Ядовитый Факультет. Фея, которую вы заслужили

Глава 47. Последний день

Сио Лантий наследил в моей спальне и здорово испачкал ванную, зато отмылся сам и кое-как изничтожил рыбий запашок, которым он успел пропитаться.

— Рыба Наверро проплывала мимо, никого не трогала, — повествовал он в гостиной час спустя. — И тут мне голосок в голове так настойчиво говорит, мол, лови её. Не пойму, что на меня нашло. Взял и поймал. Вцепился намертво. А рыба возьми — и исчезни. Она впиталась в меня, представляешь! — с круглыми глазами рассказывал он.

— Значит, и твоя миссия теперь выполнена, — заключила я. — Профессор уже знает?

— Знает, — кивнул напарник. — И мчится сюда со всех ног. С минуты на минуту будет.

— Давайте спрячемся, — рассудительно предложил Пересечень. — В прошлый раз, когда этот человек ворвался, он нас вроде как не заметил. Было бы прекрасно, если бы и сегодня обошлось.

— А почему бы вам снова в её парня не превратиться? — предложил Сио Лантий. — Очень эффектно было, у меня в тот день чуть крыша не поехала, — заулыбался он.

— Ерунда это была, — отмёл Пересечень.

— Мне тоже никогда не нравилось, — заявил Вор-Кошмарник. — Изображать кого-то, кем ты не являешься, это фу. Но у нас с Нойтой уговор был, чтобы мы её от ухажёров спасали. Сейчас спасать вроде ни от кого не нужно, так что мы просто спрячемся.

Путеводная Нить молча одобрила капитуляцию, вылезла из кармана фартука, который Пересечень повесил на спинку стула, и юркнула в комнату вслед за остальными. Птица-Весень улетела через форточку. А Ли Фаний Орл…

Когда он только испариться успел? Ведь ещё минуту назад перед глазами мелькал. Ушёл и не попрощался.

Наверное, его расстроили новые крылья Сио Лантия, размышляла я. Возможно, сейчас дракон закрылся в одной из многочисленных мрачных комнат особняка и на скорую руку составляет план по спасению Нойты Сарс, потому что время уже поджимает.

Когда Деус Ним, а вслед за ним и преданная Кагата Киг заявились к нам на порог, в гостиной, кроме нас с Сио Лантием, не было ни души. На противне остывал ароматный пирог, который Пересечень только что изготовил в четыре руки, и профессор без зазрения совести отломил от пирога кусочек.

— Горячо! Вкусно! — похвалил он, дуя на пальцы. — Так, ну что у нас тут? Все в сборе? Все готовы?

— Спускаться в Цитадель Мучений? — пискнула я.

— Ну разумеется! — гаркнул Деус Ним и вытащил из чёрного кожаного портфеля банку с пауками-ткачами. — Крылья есть, мелочь в сборе. Если у вас остались какие-то срочные дела, тогда быстро их завершайте и встретимся у скважины завтра утром.

— Да, давайте завтра, — поддержал альтернативу Сио Лантий, краем глаза наблюдая за выражением моего лица. — Нам нужно время, чтобы кое с кем попрощаться, — обтекаемо добавил он.

Раздражённый, сверх меры вспыльчивый Деус Ним широким шагом покинул гостиную и едва ли ни бегом рванул от крыльца к калитке.

— Ему уже не терпится, — вздохнула Кагата. — Да и мне, по правде, тоже. Хочу поскорей к Вратам. Здесь меня ничто не держит.

— Хорошо тебе, — заикнулась я, но моментально прикусила язык. — И меня ничто не держит. Ну почти, — соврала. — Тогда что, встретимся завтра?

Кагата кивнула и шутливо отдала честь.

Завтра мы условились собраться сразу у сверхглубокой скважины, которую геологи прорыли на свою беду на окраине города. Именно эту скважину и прозвали Цитаделью Мучений, именно к ней люди опасались подходить ближе, чем на километр. Она была в несколько рядов обнесена забором из колючей проволоки и табличками со всякого рода предупреждениями. Нам четверым ничего не стоило проникнуть за ограду, поскольку у каждого из нас имелись крылья.

Меньше всего хотелось думать о завтрашнем дне. Мои мысли дружно толклись вокруг драконьей персоны и влекло меня туда же, к нему. В особняк, полагала я. Он же туда смылся?

Наш дом был объят тишиной. Мы молча сидели за столом — маленькие, большие, странные. Громко отмеряли время стрелки напольных часов, этой рухляди и древности, которую почему-то не стали сдавать в утиль.

Ни Сио Лантий, ни Инычужи предпочли ничего не спрашивать, когда я вдруг отодвинула от себя тарелку с недоеденным куском пирога, очередным произведением кулинарного искусства от Пересеченя, вскочила и чуть ли не пулей вылетела из гостиной во двор.

«Они должны попрощаться», — шепнула Путеводная Нить недоумевающему Вору-Кошмарнику. Тот аж слезу пустил. Вот так драма!

Но не прощаться я бежала к сыщику, нет. Для нас должно было родиться новое начало и новые смыслы. И казалось непростительным, что он планирует это начало там, один, без меня.

Где-то под конец моего забега, на улице с дворцами и беломраморными статуями, Ли Фаний Орл на полной скорости вмазался в меня. Похоже, он тоже совершал забег. Его лицо сравнялось цветом с каменными ликами статуй, дышал он рвано, а в глазах застыл такой неподдельный ужас, словно он смерть свою во плоти увидал и убегал как раз от неё.

Сейчас я была для него чем-то вроде обетованного света в конце туннеля.

— Нойта! — воскликнул он, хватая меня за плечи. — Нойта…

Вцепился в меня, обнял, дрожа. Да что с ним такое?

С горем пополам удалось его успокоить, заверить, что всё в порядке и мир не рушится, а затем отвести беднягу в ближайшую кофейню за углом.

Мы сели за столик, и я заказала себе кофе покрепче, а для него воды с успокоительным. Впервые видела сыщика таким взволнованным и беспомощным. Откуда эта дрожь? Почему он и двух слов связать толком не может? Что приключилось-то?

Я осторожно задала ему эти вопросы, и, лишь когда он хлебнул успокоительного, его речь стала более или менее связной.

— Ход к колодцу в моём доме… Я не заметил, как прошёл по нему. Какая-то сила заставила меня наклониться, и я едва не упал. Всё происходило как во сне, словно в трансе, под гипнозом. Не знаю, не знаю… — бормотал Ли Фаний Орл, истончившимися пальцами хватаясь за горлышко гранёного стакана. — Что-то тянет меня вниз, глубже и глубже. Может, на мне тоже какое-нибудь проклятье лежит?

Мы вернулись к нам домой, к Инычужам и высокой изгороди, за которой жил Даритель. Здесь поблизости не наблюдалось ни колодцев, ни ям, но сыщик сделался до того пугливым, что избегал даже просто сливных отверстий. Он залёг у меня на втором этаже — повыше к небу, подальше от каких бы то ни было углублений — и жаловался Птице-Весень на своё ужасное самочувствие.

— Я что, теперь и в море искупаться не смогу? — причитал Ли Фаний Орл, великий детектив всех времён и народов. — И в Цитадель Мучений спуск не осилю?

— А зачем вам в Цитадель? — интересовалась Птица-Весень.

— Да вот, надо бы Нойту спасти, — вздыхал дракон. — Не хочет она хранительницей Врат становиться, да и я не хочу… отпускать её. Такие дела.

— Чур, я в деле, — оживилась Птица. — Надо нашим рассказать. Пускай тоже подключаются.

— Я всё слышал! — донёсся снизу крик Вора-Кошмарника. — Если вы вдвоём собрались спасать Нойту, примите меня в долю!

— В долю-то мы тебя примем, но какой в этом смысл, если я не смогу спуститься к Вратам? — обречённо жаловался сыщик.

Он ещё повалялся на моей кровати, пропитав наволочки с простынями своим запахом. Выхлебал добрую половину термоса с чаем, доел остатки пирога, который Пересечень собственноручно доставил в мою комнату специально для почётного гостя.

А затем Ли Фаний Орл без спросу вторгся в ванную, где я отмокала, лёжа под слоем густой мыльной пены.

— Нойта, кажется, я знаю, что нам нужно. Собирайся, — распорядился он. — Летим на границу с Аманти. Это побережье моря Чарари, чуть восточнее Изнани. Надо с другими драконами посоветоваться. Так больше не может продолжаться, я не должен бояться ям.

— Согласна, бояться ям слишком нелепо, — ответила я. — Но почему ты сказал «нам»? Я что, тоже нужна?

— Без энергии, которая в тебе заключена, мне неподвластны превращения, — сказал сыщик. — Это очень грустно, но я всё ещё не восстановился.

— И как я с тобой энергией поделюсь? — уточнила на всякий случай.

— А вот так.

Он в два шага преодолел расстояние от двери до ванны, заложил руки за спину, склонился надо мной — и пылко поцеловал меня в губы. У меня враз перехватило дыхание, конечности онемели, словно из них всю кровь одним махом выкачали, и от неожиданности я ушла под воду с головой. Так вот, как ощущается пресловутый отток энергии. А можно больше не повторять?

— Не утони там, — с усмешкой сказал Ли Фаний Орл и удалился, закрыв за собой дверь.

Моё глупое сердце билось в груди не хуже сбесившегося часового маятника. Я вынырнула через несколько долгих секунд, хватая ртом воздух, и уставилась на себя в низкое подвесное зеркало — пунцовая, как закат над океаном.

Сыщик ведь пошутил, да? Он же не станет снова меня целовать? Наверняка он соврал насчёт поцелуев. Уверена, существует масса других способов передачи энергии, например, через какой-нибудь безобидный ритуал.

Находясь словно бы в прострации, я вылезла из ванны, досуха обтёрлась полотенцем, выжала волосы и, одевшись, вышла в комнату — совершенно пустую (если не считать детектива), с наглухо задёрнутыми шторами и прочно запертой дверью.

Ли Фаний Орл подготовился самым тщательным образом.

А вот я была не готова.

Я была не готова, что меня так агрессивно прижмут к стенке, что мои руки будут до синяков стиснуты в крепких пальцах, а губы — бессовестно смяты в поцелуе, имеющем мало общего со страстью. Дракону была нужна не Нойта, а та энергия, что в ней текла. Его энергия. И он забирал её жадно, неумолимо. А я чувствовала, будто умираю.

Лёгкие горели, как экваториальные леса в разгар засушливого сезона. Пульс неистово бился в висках, болезненно пульсировали вены на предплечьях, и казалось, что моё тело вот-вот превратится в маленький уголёк и попросту рассыплется на атомы.

Ли Фаний Орл не на шутку увлёкся процессом энергопоглощения. Ему ничего не стоило хватить через край, выпив вместе с причитающимся ему резервом заодно всю энергию Нойты Сарс.

— М-м! — простонала я. А потом из последних сил ударила его пяткой по ноге.

Приём возымел эффект, и сыщик отстранился, выравнивая дыхание.

— Прости, — пробормотал он. — Тебе очень плохо, да?

Я не стала кривить душой.

— Хуже не бывает.

— Сожалею, что так получилось. Но думаю, я закончил, — сказал Ли Фаний Орл и вышел на середину комнаты. На условную середину, само собой.

Там он облёкся в чёрный туман и без труда обернулся драконом, радужным и пушистым, с дивными перепончатыми крыльями — каждое в два моих роста — и зубастой, но весьма симпатичной мордой.

— А мне обязательно с тобой лететь? — слабеющим голосом промямлила я.

— Садись мне на спину, — отозвался Мастер Хаги Тко. — Энергия может понадобиться в любой момент. Особенно в полёте.

— Я могла бы и сама, на своих крыльях…

— По-твоему, я не вижу, в каком ты состоянии? Какие крылья? Садись.

Когда, кряхтя и постанывая, я взгромоздилась на него в основании шеи, он ткнулся мордой в окно, и то послушно распахнулось. Вообще говоря, нашим окнам следует отдать должное: их размеры достаточны для того, чтобы кого-нибудь похитить по инновационной полимерной трубе или унести на спине в непроглядные дали.

Сейчас меня несли в дали, и, как вы понимаете, настроение моё оставляло желать лучшего. Нойту Сарс всё равно что в стиральной машине на центрифуге прокатили, а потом отжали, безжалостно скрутив, и без предисловий выпихнули навстречу приключениям.

А ещё меня совсем немного, буквально самую малость волновал вопрос: каким именно образом дракон в своём исходном обличье планирует забирать у меня пресловутую энергию? Опять, что ли, рот в рот? Да ну, физически же невозможно. Тратить силы на обратное превращение было бы нецелесообразно. Тогда что? Откусит мне что-нибудь? Ох…

— Не переживай так, Нойта, — прочёл мои мысли этот переливчатый хмырь. — Я не стану у тебя ничего откусывать. Обмен энергией с драконами протекает не так, как с людьми. Гораздо, гораздо проще.

Мы скользили по воздуху, минуя пухлые, кудрявые облака, которые казались настоящими дворцами в лунном свете ночи. Мы мчались, и нас приветствовал звёздный свет. Ветер нёсся прочь от тёмного горизонта, бил в лицо, сдувая горечь и опасения, заставляя щурить слезящиеся глаза и против воли улыбаться. Хотя, по-хорошему, какие сейчас могут быть улыбки? Мы летим на пограничье, на драконий совет, чтобы понять, почему Мастера Хаги Тко тянет на дно любой ямы и какие требуются вмешательства для его излечения.

Внизу шустро пробегали сонные города и деревушки, лощины, реки, рощи и холмистые луга. Дракон подо мной упоительно пах дымом от костра, его шелковистая шерсть приятно касалась кожи, так и клонило в сон.

Недружелюбный водораздел северных пределов — граница моря Чарари, которое никогда не смешивается с морем Тэсо, — встретил нас тонкими водяными смерчами. Эти сизые вихри на фоне светлеющего рассветного неба жили от силы полминуты. Они разрастались и опадали, на их месте рождались новые.

Прибрежный город Аманти уже демонстрировал нам свои острые шпили и зазубренные короны башен: он был неприветлив, как дикий мутант из ядовитого леса Сагаджо, щерился на нас, выставляя иглы. И дракон — хранитель северо-востока — оказался ему под стать.