ГЛАВА СЕДЬМАЯ


Да, Беатрис мучило то, что сказал Том. В его словах не было правды, но они все равно ранили ее сердце. Она закончила упаковывать свои вещи и собиралась ложиться спать, чувствуя себя очень несчастной. Когда зазвонил телефон, она сняла трубку, продолжая думать о своем.

— Я заеду за тобой завтра в девять утра и отвезу домой, — услышала она голос Гиза.

— Гиз, я так рада, что ты позвонил!

— Ты чем-то расстроена? Испугалась и передумала?

— Нет... Да... Я не знаю... — К ее глазам подступили слезы. — Ты уверен, что хочешь жениться на мне?

— Абсолютно, — спокойно ответил он и добавил: — Ты видела Тома?

— Мы случайно встретились, — всхлипнула Беатрис. — Он заставил меня усомниться в моей порядочности.

— Не говори глупости! Ты всегда мне казалась женщиной благоразумной, без всяких там фанаберии. А теперь иди-ка спать, будь умницей и жди меня завтра утром.

— Ты здесь, в Лондоне?

— Я дома. Как раз сейчас собираюсь ехать в аэропорт.

— Но ты же устанешь...

— Ты говоришь, как настоящая жена. Спокойной ночи, дорогая.


* * *

Беатрис встала рано, собралась. Вещи были упакованы с вечера, комната в полном порядке. Услышав звонок, она поспешила открыть дверь. Профессор наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку. Выглядел он прекрасно, одет, как всегда, элегантно. Беатрис удивилась, как это ему удается, и спросила, хорошо ли он долетел.

— Ты завтракал? Может, сделать чашку кофе?

Он улыбнулся.

— Тугуд никогда бы не выпустил меня из дома без завтрака. Ты готова? Как думаешь, твоя мама покормит меня обедом? Я должен вернуться обратно сегодня же вечером, мне не хотелось бы заезжать к себе.

Беатрис посмотрела на него с изумлением.

— Гиз! Неужели ты приехал только для того, чтобы отвезти меня домой?

— Удовольствие, которое я не променял бы ни на что на свете. Давай-ка выносить вещи.

Попрощалась со всеми Беатрис еще накануне вечером. И, только когда они выезжали за ворота, она неожиданно поняла, что ее совсем не огорчает расставание с больницей. Наоборот, она вся находилась в предвкушении прекрасного будущего. Ей с трудом верилось, что она будет теперь с Гизом всю жизнь. Хотелось сказать ему об этом, но... она не осмелилась. Доехали они быстро, так ни словом и не обмолвившись о предстоящей свадьбе. Гиз только сказал, что все организовал, не вдаваясь в подробности, и переключился на платье Алиции.

— Так оно уже готово?

— Естественно. Висит в ее комнате, и она постоянно им восхищается. Я уже столько раз объяснял, каким оно должно быть, что, кажется, в крайнем случае мог бы сшить его сам.

Беатрис думала, что Гиз поинтересуется ее нарядом, но он промолчал.

Когда они приехали домой, отец еще вел прием, и встретила их только мама.

— Ставьте вещи прямо в прихожей, снимайте пальто и пойдемте пить кофе, — с порога защебетала она. — Только давайте на кухне, я испекла лепешки.

Вскоре к ним присоединился мистер Кроули, и они все вместе сели за стол.

— Вы останетесь на ночь? — спросила миссис Кроули.

— Я возвращаюсь обратно сегодня во второй половине дня, но с удовольствием пообедаю, если вы меня пригласите.

— Бедняжка! Вы же совсем измучаетесь. Надеюсь, вам не нужно идти завтра на работу?

— У меня запланировано кое-что на завтра, но ведь я вернусь домой уже сегодня поздно вечером.

— Мы увидимся еще до свадьбы?

— Боюсь, что я буду очень занят. — Гиз посмотрел на Беатрис, сидевшую, напротив него. — Давай я прямо сейчас отдам тебе кольцо?

— Да, конечно. А нам нужно продумать, как принять гостей с твоей стороны. Где они остановятся, надо ли их встречать?

— Я закажу для них гостиницу в Эйлсбери. Сам с дочкой погощу у Дерека. В день свадьбы нам с Беатрис нужно будет уехать в два часа, потому, что я зарезервировал билеты на вторую половину дня, и уже через несколько часов мы будем дома. Я подумывал взять с собой Алицию, но боюсь, что она устанет. Лучше пусть возвращается с моими родителями на следующий день, если это не очень затруднит вас.

— Ой, ну что вы, что вы! Вы все прекрасно продумали, — согласилась миссис Кроули, отметив про себя, что новобрачным после церемонии уместнее остаться наедине друг с другом.

На обед миссис Кроули подала говядину, тушенную в горшочках с овощами, и яблоки, запеченные в тесте. Аппетит у профессора был отменный, и Беатрис подумала, когда же он в последний раз ел нормально. Конечно, Тугуд его покормил, но до этого... И она решила, что, когда они поженятся, она обязательно будет следить за тем, чтобы Гиз ел регулярно. Вскоре после обеда профессор собрался уезжать, и Беатрис, накинув пальто, вышла проводить его к машине.

— Поезжай аккуратно. И, пожалуйста, не забудь вовремя поесть. Все эти твои переезды здоровья не прибавляют.

Он улыбнулся.

— Когда там, куда я еду, есть ты, все остальное не имеет значения. Ах да, я чуть не забыл. — Он полез в карман. — Вот... — И он вложил ей в руку маленькую коробочку. Она открыла ее. Внутри лежало удивительной красоты кольцо: три сапфира, окруженные бриллиантами. — Надень его. То колечко с надписью так хорошо подошло тебе, что я попросил уменьшить это, до того же размера. Оно старинное и уже давно переходит в нашей семье из поколения в поколение. И я надеюсь, что ты будешь носить его.

— Оно очень красивое, Гиз. Конечно, я буду носить его. Только можно я оставлю и это?

— О чем ты говоришь! Кольцо твое. Оно тебе так нравится?

? Да...

Поскольку ответила Беатрис несколько сдержанно, он тут же спросил:

— Что-нибудь не так, дорогая?

— Нет, ну что ты. — Она нежно улыбнулась ему. — Ты позвонишь мне, когда будет время?

Он наклонился, чтобы поцеловать ее.

— Да, и Алиция тоже.

— Передавай ей привет и поцелуй за меня. А ты уверен, что она не возражает против нашей свадьбы?

— Абсолютно уверен.

Гиз сел в машину, помахал ей рукой и уехал.

Мама смотрела на них из окна гостиной.

— Будут ли они счастливы? — спросила она мужа.

Доктор опустил газету.

— А почему, собственно, нет? Беатрис — взрослая, достаточно здравомыслящая женщина. Гиз — замечательный человек, очень умный, прекрасный специалист. И из того, что он говорил мне, я понял: он вполне в состоянии обеспечить Беатрис достойную жизнь.

— Это-то да, — согласилась миссис Кроули, — но вот любят ли они друг друга?

Ее муж опять углубился в газету.

— Ну а это, дорогая, исключительно их дело.

Она хотела, было возразить, но в этот момент вошла Беатрис, поэтому она закашлялась и переключилась на разговор о подготовке к свадьбе:

— Так как насчет платья? Ты собираешься поискать что-нибудь в Лондоне?

— Я думала съездить в Баф, купить ткань и попросить мисс Фиш сшить мне платье.

Мисс Фиш жила в соседнем городке. Всю свою жизнь она проработала у известного кутюрье, в Лондоне, а сейчас вышла на пенсию.

— Какое оно будет — это секрет?

— Ну, не для тебя, мама. Мне хочется что-то из атласа цвета слоновой кости. — Она критически осмотрела себя. — Боюсь только, не крупновата ли я для оборочек, рюшечек, воланчиков?

— Длинный узкий рукав, глухой ворот, — размышляла мама вслух.

— Да-да. Сейчас достаточно холодно, и мне бы не хотелось постоянно покрываться гусиной кожей.

— Конечно. А ты не хочешь взять мою фату?

— Я и сама собиралась тебя просить. Она как раз кремового цвета и оторочена тонким кружевом.

И женщины начали обсуждать, какие вещи еще понадобятся. Отец, прислушивавшийся к их разговору, отложил газету и достал чековую книжку.

— Вдруг тебе захочется купить что-нибудь эдакое. — Он взглянул на жену. — Ну а тебе, моя дорогая, я уверен, необходима новая шляпка.

Чек был выписан на приличную сумму. Женщины выразили бурную благодарность, оставили доктора в тишине и покое дочитывать газету, а сами сели за составление списков. Перед миссис Кроули встала проблема, чем кормить гостей, которые приедут поздравить молодых, а Беатрис размышляла, какая одежда ей понадобится, когда они будут жить вместе с Гизом. Сомнения заключались в том, что он не рассказывал ей о своих друзьях и о том, как он проводит свободное время. Надо непременно спросить об этом, когда он позвонит, решила Беатрис.

Позвонил он через два дня. Все это время Беатрис провела в хлопотах: она съездила в Баф, купила атлас для платья, побывала у мисс Фиш, ходила в гости и сама принимала гостей, потому, что всем очень хотелось посмотреть на кольцо и посудачить о профессоре. Такой замечательный во всех отношениях мужчина, — ну разве ей не повезло! Беатрис соглашалась со всеми и улыбалась — она была счастлива. Пусть сейчас Гиз не любит ее, он не тот человек, который станет притворяться. Но, примеряя мамину фату, Беатрис говорила себе, что ей необходимо набраться терпения. Ведь, в конце концов, он именно ее выбрал в жены. И может быть...

Гиз позвонил в тот момент, когда Беатрис вышла из ванны. Она подбежала к телефону с полотенцем на голове, а по спине бежали холодные капельки воды.

— Как ты относишься к тому, чтобы папа, мама и ты приехали в Эйлсбери вечером накануне свадьбы? Мои родственники к тому времени уже соберутся, а мы с Алицией приедем туда днем. Мы могли бы все вместе поужинать, чтобы наши родственники познакомились.

Идея ей понравилась, потому, что вряд ли во время свадебного торжества на это найдется время.

— Хорошо, я рад, что ты согласилась. Ты хотела бы пригласить еще кого-нибудь кроме папы, мамы и Джорджа?

— Ты знаешь, у меня есть две тетушки, пожилые и старомодные, но ужасно милые. Может, взять их с собой? Они приглашены на свадьбу, но там будет много народу, а они несколько глуховаты.

— Дай мне их адрес, я распоряжусь, чтобы их привезли.

— Спасибо, Гиз. — Она продиктовала ему адрес и спросила, как Алиция.

— Уже в постели. Видимо, мечтает поскорее увидеть себя в розовом платье. А ты, Беатрис, ты тоже мечтаешь?

Этого вопроса она не ожидала.

— Я только что помыла голову... — Но поскольку он ничего не ответил, она добавила: — Извини, глупость сморозила. Конечно, я мечтаю... немного... К твоему появлению обещаю прийти в чувство.

— Мне надо съездить на несколько дней в Брюссель. Если я тебе понадоблюсь, позвони сюда. Биддер будет знать, как меня найти.

Они попрощались, и Беатрис пошла, сообщить маме о предстоящем обеде.

— Гиз еще раз позвонит и назовет точное время. Он обещал договориться, чтобы привезли тетушек. Мне бы хотелось, чтобы они тоже, там были.

— Все правильно, дорогая. Прекрасная мысль! Как ты думаешь, что мне надеть? Интересно, как выглядит мама Гиза.

Беатрис это тоже было интересно. Считается, что ужиться со свекровью трудно. А вдруг она живет недалеко от Гиза? Тогда она будет часто у них появляться, чтобы покритиковать невестку. Ну и пусть! Она любит Гиза, а все остальное неважно.

Дни пролетали за днями и складывались в недели. Наконец настал канун свадьбы, подвенечное платье уже висело в спальне. Беатрис много думала о том, что бы надеть на встречу с родственниками. У нее имелось несколько новых платьев, и она остановилась на бледно-голубом из крепдешина: квадратный вырез, рукава украшены оборкой гофре. Сугубо вечерний туалет, как раз для знакомства со свекровью, подумала она, спускаясь вниз к родителям и Джорджу.

Ресторан был ярко освещен. В уютном фойе у них забрали пальто, встречал их сам профессор. Сердце Беатрис отчаянно забилось. Даже если бы она до сих пор не была влюблена в него, то влюбилась бы сейчас. Смокинг удивительно ему шел. Гиз поцеловал ее в щеку и поздоровался с родителями. Швейцар распахнул дверь, мама и отец прошли в зал, а Гиз, взяв ее под руку, прошептал, что она прекрасно выглядит.

Позже Беатрис с трудом вспоминала подробности этого вечера. Гиз по очереди знакомил ее со всеми членами семьи. Будущая свекровь оказалась крупной женщиной с добрым и все еще красивым лицом. Приветливо улыбаясь, она обняла Беатрис за плечи. Отец был таким же высоким, как и сын. Он поцеловал ее и отступил назад, чтобы получше рассмотреть.

— Я всегда говорил, что одной дочери недостаточно. И вот теперь у меня появилась еще одна — и именно такая, о которой, я мечтал.

А потом Беатрис окружило целое море улыбающихся лиц. Подбежала Алиция, подошла сестра Гиза, и опять лица, лица... Обед получился праздничным. Беатрис видела, что ее родителям все очень нравится, и тетушки, в черных шелковых платьях, державшиеся с большим достоинством, чувствовали себя в своей стихии. Вечер закончился достаточно рано, так как бракосочетание должно было начаться в одиннадцать часов утра. Беатрис ушла вместе с Гизом под аккомпанемент голосов, восклицавших, что невесте необходимо хорошенько выспаться.

По дороге Гиз ни о чем особенном не говорил и, поцеловав Беатрис, сразу же уехал к Дереку. Она вошла в дом, чувствуя себя совершенно опустошенной. Ей казалось, что она не уснет. Но, тем не менее, уснула, едва голова ее коснулась подушки.

Мама, пришедшая со стаканом теплого молока в качестве успокаивающего, стояла и смотрела на спящую дочь с разметавшимися по подушке волосами. Убедившись, что с нервной системой Беатрис все в полном порядке, она вернулась на кухню и выпила молоко сама, чувствуя, что ей-то оно не помешает. Конечно, без Беатрис она будет скучать, но ей нравится Гиз, более того, она гордится таким зятем. А Беатрис уезжает жить в прекрасный дом, ее ожидает благополучное будущее. Так почему же она так волнуется? Она даже задала этот вопрос мужу, когда они ложились спать.

— Ты не должна волноваться, дорогая, — отвечал он. — Как я тебе уже говорил, они взрослые люди и знают, чего хотят. Завтра они поженятся. И я уверен: никогда не пожалеют об этом. А теперь спи, милая. Я хочу, чтобы ты была самой очаровательной мамой невесты, которую только видел наш городок.

В соответствии с традициями Беатрис завтракала, не вставая с постели, разбрасывая повсюду крошки. Она выпила несколько чашек чаю, правда, постаралась особенно не растягивать этот ритуал, так как ее ожидал сложный процесс одевания.

Позже, идя по церковному проходу под руку с отцом и гордой Алицией в розовом платье позади, Беатрис думала, что весь городок, — приглашенные и не приглашенные, — собрался в церкви, но лиц она не различала. Видела только широкие плечи Гиза, и, когда он обернулся, она счастливо улыбнулась ему. Он улыбнулся в ответ, глядя на ее прелестное лицо под вуалью. Беатрис действительно была прекрасна.

Церемония началась, прихожане с удовольствием пели гимны, а те, кто не смог попасть в церковь, ждали на улице. Потом все бросали конфетти, пока новобрачные шли по дорожке к машине. Там Беатрис сказала:

— А не такая уж тихая у нас получилась свадьба!

— Все было восхитительно! Я чувствую себя невероятно женатым. — Он снова улыбнулся, взял ее руку и поцеловал ладонь.

— Алиция держалась великолепно, правда?

— Просто замечательно, и выглядела такой хорошенькой...

Больше ни на что у них времени не хватило, потому, что машина остановилась у дома. Сразу после этого приехали родственники и гости.

Гиз все время находился рядом, но поговорить им не удавалось. Вокруг толпились гости, и где-то поблизости все время была Алиция. Это похоже на сон, думала Беатрис, разрезая вместе с Гизом свадебный пирог, улыбаясь и до сих пор не веря, что все происходит на самом деле. Теперь она жена Гиза, она любит его, а все остальное не имеет значения.

Беатрис поднялась наверх вместе с Алицией, чтобы переодеться. Девочка сидела на кровати и, путая два языка, болтала о том, как жалко, что она не едет вместе с ними, но как здорово, что она остается вместе с дедушкой и бабушкой.

Наконец они спустились вниз. Гиз уже ждал их. Он тоже переоделся в твидовый костюм и теперь стоял, окруженный группой смеющихся гостей, но, как только они вошли в зал, поспешил им навстречу. На ней был клетчатый коричнево-бежевый костюм и кремовая блузка из чесучи. На шею она повязала элегантный шарфик от Гуччи, на ноги надела коричневые замшевые туфли на низком каблуке, а весь ансамбль дополнял, маленький берет, сделанный волшебницей мисс Фиш. Беатрис знала, что хорошо выглядит, но ей было приятно видеть одобрение в глазах мужа.

Зная, что Гиз не любит долгих прощаний, Беатрис пожелала гостям всего наилучшего и села в «бентли». Алиция заглянула в окно машины и подставила щеку для последнего поцелуя. Наконец молодые тронулись, осторожно пробираясь через толпу. Они отъехали уже достаточно далеко, когда Гиз сказал:

— Незабываемый день! Все были так доброжелательны, даже леди Доули, хоть я и должен заметить, что ее назойливость несколько раздражает.

— Она и тебе устраивала допрос? Ее так все интересовало...

— О да! Дай ей волю, и она начала бы выяснять состояние моего банковского счета.

— А мне она постоянно говорила, какая я счастливая...

Гиз улыбнулся.

— А мне кажется, что счастливчик — жених! Как ты считаешь?

— Надеюсь, мы оба будем счастливы, — сдержанно заметила Беатрис.

— Не сомневаюсь. Жаль, что нельзя опять повторить весь этот день, чтобы можно было хорошенько полюбоваться моей женой. Беатрис рассмеялась.

— Будешь рассматривать фотографии, когда приедем.

Молодожены остановились выпить чаю, потом по шоссе М-25 доехали до Севенокса и, в конце концов, оказались в Тентердене, где остановились в гостинице «Белый олень». Там за ужином они продолжали обсуждать сегодняшнее торжество, и Беатрис с тоской подумала, что они похожи на старых друзей, болтающих о чьей-то свадьбе, а совсем не на молодых супругов, нежно воркующих и держащих друг друга за руки. Хотя вряд ли даже влюбленный Гиз вел бы себя по-иному.

Когда они пересекли Ла-Манш, оставалось еще часа два, а то и больше, до наступления вечера. Гиз ехал быстро; они миновали Францию, Бельгию и наконец пересекли границу Голландии.

— Устала? — спросил он. — Потерпи, теперь осталось совсем немного, зато завтра у тебя будет тихий, спокойный день.

— А ты тоже останешься дома?

— Да, у меня несколько свободных дней. А потом я с неделю буду работать в Лейдене, чтобы приезжать до наступления темноты. Хочешь, можем вечерами гулять или ужинать где-нибудь в городе.

— А когда возвращается Алиция?

— В воскресенье. Я... мы заберем ее и проведем целый день вместе.

— Позже, когда у тебя найдется время, — сказала Беатрис твердо, — я хотела бы, чтобы ты рассказал мне побольше о своей работе. Из твоего выступления в больнице я кое-что узнала, и мне показалось это очень интересным.

— Конечно, дорогая, я тебе с удовольствием все объясню. До чего же приятно возвращаться домой к человеку, который выслушает тебя!

Было странно и немного страшно выходить из машины возле его дома и знать, что отныне это и ее дом. Билдер широко распахнул двери, на площади у ворот собралась небольшая толпа.

— Торжественная встреча, организованная местными жителями, — с улыбкой пояснил Гиз и обратился к стоявшим по-голландски.

Все засмеялись, зааплодировали и выдвинули вперед маленького мальчика, который сунул Беатрис букет цветов. Это было так неожиданно, что она растерялась, но потом наклонилась и поцеловала мальчугана в щечку.

Видимо, она сделала все правильно, потому, что раздались радостные восклицания. Гиз опять что-то сказал, взял ее за руку и повел к двери. А дальше... случилось невероятное: он легко подхватил ее на руки, перенес через порог, аккуратно поставил, помахал всем рукой и лишь после этого разрешил Билдеру закрыть дверь.

— Ну и ну!.. — только и могла сказать ошеломленная Беатрис.

Билдер, его жена и две служанки тоже поздравили молодых.

— Ты прекрасно держалась, — прошептал профессор, снимая с нее пальто и провожая в гостиную, где их встретил радостный Фред. — Полагаю, нам надо выпить. Что-то я давным-давно...

— Неужели я такая тяжелая?

— ...не женился, — рассмеялся Гиз.

Они выпили шампанского, немного посидели, разговаривая о прошедшем дне, пока Гиз не сказал:

— Нэнни ждет нас. Давай поднимемся и поздороваемся с ней, а заодно я покажу тебе твою комнату.

Рука об руку они поднялись по винтовой лестнице, и он распахнул двойные двери красного дерева с затейливой резьбой. Комната была большая, с высокими окнами, выходящими на балкон, огороженный витой металлической решеткой. Из них открывался вид на площадь. Тяжелые парчовые шторы бледно-розового цвета, покрывало в тон им, комод и туалетный столик из красного дерева с затейливой инкрустацией — все поражало своей роскошью. Восхищенная Беатрис, медленно обошла комнату.

— Как здесь красиво!

— Я рад, что тебе нравится. Ванная вон там, моя комната рядом, а с другой стороны гардеробная.

Беатрис все осмотрела, и они поднялись к Нэнни. Женщина от всей души поздравила и расцеловала их.

— Я не стала спускаться, когда вы приехали. Подумала, что там наверняка соберутся люди, чтобы посмотреть на невесту. Ну что, свадьба была такой скромной, как вы планировали? — Она села между ними. — А как вела себя Алиция?

— Замечательно! — ответила Беатрис. — И выглядела она прелестно. Такое дивное платьице. — Они какое-то время поговорили, а потом Беатрис предложила: — Давайте я приду к вам завтра и все подробно расскажу. А скоро мы получим фотографии...

— Вот и прекрасно. Вы, наверное, хотите отдохнуть. Ведь свадьба достаточно утомительная вещь, как мне говорили. — Нэнни поднялась и подошла к комоду. — Но прежде я хотела бы сделать вам маленький подарок. Я не стала отсылать его. — И она протянула Беатрис сверточек, упакованный в оберточную бумагу. Внутри была искусно вышитая салфетка. — Для вашего утреннего чая вдвоем.

У Беатрис перехватило дыхание.

— Боже, как красиво, Нэнни! Я могу называть вас Нэнни? Такая дивная вышивка! Мы будем беречь ее, а утренний чай на такой салфетке будет гораздо вкуснее. — Она поцеловала женщину в щеку. — Спасибо вам большое. Это самый замечательный подарок, правда, Гиз?

Он согласился, тоже поблагодарил Нэнни, и они пошли вниз в гостиную, где их ждал Билдер около торжественно убранного стола: белая скатерть, хрусталь, серебро, в центре — ваза с алыми розами, по краям — серебряные подсвечники.

— Как чудесно! — воскликнула Беатрис и улыбнулась Билдеру, не глядя на Гиза. Все, абсолютно все, старались подчеркнуть романтичность сегодняшнего дня. Все, кроме него.

Она даже не запомнила, что ела. Что-то очень вкусное. Они выпили еще шампанского, потом в сопровождении Фреда пошли в гостиную и сидели около камина, пока Гиз не предложил ей идти спать.

— Ты, должно быть, очень устала, — мягко сказал он. — Тебе что-нибудь нужно? Во сколько подавать чай? Я обычно завтракаю в восемь, иногда раньше. Ты завтракаешь в постели?

— Только когда болею. А Алиция завтракает с тобой?

— Нет. С Нэнни. Но она всегда заглядывает ко мне пожелать доброго утра перед уходом в школу.

— Мне хотелось бы завтракать вместе с тобой. Я не буду разговаривать, ты можешь спокойно просматривать почту. Ты обязательно должен рассказать мне, как привык жить, а я постараюсь подстроиться под тебя.

Беатрис говорила спокойно, как ни в чем не бывало. Гиз ведь предупредил, что их брак будет основан на дружбе и взаимной симпатии, и теперь она поняла, что он имел в виду именно это — и только это. Что ж, придется потрудиться, чтобы он полюбил ее, и Беатрис верила в то, что ей это удастся. Терпение и немного женской хитрости. Она очаровательно улыбнулась ему, подставила щеку для поцелуя и поднялась в свою великолепную комнату, а уж там дала волю слезам и плакала, плакала, пока не уснула.

Им действительно было хорошо вместе. Весь следующий день Беатрис осматривала дом, много разговаривала с Гизом и с Нэнни. Потом они сходили на длительную прогулку с Фредом, а на обратном пути останавливались и беседовали со всеми встречными людьми. Она практически не понимала, о чем идет речь, и просто улыбалась, а Гиз время от времени ей кое-что переводил.

Следующий день был таким же восхитительным. Беатрис очень многое хотелось узнать, и Гиз ей все показывал, объяснял, рассказывал. Теперь она уже не сомневалась, что ее ждет здесь приятная и веселая жизнь. Недостатка в общении у нее не будет, потому, что у Гиза много друзей и родственников, хотя он сразу подчеркнул, что работа для него всегда остается на первом месте.

— Я очень люблю принимать здесь своих друзей. И уверен, они тебе понравятся.

— А еще Алиция... Я верю, мы станем настоящими друзьями. Вот только бы Нэнни не обижалась...

— Нэнни явно тебе симпатизирует, а кроме того, она уже не молода и обрадуется, если ты будешь гулять с Алицией и все такое. Нэнни устает.

— Но ты же не собираешься увольнять ее?

— Конечно, нет! Даже когда Алиция вырастет, Нэнни все равно останется с нами. В таком доме для нее всегда найдется какое-нибудь дело. Она любит вышивать, штопать, а в Лейдене у нее уже появились друзья.

— А у Алиции много друзей?

— Сотни и тысячи. По крайней мере, так кажется, когда все они приходят к ней на чай. Я стараюсь на это время куда-нибудь уйти.

Они разговаривали в его кабинете. Беатрис сидела в большом кресле у камина, а Гиз за столом просматривал почту. Она подумала, как будет скучать завтра, когда он уйдет на работу. Зато в воскресенье они поедут забирать Алицию. Опустив руку, она стала гладить Фреда, и в это время зазвонил телефон.

Беатрис встала, чтобы выйти из кабинета, но Гиз движением руки остановил ее и поднял трубку. По-видимому, какой-то давний друг, предположила она, слушая его оживленный голос. Повесив, наконец трубку, он сказал:

— Это очень хорошая приятельница, Мизи ван Трот. Она хочет приехать к нам в гости. Не сомневаюсь, она тебе понравится. Я пригласил ее на обед.

Он сидел, откинувшись в кресле, и наблюдал за ней. Беатрис поняла, что он ожидает ее реакции, поэтому старалась говорить, как можно естественнее и непринужденней:

— Как здорово! Уверена, мы с ней подружимся.

Видимо, она несколько переиграла, потому, что Гиз нахмурился и спросил:

— Ты счастлива, Беатрис? Эти два дня доказали, что мы можем жить душа в душу и прекрасно подходим друг другу. Пока достаточно и этого.

— Я очень счастлива, Гиз, — ответила она спокойным, ровным голосом, глядя ему прямо в глаза. — Я согласна жить так, как мы живем сейчас, спешить некуда.

Влюбить в себя кого-нибудь — на это понадобится не один вечер, подумала Беатрис, на это уйдут недели, месяцы, а может быть, и годы. Она поднялась.

— Скоро чай, пойду, приведу себя в порядок. Он смотрел ей вслед, и лицо его оставалось бесстрастным.

Когда Гиз на следующее утро уехал, Беатрис почувствовала, что начинает паниковать. А если позвонит кто-нибудь, кто не знает английского? А вдруг она пойдет с Фредом гулять и заблудится? А если Гиз попадет в аварию? А если?.. Беатрис постаралась взять себя в руки, и пошла поздороваться с Нэнни.

Женщины немного поговорили об Алиции, потом Беатрис сходила на кухню, расставила в доме цветы и написала несколько писем. После ланча она совсем пришла в себя, позвала Фреда, и они отправились на прогулку. Правда, Беатрис немножко побаивалась, что пес начнет гонять цыплят или кошек, но Фред важно вышагивал рядом с ней — просто сама кротость и послушание. Вернувшись, Беатрис угостила его бисквитом за то, что он хорошо себя вел.

А к шести часам, когда Гиз вернулся домой, она поняла, что совсем неплохо провела день, которого так боялась.


Загрузка...