжала домой и успела переодеться?

Жюльен вернулся и устремился в двери нужного вагона.

— Молодой человек, вы — пассажир или провожающий? — попыталась остановить его миловидная барышня-проводница. — Поезд отправляется.

— Простите, мадмуазель, — отмахнулся Жюльен, пробираясь мимо проводницы, и крикнул: — Одри! Где ты, Одри?

Одри услышала его зов, но вжалась в сиденье. Больше всего на свете ей хотелось побежать навстречу Жюлю. Но гордость, уязвленная гордость велела сидеть на месте, как строгая воспитательница, не пускающая ребенка гулять по лужам. Нет уж, пусть убирается.

Жюльен бежал по вагону, заглядывая по очереди в каждое купе, пока не добрался до того, в котором сидела Одри.

— Милая, я потом тебе все объясню. Давай скорее твою сумку, пойдем, пока поезд не тронулся.

Одри презрительно поджала губы, отвернулась к окну и процедила:

— Я никуда не пойду. Не собираюсь слушать ложь.

— Ложь ты уже выслушала по телефону от Люси-Аннет Брандэ, — отрезал Жюльен, одной рукой подхватывая сумку Одри, второй — ее саму. — Если хочешь выслушать правду — вставай немедленно.

Люси? При чем здесь Люси? Одри непонимающе смотрела на Жюльена.

В этот момент поезд дрогнул и тронулся с места. Провожающие побежали по перрону, маша руками своим родственникам, друзьям, любимым, отправляющимся в путь.

— Ну вот… — Жюльен устало опустился на сиденье. — Не успели.

— Мсье, поезд уже в пути. — Проводница, которая с тревогой прислушивалась к происходящему, зашла в купе и теперь сверлила Жюльена взглядом. — У вас есть билет?

— Нет, мадмуазель, у меня нет билета. Не волнуйтесь, я оплачу проезд, если надо — заплачу штраф.

Он протянул руку к карману пиджака, в котором хранил бумажник, и вместе с проводницей вышел из купе.

Одри сидела с открытым ртом, пытаясь вникнуть в суть происходящего.

Женщина, с которой она говорила по телефону, представилась как Аннет. Как там Жюльен назвал Люси? Даже если ее второе имя — Аннет, что это доказывает? Мало ли женщин с таким именем на свете? Жюльен просто хочет все свалить на секретаршу. Или все-таки…

Одри не знала, возмущаться враньем Жюльена или радоваться, что у него есть какое-то оправдание. И стыдиться, потому что она подозревала его зря и была готова из-за пары фраз, брошенных неизвестно кем, оставить любимого…

Когда Жюльен вернулся в купе, на лице Одри больше не было горького презрения и злобы. Только смятение. Он сел перед девушкой на корточки — так разговаривают с ребенком — и посмотрел ей в глаза.

— Давно ли Бюван пытался встать между нами… Помнишь, он говорил про жаркие ночи с тобой? Но я не поверил ему, потому что поверил тебе. Помнишь, ты мне тогда сказала: «Жюль, если я говорю, что не делала этого, значит, так и есть». Я не делал этого, Одри.

Он сказал это так просто, так искренне, что она расплакалась. Ни тени сомнения не оставил ей его взгляд, полный любви. Здесь не было попытки оправдаться, лихорадочно-растерянной лжи. Она почувствовала это, и больше не были нужны никакие доказательства.

Одри обняла Жюльена и принялась покрывать поцелуями его лицо, орошая слезами.

— Прости меня, — шептала она. — Прости. Я не должна была думать о тебе плохо.

Они сидели, обнявшись и глядя, как проносятся за окном рощи, поля, деревни, виноградники…

— Я давно замечал, что Люси имеет на меня виды. Но был уверен, что справлюсь с этим. Мне в голову не приходило, что у нее хватит подлости запустить свои змеиные зубки в тебя, — невесело усмехнулся Жюльен. — Но у нее не хватило ума, чтобы закрутить настоящую интригу. Я моментально вычислил, что она что-то недоговаривает, а когда Люк продиктовал мне распечатку звонков, то я понял, что кто-то просто позвонил тебе из соседнего отдела и наговорил гадостей.

— Самое обидное, что для меня и этого оказалось достаточно. Мне так жаль, что я поверила ей. — Одри снова всхлипнула. — Я должна больше доверять тебе, любимый.

— Я сам виноват… — Жюльен пожал плечами. — У тебя были причины поверить ей. Мое прошлое… Мне было просто догадаться, что Бюван возводит на тебя напраслину. Ты — чистая, тебя трудно заподозрить в связи с подобными людьми. А я наделал столько глупостей у тебя на глазах… Теперь мне горько вспоминать об этом. Но клянусь тебе, что все это позади. — Жюльен ласково провел ладонью по волосам Одри и прижался щекой к ее щеке. — Теперь у меня есть ты, и больше мне никто не нужен. Любимая…

Они слились в поцелуе, и никто не смог бы поверить, что полчаса назад они чуть не потеряли друг друга.

— Ну и что теперь мы будем делать? — спросила Одри, утыкаясь носом в плечо Жюльена.

— Сойдем на ближайшей станции и вернемся домой, — ответил он.

— А может, все-таки навестим Маршалей? Я уже звонила, Эвелин ждет и очень расстроится, если я не приеду. А если мы приедем вдвоем — они будут рады вдвойне.

— Давай навестим Маршалей, — рассмеялся Жюльен, заражаясь ее тягой к авантюрам. — Но надо будет первым делом позвонить Мари и моему заму. Если я исчезну, в Фирме начнется форменная неразбериха. А я к тому же уволил сегодня свою секретаршу.

Жюльен достал карточку с именем Люси Брандэ, которую перед этим машинально вытащил из картотеки и сунул в карман, продемонстрировал ее Одри и порвал на мелкие клочки.

— Надо же… Люси-Аннет… — Одри заинтересованно скользнула взглядом по полному имени бывшей секретарши. — Если бы я знала…

— Доверяешь — но проверяешь, — поддел возлюбленную Жюльен.

— Нет, — серьезным тоном возразила Одри. — Верю. Просто верю.

Стояла ранняя осень. Еще было по-летнему солнечно, но на смену зною пришли ровные теплые дни, пронизанные легким дуновением свежего ветра. Ветви в саду клонились к земле от сочных спелых плодов, любовно взращенных Паскалем Лезадо.

Сам Паскаль сменил сегодня рабочий комбинезон на новый парадный костюм, подаренный ему хозяйкой. Его жена Мари щеголяла в новом платье, поминутно одергивая юбку, чтобы не помялась, — это тоже был дар Одри.

Кто-то из многочисленных гостей еще сидел за столом, кто-то прогуливался по саду. Молодежная компания заняла решетчатую беседку — оттуда доносились взрывы смеха. Эвелин и Жерар, несколько знакомых с выставки, Элен и Ксавье, Брижитт и Николя, Жанин со своим новым другом, несколько однокурсников Одри — все были приглашены. Не было только Бювана и его дружков.

Были здесь и Фермэ, и Маршали старшие, с которыми Одри и Жюль подружились во время своей поездки в Марсель, и Замшелая Берта. А еще сослуживцы и друзья Жюльена, коих оказалось великое множество… Не был забыт и Люк, который помог Жюлю в его импровизированном расследовании, — ведь без его участия эта свадьба могла не состояться.

Новобрачные принимали поздравления, стоя у роскошных розовых кустов. У ног Одри расположились ее верные питомцы. Три хвоста виляли в такт, радуясь вместе с хозяйкой.

— Какая ты красивая… — Жюльен чуть отклонился назад и любовался своей молодой женой, которая и правда была невероятно хороша в роскошном свадебном платье и с цветком флердоранжа в волосах.

— Ах, как жаль, что Софи не дожила до этого дня, — запричитала Берта, стоящая рядом с молодыми. — Как она была бы рада… Как любовалась бы тобой… Это платье так тебе идет!

— Ты удивишься, но мама тоже приложила свою руку к свадебному подарку, — ответила Одри и, подхватив пышную юбку своего свадебного наряда кончиками пальцев, закружилась на месте.

— Как это? — не поняла Берта.

— Эта ткань расписана по маминой технологии, — сообщила Одри. — И скоро имя Софи Дюшансе снова появится на страницах модных журналов. На осеннем показе будет представлена коллекция из этого шелка одного очень известного кутюрье. И, благодаря моему мужу, одно платье из этой коллекции было сшито специально для меня. — Одри нежно поцеловала Жюльена. — Спасибо, милый. Это королевский подарок.

— Любимая, ты достойна самого лучшего, — галантно ответил Жюль.

Эвелин Маршаль, весь вечер не расстававшаяся со своим Жераром, была в восторге от происходящего. Она во все глаза рассматривала красивую подругу, нарядных гостей, плодоносящий сад, в котором накрыли праздничные столы…

— Одри, Жюльен, надеемся, вы скоро нанесете нам ответный визит, — с улыбкой произнес Жерар. — Дело в том, что мы с Эви тоже решили пожениться.

Одри радостно вскрикнула и кинулась поздравлять подругу, Жюльен жал руку Жерару.

— Я так рада за вас, — повторяла Одри.

В этот момент распорядитель торжества взял микрофон и пригласил всех гостей собраться у стола. Официанты вкатили огромный торт, на котором красовалась кремовая надпись: «Поздравляем новобрачных — Одри и Жюльена Фермэ».

— Одри Фермэ… — повторила Одри, словно пробуя на вкус свое новое имя.

— А вы поедете в свадебное путешествие? — заинтересованно спросила Эвелин.

— Конечно, — кивнула Одри. — Сначала проведем недельку в Сен-Тропе. — Она улыбнулась Сандрин и Огюсту. — А потом… Даже не знаю, Жюльен что-то придумал, но не говорит.

— Потом мы поедем на сказочный остров и будем жить в бунгало, — закончил за нее Жюльен. — Печь бананы на раскаленном песке, купаться в океане и слушать пение экзотических птиц.

— Ух ты! — восхитилась Эви. — Вот это да!

— Ух ты! Вот это да! — закричала Одри и повисла на шее у Жюльена.

Жюль обнял любимую, с нежностью думая о том, что она всегда умела радоваться жизни как ребенок, со всей своей непосредственностью и внутренней чистотой — несмотря на нелегкое детство. И если в этом отношении она не повзрослеет никогда — это будет совсем не плохо.

Какое счастье, что он смог вовремя понять, что ее искренность и любовь — это то, чего ему так не хватало в его каждодневной борьбе за благополучие. Возвращаясь в уютный дом из жестокого делового мира, где за фальшивым блеском скрываются ложь, интриги, зависть и корысть, он вздыхал с облегчением.

Дома никто не улыбался ему фальшивыми улыбками, никто не пытался использовать его для получения собственной выгоды. Одри раскрывала для него свои объятия, потому что любила его, восхищалась им, ждала — бесконечно долго ждала…

И Жюльен улыбался, улыбался так же тепло и искренне, как она, радуясь радости женщины, которая смогла завладеть его сердцем и заставить это оттаявшее сердце петь не хуже райской птицы.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.