Ядовитый Факультет. Фея, которую вы заслужили

Глава 42. Посмертный сюрприз

В моих жилах вскипал свет. Внезапное беспричинное счастье обрушилось на меня всей своей лучезарной массой, и крылья раскрылись сами собой.

Я больше не нуждалась в поцелуях. Мои крылья расправились без стимула извне, и это означало только одно: недостающая часть Нойты наконец-то найдена, успешно ассимилирована, встроена, подогнана под сущность крылатой. И эта часть — энергия дракона.

Хорошо хоть, не сам дракон, подумала я.

И к вящей оторопи тётушек-вязальщиц, расхохоталась от избытка переживаний. А затем без усилий взмыла к сводчатому потолку. Отверстия наружу там, конечно, не было, но в новом, дополненном, состоянии для меня больше не существовало преград, и я пролетела сквозь потолок навстречу разгорающемуся утру. Помедлила, прислушалась. Дом сыщика всё ещё ходил ходуном стараниями Инычужей и Сио Лантия.

Судя по всему, они обнаружили на цокольном этаже тайный ход, которым меня притащили в пещеру, и ринулись по следу.

Мне понравилось проходить сквозь стены, поэтому я попробовала снова. Ощущения непередаваемые. Ты вроде бы призрак, но вместе с тем тебе доступно взаимодействие с любым физическим телом, твоё сердце исправно стучит, а пульс выдаёт ритмы в пределах общепринятой нормы. И да, крылья. Проникнув в дом детектива со стороны прихожей, я долго разглядывала их в ростовом зеркале. Они, как и у Кагаты, теперь светились чистейшей белизной. Ну, красота.

Мой слух, кажется, обострился. Хоть я и была довольно далеко от места текущих событий, слышалось всё так, словно происходило за тонкой перегородкой. Инычужи голосили на ультразвуке. Сио Лантий гонялся за тётушками, пока не поймал одну, другую, третью, пока не забросил их… Что опять за всплески на глубине? …В колодец?

Мне надоело гадать, какая участь постигла предательниц Пуйо, и я проделала путь по зловонному туннелю во второй раз. Сио Лантий чувствовал себя героем-мстителем. Он кривился от интенсивности ароматов, источаемых колодцем, и отряхивал руки в знак свершившегося возмездия.

— Ты что тут устроил? — ужаснулась я.

— Нойта! — воскликнул напарник, и его лицо в свете моих собственных крыльев озарилось удивлением.

— Нойта! — обомлели Инычужи.

Небываль-из-Пустоши пристроилась в воздухе рядом с левым крылом, щуря свои совиные глаза от яркого света. Пересечень в молитвенном жесте сложил попарно все четыре руки. Вор-Кошмарник чуть челюсть на пол не уронил. А Путеводная Нить лишь тонко, загадочно улыбнулась.

— Ты нашла себя, — выдохнул Сио Лантий. — Не буду спрашивать, как. Давайте лучше выбираться отсюда.

Он был прав, задерживаться не стоило. Но как только мы направились к выходу, из чернильного коридорного зева в пещеру вдруг выбежал тыквоголовый, который караулил меня в зале за шторой и чуть было не попортил мой рассудок. Ломаясь и корёжась, словно на последней стадии какого-то смертельного заболевания, он с перебоями, как неисправная голограмма, переместился к колодцу и прыгнул туда, ни секунды не колеблясь.

А затем вдалеке послышалась возня. Сложно сказать, на что она была похожа. Представьте себе полчища обезумевших крыс, которых служба дератизации решила массово потравить. Вообразите сотни единиц взбунтовавшейся техники, которая отказалась подчиняться человеку и беспорядочно несётся, чтобы совершить переворот. И всё это скопище визжит, пищит, скрежещет и издаёт ещё столько леденящих кровь звуков, что твои ноги буквально прирастают к полу.

Хорошо, если помимо ног имеются крылья. А что делать тем, у кого их нет?

Я замахнулась на Сио Лантия, чтобы он обзавёлся парочкой чёрных полупрозрачных, усадила себе на плечо Путеводную Нить и велела ей держаться крепче, подхватила под руки Пересеченя. А Вор-Кошмарник сам, без персонального приглашения, вцепился в штанину Сио Лантия, и мы дружно взмыли под потолок.

Задержись мы внизу хоть на секунду, и не исключено, что от нас осталось бы мокрое место. И узкого устья коридора в пещеру беспорядочной массой хлынули тыквоголовые. Они были скрючены, согнуты, сломаны под самыми разнообразными углами, их раздутые тыквенные физиономии погнили, и создавалось впечатление, что эти чудовища вот-вот прямо здесь и разложатся окончательно и бесповоротно.

Однако они, похоже, строго условились провести собственные похороны как можно ближе к ядру планеты, поэтому, не соблюдая очереди, стремглав бросались в колодезную яму. Поток долго не иссякал. Мне уже стало казаться, что у колодца нет дна и он способен вместить какую угодно прорву тыквоголовых.

Тех, кто ими управлял, не стало. Сгинули те, благодаря кому в уродливых монстрах теплилась жизнь, и они из последних сил рвались к пещере дракона, чтобы присоединиться к своим хозяйкам в их небытии. Тут я начала подозревать, что именно Мастер Хаги Тко проложил тайный ход и вырыл колодец — причём уже понятно, для каких целей.

Дракон с самого начала рассчитывал избавиться от врага у себя дома, кем бы враг ни был.

И когда наплыв тыквоголовых подошёл к концу, у каждого из нас родилось много мыслей на этот счёт.

— Уф, — сказал Вор-Кошмарник, цепляясь за ногу Сио Лантия. — Уф, уф, уф, жуть-то какая! Первоклассный кошмар, Нойта. Я надеюсь, у тебя будут замечательные, вкусные сны. Только спи, пожалуйста, в своей комнате. И чтобы без этого товарища…

Он недобро глянул на своего спасителя, и Сио Лантий без лишних мук совести по справедливости стряхнул неблагодарного на пол. А потом приземлились и остальные. Я аккуратно спустила Пересеченя — он был молодец, не дёргался и не ныл, что устал висеть.

Путеводная Нить так вообще ощущалась невесомым пёрышком. Она отчего-то вдруг чмокнула меня в щёку, хотя за нею вовек не водилось нежностей, и легко соскользнула с моего плеча, чтобы прогуляться пешком.

— Отчаливаем! — скомандовал Сио Лантий и, поёживаясь не то от холода, не то от пережитого страха, двинулся обратно по коридору.

Мы вновь вернулись в зал с террариумом. За стеклом горела подсветка, но ветки и лианы выглядели удручающе одинокими без хамелеона. Какая жалость, думалось мне, до чего досадная потеря. Если бы хамелеона не убили, я бы не напиталась драконьей силой, а значит, никогда бы не нашла недостающую часть себя, этот проклятый пропуск в Цитадель Мучений и Дивный Мир. Ох, ну за что? За что?..

Мы понуро шагали домой, оставив позади ужасы сегодняшней ночи. Солнце робко выглядывало из-за крыш, словно бы спрашивая: освещение тут нужно или вам без разницы?

По правде, я понятия не имела, как рассказать сыщику, что Геннадия с нами больше нет, особенно зная о его привязанности к этому зверю. Сомнений касательно того, поправится ли сыщик вообще, у меня даже не возникало, ибо я была носителем его запасной энергии, и эта энергия бурлила в жилах, как вода в ручьях Изобилия.

Но что-то во мне словно перегорело. Что-то будто сломалось, испортилось, поблекло. И я не могла понять, что со мной происходит.

Инычужи унеслись вперёд, и мы с Сио Лантием тихо шли вдвоём по мощёной булыжником улочке Дворцов. Дремали статуи и птицы на статуях, спали окна домов, и неуверенные солнечные лучи блуждали по черепице крыш. Курортный город — пока ещё обласканный теплом ранней осени — нежился в безмятежном утре.

Ранняя осень, говорите? Температура на термометре выше среднего? Тогда чего ж меня так знобит?

Над нами будто тучи сгустились. Я обхватила себя за плечи, и мои зубы отчётливо стукнули. Сио Лантий рядом тоже почувствовал перемены.

— Или мы оба с тобой одновременно подхватили простуду, — сказал он, поглядывая на мою реакцию, — или же погода и вправду дала сбой.

Напарник вдруг протянул руку, и на его ладонь спустилось несколько снежинок.

— Снег? — окончательно замерзая, удивилась я.

— Давай скорее домой.

Сио Лантий непререкаемо сцепил мои пальцы со своими (что у него, что у меня — сущие ледышки) и перешёл на бег. Мы ворвались в гостиную, где расторопный Пересечень уже повключал батареи, напялил на себя шерстяной свитер и приготовил для нас цветные пледы с согревающим чаем. Закутавшись в один такой цветной плед, Вор-Кошмарник со злобным видом восседал на диване и сетовал на климат.

— Перекос у них там какой-то, в министерстве погоды, — хохлясь, высказалась Небываль-из-Пустоши, и прикрыла крылом Путеводную Нить, которая мёрзла не хуже остальных.

Тем временем за окном разбушевалась настоящая вьюга. Те несколько снежинок, которые растаяли у Сио Лантия на ладони, всего за какую-то четверть часа превратились в обезумевшую стихию.

— Зима у нас, что ли? — содрогнулась Путеводная Нить и полезла поближе к Небывали, зарываясь в её мягкий пух.

Мы стояли и подавленно молчали, глядя на происходящее снаружи. Стремительно потемнело, поэтому Пересечень зажёг свет, и в гостиной окончательно воцарился уют.

— Пойду приготовлю яблочный пирог, — сообщил наш повелитель кухни и отправился замешивать тесто.

Я же не сводила глаз с окна — но ровно до тех пор, пока моё внимание не привлекла гирлянда. Прозрачные провода, рельефные насыщенно-оранжевые лампочки в виде ухмыляющихся тыковок… Горели почти все. Все, кроме последней. Видимо, там был нерабочий светодиод.

— Это кто повесил? — спросила я.

Присутствующие по очереди развели руками, лапами и крыльями, пожали плечами и помотали головой. Даже Ли Фаний Орл, который покоился на софе под одеялком, пробормотал во сне что-то малопонятное с частицей «не». Идёшь на поправку, драконище, подумала я.

Но всё же, в честь чего иллюминация? А главное, кто зачинщик? И почему лампочка не горит?

Такая безобидная вещь, как неисправный огонёк гирлянды, настораживала. Любая мелочь, которая хотя бы отдалённо походила на тыкву, настораживала. Отсутствие автора вышеописанного безобразия — настораживало.

Но меня доконали ночные приключения, спать хотелось невыносимо, а есть — прямо-таки зверски. Поэтому я отправила логику со здравым смыслом в отпуск и вместе со всеми, за вычетом сыщика и Птицы-Весень, уселась лопать яблочный пирог, как только тот прибыл из духовки.

Пышный, румяный, источающий соблазнительные ароматы, он почти никого не оставил равнодушным. Мы уписывали его за обе щеки, и только Небываль-из-Пустоши отказалась, заявив, что не переносит мучного. И яблочного тоже. Пересечень на это оскорбился и пошёл выяснять с кото-птичкой отношения. Но мне уже было не до того.

Покончив со своей порцией, я дотащилась до двери на втором этаже и без сил завалилась на кровать.

Снежная буря не стихала всю ночь. Сио Лантий завернулся в три одеяла и меня завернул, батареи едва спасали. А утром я проснулась разбитая, с отчётливым ощущением потери, словно ушло из этого мира что-то нужное и важное.

Осень была украдена. Это стало ясно на следующий день, когда сквозь заиндевевшее стекло мы не разглядели ничего, кроме бесконечной белизны снега, покрывшего курортный городок Сеа толстым слоем.

Нашу раннюю осень бессовестно спёрли, и я даже догадывалась, кто. Вязальщицы Пуйо, чтоб им на дне колодца свариться! Впрочем, с ними и без того уже наверняка случилось всё самое плохое. А в качестве расплаты они обчистили нас, жителей Мережа, как последних дураков. И прикарманили не деньги, не драгоценности, а время.

Сио Лантий дошёл до того же вывода своим умом.

— Когда я их в колодец кидал, они всё вопили мне, чтобы не смел их трогать, потому что они какие-то там Пуйо, и в случае их смерти нас ждёт неприятный сюрприз. Так вот он, оказывается, каков сюрприз! Извини, Нойта, наверное, мне не стоило рубить с плеча. И вы, ребята, извините.

— Ерунда, — уверили «ребята» из разных углов гостиной.

— Могло бы быть и хуже, — утешила напарника я.

— Только вот в пустошь теперь не слетаешь, — нахохлилась Небываль на спинке кресла. — А у меня там демоны не ловлены.

— И в сон жутко клонит, — зевая, пожаловалась Путеводная Нить, после чего лениво забралась внутрь мотка пряжи, из которого Пересечень вязал себе носки.

Носки с волосами Путеводной Нити. Укажут дорогу из любого ада, будь то зачарованная улица Угловая, непроходимые лесные дебри или даже земля безводная по ту сторону жизни. Я поразмыслила, попросила Нить какое-то время из мотка не вылезать, а Пересеченя — отдать эту вязаную пару мне.

— Больно смотреть на тебя, — заявил мне тот. — Совсем ты, Нойта, похудела. Одни глаза. И синяки под глазами. И гирлянда мне тоже не нравится. Почему её до сих пор не сняли?

Я глянула на гирлянду, и в груди ёкнуло: вторая лампочка в виде ухмыляющейся тыквенной башки перегорела. С чего бы это, а?

Сио Лантий подошёл к розетке, чтобы вынуть вилку и выключить гирлянду, однако обнаружилось, что она работает не от электричества.

— На батарейках, что ли? — пробормотал напарник, окидывая провода взглядом в поисках блока, куда могли бы вставляться батарейки. Так и не нашёл.

— Ижи-существа собирались устроить проводы осени, но погода резко изменилась, — сказал Вор-Кошмарник. — Поэтому проводы перенесли на сегодня. Давайте сходим и Нойту нашу сводим, мне она тоже страх как не нравится. И о гирлянде спросим. В лесу много мудрых тварей.

— Кошмарник дело говорит, — изрекла Небываль. — А что с Птицей-Весень делать? Как она там, вообще?

И тут я осознала, что на протяжении ночи, пока мы с Сио Лантием мирно сопели в кровати под тонной одеял, Птица-Весень не издала ни звука.

Всей честной компанией мы ринулись по пожарной лестнице на второй этаж. И буквально приросли к подоконнику, где стояла клетка.

Птица-Весень совсем почернела. От перьев, которые она сбросила на жестяное дно, остался лишь пепел. Её клюв словно бы истончился и стал напоминать длинную штопальную иглу. А в маленьких глазах — помутневших, тусклых — засела такая неистовая злоба, что, лишь взглянув в них, я почувствовала, словно мое сердце раскололось надвое.

Птица-Весень мелко дрожала всем своим беспёрым тельцем, злоба волнами ходила у неё под кожей, и другой на нашем месте уже бросился бы её лечить, но мы с Инычужами отлично знали: так бывает каждый год и каждую зиму. Просто на этот раз зима грянула, как гром среди ясного неба. И у нас, и у Птицы-Весень отобрали время на подготовку, моральную и физическую. Поэтому теперь мы немилосердно мёрзли, а Птица — содрогалась.

— Надеюсь, она выдержит, — проронила Путеводная Нить.

— Давайте её тоже на проводы возьмём, — с искренним желанием помочь предложил Вор-Кошмарник.

— Ну и кто будет нести клетку? — взъелся на него Пересечень. — Ты? Лично мы, хоть у нас и четыре руки, на такое точно не отважимся. Предлагаю позавтракать и, как следует, всё обдумать. Да и Нойте надо спешить. Занятия никто не отменял.

Я бы с превеликим удовольствием проверила входящие (от Кагаты, например, или от профессора), если бы мой новенький серк-ри не почил с миром в пещере, где его растоптали тыквоголовые.

— Сио Лантий, будь другом… — начала я. Но тот проявил догадливость и связался с Деусом Нимом, не дожидаясь просьбы с моей стороны.

Профессор в сообщении настоятельно советовал, чтобы в академию Нойта сегодня не шла. Ни Нойта, ни Кагата, ни кто-либо ещё. Город парализовало. Дороги замело. Ледяной коркой сковало колесо обозрения и обложило пирс. И что случится дальше, оставалось лишь гадать.