За первого встречного?

Глава 72, в которой папа виновато улыбнулся

Папа виновато улыбнулся и произнес:

— Доброе утро!

— Доброе утро! — эхом повторила его жена, торопливо подбирая с пола осколки вазы среди рассыпанной кучи цветов.

— Доброе утро! — Поль тоже не придумал ничего более оригинального, но все-таки догадался прийти на помощь отцовской жене и в полной тишине начал по одному поднимать цветы.

— Мы вот тут с Катрин нарвали цветов. Лето ведь. Надо, чтобы всюду стояли цветы. У нас всегда летом много цветов… — Папа нес полную чушь, но его глаза влажно блестели, и я все равно слышала то, что он стеснялся сказать вслух: «Я очень люблю тебя, девочка. Я так люблю тебя!»

Глупо, но я бросилась ему на шею и шепнула в ухо:

— Я тебя тоже! Всегда!

Он отстранился, пристально посмотрел мне в глаза, а потом хитро улыбнулся и погладил по волосам.

— Тебе очень идет эта прическа. Я даже не предполагал! Правда-правда. У тебя были такие же кудряшки в пять лет. Ты помнишь наши качели?

Я вдруг почувствовала себя предательницей, но ведь мама всегда говорила, что персонаж в стихах, даже если он очень похож на автора, все равно существует сам по себе.

— Папа, Катрин, смотрите, что Поль написал сегодня ночью! — Я щелкнула мышью, и на экране компьютера стали оживать строчки. — Читайте с самого начала!

— «История герцогини да Гарда и ее сына», — прочитал папа. — Вы решили потягаться с самим Зиком Транзитом?

— Да. Но, по-моему, ему далеко до Поля, — гордо сказала я. — Ты сейчас убедишься в этом.

— Сцена в саду. Герцог качает свою маленькую дочь на качелях. Камера показывает… — Дальше папа читал про себя в буквальном смысле слова, а не только потому, что уже не произносил текст.

— Потрясающе! — Он с изумлением посмотрел на Поля.

— Спасибо, мсье. По-итальянски я написал бы лучше. — Надо же! Поль скромно пожал плечами и поблагодарил, но ведь он совсем не покраснел, как я предполагала. — Все-таки французский — не мой родной язык, многих тонкостей я не чувствую.

— Не переживайте, Поль, все равно для проката ваши изумительные диалоги должны быть на английском. А капризный Зик затребует еще и немецкий вариант, но я не настолько владею немецким, чтобы рискнуть переводить сценарий.

— Ничего, — сказал Поль, — я сам переведу и на английский, и на немецкий.

— Между прочим, папа, Поль так же хорошо знает еще испанский, португальский, латынь…

— А как насчет языка жителей острова Пасхи?

Да, мой папочка не упустит возможности кого-нибудь поддеть! Я направила тему в более прозаическое русло:

— Папа, как ты думаешь, сколько Полю заплатят за такой сценарий?

— С подачи Зика, я полагаю, что Зик мне не откажет, — обратите внимание на папино «мне», — банковский счет Поля вырастет до внушительных размеров.

— И тогда мой первый встречный перестанет комплексовать, и я выйду за него замуж!

Поль чуть не упал и даже не покраснел, а, наоборот, побледнел. Катрин очень выразительно посмотрела на моего папу и на многострадальные розы, наконец-то помещенные ею в дедушкины кубки за неимением в охотничьих апартаментах более достойных для цветов сосудов.

— За первого встречного? — с иронией повторил папа.

Я кивнула, вдруг сообразив, что невольно обидела его жену, но папа почему-то развеселился, когда я сказала, что надеюсь, что он разрешит мне иногда бывать в Монтрей-Белле, несмотря на то что я лишусь титула.

— Неужели? — По-моему, папа вел себя совершенно неприлично, продолжая иронизировать при Поле. — Ты собралась выйти за первого встречного князя и пытаешься уверить родного отца в том, что теряешь титул? Тебе жмет корона герцогов да Гарда и да Вилла-Нуова?

— Но ведь это легендарный персонаж! Правда, Поль?

— Я совсем не легендарный, — тихо сказал бледный Поль, — но я действительно ношу это имя, только, мне кажется, вовсе незаслуженно. В древности рыцарское звание не переходило по наследству кому попало, как какая-нибудь поношенная вещь. В рыцари посвящали за настоящий подвиг.

Я окончательно растерялась, а папа, не раздумывая, снял со стены дедушкину шпагу.

— Это легко исправить. Подвиг сеньор Паоло уже совершил, спасая нашу маленькую маркизу. Только вот маркиз не может посвящать в герцоги. Но это, без сомнения, может сделать королева! Держи. — И папа протянул шпагу Катрин. — Дочка, а ты принеси из дедушкиной спальни костяное распятие двенадцатого века. Оно висит над кроватью. Отлично! А теперь, Поль, встань на одно колено, сынок!