Загадай желание

Глава 8

– Ты в своем уме? – спросила Тина у Клэр следующим утром так громко, что услышала не только Клэр, но и два десятка людей, сидящих поблизости; слышали их и в машинном отделении парома.

Клэр спокойно покачала головой. Она заканчивала вязать свитер, который собиралась взять в Лондон.

– Ради бога, Клэр. Ты даже не знаешь его, – Тина скрестила руки на груди. – Ты не знаешь, как он ведет себя с женщинами. Если Кэтрин Ренсселэр не смогла приручить его, как ты собираешься…

Клэр аккуратно положила вязанье в сумку. Даже у Кэтрин Ренсселэр нет такого замечательного кашемирового свитера.

– Я ничего такого не жду, – ответила она спокойно.

– Ладно! Думаешь, что он приглашает тебя пересечь Атлантику, потому что ему нужна соседка по комнате? – Тина покачала головой, и Клэр показалось, что та скорее сердилась, чем беспокоилась. – Думаешь, это что – начало любовной интрижки? Иногда ты ведешь себя хуже ребенка.

– Нет, не думаю! – возразила Клэр. – Я хочу переспать с ним. Но я не жду ничего больше.

Тина засмеялась.

– Ну конечно. Я тебя знаю. Клэр, предупреждаю тебя. Не думай, что когда вы вернетесь, то начнете гулять по Нью-Йорку с Майклом Уэйнрайтом. Забудь об этом.

– И не придется, потому что я даже не думаю об этом, – сказала Клэр. К ее облегчению, паром мягко ткнулся в причал.

Но Тина не умолкала.

– А о чем ты думаешь? – спросила она, откинув волосы назад. – О том, как сделать себя еще более несчастной? О том, что можешь стать посмешищем для всего офиса?

И внезапно Клэр поняла, что ей не нравятся ни отношение Тины, ни ее тон. Она не обязана слушать это. Она встала.

– Я думаю, что я никогда не уезжала из Стэйтен-айленда дальше Бостона. Все, что я знаю о Лондоне, я прочитала в книжке про Мэри Поппинс, и я никогда не была там. Что ни один мужчина никогда никуда не приглашал меня. – Она сделала паузу, пытаясь успокоиться. И посмотрела прямо в глаза Тине: – А еще думаю, с меня хватит твоих советов.

Лицо Тины напряглось. Она пожала плечами.

– Поступай как знаешь, – сказала подруга, и больше они не разговаривали, по дороге в офис.

– У тебя есть приличный чемодан? – спросила Мэри Вторая. – Нельзя путешествовать с рюкзаком.

Клэр об этом не подумала. Благодаря Тине слухи о ее поездке распространялись быстрее, чем по электронной почте. Ее «отметили» все: начиная с «супер» – Мэри Первая и заканчивая воровато сунутой открыткой от Мишель (то же мне студентка – будто записочки на лекции передает). Рабочий класс поднялся с колен и почувствовал собственное достоинство: все как в команде, заработавшей очко. Ирония была в том, что, не будучи девушкой из высшего общества, Клэр никогда не чувствовала себя на короткой ноге с «девочками». Возможно, поэтому она не реагировала на слова Джоан. Странно, подумала Клэр, ее совсем не заботит точка зрения окружающих. Приглашение Майкла Уэйнрайта явно разболтало ее психику. Клэр вроде как попала в бизнес-гарем, только осталась чуть в стороне. Теперь во время завтрака, где даже Мэри Третья присоединилась к ним, поездка Клэр была главной темой обсуждения – и все же она не чувствовала даже малейшей доли застенчивости.

– Ты не собираешься брать сумку с мотоцикла? Знаешь, такие позади седла? – продолжала Мэри Вторая. – Такие, как Майкл, летают только первым классом. Швейцары в гостинице начнут глумиться, если у тебя не будет приличного багажа.

– Да в задницу швейцаров, – возразила Мэри Первая. – Багаж здесь ни при чем. Главное, что там будет – в этой гостинице?

– Я думаю, что все мы знаем ответ, – сказала Джоан.

Никто не отреагировал на ее реплику.

– В какой гостинице? – спросила Мишель.

– Он заказал номер в «Беркли», – объявила Тина. Она сердилась все утро и до сих пор не смотрела в сторону Клэр. – Да, знаю. Он – джентльмен. И номер трехкомнатный. Диван тут же в гостиной, для Клэр, если она не любит заниматься тем, чем обычно занимаются в спальне.

– А чем же там занимаются? – спросила Мэри Третья в своей обычной неприятной манере. На этот раз Клэр не покраснела, но никто не засмеялся.

– У нее билет туда и обратно с открытой датой, – добавила Тина. – Если Клэр заплатит за такси, то сможет вернуться, когда захочет.

– Я бы вот не вернулась, – сказала Мэри Первая.

– А как же Вик? – спросила Мэри Третья.

– Вик? Ну тем более не вернусь, – ответила Мэри Первая.

Все дружно захихикали.

– Можешь не делать того, чего не хочешь, – напомнила Мэри Вторая. – А то, что происходит в спальне, – не наше дело, – подытожила она, хотя Клэр знала, что Мэри Вторая всегда любила послушать истории о сексуальных похождениях, шумных играх и изменах.

Если честно, Клэр и самой было интересно, что может произойти в спальне, когда она окажется в Лондоне. Мысль о том, что Майкл Уэйнрайт выбрал ее, пусть даже только потому, что больше никого не нашлось, была удивительна и возбуждала. Она едва могла поверить, что сядет в самолет с мужчиной, который всего однажды поцеловал ее, что полетит с ним в Лондон и даже будет спать с ним. Клэр снова подумала о его руке и на мгновение закрыла глаза, чтобы вспомнить эти ощущения. Если такой незначительный жест, столь минимальный контакт произвел на нее такой эффект, что же будет, когда она ляжет с Майклом в постель? Клэр задрожала.

– Что ты наденешь? – спросила Мишель. – Они носят шляпы, как принцесса Ди? – Она вздохнула. – Мне нравились ее шляпы.

– Забудьте про шляпы и рюкзаки, – сказала Тина. – Клэр, у тебя хоть загранпаспорт есть? Ты не можешь ехать в Европу без паспорта.

Впервые, после того как она согласилась лететь, Клэр почувствовала, что ее оптимизм и надежда начинают исчезать так же медленно, как Чеширский Кот, но не оставляя никакой улыбки. На самом деле ее взгляд затуманили слезы. У Клэр не было паспорта, хуже того, она даже не знала, как его получить. Она смотрела на Тину, стараясь сдержать панику в своих глазах.

– Я могу получить его.

– Ха! Тебя поимели, – сказала Джоан. – Причем в самой нехорошей форме. Я была в паспортном отделе. Забудь об этом. Нужно взять свидетельство о рождении, фотографии, сходить на почту, заполнить форму и ждать шесть недель.

Клэр почувствовала, что стены внезапно стали давить на нее так же, как когда она поднималась в лифте утром. Она должна была понять, что ее приключение не могло состояться. В верхнем ящике ее бюро не было паспорта. Там лежали вязальные спицы. Она не сможет поехать. Клэр сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладони.

– Шесть недель? – спросила Мишель. – Это точно?

– Точно, – сказала Джоан.

– Чушь! – Все обернулись и увидели Эбигейл Сэмьюэлс в дверном проеме. Она не обратила ни на кого внимания, кроме Клэр. – Вы можете получить его в течение нескольких часов. Вам только надо принести свидетельство о рождении, заявление и письмо на нашем фирменном бланке, в котором будет указано, что это деловая поездка. – Эбигейл улыбнулась Клэр. – И принесите ваш билет. Или сделайте так, как поступает начальство. За пятьдесят долларов служба доставки позаботится обо всем. В течение двух часов.

Вы должны знать это, Тина. – Все посмотрели на Тину, хранившую молчание.

– Спасибо, – сказала Клэр дрожащим голосом.

– Пожалуйста. – Эбигейл снова улыбнулась Клэр. Потом ее губы вытянулись в ниточку. Она смотрела на Джоан, но продолжала говорить с Клэр: – Если возникнут трудности с получением письма от фирмы, зайдите ко мне, я дам вам одно, за подписью мистера Крэйдена-старшего. – Она оглядела всех и собралась уходить. Но перед уходом снова посмотрела на Клэр: – Если вдруг вам понадобится чемодан, я буду рада одолжить один из своих.

В течение нескольких секунд после того, как ушла Эбигейл Сэмьюэлс, за столом стояла мертвая тишина.

– Ни хрена себе! – прошептала Мэри Первая.

– Она ж из семьи, – сказала Мэри Третья.

– Да к черту семью, – ответила Мэри Вторая. – Может, весь столик утыкан жучками. Если так, мы, мягко говоря, не в шоколаде.

Тина посмотрела на Клэр.

– Ты ей скажешь? – спросила она. – Если это дойдет до исполнителей… Я боюсь, им не понравится.

Клэр кивнула. До того дня, когда Эбигейл Сэмьюэлс попросила ее о помощи, Клэр никогда раньше не разговаривала с ней. В «Крэйден Смитэрс» был своего рода социальный порядок, который был таким же непоколебимым, как форт Самтер. Секретари, административные помощники, аналитики, бухгалтеры и весь так называемый «штат поддержки» были рабочим классом. Они жили в прилегающих районах – но никогда на Манхэттене. И все называли Манхэттен городом, даже если жили в Куинсе, Бруклине или Стэйтен-айленде – районах самого Манхэттена. Они носили одежду из стоковых магазинов и дешевых сетевых магазинов. Их волосы никогда не выглядели так, как в журналах мод или на головах манекенщиц. И в самих головах было образование, полученное в общественных школах, а не в престижных частных. Если они поступали в институт, то не могли его закончить, а если вдруг что-то и заканчивали, то какой-нибудь колледж с двухгодичным курсом обучения или государственную школу. Уж наверняка не Лига Плюща. Все были люмпенизированным слоем, и хотя ни один из них не признавал этого, они либо обижались на элитных работников (как делала Джоан), либо – что было еще хуже, по мнению Клэр, – грелись в лучах славы профессионалов, на которых работали.

Эбигейл Сэмьюэлс являлась исключением. Она, вероятно, была секретарем уже лет пятьдесят. Она обучалась в лучших школах, одевалась в лучшей консервативной манере и напоминала жену одного из старших партнеров фирмы. Но Эбигейл Сэмьюэлс «ходила на работу» в те дни, когда секретари еще носили шляпки и перчатки, а женщины даже не думали о юридическом или экономическом образовании. Ее класс отделял ее от секретарей, а работа – от профессионального штата. Клэр всегда думала, что эта женщина, должно быть, самый одинокий человек в «Крэйден Смитэрс».

Клэр понятия не имела, как Эбигейл узнала о поездке. Она была также удивлена, что Эбигейл, казалось, одобряла ее. Мысль, что Эбигейл Сэмьюэлс интересовалась еще чем-то, что делала Клэр, – помимо фотокопирования – показалась удивительной не только Клэр. То, что Эбигейл знала о поездке, то, что она не только предоставила информацию о паспорте, но и фактически угрожала Джоан, защищая Клэр, а затем предложила ей чемодан…

– Это ж просто охренеть, – сказала Мэри Первая.

Женщины смотрели на Клэр, и она уловила едва заметный оттенок подозрения на каждом лице. В этом курятнике, если кто-то изменялся, перья летели со всех сторон.

– По-моему, она тебя любит, – предположила Мэри Вторая.

«Все чудесатее и чудесатее», – подумала Клэр, но ей хватило ума, чтобы не цитировать Льюиса Кэрролла за этим столом.