Яд

2

Утром следующего дня её разбудили в несусветную рань — около семи утра. За окном было ещё темно, лишь кусочек неба был окрашен в нежный серо-розовый цвет там, где скоро должно было показаться солнце.

— Мадам, мадам, — повторяла служанка, тряся её за плечо. — Вам пора вставать.

Кэтрин с трудом разлепила глаза и непонимающе уставилась на незнакомую девушку, пытаясь вспомнить, как очутилась здесь и что от неё хотят.

— Мистер Дегри велел передать Вам, что корабль отправляется через час, так что Вам нужно поторопиться.

Роберт, — имя вспыхнуло в голове у Кэтрин, мгновенно расставив всё по своим местам. Да, он же говорил, что они уезжают из Англии к нему, во Францию. Нор-Па-де-Кале, вроде бы, а вот название города она не могла припомнить.

С недовольным стоном она встала, тело протестовало и всё ещё болело после вчерашнего дня. Кое-как умыв лицо, Кэтрин попросила служанку помочь ей ополоснуться, и та поспешно убежала на кухню за горячей водой.

Кэтрин избивалась от платья, с отвращением подумав, что придётся снова влезть в него. Вчера утром, напуганная причитаниями миссис Фрай — кстати, она ведь так и не узнала, нашли ли Энджелу — она надела первое, что попалось под руку. Не самое удачное платье из её гардероба, теперь к тому же испачканное грязью и кровью. Хорошо, что оно тёмного цвета, и пятна не бросаются в глаза. Рукав порван, манжеты — траурного серого оттенка. Фу!

Служанка принесла ведро с водой, но, бросив на неё взгляд, замерла на месте.

— Святый Боже, мадам, кто же Вас так?! — не сдержала она возглас удивления.

Кэтрин, не понимая, посмотрела на неё, а затем перевела взгляд на себя.

— Ох, — только и сказала она.

Ну, рука у неё болела и была темно-синего цвета ещё вчера. Но теперь она обнаружила ещё отпечатки ладоней на рёбрах, и лиловый подтёк на ноге у бедра. Ну, и распухшая лодыжка, на которую она так неудачно упала… Вот это картина! Зрелище не для слабонервных. Ах, да, не забудем ещё про синяк на всю щёку.

— Да… — пробормотала Кэтрин сама себе. — То-то у меня всё болит.

— Немудрено, — подтвердила служанка.

Стараясь не смотреть на синяки, девушка помогла Кэтрин ополоснуться и снова одеться. Затем Кэтрин велела причесать волосы, хоть немного привести в порядок растрепавшиеся кудри, как всегда закрутившиеся от влажности тугими мелкими колечками. В зеркало смотреть совсем не хотелось.

— Мистер Дегри велел принести Вам завтрак, мадам, — сообщила ей служанка.

— Да, спасибо. Принесите чаю и что-нибудь лёгкое, я не очень голодна.

— Слушаюсь.

Кэтрин быстро проглотила чашку чая и съела сэндвич с курицей, без особого аппетита — она слишком плотно поужинала. Но ей предстоит долгая поездка, и не стоит отправляться в путь на пустой желудок. Кстати о желудке… Она ведь никогда не плавала на корабле. Может, зря она поела. Ладно, скоро всё станет ясно.

Кэтрин медлила у двери, вертя в руках несессер. Она понимала, что выглядит устрашающе в потрёпанном платье, с распухшей щекой, и боялась, что Роберт, взглянув на неё при свете дня, будет неприятно поражён. Вчера он, возможно, был слишком взволнован, и потому не придавал значения её ужасающему виду, но сегодня уже новый день…

В дверь постучали.

— Кэтрин, нам пора, — услышала она голос Дегри.

Стиснув в руках несчастный несессер, глубоко вдохнув, Кэтрин открыла дверь и вышла. Она опустила голову, чтобы локоны упали на лицо, закрывая его хотя бы на первые секунды.

Дегри встретил её молча, и, простояв в тишине с полминуты, Кэтрин робко подняла глаза, опасаясь увидеть на его лице ужас и скрытое — он ведь джентльмен — отвращение. Тёмно-синие глаза смотрела на неё в упор, и от этого взгляда сердце забилось так, что она ощущала его где-то у горла.

— Доброе утро, — кое-как выжала она из себя заготовленное приветствие.

Он молча протянул ей что-то. Машинально она взяла это, заметив, что он быстро отдёрнул руку, чтобы — не дай Бог! — не прикоснуться к ней. Снова опустив глаза, Кэтрин обнаружила, что он дал ей тёплую пелерину, отделанную по краям мехом, и вуаль. Чувство благодарности затопило её, даже слёзы навернулись. Она оделась и с облегчением скрыла лицо под густой вуалью. По крайней мере, она никого не будет пугать.

— Нам пора, — тихо проговорил он, и у Кэтрин по телу прошла дрожь от звука его голоса.

Теперь она могла безбоязненно смотреть на него, не опасаясь, что вызовет отвращение своим видом, и воспользовалась этим преимуществом. Дегри, чуть отойдя в сторону, пропускал её вперёд, чтобы она спустилась по лестнице со второго этажа гостиницы. Кэтрин послушно пошла, то и дело искоса поглядывая на него.

Видимо, он уже расплатился, потому что они не задержались ни на секунду. У дверей их ждал кеб. Кэтрин села внутрь, а Дегри устроился рядом с кэбменом. Он очень старался избегать даже намёка на контакт с ней, и это печалило Кэтрин.

Они быстро добрались до порта. Кэтрин порадовалась, что Дегри позаботился о том, чтобы у неё была тёплая меховая пелерина, а не продуваемое всеми ветрами пальто, так как было почти морозно. Как часто случается в марте, за одну ночь оттепель сменилась заморозком, лужи замерзли и хрустели под ногами льдинками. Кэтрин закуталась поплотнее.

Они подъехали к небольшому пассажирскому судну, на боку которого красовалась полустёртая надпись "Катарина". Внезапно Кэтрин охватил испуг — она никогда ещё не плавала по морю, только по рекам, да и то недолго. Непроизвольно она подняла глаза на Дегри, ища поддержки. Трудно сказать, понял ли он, в чём именно состоит её сомнение, но смотрел сочувственно и очень тепло. От этого Кэтрин сразу почувствовала себя лучше, даже почти забыла о ноющей боли в лодыжке.

Капитан, дожидавшийся немногочисленных пассажиров, помог ей подняться, Дегри взошёл на борт следом за ней. Кэтрин, искоса поглядывая на Роберта, заметила, что он постоянно оглядывается по сторонам. Поняв, кого он высматривает, она почувствовала холодок по спине.

— Прошу Вас в каюту, мадам, — вежливо предложил ей капитан, гостеприимно указывая рукой направление, в котором следовало идти. Кэтрин обернулась, ища Дегри. Тот, оказывается, стоял совсем рядом и кивнул в ответ на её невысказанный вопрос. Словно угадал — в который раз! — её мысли.

Судно было не новое, дощатая палуба поскрипывала и покачивалась под ногами. А ведь они ещё стоят у причала! Кэтрин очень беспокоилась, не окажется ли у неё морской болезни. С её-то везением, это вполне вероятно. Хороша же она будет, если проведёт всю поездку зелёная, мучаясь от тошноты. Как будто её устрашающего внешнего вида не достаточно.

— Прошу, мадам, — капитан открыл перед ней дверь в небольшое помещение, в котором она увидела кровать, привинченные к полу столик и небольшой сундук. На потолке висела лампа, которую капитан зажёг. Кэтрин, немного смущённая теснотой, вошла, стараясь ничего не задеть, и села на кровать, так как больше сесть было некуда. — Это самая лучшая каюта на нашем корабле, — гордо сообщил ей капитан.

Кэтрин неуверенно улыбнулась, но, вспомнив, что из-за густой вуали этого никто не видит, кивнула и пробормотала что-то невнятное, что могло сойти за одобрение. Капитан пожелал ей хорошего путешествия и откланялся.

— Не Бог весть что, — услышала она голос Дегри. Он стоял у двери в каюту, небрежно опираясь о косяк. — Но эта посудина доставит нас во Францию, и сделает это быстро. Так что неудобства придётся пережить.

— Да нет, — поспешила успокоить его Кэтрин. — Всё в порядке. Немного тесно, но это не страшно.

Он смотрел на неё, чуть заметно усмехнувшись её словам и слегка покачав головой, словно не очень поверил в заверения.

— Вот, возьми, — сказал он, протягивая ей бумажный свёрток. — Я не знал, что тебе нравится, поэтому взял то, что читает Елена. Надеюсь, это поможет скоротать время.

Он поставил свёрток на кровать, и Кэтрин с интересом заглянула внутрь. "Ночь во Флоренции" Дюма. Самый новый его роман! С ума сойти!

— Откуда ты это взял? — с восхищением спросила она, поднимая на Роберта взгляд, снова позабыв, что вуаль скрывает её лицо.

Дегри посмотрел на неё с удивлением и ответил, пожав плечами:

— Ну, послал мальчишку в книжную лавку. Ты не любишь Дюма?

— Обожаю, — заверила его Кэтрин.

Дегри хмыкнул и снова чуть покачал головой. Кэтрин не поняла — одобрительно или нет.

— Значит, я угадал. Прекрасно, у тебя будет, чем заняться. Переезд не займёт много времени, но несколько часов у тебя есть. Если что-то захочешь — позови меня или капитана.

Он развернулся, чтобы уйти, и Кэтрин воскликнула:

— А ты? Где ты будешь?

Он остановился и, полуобернувшись, ответил:

— Подышу воздухом.

Не задерживаясь, чтобы выслушать её возражения, Дегри закрыл дверь. Кэтрин хмуро уставилась на книгу в руках. Несколько часов в тесной каюте, с вероятностью морской болезни — прямо скажем, не мечта. Однако вариантов не было, и она, забравшись с ногами на кровать, укрывшись пледом и кутаясь в пелерину, открыла роман.

Она, конечно, ощутила, когда они тронулись в путь. С беспокойством прислушиваясь к себе, ожидая приступа тошноты или проблем с желудком, Кэтрин прождала с полчаса, и потом пришла к выводу, что всё в порядке. Она пыталась сосредоточиться на книге, но что-то подспудно тревожило её, мешая и отвлекая от прозы знаменитого француза. Прошло ещё полчаса, и Кэтрин, отложив роман, уставилась на дверь, словно гипнотизируя её взглядом. Роберт столько раз предугадывал её желания, может, и сейчас почувствует, что она думает о нём. Но дверь оставалась закрытой.

Кэтрин стало совсем не по себе. Она попыталась вчитаться ещё раз, но абсолютно безуспешно. Перед глазами, вместо строчек, стояло его лицо. Вздохнув, она встала, поправила пелерину, накинула вуаль и решительно вышла. Её сразу же охватило порывом ветра, и она поёжилась. Серое небо, сизо-серое море, солёный запах и очень свежий бриз плюс постоянное покачивание палубы и поскрипывание деревянной обшивки — она с минуту постояла, прислушиваясь к ощущениям. А, пожалуй, это совсем неплохо, — подумала она. Так необычно. И не так уж страшно.

Она обернулась вокруг, пытаясь понять, где искать Роберта, и мгновенно обнаружила его высокую фигуру. Он стоял совсем недалеко, опершись о борт. И смотрел на неё. Она медленно пошла к нему, заметив, как едва заметно приподнялись уголки его губ, и глаза свернули лёгкой насмешкой, словно он получил подтверждение каким-то своим мыслям.

— И давно ты здесь стоишь? — поинтересовалась Кэтрин, тоже чувствуя, как улыбка появляется у неё на лице.

— Давно, — ответ Дегри был, как всегда, лаконичен.

— Замёрз? — он был одет в светло-серый сюртук, выглядевший совсем лёгким. Ветер трепал его волосы. Правда, он, казалось, даже не замечал этого.

— Кэтрин, чтобы я замёрз, нужно нечто большее, чем Ла-Манш в хорошую погоду, — ответил Дегри с уже заметной насмешкой. Он отодвинулся, когда она подошла, давая возможность держаться за поручень. Кэтрин отметила, что его, казалось, совсем не беспокоит качавшаяся под ногами палуба, так как движения его не потеряли плавности.

— Но если ты замёрзнешь, скажи мне сразу. Не желаю становиться причиной болезни. По-моему, я и так сделал в этом смысле вполне достаточно, — на последних словах его голос посерьёзнел.

Кэтрин пожала плечами.

— Я не знаю, что ты имеешь в виду. Но если это на счёт многочисленных синяков — то они вовсе не все из-за тебя, даже и не мечтай. Кажется, в основном, Елена постаралась. Она в тебя такая сильная?

Дегри слабо улыбнулся и не ответил. Кэтрин поняла, что лучше не трогать эту тему. Вероятно, он переживает из-за ссоры с дочерью. Ссоры, причиной которой стала она, Кэтрин.

— Расскажи мне что-нибудь о себе, — попросила она.

— Лучше ты расскажи мне что-нибудь, — возразил Дегри. — Всё, что касается меня, ты скоро и так узнаешь, хочешь ты того, или нет. Боюсь, даже слишком много.

— Но что тебе рассказать? — Кэтрин была в замешательстве. — По сравнению с тобой и твоей семьёй, я совершенно обычная.

— Всё, что угодно, — подбодрил он её. — Мне интересно.

У него странный способ изъясняться, — подумала Кэтрин. Это не похоже на вежливо-отстранённую светскую галантность, скорее, это похоже на то, что он искренно высказывает свои мысли. Не пытаясь их скрыть или замаскировать. Она не привыкла к такому: всем есть, что скрывать, и все всегда недоговаривают, умалчивают, вкладывают двойной смысл в слова. Это нормально. Это и называется светской беседой. Но с ним ей хотелось забыть про все правила, вложенные в голову с детства. Хотелось быть собой, а не говорить заезженные банальности.

— Ну, я родилась в Норидже. Мой отец — пастор в церкви святого Григория. У меня трое братье и две сестры. Что ещё?

— Драгон говорил, ты неудачно вышла замуж… — Дегри внимательно смотрел на неё, словно готовый отступить в любую минуту.

— Ах, да. Но, знаешь, это совсем неинтересно. Просто я была совсем юная, и не очень понимала, что делаю. Зато у меня есть Элисон, — мысль о дочери заставила Кэтрин заулыбаться. — Интересно, она понравится тебе?

Она пристально смотрела на его реакцию. Он не отвёл глаза, но Кэтрин так ничего и не поняла. Это немного обескуражило её.

— Ты веришь в судьбу? — вдруг спросила она.

— В смысле, что каждому из нас свыше предначертано что-то, что мы не можем изменить? — в голосе Дегри она почувствовала насмешку.

— Ты, что, не веришь в Божий промысел? — Кэтрин широко раскрыла глаза, неверяще смотря на Дегри.

— Нет, конечно, — последовал ироничный ответ.

Она изумлённо смотрела него.

— Почему?

— С чего бы начать? Возможно, с того, что я не верю в вашего бога.

— Почему?

— Потому что у нас, например, не сохранилось никаких преданий об Иисусе из Назарета. Потому, что ваша библия — странный сборник противоречивых легенд, в которые сложно поверить. То ваш бог ведёт себя, как капризный ребёнок, требуя ничем не оправданных жертв, то, вдруг, посылает сына на мучительную смерть ради сомнительной затеи спасения человечества, которое и без того живёт припеваючи. Откровенно говоря, идеи некоего Дарвина, о котором я совсем недавно узнал, кажутся мне намного более разумными и оправданными.

Кэтрин смотрела на Роберта во все глаза. Она видела, что он говорит искренне и убеждённо, хотя и не без иронии и пренебрежения, словно о чём-то не очень значительном, так, о пустяках. Конечно, ей, дочери англиканского священника, его слова казались ужасным богохульством.

Она покачала головой.

— Ты бываешь так… высокомерен. Это отпугивает людей.

Дегри пристально смотрел на её лицо, скрытое вуалью, словно пытался прочесть что-то. Усмехнувшись, он вздохнул и сказал примирительно:

— Я просто ответил на твой вопрос, Кэтрин. Я не собираюсь убеждать тебя в чём-то. Думаю, — с улыбкой прибавил он, — это просто невозможно, раз уж твои родители воспитали тебя в твёрдой уверенности, что добрый дядя на небе заботится о тебе.

Снова неприкрытое презрение к её вере. Кэтрин расстроено отвернулась и уставилась на волны. Прекрасное и величественное зрелище, которым она так легко пренебрегала, чтобы смотреть на того, кто насмехается над верой её отца.

Дегри молчал, Кэтрин ощущала на себе его напряжённый взгляд, но ей было грустно и не хотелось говорить. Он чуть придвинулся к ней и сказал совсем другим голосом:

— Если бы ты видела то, что видел я, Кэтрин… Реки крови и нагромождение несправедливостей. Я сам совершил массу ужасных поступков, но никто не покарал меня. Более достойные мертвы, а я жив, у меня двое детей. Где же в этом хаосе Божий промысел?

Тронутая искренностью его тона, Кэтрин снова повернулась к Дегри. Его слова странным образом не вязались с внешностью: он выглядел таким молодым, лишь взгляд ставших совсем тёмными глаз выдавал его.

— Может, Провидение в том, что мы с тобой встретилась? — тихо спросила Кэтрин, развернувшись к нему всем телом и придвинувшись ближе, так что расстояние между ними стало меньше метра.

Дегри мгновенно отступил, на его лице появилась саркастическая усмешка.

— Ну, и за что тебе, прекрасной женщине и доброй христианке, такое сомнительное счастье?

— Но ты же спас меня от того, что хотел сделать Кингсли. Ты утверждаешь, что он намеревался убить меня. Неужели ты совсем не гордишься своим поступком?

— Кэтрин, то, что тебе видится актом героизма, на самом деле является огромной глупостью и безответственным потаканием моим инстинктам.

— Ты жалеешь, что не дал ему закончить то, что он планировал? — резко спросила Кэтрин с нескрываемым упрёком и обидой.

Дегри замолчал, хмуро смотря на волны. Кэтрин почувствовала, как ледяной холод закрадывается в сердце, сжимая его в тиски.

— Нет, — наконец ответил Дегри. — Я бы и сейчас поступил так же. Вопрос лишь в мотивах, о которых я говорил тебе, да только ты упорно игнорируешь мои слова. Я ничем не лучше Драгона, со мной ты не в меньшей опасности. И то, что я старше его и лучше умею держать себя в руках, будет мало значить, когда настанет твой час. Как ни смешно звучит, я намного более опасен. Я убил много таких, как ты. Ты даже не можешь представить себе, сколько. Так что не надо провоцировать меня, не надо приближаться и смотреть влюблено. Помоги мне не навредить тебе, Кэтрин.

Он говорил так страстно, что Кэтрин почувствовала, что хочет прижаться к нему. Его голос пьянил, глаза не отпускали её ни на секунду. Она, не отдавая себе отчёта, сделала шаг к нему.

Дегри мрачно рассмеялся, отступая и упираясь спиной в стену.

— Тебе, должно быть, холодно, — услышала она сквозь пелену, застилавшую разум. — Возвращайся в каюту.

Это прозвучало как приказ, холодно и жёстко. Очарование момента было нарушено, Кэтрин пришла в себя. В самом деле, ветер продувал её, кажется, насквозь. Солёные брызги долетали до палубы. И всё же, ей не хотелось уходить… от него. И она упрямо покачала головой. Дегри снова неприятно усмехнулся.

— Ну, тогда я уйду. Если так хочешь, можешь ещё постоять и полюбоваться на море.

Он круто развернулся и ушёл так быстро, что Кэтрин и слова сказать не успела. Эта его способность появляться и исчезать практически мгновенно просто выводила её из себя!