Забудь меня (СИ)

Глава 21

Полина

Через незадернутую штору в комнату пробрался солнечный луч, который сначала жалил щеку, а потом мое бедро. Легкий сквозняк из открытой форточки спасает от того, чтобы начать плавиться под этим прицельным лучом.

Не шевелясь, смотрю в стену и слушаю чириканье птиц. Чириканье и кучу других разных звуков, характерных для глубокой сельской местности. А еще тихое сопение прямо у себя над ухом, от которого по телу мурашки бегают.

Это приятно. Так кошмарно приятно ощущать за спиной и вокруг себя тяжесть большого горячего тела. Кошмарно горячего и голого. Ноги щекочут волоски на ногах Антона, ягодицам тоже щекотно. Кошмарно щекотно и горячо.

Копошусь, осторожно выползая из-под тяжелой руки, которая сжимает мою талию.

Диван скрипит, ходит ходуном, когда то самое большое тело взмахивает рукой и переворачивается на живот, обняв руками подушку и уткнувшись в нее лицом, а я соскакиваю с дивана на пол, в приступе смущения хватая болтающееся на спинке стула полотенце, в которое заворачиваюсь, стоя босиком на остывшем за ночь полу.

Полотенце сырое и на нем красные пятна, которые приводят в еще большее смущение.

— Вот блин…

Кручусь, хватая с пола белую мужскую футболку, которая за проведенную на полу ночь скомкалась, и кошусь на голый зад распластанного на диване парня.

Кажется, мне нравится в деревне!

Кажется, мне нравится секс, и я хочу еще…

Несмотря на то, что порвала нам обоим барабанные перепонки, я хочу сделать все это еще раз, ведь во второй раз это не должно быть так больно. Да?

Глядя на широкую спину, которую на две уверенные половины разделяет мощный позвоночник, думаю о том, что сбегу отсюда к чертям собачьим, если проснувшись, Антон сделает вид, будто ничего не было. Парни бывают настоящими козлами, но я надеюсь, просто всеми фибрами души надеюсь на то, что это не наш случай…

Мне нравится деревня, нравится секс и нравится спать вместе с Антоном Матвеевым. Хоть в деревне, хоть на Луне.

Надеваю его футболку, которая идеально прикрывает мои ягодицы.

Он спит так глубоко, что мне можно наплевать на свою наготу, но от прохладного сквозняка по телу бегают мурашки.

В туалете убеждаюсь в том, что внушительное достоинство моего парня не порвало во мне ничего лишнего. Я понятия не имею, сколько должно быть крови, но моя, кажется, вся осталась на полотенце, которое замываю в тщетных попытках избавиться от тех самых пятен.

Часы на телефоне показывают восемь утра. Вернув телефон в сумку, сражаюсь со старой проржавевшей задвижкой на дверном замке и выглядываю на улицу, приоткрыв дверь.

Маленький участок обнесен забором из проволоки, и трава здесь подстрижена до состояния не очень ровного газона. Есть маленький стол и дачные стулья вокруг него.

Сунув ноги в свои кеды, спускаюсь с крыльца и вдыхаю немного влажный утренний воздух.

Утром жизни вокруг не больше, чем вечером.

Пока брожу по участку, рассматривая огородные грядки, кроме далекого собачьего лая ничего больше не слышу. Может быть только урчание своего желудка, потому что я голодная как никогда в жизни. Просто дьявольски голодная.

Чувствуя, как тянет мышцы в каждом уголке тела, смотрю на дом, в котором мертвым сном спит центр всех моих мыслей. Может из-за того, что я кроме него больше ни о чем в последнее время не думаю, не сразу замечаю стоящую посреди выложенной кирпичами дорожки на углу дома маленькую черноволосую девочку с двумя длинными хвостами, перевязанными желтыми резинками.

Она смотрит на меня распахнутыми глазами, прижав к груди розовый рюкзак и слегка округлив рот.

— Вот же черт… — шепчу, когда слышу, как за домом хлопает калитка.

Сорвавшись с места, несусь к крыльцу, и то, что на мне нет трусов, все эти десять шагов ощущается так, будто это моя задница выставлена на всеобщее обозрение, а не задница парня, в которого вот уже две недели я влюблена по уши.