Забудь меня (СИ)

Глава 10

Антон

— Остановите, Вику тошнит!

Да, твою ма-а-а-ть.

Снова?

Посмотрев в зеркало, вижу чистую трассу сзади и луплю по тормозам, съезжая на обочину.

Коптера бросает вперед на пассажирском рядом со мной, но ремень не дает ему носом поцеловать торпеду.

— Блять! — утирает он подбородок и лицо, по которому разбрызгал свое пиво.

Вика, которую тошнит, вываливается из салона, и пару минут мы слушаем, как она блюет где-то рядом с багажником. На заднем сиденье еще одна телка, имени ее не помню, всю первую половину пути они сносили мне мозг пением под местное городское радио.

Поправляю бейсболку, переворачивая козырьком назад.

С утра было солнце, но сейчас его затянуло тучами. Нестрашными, но многообещающими.

Я уже не уверен, что стоило во все это ввязываться, но лишних денег у меня нет.

Блин.

Гложет колоссальное желание поскорее добраться до дачи Виталика в Васильевке, хотя бы для того, чтобы высадить своих пассажирок, а в идеале мне нужно позвонить.

Достаю из кармана шортов телефон и черчу на панели зигзаг, снимая блокировку.

Тишина.

После входящего от Полины тридцать минут назад полный штиль. Мать в курсе, где я, так что звонить не будет, только в крайнем случае, если в нашу квартиру вдруг молния долбанет, что касается геморрной золотой девочки… она мне больше не звонила.

Ставить ее в известность о том, чем я сегодня занимаюсь, как-то даже мысли не возникло, а отвечать на ее звонок, когда за спиной в два голоса орут бухие в задницу телки — тоже не вариант.

Все, блин, слишком сложно у нас с ней.

На моей памяти она звонит мне сама второй раз в жизни. Я хочу перезвонить и узнать, чего она хотела, просто пальцы зудят, но убираю телефон обратно в карман, решая сделать это там, где мне никто не будет мешать. Уже одно это само по себе сложно, я никогда не выбирал место и время для того, чтобы сделать обычный звонок девушке.

Проблемная Вика возвращается в машину, но не уверен, что это надолго. Ее, по всей видимости, укачивает.

— Погнали… — слышу голос Коптера и нажимаю газ.

Васильевка наступает почти в пять вечера. Это двадцать километров от города, и дача моего соседа — старый деревенский дом с крыльцом, набитый народом, который подтянулся быстрее нас.

Чей-то бумбокс качает музыку на километр вокруг. Два мужика волокут из сарая старый стальной мангал, под яблоней стол со сваленными на него магазинными пакетами.

— Как тебя зовут, милый? — подкатывает ко мне какая-то дама с сильно накрашенным фейсом.

Пристроив плечо к стене дома, складываю на груди руки, понимая, что этот банкет закончится не раньше ночи. Куда себя деть, без понятия.

— Антон, — отвечаю, решая заглянуть в дом и, возможно, тупо завалиться спать на пару часов.

— Я Надя. Дашь прикурить?

— Не курю…

Оставляю Надю одну и поднимаюсь на крыльцо. В доме пахнет сыростью и старьем. Диван на входе выглядит стремно. Так, что венеричку можно схлопотать просто от соприкосновения.

— Блин… — провожу рукой по волосам, осматриваясь.

У комнаты справа есть дверь. Там какая-то кладовка с окном на улицу, поэтому бумбокса почти неслышно.

Пристраиваю задницу к подоконнику и достаю телефон.

Меня не обламывают. Она берет трубку после третьего гудка. По крестцу долбаный разряд ударяет от тихого «привет» с идеальным правильным выговором.

Зараза, твою мать. Какого хрена меня от нее так кроет?

— Привет, — говорю ровно.

Вряд ли ее телефон сам меня набрал два часа назад, но мы молчим пару секунд, и я понимаю, что она решил забыть о том, что я перезваниваю, а не звоню.

— Как дела? — спрашиваю.

— Круто… а у тебя?

— Аналогично.

— Я сегодня свободна до самого вечера. До ночи, то есть. Если вдруг будет желание встретиться…

Втягиваю в себя воздух вместе с пылью, точно зная, что встретиться сегодня нам не судьба.

— Буду иметь в виду.

Вскидываю голову, потому что дверь в кладовку открывается, и, вместе с музыкой из орущего на полную громкость бумбокса где-то во дворе, в кладовке материализуется Надя, клеившая меня пять минут назад.

— Антон! — радуется непонятно, твою мать, чему. — Виталик меня за дровами послал!

Прикрываю ладонью динамик, внутренне прося ее испариться отсюда нафиг, но она продолжает трепаться и задевает ногой стопку дров в углу. Они валятся на пол с грохотом. Надя визжит и отскакивает в сторону.

— Я сам принесу! — почти ору на нее.

— Ладно… — с хохотом вылетает из кладовки.

Шагаю к двери и захлопываю ее, возвращая шумоизоляцию.

Блять.

— Весело там у тебя… — слышу недоверчивый голос в трубке.

Запрокинув голову, прикрываю глаза.

— Ты… ты говорил, что будешь работать…

— Я такого не говорил, — даю уточнение. — Я сказал, что буду занят.

Полина молчит.

Я должен оправдываться? Я этого, твою мать, не умею, поэтому лезу на рожон с тупым желанием дать ей понять — я как-то не привык, чтобы мной командовали.

— Да, наверное, — произносит наконец-то. — Я сама додумала.

— Видимо.

— Тогда веселись, — говорит она и кладет трубку.

Пялюсь в стену, с четким осознанием, что в меня только что прилетела претензия от девушки, с которой я встречаюсь две недели и которой, по сути, ровным счетом ничего не должен.