Я призываю любовь

10

Мужчины смотрели друг на друга. Скотт — с враждебностью, Роджер — с удивлением. Первым заговорил Скотт:

— Что ты здесь делаешь?

Это, подумал он, самый вежливый вопрос, который можно сейчас задать.

— Я хотел бы спросить у тебя то же самое.

Роджер уже не смотрел на Скотта, он перевел взгляд на Розалин, с тревогой наблюдавшую за ними обоими. Роджер был возмущен, и его можно было понять. Он ожидал спокойного вечера в приятном женском обществе. А наткнулся на Скотта Барфилда.

— Погоди, Роджер, я все объясню. — Розалин напоминала жену, застигнутую мужем в объятиях любовника. Но ведь это не так, подумала она, лихорадочно собираясь с мыслями. — Скотт заехал вчера с подарком от моего отца…

— Вчера? — повторил Роджер, и его брови взметнулись вверх.

— Потом у него что-то случилось со спиной, и с этого времени он лежит в постели. — Она бросила на Скотта уничтожающий взгляд и сложила на груди руки. — Хотя, как я вижу, ты уже выздоровел.

Скотт проигнорировал ее последние слова. Он подошел к Роджеру и обошел его кругом.

— Ты все еще не ответил на мой вопрос, — рявкнул он. — Что ты здесь делаешь?

Неужели они снова стали любовниками? Мысль об этом до сих пор не приходила Скотту в голову, но, увидев Роджера в квартире Розалин, он не смог думать ни о чем другом. Он представил, что их связь возобновилась, и в его глазах потемнело от ярости. Она моя, подумал Скотт, моя на всю жизнь!

— Ладно, старина, успокойся, — начал Роджер, встревоженный видом Скотта. — Я пришел, чтобы пригласить Розалин на обед, вот и все. — Ему даже удалось непринужденно улыбнуться. — По случаю ее дня рождения. И нам еще нужно поговорить кое о чем.

— Роджер, нам пора идти. Ты знаешь, что в этом ресторане много народу. Если опоздаем, наш заказ пропадет. — Розалин посмотрела на Скотта и с вызывающим видом взяла Роджера под руку. Незачем вести себя так, словно тебя застигли за чем-то недостойным. — А если ты совсем поправился, — обратилась она к Скотту, — то можешь позаботиться о себе сам. Надеюсь, не застать тебя здесь, когда вернусь.

— Ты никуда не пойдешь, — сказал Скотт спокойно.

Мне нужна эта женщина, черт побери, и я не позволю ей уйти! — решил он. Боже, да я влюбился в нее! От осознания этого Скотт почувствовал себя и слабее, и сильнее одновременно. Если Роджер и Розалин снова вместе, я разлучу их, вот и все! Дальше этой мысли он не пошел.

— Извини, я не понял… — начал было Роджер.

Но Скотт прервал его:

— Послушай, старина. Мне нужно поговорить с Розалин с глазу на глаз, так что будь пай-мальчиком и убирайся восвояси, ясно?

— Как ты смеешь приказывать Роджеру в моем доме? — возмутилась Розалин. — Ты не имеешь права даже находиться здесь! Я позволила тебе остаться вчера, потому что думала, что ты не можешь двигаться. Теперь ты здоров и можешь идти туда, откуда пришел.

Скотт приблизился к ним с потемневшим от ярости лицом, и Роджер поспешно отступил. Со временем, подумала Розалин, я, возможно, увижу в этом происшествии комическую сторону. Со временем…

— Мне выкинуть тебя или уйдешь своими ногами? — поинтересовался Скотт.

Розалин не верила своим ушам. Все это напоминало сцену из второразрядного латиноамериканского сериала.

Роджер, удивление которого сменилось тревогой, повернулся к ней.

— Видимо, мне лучше уйти, Рози… Я могу зайти попозже, когда вы поговорите…

— О чем? — воскликнула она. — Нам не о чем с ним разговаривать!

— Нет, черт побери, есть! — Скотт развернул ее лицом к себе. — А ты убирайся! — бросил он Роджеру, который и так уже пятился к выходу.

— Рози, если хочешь, чтобы я остался… — промямлил Роджер, в последней попытке быть галантным кавалером, но она покачала головой.

— Нет, все в порядке. Уходи. Я позвоню тебе позже, возможно, завтра.

— Хорошо, если ты считаешь нужным…

Голос Роджера звучал теперь увереннее. Значит, к бегству он был готов, подумала Розалин.

— Да, считаю. Иди же.

Роджер немедленно так и поступил, закрыв дверь и оставив ее наедине со Скоттом. Праведный гнев, который она ощущала всего несколько минут назад в присутствии Роджера, улетучился. Розалин пожалела, что отпустила его. Надо было сбежать вместе с ним. Она не представляла, что сейчас будет. Знала лишь, что полностью беззащитна, испугана и осталась лицом к лицу с человеком, который мог повести себя весьма непредсказуемо.

— Ну что ж, тебе удалось избавиться от Роджера, теперь можешь сказать все, что хотел, и уйти.

Скотт вернулся в гостиную, прошел к дивану, сел, вытянув длинные ноги, и пристально посмотрел на нее.

Розалин пребывала в растерянности. Она не знала, что ей делать. Сесть? Остаться стоять? Ходить взад-вперед? Предпочла первое — потому, что ноги вдруг стали ватными.

— А он не борец, верно? — заметил Скотт, когда она робко опустилась на краешек кресла.

— Это не делает его менее достойным уважения, — возразила Розалин. Она изо всех сил старалась не смотреть на него, чтобы не дать разгуляться воображению в поисках объяснения поведения Скотта. — Я никогда не любила грубую силу. Она до добра не доводит.

— Очень мудро с твоей стороны.

— Роджер с удовольствием остался бы, — сказала Розалин, и это прозвучало несколько фальшиво. — Но я попросила его уйти, потому что не хотела безобразных сцен.

— Правильно.

— А теперь я хотела бы узнать, о чем именно ты собирался поговорить со мной. Если у тебя есть, что сказать, почему ты не сделал этого вчера?

— Я готовился к этому, — ответил Скотт, поворачиваясь таким образом, чтобы она не видела выражения его лица.

— А как твоя спина?

— Причем здесь моя спина? — спросил он вызывающим тоном.

— Сегодня утром ты заявил, что тебе так больно, что ты даже не в силах держать ложку. А сейчас расхаживаешь по всей квартире. Что это — чудесное исцеление, да? — с сарказмом заметила она.

— Моя спина всегда была в порядке, — насмешливо ответил он, и Розалин с недоумением уставилась на него.

— Не понимаю, — проговорила она наконец, — зачем тогда весь этот спектакль? Только, пожалуйста, не говори, что просто хотел составить мне компанию и не нашел лучшего предлога.

Неожиданно ее осенило. И как она не догадалась раньше! Она порвала с ним отношения, но он не хотел ее отпускать. Это вполне можно было ожидать от Скотта Барфилда, привыкшего распоряжаться женщиной, словно своей собственностью.

Что же он сделал? Сначала под предлогом передать подарок от отца приехал к ней домой, потом сделал вид, что заболела спина, желая вызвать в ней сострадание. Поняв это, Розалин почувствовала себя дурочкой, которую с легкостью обвели вокруг пальца.

На что Скотт рассчитывал? Считал ли проявление сострадания первым шагом к капитуляции?

Розалин гневно посмотрела на него.

— Мне нужно было поговорить с тобой, — повторил Скотт. — Ничего другого я придумать не мог. Я знал, что, если просто появлюсь здесь, ты не захочешь меня слушать.

— Ты читаешь мои мысли.

— Но когда пришел этот тип…

Скотт замолчал, ожидая, что она скажет что-нибудь в защиту Роджера, но Розалин не проронила ни слова. Интересно, думала она, как он предложит возобновить отношения?

— Вы снова встречаетесь? — спросил Скотт так, словно задавал самый трудный вопрос в своей жизни.

Что, если она ответит «да»? Как он справится с этим? Мысль была настолько пугающей, что его пробрал озноб.

— Да, мы встречаемся, — ответила Розалин. — Но я удивлена, что тебя это интересует. Надеюсь только, что ты не станешь опять утверждать, что мы с Роджером не подходим друг другу.

— Вы возобновили ваши отношения? Но разве вы не разорвали помолвку? Означает ли это, что вы снова вместе?

Скотт выстреливал вопросы, как пули из ружья, требуя немедленных ответов.

— Я не собираюсь спать с тобой, Скотт, — спокойно сказала Розалин. — Полагаю, в этом кроется причина твоего появления здесь с бутылкой шампанского и маленького спектакля с больной спиной. Это не сработало. Меня не интересует короткая интрижка, так что ты понапрасну тратишь время. И тебе ни к чему знать, что значит для меня Роджер. Это не имеет никакого отношения к тебе.

— Это имеет отношение… ко всему, — пробормотал Скотт.

Обычная самоуверенность покинула его. Он чувствовал себя так, словно искал тропинку посреди топкого болота.

— Я думаю, Розалин… — начал он и замолчал, изучая ее лицо, которое оставалось на редкость бесстрастным.

Если ему есть что сказать, подумала она, пусть говорит. Я со своей стороны не собираюсь ему помогать.

— Правда? — спросила она, когда молчание затянулось.

— Я думаю о нас.

Начинается, мелькнуло в голове Розалин. Сначала чуть-чуть страдания в голосе, а после — стремительная атака. Это его привычная тактика. Страдание — выигрышный прием. Он может разоружить любую женщину, но только не ее.

— Я знаю, что у вас с Роджером ничего… не было… — сказал Скотт, скорее вопросительным тоном, чем утвердительным, словно ожидая ответа на волновавший его вопрос. — Во всяком случае, надеюсь на это, — продолжил он более уверенно. — Ты не могла бы сесть ко мне поближе, так мне было бы легче говорить?

Я готов умолять ее, если это поможет. Вот что значит быть слабым от любви, подумал он.

— Мне и тут хорошо, — заметила Розалин, но тем не менее пересела к нему на диван.

— Спасибо, — выдавил Скотт.

— Не стоит благодарности.

Розалин удостоверилась, что сидит не слишком близко к нему. Одно дело — ощущать себя смелой и решительной на расстоянии, и совсем другое — когда сидишь рядом с ним. Если Скотт дотронется до нее, то все начнется снова, как того хочет ее тело. Розалин напряженно ждала, что последует дальше.

— Так лучше, — сказал Скотт, глядя на нее. — А ты не могла бы улыбнуться?

Он протянул руку к ее лицу, и Розалин испуганно отпрянула.

— Если бы я хотела улыбаться, то выгнала бы тебя из моей квартиры и включила бы телевизор. Ты хотел что-то сказать — я слушаю тебя.

— Ты нужна мне.

Скотт погладил ее по руке, и у Розалин перехватило дыхание. В том месте, где он коснулся, осталось ощущение ожога. Вот потому она старалась держаться от него подальше. Ей не хотелось, чтобы он дотрагивался до нее.

— Ты за этим приехал в Лондон? — тихо спросила Розалин. — Сказать, что я нужна тебе?

Ее голос звучал спокойно. Он мог принадлежать кому-то другому, только не ей, потому что никакого спокойствия Розалин не испытывала.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — сказал Скотт.

— И попытаешься убедить меня в том, что я не права?

Скотт внимательно смотрел на нее, и у Розалин закружилась голова. Она не могла связно думать. Мысли путались, натыкаясь друг на друга, сплетались в клубок.

— Скажи мне, что у тебя ничего нет с Роджером, — потребовал он, и Розалин кивнула.

— Хорошо, у меня ничего нет с Роджером.

Глаза Скотта потемнели.

— Правда?

— Конечно.

— Я легко могу это проверить, — сказал он, и она равнодушно пожала плечами.

— Действительно? И каким же образом?

Не ответив, он быстро наклонился и притянул ее к себе. Это движение застало Розалин врасплох, и она оказалась в объятиях Скотта. Самые худшие предположения подтвердились — инстинкты оказались сильнее разума, хотя она и пыталась отрицать это.

Розалин попыталась сопротивляться, что было совершенно бесполезно. Его губы завладели ее губами в жадном, горячем поцелуе. Она отвернула было лицо, но Скотт схватил ее за подбородок, не давая вырваться.

— Я не позволю тебе уйти, — простонал он.

Осознание того, что Скотт больше не целует ее, побудило Розалин возобновить сопротивление. Но она прекратила эту попытку, едва начав. Искушение обнять Скотта за шею и прильнуть к его груди было нестерпимым.

— Ты нужна мне, — хрипло сказал он. — Я хочу тебя, Розалин. Я…

На мгновение у нее замерло сердце. Она подумала, что сейчас Скотт скажет, что любит ее. Наступила пауза.

— Я люблю тебя, Розалин.

Нет, подумала она, это не может быть правдой. Всего лишь слова, чтобы удержать меня.

— Я уже говорила тебе, Скотт, — сказала она. — Я не хочу минутной связи.

Розалин стремилась объяснить, что жаждет большего, чем он может ей дать.

— Ты слышишь меня? — резко спросил Скотт, и, когда их взгляды встретились, она удивилась отчаянию в его взоре. — Ты слышала, что я тебе только что сказал?

— Что ты хочешь меня… Скотт, я не считаю это достаточным поводом…

— Я говорю не о постели. А о любви. Ты понимаешь меня? Я люблю тебя.

— Что? — Розалин растерянно заморгала. — Любишь?

— Да.

Никогда в жизни Скотт не был так безоружен и так целеустремлен.

— Ты любишь меня?

— Да, я люблю тебя. Сколько раз еще повторять это?

Но произнесение этих слов вслух было облегчением для него. Впервые в жизни, подумал Скотт, все мои карты открыты. Он чувствовал радость и сомнение одновременно.

— Не может быть, — покачала головой Розалин, боясь верить своему счастью. — Ты только говоришь так.

Однако сердце билось все чаще, и свет надежды уже озарил потаенные уголки ее души. Но она знала, что разочарование от рухнувших надежд — самое горькое разочарование в жизни.

— Верь мне. — Скотт сжал ее плечи. — Я не могу жить без тебя. Это невыносимо. Я хочу просыпаться рядом с тобой и ложиться спать, обнимая тебя.

Он положил голову ей на плечо, и Розалин подумала, слышит ли Скотт биение ее сердца. Затем осторожно погладила его по волосам.

— Но ты никогда не говорил мне о любви, — прошептала она.

— Откуда мне было знать, что я чувствую именно это? — Скотт поднял голову и посмотрел на нее, и в этот миг она поняла, что спасена. Это был взгляд, полный неподдельной любви. — Откуда мне было знать, что влечение, которое я испытывал к тебе поначалу, перерастет в нечто большее? Я получил хороший урок. Только когда ты уехала, я понял, что все происшедшее с моей женой, не имеет к тебе никакого отношения.

Розалин вздохнула и закрыла глаза. Ей хотелось, чтобы он говорил так часами.

— Я из другого теста, нежели Роджер, — сказал Скотт. — Но если ты дашь мне немного времени, я докажу, как много ты значишь для меня.

— Сколько времени?

— Немного. Примерно лет сто.

Розалин рассмеялась, и Скотт почувствовал, что она расслабилась.

— О, Скотт. — Продолжая улыбаться, она потянулась, чтобы поцеловать его. — Скотт, не нужно ничего доказывать. Я люблю тебя. А ушла потому, что не могла свыкнуться с мыслью, что все больше и больше влюбляюсь в тебя, в то время как тебе нужен только секс.

Скотт улыбнулся в ответ, отчего стал выглядеть намного моложе.

— Итак, — удовлетворенно произнес он, прижимая Розалин к себе, — ты меня любишь. Хотя я напуган тем, что секса недостаточно, чтобы удержать тебя.

— А что ты можешь предложить еще? — лукаво прищурившись, спросила Розалин.

— Что-нибудь придумаю. У мужчин своя гордость, и потому я сделаю нечто невозможное. Ну, по крайней мере, что-нибудь такое, чего я, по твоему мнению, не умею.

— Научишься не падать с лошади? — деланно изумилась Розалин.

— Не смей мне напоминать об этом! — грозно нахмурился Скотт, но глаза его улыбались. — Хотя нет, никому я не обязан больше, чем Бетси. Если бы меня не сбросила тогда эта строптивая кобыла, неизвестно, как сложилась бы моя судьба!

Розалин рассмеялась, она думала о том, что ее ждет. Быть рядом с любимым человеком, слышать его голос, видеть его лицо, радоваться вместе с ним жизни. У них будет дом в пригороде Лондона и много-много детей. А лето они станут проводить в поместье Скотта. Ее отец наверняка полюбит маленьких внучат и подарит им всю свою нерастраченную нежность. Разве это не счастье?

КОНЕЦ