Unknown

Глава 30

Марина

Услышав голос Влады, от радости едва трубку из рук не выпустила. Пока слушала длинные гудки, чуть с ума не сошла, воображение рисовало в голове страшные картины трагедии, которой, слава богу, не случилось!

Была бы Влада ребенком, на весь день бы ее в угол поставила и без сладкого оставила, но моя девочка уже выросла. Как бы тяжело это ни было осознавать, но она уже не ребенок, нужно это принять. В отличие от меня, племяшка встретила достойного мужчину, неудивительно, что все так быстро закрутилось.

Несмотря на «понятливость», племяшку я отругала. Она меня сильно напугала, а еще я соврала ее отцу. Хорошо, что с ней все в порядке, а если бы что-то случилось?

Влада извиняется, но я продолжаю играть роль плохого полицейского. В следующий раз она не забудет меня предупредить, что остается у Руслана. Арданов в своем репертуаре, забирает у племяшки трубку. Не нравится, что из-за него ругают Владу.

— Марина, это моя вина, — забывает поздороваться. На самом деле мне приятно, что он заботится о Владе и ее чувствах, не боится принять удар на себя.

— Меня должно успокоить твое признание? Ты хоть понимаешь, что я пережила, пока до нее не дозвонилась? — даже очень ответственным молодым мужчинам порой стоит напомнить, что, прежде чем поддаться срасти, нужно успокоить сумасшедших родственниц. — У Влады есть родные, которые очень за нее беспокоятся, — строгим тоном. Я бы нашла, что еще сказать, но Руслан, признавая свою неправоту, обещает, что лично будет меня обо всем предупреждать. Я верю, потому что этот мальчишка ни разу не нарушил данное мне слово. Его так воспитали.

Стоит подумать о том, кто в него вложил эти качества, как на глаза наворачиваются слезы. Попрощавшись быстро с Русланом, заканчиваю разговор. Отбросив трубку, зажимаю пальцами глаза, чтобы не разреветься. Месячные должны начаться, вот и сбоит мой гормональный фон. Раньше ведь тоже случалось, что я могла без причины разреветься, начать жалеть себя, вспоминая диагноз, свое одиночество или неудачное замужество. А тут — подумаешь... Просто влюбилась. Невозможно было не влюбиться в Ахмеда. Таких мужчин — один на полмиллиарда. А таких женщин, как я, точно не меньше, чем полмиллиарда. Неприятная арифметика. Мне больно, что у него были, а возможно, и продолжаются отношения с Ангелиной, а ей наверняка больно, что в его жизни появилась я. Мне хочется думать, что между ними все закончилось, но я настолько разочаровалась в мужчинах, что в каждом ищу недостатки. Мне страшно довериться. Страшно попасть в зависимость. Страшно влюбиться. Но, видимо, этот процесс уже необратим. Не получается выкинуть Ахмеда из головы. Он прочно там поселился. Пробрался не только в мысли, но и в душу.

В выходные к воспитанникам приезжают немногочисленные родственники. Всегда больно наблюдать за детьми, которых никто никогда не навещает. В их глазах застывшая боль и вечная печаль, а еще темная зависть и злость. В таких случаях нужен психолог, а у нас его теперь нет...

Нужно дать объявление и отправить запрос в центр занятости, может, кто-нибудь согласится прийти к нам.

К одному из воспитанников приходит подвыпившая бабушка. Бабушке чуть больше сорока, но выглядит так, словно ей глубоко за шестьдесят. У нас строгое правило — навещать детей в трезвом состоянии. Между дежурным воспитателем и посетительницей разгорается конфликт, в который я вынуждена вмешаться. Мне не хочется ее впускать, но я знаю, как важны нашим детям редкие частички родного тепла. Строго поговорив с неопрятной с виду женщиной, разрешаю недолгое свидание в присутствии воспитателя, предупреждаю, что в следующий раз не позволю увидеть внука.

— Спасибо... спасибо... — не дослушав слова благодарности, покидаю комнату. Она не поймет, что я переступила не только через правила, но и через свои чувства. Мне неприятно, что горе-родственники приходят к детям в непотребном виде. А те радуются даже этим крохам внимания, надеются, что скоро их заберут домой. Если и заберут, что хорошо будет их там ждать?

Не могу сегодня за всем этим наблюдать. Утерев в кабинете слезы, умываюсь холодной водой и убегаю в кафе, которое находится в двух остановках. Заказываю кофе и низкокалорийный десерт.

Мои сотрудницы каждый день возвращаются в свои семьи, а мне некуда пойти, чтобы переключиться, отвлечься, получить заряд энергии, ощутить любовь и поддержку. Тяжело наблюдать за детскими страданиями. За столько лет я не научилась абстрагироваться.

Передо мной так и не съеденное пирожное, чашка давно остывшего кофе, так я провожу два часа. Звоню Оксане, чтобы узнать, как дела в детском доме. Она сообщает, что все посетители ушли. Неудивительно: кому-то далеко возвращаться, а кто-то просто ходит к нам лишь отметиться. Есть у нас несколько мамаш, которые хотят восстановиться в родительских правах, вернуть детей. Только не всеми движет любовь к детям, есть те, кто не привык работать, надеется на государство и детские пособия.

Сажусь в такси, не успеваем отъехать, в кармане звонит телефон.

— Да, Оксана? — принимаю вызов. Мы ведь только что разговаривали. Что могло случиться за несколько минут?

— Марина Александровна, вас тут мужчина спрашивает, — сердце пропускает удар. Первая мысль — вернулся Ахмед.

— Не сообщил, по какому вопросу? — выдерживаю деловой тон.

— По личному, — понижая голос. Я догадываюсь, что мужчина стоит рядом.

— Пусть подождет, я скоро буду, — закончив звонок, убираю телефон в карман. Снова достаю, открыв в приложении зеркало, быстро оцениваю состояние прически и макияжа. Не мешало бы поправить, но с собой нет ни расчески, ни косметики...

Если «по личному», то это точно Ахмед. Те несколько минут, что я еду в такси, готовлюсь к разговору. Была трусливая мысль сбежать домой, но я ведь понимала, что Арданов не отступится. Да мне и самой хотелось с ним поговорить, разобраться в наших отношениях, если они есть.

Выхожу из машины. На улице холодно, а у меня ладошки потеют. Нервничаю, словно девочка, которая опаздывает на первое свидание. Роняю перчатки на крыльце, поднимаю и прячу их в сумку. Отряхнув обувь, тщательно вытираю подошву о тряпку на входе, технички не обязаны ходить за мной и протирать мокрые следы.

Вхожу в вестибюль, расстегивая пуговицы пальто. Так и застываю. Увидев мужчину, который меня ждет с букетом цветом, не могу скрыть разочарования. Почти никто из моих сотрудников не знаком с Романом, поэтому его запустили! Я очень зла! Одно дело поджидать меня у забора, совсем другое — вторгаться сюда...