Я тебя у него заберу (СИ)

4. Разбитая лампа

Впервые за долгое время чувствую, как у Влада оглушительно бьется сердце. Оно пробивает мои лопатки насквозь.

— Марго, — лениво обволакивает шепотом, — я устал. Знаю, что доставил тебе много неприятных минут, но все это лишь для того, чтобы разбудить в тебе хоть каплю тепла, — виновато обнимает. — Колье не заменит ничего. Это не извинение. Я хотел сделать тебе приятно. Так, — качает головой, — все лишь мелочь.

— Влад, — ищу взгляд мужа в зеркало, — Ты уже однажды говорил, что…

— Марго! — с горечью. От возгласа вздрагиваю. Муж подбирается к подбородку, поднимает его и заставляет взглянуть на себя в зеркало. — Что ты видишь?

Я пристально наблюдаю за нами в отражение. Если бы не знала мужа, впервые сегодня его встретила, то огромная вероятность того, что бесповоротно влюбилась бы.

При всем отрицании и непринятии темных сторон, Влад воплощение мужества. Огромный, мускулистый, небрежно стильный и пропахший властью и богатством.

Он настолько очарователен и мил, что не знаю, как быть. Раскаянием меня буквально обволакивает. Может правда стоит пересмотреть свои отношения? Забыть, как он пользовал тела и заставлял смотреть? Возможно такое?

Вряд ли, но…

— Что ты видишь, Марго? — губы вжимаются в ухо.

От щелкающего эха ёжусь.

Сдавленно сглатываю.

— Отвечааай… — горячий растягивающий сознание шепот.

— Нас.

Довольный смешок снова немного оглушает.

— Какое обнадеживающее слово, — воркует, как самый нежный любовник. — Расслабься, моя жена. Ты самая красивая женщина из тех, что знал и знаю, — снова горячие ладони гуляют по телу. — Смотри как ты реагируешь. Тебе же нравится, когда так трогаю, — снова током по груди. От несильного сжатия яркие вишни вспыхивают еще ярче. — Вооот, — с удовольствием. — Не все потеряно. Ты так тоже думаешь?

Бархатные нотки нанизывают бусы сомнения.

Я так устала от напряжения, что готова поверить на минуту в искренность признания, но не буду. Сопротивляюсь гипнозу, выныриваю из дурмана.

Влад покачивает меня перед зеркалом в своих руках. Гладит предплечья, целует изгиб шеи и ни на секунду не отпускает мое внимание.

— Я не знаю, — хриплю. — До этого все было слишком жестоко.

Темнеет лицом. Плотно сжимает челюсти, начинает тяжело дышать. Грудь расходится тяжелыми волнами. Извернувшись, пытаюсь натянуть платье, но мне не дают.

— Стой-стой-стой! — вновь оковы падают. — Не уходи. Не двигайся, — засыпает поцелуями шею и спину. — Слишком. Согласен. Но я не мог иначе! Хотел, чтобы ты бесилась и хоть раз подошла и стащила за волосы очередную падаль с кровати. А ты не сделала этого! Почему?

— Влад! — вскрикиваю. — Прекрати. Мне больно это слышать.

Начинает трясти.

От тихого отчаяния, от того, что картина меняется со страшной для моего сознания силой. От того, что семейную жизнь качает из стороны в сторону. От того, что Влад так умело давит на душевные раны.

Какая женщина простит такое, даже если и не влюблена в своего мужа с головой. Но на твоих глазах он… На твоих! Как пережить и восстановиться, как целостная женщина. Кто скажет? Никто.

Я чертова кукла, способная лишь подстраиваться и подчиняться, и ни единая душа не понимает, что зреет внутри. Но даже это «зреет» затаптываю.

— Так почему? Марго, объясни.

Внимательный острый взор напряженно следит. Ноздри мужа раздутые, брови сердито сдвинуты. Влад негодует.

— Потому что тебе это нравится, — устало говорю.

Хочу, чтобы поскорее все закончилось. Сбрасываю руки мужа и натягиваю платье. Цепляю колье пальцем. Сама не расстегну замок. А просить неприлично. Решаю, что сниму камни в спальне.

Влад не отходит. Также плотно прижимается с спине.

— Мне бы больше нравилось, если бы ты ревновала.

А я сегодня невнятная. Сама себя сейчас раздражаю. Ни рыба ни мясо.

— Влад, обнимаю себя руками. — Мне кажется нам уже ничего не вернуть. И будем честны, что нечего возвращать.

Муж вспыхивает, как факел.

Отходит медленно, сжав кулаки и ровно через секунду со стола на пол летит настольная лампа. С треском разлетается на куски, впечатавшись в паркет. Осколки долетают до моих ног. Следом летит держатель. Он, звеня катится, натыкаясь и отскакивая от мебели.

От какофонии звуков приседаю. Не потому, что страшно. Я привыкла к вспышкам, всегда умела их обходить. Сейчас я просто хочу уйти. Влад еще сильнее бесится молчанию. Отвернувшись, рвет ворот рубашки. Пара пуговиц отскакивает и рикошетит.

Ну вот и все. Пора уходить, иначе с ума сойду тоже.

Встаю, намереваясь сбежать, под носками хрустит стекло.

— Стой, — рычит. — Ноги поранишь. Я отнесу тебя на руках.