Забыть завтра

Глава 18

Утром моя спина была прижата к груди Логана. Его рука была переброшена через мое бедро. Мы переплелись, словно мыши в гнезде.

Я должна была отодвинуться. Теперь, когда я проснулась и осознала, куда бессознательно переместились наши тела, я должна была восстановить дистанцию между нами. Но я этого не сделала.

Я не могла.

Его теплое дыхание щекотало чувствительную кожу на шее, как раз рядом с ухом. Часть меня хотела начать ерзать. Другая, имевшая больший контроль над телом, оставалась абсолютно, идеально неподвижной, поэтому я не разбудила его. Поэтому я могла наслаждаться этой изысканной пыткой так долго, как только возможно. Его грудь поднималась и опускалась напротив моих лопаток, размеренно и ровно, совершенно не похоже на то, как металось внутри меня мое сердце. А его рука — она прижимала меня к нему, собственнически заключив меня в ловушку, словно я принадлежу ему и только ему.

Это совсем не похоже на мои мечты. Зажатая подо мной рука затекла, а сосновые иголки вонзались мне в щеку. И все же это лучше, восхитительнее, чем все, что я когда-либо представляла. Я могла бы лежать так весь день и притвориться. Притвориться, что он ничего не скрывает. Притвориться, что через пару дней он не оставит меня. Притвориться, что он втрескался в меня так же, как я в него.

— Доброе утро, — сказал Логан.

Я подскочило, а мое сердце чуть не выпрыгнуло через горло. О, Судьба. Он все это время не спал? Он знает, что я не спала?

Я стала отодвигаться, а его рука сжалась у меня на бедре, всего на чуть-чуть, прежде чем отпустить.

— Привет, — отодвинувшись на край синтетического одеяла, я развернулась к нему лицом.

Мы посмотрели друг на друга. Помимо короткого промежутка времени после того, когда я получила воспоминание Джессы, мы все время разговаривали без слов, подменяя многозначительными паузами настоящий разговор. Я отвернулась прежде, чем тишина стала слишком вязкой, и направилась к реке, чтобы по максимуму привести себя в порядок. Когда я вернулась, Логан сидел на валуне и срезал сучки с ветки, чтобы ее можно было использовать как трость. Когда он закончил, он протянул нож мне.

— Хочешь тоже такую сделать?

— Нет, спасибо, — я подняла флягу и сделала большой глоток воды. Я постоянно использовала ножи в зоне для приготовления пищи, но я не брала их в руки с тех пор, как получила свое воспоминание о будущем. Может это глупо, но после ощущения, как моя рука разрезает воздух и втыкает иглу в сердце моей сестры, я больше не доверяла себе в отношении острых предметов.

— Давай, — он положил мою ладонь на костяную рукоять.

Тяжелый. Чужой, и в то же самое время знакомый. Я подставила его под солнечный свет. Лезвие тонкое и плоское, со скосом обуха на конце. Нижняя часть изогнутая. Выглядит достаточно безобидно, главная цель таких ножей — обычные повседневные дела на природе. Но его можно использовать и для кое-чего другого. Острый кончик может пронзить кожу человека так же легко, как режет кожу животных.

Задрожав, я убрала нож обратно в чехол.

— Я действительно не думаю, что это хорошая идея.

— Почему нет?

— Ты сам это сказал. Мое воспоминание о будущем заставило меня сомневаться в самой себе, — я ходила туда и обратно перед булыжником, — Правда в том, что я не знаю, кто я. Председатель Дрезден сказала, что я агрессивная, а я сама никогда бы себя так не назвала еще несколько недель назад. Также я бы никогда не ударила Человека со Шрамом коленом в пах. Не прыгнула со скалы. Невозможно предсказать, что я сделаю в следующий раз, — я сделала глубокий вдох. — Я опасна.

— Да ну? — он ухмыльнулся. — Ты выглядишь действительно опасной, трясясь, словно заяц, при виде маленького ножика.

— Это не смешно. Что если бы я потеряла контроль над собой, пока держала нож?

В уголках его глаз появились морщинки. Он все еще не воспринимал меня серьезно. Я должна заставить его понять. Я должна заставить его увидеть, что он не в безопасности рядом со мной.

Рванув вперед, я направила нож в чехле Логану в горло. Просто чтобы понять, смогу ли это сделать. Просто чтобы понять, живет ли во мне инстинкт убийцы.

Одним слаженным движением он уклонился от ножа.

— Ты можешь не знать, кто ты. Но я знаю.

Внезапно, его губы оказались напротив моих. Дюжина живых проводов плотно обвилась вокруг моей кожи, украла у меня возможность дышать и наэлектризовала мои нервы. Мое сердце билось так громко, что перекрыло гудение насекомых и щебет птиц. Еще пара дюймов, и наши губы соприкоснутся. Одно крохотное колебание, и мы поцелуемся.

— Кто я? — прошептала я.

— Калла Анна Стоун. Девушка, которая стремится к солнцу, словно цветок, впитывающий его лучи. Девушка, которая любит свою семью каждой частичкой своего сердца. Девушка, которая настолько храбра, что сделает все что угодно для спасения своей сестры, — Он придвинулся ближе. И так замер. — Ты делаешь все, что должен был сделать я для Майки, но не сделал. Я всегда буду ценить это.

Я сглотнула, но в моем рту больше не оказалось влаги. Я не совсем уверена, что он прав. Я не знаю этой девушки, которую он описал. Я не знаю, могу ли я ей быть. Но я хотела бы.

Мои глаза закрылись, и я подняла подбородок. Жар его дыхания смешивался с моим…

А затем что-то прижалось сбоку к моей шее. Мои глаза распахнулись, и я поняла, что уже не я сжимаю нож. Он у Логана, и он держит ножны точно у моего горла.

— Я не думаю, что тебе стоит беспокоиться обо мне, — он постучал концом ножа по моей ключице, а затем отодвинул его.

Милостивая Судьба, я фактически встала на носочки. Жар затопил мое лицо, и я попятилась.

— Это то, что ты делал? Доказывал утверждение?

Он усмехнулся, и его ямочки просто умоляли меня прикоснуться к ним.

— Ну, хорошо, это и еще то, что раньше я ночи напролет представлял, на что похож твой запах. Теперь я знаю. Яблоки и мед.

— Ты такой лгун. Я ведь много дней не принимала душ.

— Почему, как ты думаешь, я каждый день клал лист в твой шкафчик? Не думаешь же ты, что я подающий надежды агроном, не так ли?

Я уставилась на него, а затем расхохоталась. Этот хохот шел из самого живота и сотрясал все мое тело. Я вспомнила, как щекотала Джессу, но в первый раз мысль о моей сестре не расстроила меня.

Может, дело в этих дурацких эндорфинах из-за смеха. Может, это оттого, что присутствие Логана вызывает у меня головокружение. Может, это оттого, что он яснее любых слов подтвердил, что я не хладнокровная убийца.

Как бы то ни было, я беру это. Когда весь твой мир разрушен, когда ты бежишь от АВоБ и собственного будущего, когда самая страшная угроза для твоей сестры — это ты сам, бери все, что сможешь получить.

— Вот оно, — сказал Логан несколькими часами позднее, сверившись с картой в руках.

Мы стояли в середине леса, углубившись вглубь на несколько миль от берега реки. Вокруг меня была сеть выступающих из земли корней высотой мне по колено. На земле лежал слой сосновых шишек, перемешенных с лесным сором и камушками, толстые белые стволы копьем взмывали в небо.

— Вот что? — спросила я.

— Хармони, конечно. Прислушайся.

Я нахмурила лоб. Теперь, когда он упомянул об этом, я могла услышать нечеткие возгласы, эхом отражавшиеся от деревьев, и повторяющийся слабый звук удара одного предмета о другой.

Но не было ни одной крыши. Не было дыма. И, конечно, не было людей.

— Откуда идет этот шум? — спросила я.

Он указал куда-то справа от меня. Я прищурилась. Там что-то было прицеплено к коре дерева, что-то, что почти слилось с корой. Я приблизилась на несколько шагов и ахнула. Это было паукообразное устройство, точь-в-точь как-то, в шахте.

— Ты хочешь сказать, что это все — одна большая голограмма? — я махнула руками в воздухе.

— По окружности Хармони, по крайней мере, сотня голографических пауков, — сказал он. — Все проецируют голографические изображения, так что община остается незамеченной внешним миром.

Он снова посмотрел на карту и указал рукой на покрытый мхом валун перед нами.

— Согласно этому, все, что нам надо сделать — пройти двадцать футов вперед, и мы увидим Хармони, так, какая она есть на самом деле.

Он протянул мне руку.

— Готова?

Я колебалась. Не из-за того, что не хотела прикоснуться к нему, а из-за того, что мне этого хотелось. Я хотела принять его руку и держаться за нее вечно. Я хотела вернуться к существованию команды Логан-и-Келли, которой мы были раньше, кроме некоторого различия. Потому что пять лет назад я никогда не замечала, как его верхняя губа касается нижней, мягко, но уверенно. Мое дыхание не ускорялось, когда он оказывался рядом, а мой желудок не делал сальто всякий раз, когда он меня касался.

Наша дружба ступила на незнакомую территорию. Территорию, на которую я никогда не попадала с кем-либо еще, территорию, на которой не должна была оказаться вместе с ним. С той же силой, с какой он мне нравился, я знала, что Логан не мой. Достаточно скоро он вернется домой. Он снова меня оставит.

И все же, это всего лишь рука. Одно-единственное прикосновение. Мы держались за руки, когда прыгали с крыши. Мое тело было прижато к его, когда он тащил меня через реку, а этой ночью наши тела переплелись во сне.

Может, принять его руку — это нормально, только в этот раз.

— Мы пройдем через это вместе, — сказал он. — Что бы ни произошло, я хочу, чтобы ты помнила об этом.

С дрожью в нервах и трепетом в сердце, я вложила свою руку в его. Наши пальцы переплелись, мои, цвета морской раковины, пересекали его — смуглые, получилось, словно полосы в заплетенном косичкой хлебе.

— Я готова, — сказала я. И мы вошли в рощу.