Юная Вики

Глава четвертая

— Будь серьезен, папа. Мне не до шуток!

— Умерь свой голос, Вики, если не хочешь, чтобы тебя услышал весь лагерь.

Вытянувшись на кровати, Эндрю Харвинг рассматривал бледное, расстроенное лицо Вики с таким невозмутимым спокойствием, что ей хотелось закричать. Несколько часов после того, как Грант объявил ей о своем решении, промчались для нее, словно окутанные туманом. Теперь она чувствовала, что нервы ее напряжены до предела.

— Интересно, где ты прячешь свои сигареты?

Короткий вопрос отца стал для Вики той последней соломинкой, которая, согласно пословице, переломила спину верблюду. Она не выдержала:

— Это все, о чем ты можешь сейчас думать? — все это время она зажигала сигарету за сигаретой и бессмысленно повторяла: «Что же мне делать?»

— Так они у тебя скоро кончатся. Это уже третья с тех пор, как ты вошла.

— Послушай, папа. Через три дня этот ужасный швед — или кто он там — которого я никогда в глаза не видела, поселится в моей палатке. Со мной!

— Похоже, ты на это не рассчитывала? — Эндрю опустил свои длинные ноги с кровати и сел. — Иди сюда, Вики, — он посадил ее рядом с собой и дружески обнял за плечи. — Перестань переживать и попытайся хорошенько выспаться. Утро вечера мудренее. Ты прекрасно знаешь, что этому не бывать. Несмотря на то, что ты сама влезла в эту историю и знала, на что идешь, тебе слишком хорошо известно, что я не смогу стоять в стороне и смотреть, как ты будешь выпутываться из этой ситуации.

На глаза ее навернулись слезы, она яростно смахнула их рукой.

— Я успокоюсь… извини, папа.

Он похлопал ее по плечу:

— Послушай моего совета и не волнуйся, мы обязательно придумаем какой-нибудь выход. Даже если для этого придется… — он замолчал, но она знала, что он имеет в виду.

— Спи спокойно, — он поцеловал ее, и она выскользнула из палатки в темноту.

Но сон пришел к ней не сразу. К утру появление Генри Свендсена и все, что оно за собой влекло, не стало менее неизбежным. Дни проходили беспощадно быстро, а отец все советовал ей набраться терпения. В отчаянии она понимала, что не сможет выдвинуть против решения Фэрфакса никаких убедительных доводов за исключением, пожалуй, правды.

В первый раз со дня прибытия в лагерь она стала серьезно размышлять над такой возможностью: как она пойдет к Гранту Фэрфаксу и расскажет ему все и стойко вынесет все упреки и язвительные насмешки, которые он обрушит на нее. Ей некого было винить в своем фиаско кроме себя самой, и впервые она почувствовала раскаяние. Надо ли было, в конце концов, все это затевать?

Все же маленькая искорка упрямства заставляла ее сопротивляться. Она не выносила признавать свои поражения. До прибытия нежеланного гостя оставался еще день. Она знала, что надежда не покинет ее до последней минуты. Между тем, нельзя было забывать и о повседневных заботах.

Она опустилась на табурет и посмотрела в таз, в котором было замочено ее белье. Запас чистой одежды подошел к концу и она затеяла стирку. Рубашки она могла оставить развеваться на ветру, но вот все остальное… Она стала искать достаточно укромное место, в котором можно было без опаски просушить тонкое шелковое белье. Наконец она примостила его в изголовьи и по бокам своей кровати, пристроив сверху сетку от москитов таким образом, что ее складки полностью скрыли все опасные следы.

Она отправилась на поиски доктора Харвинга и нашла его читающим при тусклом свете лампы.

— Ты испортишь себе глаза, — заявила она ему вместо приветствия и, несмотря на протесты, твердо забрала у него из рук триллер.

— Ну что, придумала, как помочь своему горю? — спросил он, глядя, как она возится с лампой.

— Нет. Не могу придумать ничего убедительного, — теперь лампа горела на полную мощность. — Есть какие-нибудь идеи, папа?

— Я думал, ты у нас единственная, у кого бывают идеи, — он невинно посмотрел ей в лицо. — Мое жилище в безопасности, чего я буду беспокоиться?

— Но ты же обещал… — у Вики упало сердце. — Оставь, ради Бога, свои поддразнивания.

Он улыбнулся:

— Я не забыл. Но ведь он еще не приехал. Все что угодно может еще случиться. Он может заблудиться по дороге или вообще переменить планы.

— Бывает, что свинья полетит, — горько ответила она. — Но почему Грант Фэрфакс выбрал именно меня? Между прочим, эти палатки слишком малы, чтобы в них могли поместиться два человека, особенно в этом климате. И этому человеку положено отдельное жилье.

— Но ты выбрала себе самую большую палатку, — мягко сказал Эндрю. — Я ждал, что Фэрфакс решит сэкономить время и не возиться с установкой еще одной палатки. Тебе не в чем его упрекнуть, Вики.

— Я знаю, — признала она упавшим голосом.

— Ладно, пойдем выпьем кофе, — он встал и снял куртку. Вики погасила лампу и они вышли из палатки.

Такая же мысль пришла Лоренсу и Гранту. Они уже сидели в столовой перед опустевшими чашками, когда туда вошли Вики с отцом. Лоренс с надеждой осклабился:

— Будете варить кофе? Замечательно. Рассчитывайте на четверых, мы не откажемся выпить еще по чашечке.

За угловым столом о чем-то тихо переговаривались Лео Гэвисон и Алан Бриксен, сидя с картами в руках. Они не подняли головы, когда она прошла мимо них на кухню. Возвращаясь обратно с дымящимся кувшином и пачкой печенья в руках, она заметила, что игра их практически стоит на месте.

Лоренс блеснул карими глазами и принюхался.

— Пахнет просто здорово. Обычно вместо кофе нам варят тут такое, что меня тошнит.

— Поберегись, а не то мы назначим тебя шеф-поваром, — с лукавым взглядом предупредил его доктор Харвинг и потянулся за печеньем.

Вики сидела молча. Она напряженно сознавала присутствие Гранта рядом с собой. Он повесил свою куртку цвета хаки на спинку стула и сидел, наклонившись вперед, положив оголенные, покрытые темным загаром руки на стол. Как с ним всегда бывало в редкие минуты расслабленности, твердая линия его рта смягчилась и лицо казалось удивительно беззащитным. Какое-то внутреннее озарение подсказало Вики, что он вовсе не был тем жестким равнодушным человеком, каким она его себе воображала.

— Свендсен приезжает завтра? — нарушил молчание Лоренс и полез в карман за сигаретой.

— Да, — доктор Харвинг вытащил спички и по очереди дал прикурить всем троим, прежде чем сам нетерпеливо затянулся дымом. — Завтра утром придется позаботиться о каком-нибудь жилье для него. Я займусь этим, если кто-то мне поможет, — он ни на кого не смотрел определенно.

Вики задержала дыхание, не смея взглянуть на Гранта.

Он сидел, навалившись на стол, и бесцельно водил пальцем по его крышке. Над сигаретой, зажатой в его левой руке, тонкой спиралью поднимался дымок.

— Я помогу, — неожиданно сказал Лоренс. — Я уже знаю, как ставить эти палатки, вам не придется долго мне объяснять.

Вики выдавила из себя улыбку и медленно повернула голову к Гранту. Вдруг он напомнит, что они уже приняли решение? Он откинулся на спинку и опустил плечи усталым движением.

— Значит, вы проследите за этим. Спасибо, Харвинг. Кофе еще остался?

Она торопливо схватила кувшин. Чувство облегчения было таким сильным, что она почти испытывала боль.

— Да, немного. Может, сварить еще? — ее голос прозвучал небрежно, но за ним скрывалась невероятная благодарность. Если бы он пожелал, она варила бы ему кофе всю ночь напролет.

— Этого достаточно, — он осушил чашку, и вскоре они встали и вышли из столовой на воздух, в прохладную тьму. Там они начали расходиться по своим палаткам, и, наконец, рядом с Вики остался один Лоренс. Но вот и его дружеское «спокойной ночи!» осталось позади, и она вошла к себе. Да, этой ночью она будет спать спокойно, подумалось ей. Что же касается Генри Свендсена, то он может оставаться в лагере, сколько пожелает, ее это больше не касается.

Ночью ей приснился сон, ужасный сон, в котором лицо Лео Гэвисона каким-то необъяснимым образом совместилось с именем Генри Свендсена. Ощущение опасности не покинуло ее и после того, как она проснулась вся в холодном поту. Вики лежала, глядя в темноту, пытаясь разобраться в своих ощущениях. Внезапно ей вспомнился один эпизод, отдельная фраза эхом отдалась в ее памяти. Она снова увидела лицо Гранта Фэрфакса и услышала, как он сказал: «Я чувствую беду с тех пор, как сошел с самолета в Закирии».

Несмотря на предположение доктора Харвинга, Генри Свендсен не был урожденным шведом.

Это был степенный, невысокого роста человек с правильной речью, очками без оправы и аккуратным венчиком седеющих волос на испещренном веснушками черепе. Он был также первым официальным проверяющим, который прибыл с довольно щекотливой миссией убедиться, что экспедиция действительно делает свое дело, а не напрасно растрачивает отпущенные на нее средства. Его лицо просто светилось официальностью.

Умеренный переполох, вызванный его приездом, вскоре прошел, они вновь вернулись к своим тщательным, кропотливым поискам. К концу третьей недели, когда их усилия все еще не увенчались успехом, лицо Гранта Фэрфакса начало мрачнеть.

В один из дней после полудня, когда дух уныния охватил уже всех участников экспедиции, Серабим Бен Али, десятник, взволнованно замахал руками и разразился ломанной английской речью:

— Моя спорить, еще один ложный тревога.

Вики и оказавшийся рядом Лоренс бросились к группе людей, которая собиралась возле высокого араба. Грант стоял на коленях в траншее и осторожно разгребал землю руками. Не в силах сдержать нетерпение, Вики наклонилась над ним.

— Не загораживайте свет, — он предостерегающе поднял руку, и она отступила назад. — Разыщите профессора. Быстро!

Она бросилась на поиски. Профессор беседовал с мистером Свендсеном, и они резко прервали разговор, когда Вики, тяжело дыша от возбуждения, бросилась к ним. Ей показалось, что в холодных серых глазах гостя мелькнуло раздражение, но ее новость была слишком важна, чтобы стоило обращать внимание на возможное недовольство Генри Свендсена.

Когда профессор добрался до места раскопок, ему помогли спуститься в траншею. Через несколько минут она услыхала, как Грант сказал:

— Ну что, будем продолжать?

Затем последовал слабый, едва слышимый ответ:

— Конечно. Непременно.

Работа возобновилась с удвоенной скоростью, вся экспедиция в полном составе трудилась, пока наступление ночи не заставило людей разойтись. Им повезло в том, что под ними были залежи не многослойного типа. В этом случае сплошное рытье траншей могло нарушить аккуратную последовательность слоев, образованных зданиями различных исторических периодов, из века в век возводимых на одном и том же месте.

Постепенно из-под земли показался огромный постамент, и археологи ликовали. Это было только начало. Еще через три дня обнаружился другой постамент, в точности похожий на первый.

Затем, после столь многообещающего начала, удача, казалось, покинула их. Кольцо траншей и боковых ответвлений ширилось, но новых находок не было.

В один из вечеров, когда они, пыльные и усталые, собрались в столовой, Финч сказал:

— Я думаю, мы пошли по ложному следу.

Он выудил из кармана карандаш и принялся что-то чертить на столе.

— Вот, смотрите, что я думаю. Наши два постамента так далеко стоят друг от друга и так велики, что я даже не представляю, что они могли изначально поддерживать, разве что какую-то гигантскую арку. Подобная арка есть в одном из дворцов Ктесифона, древнего города, расположенного неподалеку от Багдада. Ряд ученых еще считает, что она была задрапирована занавесом необычайной красоты. Но здесь, — Финч сделал паузу и нахмурился, — здесь слишком близко расположен склон. Слишком неправильный угол. Я тут все думал над своей картой. Помните, когда мы были детьми, мы разглядывали такие хитрые картинки в комиксах? Переворачиваешь ее и видишь, что в ней спрятана другая картинка. Понимаю, что это звучит дико, но у меня есть предчувствие, что если мы попробуем перевернуть наш план вверх ногами и подумаем над ним, то что-нибудь обязательно получится.

— Принесите планы и фотографии, Финч, — сказал Грант.

— И сделайте еще кофе, кто-нибудь, — добавил доктор Харвинг.

Кофейник пришлось ставить на огонь еще не один раз, прежде чем Грант наконец сказал:

— Что ж, хорошо. Мы попробуем. Но я должен напомнить, что времени у нас не так много. Мы не можем рисковать напропалую — сезон закончится быстро. Если мы ошибаемся… — он не закончил предложения, но Вики обратила внимание, что он сказал «мы» вместо «вы», обращенного непосредственно к Финчу. Это ей понравилось.

И все же к концу недели стало казаться, что теория Финча беспочвенна. Грант с сожалением покачал головой, и они вновь вернулись к работам по отложенному на время плану.

— Я совершенно уверен, что я прав, — упрямо говорил Финч, и Вики слушала его с сочувствием. — Мы, должно быть, в нескольких дюймах от цели, — продолжал он. — Это просто невыносимо.

— Лучше относиться к этому спокойнее, — предложил доктор Харвинг, глядя на их безнадежно поникшие плечи.

— Я чувствую искушение начать копать самостоятельно, — Финч выпрямился. — Для этого запросто можно использовать пару утренних часов.

— Почему нет? — задорно спросила Вики, сидевшая напротив. — Я помогу — если ты это серьезно.

— Это бунт. Но я тоже готов помогать и содействовать, — доктор Харвинг старался подавить улыбку. — Я подниму вас на заре, а то утром вы можете растерять весь свой энтузиазм.

Вики вовремя успела подавить радостный крик «Ты просто чудо, папочка!», уже готовый сорваться с ее губ. Она ограничилась тем, что кивнула обоим конспираторам. В ней вновь проснулась уверенность, что открытие, которого они все так давно ждут, вот-вот произойдет.

Однако они продвигались вперед невыносимо медленно. Результаты усилий были тут же открыты Серабимом Бен Али, который отнесся к ним с презрительной насмешкой. Грант, однако, ничего не сказал, и они продолжали копать, используя для этого свое свободное время. После нескольких дней напряженной работы у Вики ныл каждый мускул. Она с тоской мечтала о хорошей ванне.

Хорошо хоть, у нее был тальк, утешала она себя, переодеваясь к ужину. Неожиданно снаружи послышались шаги и раздался взволнованный голос:

— Это Финч… По-моему мы что-то нашли!

Она успела схватить куртку и ногой запихнуть под кровать сброшенную одежду, прежде чем он вошел.

Его лицо обнадеживающе сияло.

— После того, как ты ушел, мы остались и еще поговорили немного, что пора бы уже бросать эту затею, и тут Эндрю воткнул лопату в землю, раздался звон, — Финч остановился, переводя дыхание. — Мы разгребли это место, осмотрели его при свете моего большого фонаря и увидели узор — узор на полу.

— Правда? — вскрикнула Вики.

— Это похоже на мозаику. На сверкающую полированную мозаику.

— Это часть мозаичного пола. В этом не может быть сомнений.

Пока отец говорил, Вики, стоя на коленях, протирала показавшийся из-под земли рисунок мягкой влажной тряпкой.

— Интересно, как далеко он тянется, — Финч выразил общую мысль, пока они смотрели на кусок разноцветной поверхности; цвета были такими же чистыми и яркими, как в тот день, когда их старательно укладывали давно истлевшие руки.

Лицо Вики горело.

— Гранта хватит удар, когда он это увидит.

— Это будет приятный удар!

Насмешливый голос заставил ее резко обернуться. Длинная тень отброшенная ранним утренним солнцем, падала на траншею, над которой возвышалась высокая фигура.

Он улыбнулся и спрыгнул внутрь. Они молча следили, как он исследует их находку. Наконец он выпрямился и задумчиво посмотрел вдоль траншеи.

— Должен вас поздравить — вы заслужили это, — на секунду его рука коснулась плеча Вики. От этого прикосновения по ее спине пробежала странная дрожь. — Я подозревал, что здесь ведутся какие-то подпольные работы, и, признаться, считал их напрасной тратой времени. Но у меня не хватило духу наложить запрет на ваши усилия.

Он снова посмотрел туда, где в обрамлении земли сверкало мозаичное пятно, и выражение его лица стало серьезным. С большим чувством он произнес:

— Слава Богу, что не хватило.

— Зато старый Шерри-Бин давно уже хотел это сделать, — лукаво ответил Финч, и Грант улыбнулся.

— Да. Он исполнительно докладывал мне о крайне странных работах, которые ведутся в этой стороне.

— Да уж, этот старый… — Финч добавил крайне нелестный эпитет, но Грант уже отвернулся и обратился к доктору Харвингу:

— А кстати, чья это была идея?

Доктор Харвинг пожал плечами, его глаза лукаво блеснули.

Грант не преминул заметить ухмылки, которыми обменялись Финч и мнимый Виктор Эллис. Он сказал:

— Впрочем, об этом и так можно догадаться. За это вы двое можете отправиться и сообщить новость профессору, если только он уже проснулся.

Вечером этого дня в столовой царила праздничная атмосфера. Совместными усилиями от земли был освобожден значительный участок мозаики и остатки каких-то строений. Даже Серабим Бен Али забыл о своем прежнем неодобрении, а молчаливый мистер Свендсен, который по-прежнему находился в лагере, настолько заразился общим волнением, что попросил выдать ему лопату.

Теперь все они могли расслабиться, а Вики поразилась, увидев, какое огромное количество различных бутылок появилось на свет из скрытых ранее запасов. Каждого вновь входящего встречали громкие приветствия, когда он делал свой вклад в растущую на столе батарею. Крики особенно усилились, когда появился Бен Али с огромной флягой арака — бесцветной, но сильнодействующей сирийской водки, но наибольшие аплодисменты сорвал доктор Харвинг, когда появился в столовой, торжественно качая в руках бутылку шампанского.

Лоренс взял на себя обязанности бармена, разливал спиртное и не умолкая сыпал шутками. Под взрывы хохота Вики незаметно выбралась из группы столпившихся вокруг Лоренса мужчин. Немного в стороне от других стояли Грант и профессор Элвис.

— Это может быть опасно. Я должен проверить первым…

Она услыхала обрывок разговора, проходя мимо них, но не придала ему значения. Выбравшись на улицу, она остановилась, вдыхая чистый ночной воздух, довольная, что ушла из жаркой, пропитанной сигаретным дымом духоты столовой.

Она подняла голову и посмотрела на большой серебряный диск, висевший на фоне неба цвета индиго. Ей не хотелось возвращаться. Беспокойные предчувствия овладели ее душой.

Внезапно ей в голову пришел план. Она отправится на место раскопок и осмотрит результаты работ при лунном свете. Шум, шедший из столовой, затихал, по мере того как она приближалась к своей палатке. Взяв с собой фонарь, она пересекла центральную площадку, которую полная луна превратила в залитую серебряным светом авеню, и направилась к раскопкам.

Она миновала группу хижин, обошла лагерь арабов и, сделав большой крюк, в конце концов добралась до цели своего путешествия. Луна ровным светом заливала мозаику, которая, потеряв все свои цвета, сверкала однообразным сиянием на фоне темных отвалов, нагроможденных вокруг ям, вырытых в толще земли, руками человека.

Она спустилась по грубо вырубленным ступеням в один из разрезов и пошла по неровной поверхности, пока не оказалась на гладкой, сверкающей площадке, ощущая под ногами твердую скользкую плоскость. Она медленно двинулась к неровной земляной стене, у которой сегодня закончились работы. Она стала вглядываться в то место, где мозаика пропадала из виду. Ее воображение старалось проникнуть в тайну, еще скрытую от человеческого взора.

Внезапно с ее лица сошло мечтательное выражение.

Она резко остановилась и, включив фонарь, стала исследовать вытянутыми пальцами небольшой желобок в мозаике, который привлек ее внимание. Он шел по прямой линии — небольшое углубление, в котором едва умещался кончик пальца. Мысль о потайном люке заставила ее броситься на поиски какого-нибудь инструмента, чтобы с его помощью провести дальнейшее исследование. Тупой клинообразный предмет, лежавший поблизости, оказался куском глины, а не камня, как ей показалось сначала. Он развалился у нее в руках, и она в нетерпении, перевернув фонарь стеклом вверх, стала соскабливать другим его концом землю с желобка. Желобок уходил прямо под толщу еще не отрытой земли.

Было ли это что-то важное? Или просто странная трещина?

Слабое шуршание заставило ее вздрогнуть. Она подняла голову и смахнула с волос сухую землю, которая сыпалась откуда-то сверху. Внезапно послышался громкий треск и грохот, и вздыбленная стена земли задрожала.

Вскрикнув от испуга, она отпрыгнула назад, когда в стене перед ней раздался проем.

Со все увеличивающейся скоростью и нарастающим шумом стена стала рушиться. Все смешалось перед ее полными ужаса глазами, она попыталась отбежать. Мимо нее пролетел один комок земли, другой… Что-то легким ударом задело ее по виску. Она зашаталась, слепо размахивая руками в воздухе. Затем земля посыпалась градом, сбив ее с ног, и сознание ее провалилось в стремительно надвинувшуюся темноту.

Кто-то пытался ее разбудить, направлял ей в глаза ослепительный, болезненно яркий свет. Но она не хотела просыпаться. Случилось нечто ужасное. Ее голова была повреждена, вокруг было что-то липкое и влажное… Она застонала, пытаясь отвернуться от света, который, казалось, проникал ей в самый череп. Мир вдруг стал зеленым, а потом закрутился с головокружительной быстротой.

— Спокойнее. Не шевелитесь.

Чьи-то руки тянули ее за плечи, тень закрыла собой свет. Кто-то, откинув ее волосы, потрогал голову, затем раздался голос:

— Так и знал, что это вы. Лежите спокойно… — голос стал слабеть, — … что-нибудь сломано… чистить от земли…

Сквозь темный туман ее пронзил страх. Сознание вспышками возвращалось к ней. Она начала инстинктивно дрожать. Надо встать. Надо успеть, прежде чем… прежде…

Голая воля подняла ее на ноги, которые, казалось, были сделаны из желе, и заставила ее стоять, опасно покачиваясь. Но никакая воля в мире не могла заставить эти ноги идти. Она подняла руку к глазам, словно желая отмахнуться от силы, которая не пускала ее вперед, затем закачалась и бессильно упала вперед на руки, которые вытянулись, чтобы подхватить ее.