Unknown

Глава 10

Марина

Паника липкими щупальцами сжимает горло. Перестаю слышать звуки, перед глазами все плывет. Отголосками разума я понимаю, что Рома ничего не должен мне сделать. С нашей последней ссоры, после которой я оказалась в больнице, прошло почти десять лет. Развод был тяжелым, Рома пробовал угрожать, потом уговаривать, обещал, что это больше никогда не повторится. Клялся, что обратится к психотерапевту, который обязательно поможет избавиться ему от приступов агрессии. Только к тому времени пелена спала. Я не перестала его бояться, но я твердо решила бороться. В то время меня очень поддержали Сережа, который поднял связи и друзей. Рому даже вывезли куда-то в лес и очень сильно избили. Откуда я об этом узнала?

Он несколько недель провел в больнице. Нападавших так и не нашли, хотя меня и брата постоянно допрашивали следователи, подозревая в организации нападения. Позже адвокаты Ромы воспользовались этой ситуацией, чтобы затянуть развод. Он не хотел меня отпускать, как я позже поняла, ему нужна была жертва, он чувствовал себя мужиком, только измываясь надо мной. Ему нравились мои слезы, моя боль. Каждый раз ему хотелось все больше и больше моих страданий. После этого у нас были моменты затишья, он каялся, признавался в любви, был нежным, внимательным, заботливым, но спустя какое-то время эти периоды меня пугали, я знала, что за ними последует очередной срыв.

Живя с таким человеком, ты боишься сказать лишнее слово, поспорить на бытовые темы. Высказаться о ком-то хорошо или плохо, потому что если у Ромы было противоположное мнение, это могло стать катализатором к скандалу. Через год у меня почти не осталось подруг. Друзей парней я потеряла еще на этапе ухаживаний. Рома был патологически ревнив. Позже я отдалилась и от семьи, виделись только по праздникам и то не всегда.

Спустя столько лет мой кошмар вернулся. Запертый страх вырвался наружу дав психосоматическую реакцию.

— Что ты здесь делаешь? - голос вибрирует от истеричных нот.

— Привет, Марина, - с нежностью в голосе, о которой мое нутро выворачивается, потому что я знаю, он не притворятся. Дергаю локоть, Рома меня сразу же отпускает, а я чуть не расстилаюсь на асфальте, поскользнувшись на корке льда. Он не дает мне упасть, хватая за талию и прижимая к себе.

— Убери руки, - во мне не может родиться благодарность к этому человеку, даже если он раз за разом будет спасать мою жизнь. Потому что самую бесценную жизнь он забрал.

— Марина, давай поговорим, - отпускает, отходит на шаг. - Мне многое нужно тебе сказать.

— Уходи. Я не стану тебя слушать, - Рома наклоняется, поднимает пакет, передает мне в руки. Любому другому я сказала бы: спасибо! Ему не могу.

— Марина, подожди, - преграждает дорогу, когда я хочу его обойти. - Ты имеешь право меня ненавидеть, я сам себя ненавижу. Каждый прожитый день, как наказание. Я лишился самого дорого, что было ы моей жизни - тебя и нашего ребенка...

— Замолчи! - мне, словно кто-то горло сдавил и нечем дышать.

Раскаяние из его уст звучит противоестественно, меня убивает каждое сказанное им слово. Рома мне отвратителен, я ненавижу его каждой клеткой души! Я ненавижу себя, за то, что любила его и прощала! Пусть психотерапевты говорят, что я была не в себе, что меня долго и методично зомбировали, внушали роль жертвы, но я понимаю, что это не так. Я смирилась с таким отношением, я струсила, когда нужно было бежать и бороться.

— Мариночка, моя девочка...

— Ненавижу тебя, ненавижу! - выговаривая бью Рому в грудь, чтобы он отошел.

— Я сам себя ненавижу! - из его глаз текут слезы. Я бы могла им поверить, если бы не знала, что за зверь прячется за приятной внешностью. Все его эмоции неподдельные, он искренен в своих переживаниях, так же искренен он бывает, когда становится монстром не способным контролировать агрессию.

— Недостаточно сильно, если ты все еще жив! - злые слова пропитанные ненавистью, но я не жалею о них. Рома эгоист, он никогда не причинит боли себе. За любую даже самую мелкую обиду, которою он способен был разглядеть даже в шутке, он отомстит. Может пройти месяц, год... неважно, он отомстит. Отомстит так, что ты не захочешь больше с ним шутить.

— Ты стала злой, моя девочка...

— Я не твоя девочка! - раньше он меня так называл, мне нравилось. А теперь ненавижу каждое воспоминание, каждое слово, связанное с ним. Я каждый день пытаюсь отпустить прошлое, забыть, а тут появляется он.

— Марина, что мне нужно сделать, чтобы ты меня простила? Хочешь, встану на колени, - действительно падает на колени, пачкая свои светлые джинсы. В прошлом срабатывало. Еще он целовал мои ноги, плакал, просил прощения и говорил, что любит.

Чем дольше мы говорим, тем меньше я испытываю чувство страха, он трансформируется в злость.

— Никогда не появляйся! Это самое лучшее, что ты можешь сделать, - пока он стоит на коленях, я сбегаю. Оглядываюсь только возле дверей. Рома продолжает стоять на коленях у ворот, опустив голову. Его плечи содрогаются. Благодаря фонарям его силуэт хорошо видно. Во мне нет и не будет жалости к нему.

Забегаю в свой кабинет, не встретив никого по дороги. Вот и хорошо, сейчас мне нужно побыть одной, попробовать успокоиться.

Думала, заблокировав номер телефона Ромы, избавилась от него? Забыла, что он никогда не отступает от поставленных целей? Его цель - опять я! Он не исчезнет, продолжит меня преследовать.

Что толкнуло его спустя столько лет вновь появиться в моей жизни?

Я была самой послушной жертвой, а остальные сбегали после первых побоев?

Закрывшись в кабинете, забираюсь в кресло с ногами, поджав их под себя. Не раздеваюсь, меня всю трясет. Выпила бы кофе с коньком, но конька у меня нет. Да и нельзя решать проблемы с помощью психотропных и алкоголя - это путь в никуда. Мне это в первый год после трагедии втолковал психолог, который со мной работал.

Нужно поплакать, должно стать легче. Только не плачется что-то. Дрожь потихоньку отступает. Накатывает тяжесть. Не хочется думать ни о прошлом, ни о Роме. Прислонившись щекой к спинке кресла, закрываю глаза. Не знаю, сколько я так просидела. Мозг не выдержал нагрузки, мне кажется, я даже задремала. Встрепенуться заставил звонок мобильного телефона. В кабинете горит лишь светильник, я так и не включила верхний свет.

Тянусь за трубкой. Действительно задремала. Полдесятого, звонит Гудков. В такое время? Что могло случиться?

— Добрый вечер, Петр Олегович, - телефон ставлю на громкую связь, поднимаюсь с кресла, чтобы раздеться.

— Добрый? Не скажите. Марина Александровна, мало того, что вы не можете найти спонсоров, так вы еще установили запрет на незнакомые номера! Скажите мне, пожалуйста, как к вам могут дозвониться потенциальные спонсоры, которых мы к вам направляем? - с каждым словом все выше звучит его неприятный голос. - Вам звонили весь день, Марина Александровна! Вы хоть понимаете?..

— Петр Олегович, я не устанавливала никаких запретов и не понимаю, о чем вы говорите, - бессовестно перебиваю и вру. Если его не перебить, заведется, будет бухтеть долго и нудно. - Я проверю телефон, возможно, какая-то неисправность. А возможному спонсору нужно было дать рабочий номер телефона.

— Марина Александровна, - тянет недовольно. - Вы не забыли, что у каждого сотрудника должен быть номер телефона, по которому ему в любой момент можно позвонить?

— Я попробую разобраться в настройках и исправить глюк.

— Разберитесь, чтобы меня впредь не беспокоили по ночам! - он уже хочет сбросить звонок, но у меня есть еще один вопрос.

— А что за спонсор, Петр Олегович? - впервые встречаюсь с таким настырным спонсором, желающим помочь детям.

— Включите телефон и узнаете! - рявкнув, обрывает звонок.