Глава 7

Кэролайн растянулась на шезлонге, стоявшем на террасе. На коленях у нее лежал блокнот, а между пальцами была небрежно зажата ручка. Вито счастливо играл под деревом на лужайке, и она смотрела, как он возится с игрушками, которые купил ему Доменико. Когда он возвращался с работы, то оставлял для малыша маленький сверток в детской.

С того вечера, как в доме был устроен прием, Кэролайн почти не видела Доменико. Она знала, что за время его отсутствия скопилось много работы и что после гибели Вито на его плечи легла двойная ответственность, но ведь у него должно было быть хоть немного свободного времени?

Каждый вечер Доменико ненадолго забегал домой, чтобы принять душ и переодеться, прежде чем снова уйти. Утром он уходил на работу очень рано, когда все в доме еще спали, а возвращался только под утро. В тех редких случаях, когда Кэролайн все же встречалась с ним, он отделывался беглым взглядом и холодным приветствием, даже не пытаясь объяснить свои частые отлучки.

Тетя Рина была в ярости. Она уже собиралась сделать племяннику выговор за то, что он пренебрегает семьей, но Кэролайн отговорила ее. Ей тоже нужно было время, чтобы разобраться в своих чувствах и решить, что делать дальше.

Одно она знала точно: ей нужно уехать. Туда, где ее наконец оставит боль. Туда, где Доменико ее не найдет.

Но сначала надо отыскать Доринду. Когда это произойдет, можно будет рассказать Доменико правду, и тогда он сможет жениться на Кандиде. Кэролайн отмахнулась от мыслей о той ночи, когда узнала, что они любят друг друга. Страстный поцелуй, которым они обменялись, говорил сам за себя, и с тех пор Кэролайн смирилась с неизбежным и перестала мечтать о том, что в один прекрасный день Доменико полюбит ее и попросит остаться, даже узнав правду о ребенке. Она слишком хорошо сыграла свою роль. Уже ничто не изменит мнения, которое у него сложилось. Особенно теперь, когда его может утешать Кандида.

Кэролайн взяла блокнот и принялась писать. Самое первое и важное письмо было мистеру Уилкинсу с просьбой нанять человека для поисков Доринды. Кэролайн особо подчеркнула, что он не должен жалеть средств на поиски. Поскольку она поклялась не трогать счет, который открыл для нее Доменико, то воспользоваться им сможет сам мистер Уилкинс.

Второе письмо было адресовано Джейн, и прежде чем начать писать, Кэролайн задумалась. Перед своей свадьбой она в спешке написала несколько строк подруге, объясняя свой столь неожиданный отъезд из Англии. Она пообещала написать подробнее, когда устроится на новом месте, но теперь не знала, с чего начать и что можно сообщить. Джейн была такой проницательной, к тому же у Кэролайн не было желания ее обманывать. Ее и без того тошнило от всей этой лжи, в которой она запуталась. И в то же время она не могла поведать всю эту невероятную историю без утайки, ведь это означало бы предать Доринду. Кэролайн грызла кончик ручки, размышляя, что можно поведать, а о чем лучше умолчать. Наконец решила написать жизнерадостное письмо и пообещать Джейн навестить ее как можно скорее, чтобы сообщить все подробности. Тщетно надеясь, что это успокоит подругу, которая, несомненно, тревожится за нее, столь внезапно вышедшую замуж, Кэролайн сунула письмо в конверт и быстро заклеила, опасаясь, что может передумать.

И тут она услышала шаги на террасе и, обернувшись, увидела тетю Рину. Та вернулась от одной из своих многочисленных подруг и теперь выглядела уставшей.

Кэролайн вскочила, пододвинула стул и принялась ласково укорять женщину:

— Милая тетя, почему вы не хотите слушаться врачей и больше отдыхать? Вы выглядите совершенно измученной. Присядьте, а я попрошу Эммануэля принести что-нибудь освежающее.

Тетя Рина с благодарностью приняла предложение и опустилась на стул.

— Спасибо, Кэролайн. Это было бы просто замечательно. Ты такое утешение для меня, дитя. — Она взяла Кэролайн за руку и с искренней признательностью взглянула на нее.

Кэролайн почувствовала, что глаза наполняются слезами, и уже в который раз подумала, как ей повезло встретить эту любящую старую женщину.

— Зачем вы так себя утомляете, тетя Рина?

Женщина прикрыла глаза и откинулась на спинку стула. Ее изящные руки все в выступающих венах, казалось, отяжелели под весом многочисленных колец, которые она так обожала носить.

— Зачем? Я и сама не знаю. Совершенно не могу сидеть спокойно. Мне постоянно надо что-то делать, куда-то идти. Думаю, — продолжала она, еле сдерживая слезы, — это все потому, что я не могу перестать думать о сыне. Если бы я только знала, что на самом деле случилось с ним, как он умер и где! Тогда я смогла бы успокоиться.

Кэролайн подошла к тете Рине и сочувственно сжала ей руку. Она чувствовала себя так неловко, столкнувшись с горем старой женщины. Тетя Рина впервые не сдержала слез, заговорив о Вито, и Кэролайн не знала, что ответить.

— Может, вам станет легче, если мы поговорим о нем? — мягко спросила она.

— Мне кажется, ничто уже не поможет, — искренне ответила тетя Рина. Но когда молчание стало слишком напряженным, она продолжила: — Он был нашим единственным ребенком. Мы столько лет молили о детях, и когда сын наконец родился, он казался нам настоящим чудом. Не могу описать, как мы с мужем были счастливы, а когда с нами стал жить еще и Доменико, наша чаша счастья была переполнена до краев. Оба моих мальчика были такими красивыми, такими беззаботными! Я была так горда, когда матери девочек, сопровождавшие их на праздники и танцы, подходили ко мне и говорили, как по-рыцарски вели себя мои ребята. Годами я с надеждой ожидала и одновременно страшилась того дня, когда они придут и скажут, что нашли девушек, которые станут их женами. — Тетя Рина погладила Кэролайн по голове. — Как была бы я счастлива, если бы у Вито была такая жена, как ты. Но теперь этого уже не будет. — Она достала кружевной платок, промокнула глаза, потом принужденно улыбнулась и тряхнула головой, словно стремясь избавиться от охватившей ее печали.

— Они были похожи? — с любопытством спросила Кэролайн.

— Внешне да. Они оба были Викари. Их отцы были родными братьями, оба очень красивые и смуглые мужчины, так что неудивительно, что их сыновья походили друг на друга. Но по характеру они были очень разными. Вито более непостоянный, чем Доменико, хотя иногда мне кажется, что это смерть родителей наложила на него свой отпечаток, сделав его таким серьезным. Он обожал родителей и, конечно, помнил их и те счастливые моменты, что они переживали вместе. Мы изо всех сил пытались заменить их, но не думаю, что нам это удалось. Даже в самые веселые минуты глаза Доменико вдруг становились грустными, словно он до сих пор ощущал свою потерю. Я так надеялась, милая, — она на минуту помедлила, словно боясь обидеть Кэролайн, — что тебе удастся то, что не удалось мне, и ты сможешь навсегда стереть эту грусть с его глаз.

Кэролайн отвернулась и ничего не ответила, а тетя Рина вздохнула, но не пыталась расспрашивать.

Малыш Вито отвлек их от этого разговора, споткнувшись об одну из своих бесчисленных игрушек, и, когда раздался его жалобный плач, обе женщины вскочили на ноги и бросились ему на помощь. Вито не ушибся, но тетя Рина, любившая приласкать его, при этом не балуя, взяла ребенка на руки и понесла на террасу. Кэролайн вздохнула с облегчением. Опасный момент миновал. Она была почти готова поделиться с мудрой старой женщиной своим горем и опасениями. Тетя Рина понимала, что у них с Доменико не все гладко, но Кэролайн была уверена, что она не станет выспрашивать и будет ждать, пока они сами все расскажут.

В дверь резко позвонили, и Эммануэль бросился открывать. Целых пять минут в прихожей слышался топот ног. Женщин охватило любопытство, и они отправились узнать, что происходит.

Эммануэль и мужчина в серой униформе складывали у стены груды серых коробок с белым завитком в углу. Кэролайн ахнула от удивления. Привезли ее наряды от Бриджит! Она изумленно повернулась к тете Рине:

— Но здесь какая-то ошибка! Я не заказывала все эти вещи. Надо объяснить курьеру, что это не мое.

Но курьер настаивал на своем:

— В каждой коробке был счет. Ошибки быть не может, синьора. Это все для вас.

Словно в тумане, Кэролайн расписалась в получении и поблагодарила курьера, после чего вновь взглянула на огромное количество вещей в нагромождении серо-белых коробок. Она заказала шесть дневных платьев, два вечерних, одежду для пляжа, множество белья и ночных рубашек, но тем, что принесли сейчас, можно было до отказа набить гардероб!

Потом Кэролайн вспомнила, что Доменико и Бриджит были одни, пока она посещала парикмахера. Ей показалось, что они что-то задумали. Неужели все это сделал Доменико?

Эммануэль отнес коробки в ее комнату. Кэролайн принялась с волнением их распаковывать, а тетя Рина находилась рядом, чтобы оценить творения Бриджит. Кэролайн извлекала из мягкой серой оберточной бумаги одно платье за другим и демонстрировала тете Рине. Перед изумленным взглядом Кэролайн проносились все мыслимые цвета и оттенки. Нежный бархат, романтический шифон, прохладный хлопок — все вещи были замечательно скроены, о таких можно было только мечтать.

Две самые большие коробки Кэролайн оставила напоследок. Она осторожно раскрыла одну и не смогла сдержать восторга, увидев роскошное меховое манто дымчато-серого цвета. Она поднесла его к лицу и погладила нежный мех, наслаждаясь роскошью. Кэролайн не хотелось выпускать его из рук, но предстояло раскрыть последнюю загадочную коробку. В ней оказалось безумно дорогое белое меховое манто, словно сшитое для принцессы.

От удивления Кэролайн потеряла дар речи. Тетя Рина нежно похлопала ее по руке и рассмеялась ее нескрываемому изумлению и благоговению:

— Вижу, подарок Доменико пришелся тебе по душе. Ты должна как следует отблагодарить его. — И она подмигнула.

— Тетя Рина! Наверное, он потратил целое состояние. Я никогда прежде не видела столько одежды, даже в магазине. Не могу поверить, что это все для меня. Когда же я буду это носить?

— У тебя будет много возможностей, дитя мое. Жена одного из самых известных в Риме деловых людей часто должна появляться на светских мероприятиях и развлекать гостей. Не бойся! Ты удивишься, как быстро устанешь от этих вещей, когда окажешься в гуще светской жизни. И потом, ты должна всегда носить все самое модное. Невозможно, чтобы у синьоры Викари был дурной вкус.

Радость от подарка несколько померкла, когда тетя Рина упомянула об этой причине щедрости Доменико. Он купил дорогие наряды не для того, чтобы доставить ей удовольствие, а чтобы удивить своих коллег и их жен. Она должна поддерживать престиж Викари своим сказочным гардеробом и бесценными украшениями, словно статуя, которую обвешивают богатыми вещами, чтобы поразить конкурентов.

Когда тетя Рина ушла, Кэролайн принялась складывать свое приданое в просторный шкаф. Когда она закончила, он был полон, но вместо того, чтобы захлопнуть дверцы, Кэролайн принялась извлекать одно платье за другим и вновь любоваться ими. Некоторое время Кэролайн развлекалась таким образом, и только стук в дверь отвлек ее от этого приятного занятия.

— Войдите! — крикнула она.

Это оказалась Аделина.

— Звонит джентльмен, синьора. Он хочет поговорить с вами.

— Спасибо, Аделина, я сейчас спущусь.

Кэролайн поспешно захлопнула дверцы шкафа и поспешила к телефону:

— Алло!

— Кэролайн? Это Джеффри. Я просто хотел спросить, не занята ли ты сегодня. Если нет, то будь умницей и пожалей одинокого человека. Я умираю со скуки, и мне нужен спутник.

— Не думаю, что я смогу, Джеффри.

— Почему? Ты ведь не боишься, что скажет твой хозяин и повелитель? Я скучаю лишь потому, что он увел мою лучшую девушку. Каждый раз, когда я звоню ей, она отговаривается тем, что должна встретиться с Доменико.

В его голосе слышалась плохо скрытая досада, но Кэролайн не обратила на это внимания и твердо произнесла:

— Прости, Джеффри, но сейчас у меня много дел. Я не смогу пойти с тобой.

Она не стала слушать внутренний голос, шептавший ей: «Доменико весело проводит время! Почему бы и тебе не последовать его примеру?» Она хотела быть дома и поблагодарить его за подарки, когда он вернется вечером. Радость, которую пробудили в ней мечты, все еще была с ней, и в ее мыслях не было места для Джеффри.

На другом конце провода послышался вздох.

— Ну ладно. Сдаюсь. Но я позвоню позже, вдруг ты передумаешь.

— Но… — Кэролайн собиралась возразить, но Джеффри уже повесил трубку.

Но когда Кэролайн поднялась наверх и принялась думать, что ей надеть вечером, она уже забыла о нем.

Она долго рассматривала наряды. Тетя Рина настаивала, чтобы она переодевалась к ужину, даже когда их было только двое, так что Кэролайн принялась задумчиво перебирать вечерние туалеты. Большинство из них были пастельных тонов, но наконец Кэролайн остановилась на платье черного цвета.

Лиф платья был сделан из тончайшего кружева и оставлял плечи обнаженными. На фоне черного бархата ее кожа была похожа на ослепительно белый алебастр. Юбка мягкими складками падала к ногам. Изящные кружевные черные вечерние туфельки были похожи на крылья, когда Кэролайн кружилась перед зеркалом, и ее глаза сверкали от удовольствия. Под конец она приколола к платью подаренную Доменико брошь и задрожала от восторга, увидев, как прелестно она смотрелась на черном кружеве. Удостоверившись, что все в порядке, Кэролайн сняла платье и натянула тонкий розовый пеньюар, чтобы заколоть волосы, прежде чем принять ванну. Ей нравилось самой делать себе прически. Тетя Рина всегда ходила к парикмахеру, если намечалось важное событие, а ей надо было просто вымыть волосы, высушить локоны и заколоть их шпильками.

Принимая ванну и накладывая дрожащими от волнения руками макияж, Кэролайн не спрашивала себя, что ей нужно от Доменико. Она не задумывалась, зачем старается так понравиться мужчине, которого сама оттолкнула от себя. Последние несколько дней принесли ей тревожное чувство, которое на самом деле было чувством одиночества. В компании милой пожилой дамы и маленького ребенка дни тянулись медленно, и Кэролайн испытывала раздражение и разочарование каждый раз, когда Доменико уходил из дому, не сказав ей ни слова и даже не взглянув на нее. В этот вечер Кэролайн чувствовала себя молодой и полной жизни, и ей хотелось, чтобы кто-то разделил ее радость с ней. Например, тот Доменико, которого она знала в Париже и который смеялся, шутил и даже заигрывал с ней.

Наконец она была готова. В свете лампы ее волосы блестели, когда Кэролайн вертела головой, брызгая духами за маленькими розовыми ушками. Оставалось только ждать приезда Доменико, и она сидела тихо, сжав руки на коленях и прислушиваясь, не хлопнет ли дверца машины и не раздадутся ли его быстрые, легкие шаги.

Кэролайн все еще была в комнате, когда в дверь постучала Аделина и сказала, что тетя Рина ждет ее к ужину. Кэролайн была погружена в приятные мысли и не слышала, что гонг прозвучал уже десять минут назад. Поспешив в столовую, она извинилась за опоздание.

— Все в порядке, милая, — ответила тетя Рина. — Тебя стоило ждать. Сегодня ты выглядишь ослепительно, Кэролайн. Я попрошу Доменико после ужина показать тебе город. Позор, что ты не выходила из дому со дня своего приезда, и я очень рассержусь на него, если он будет продолжать в том же духе.

Тетя Рина угрожающе сжала губы, словно спрашивая, осмелится ли кто-нибудь ей возражать, но на этот раз Кэролайн не пыталась ее разубедить.

За ужином они обе были погружены в свои мысли и почти не разговаривали. Потом перешли пить кофе на террасу. Доменико все еще не было. И только когда начали сгущаться сумерки, к дому подъехала его машина.

Тетя Рина с решительным видом поднялась со своего места и вышла в прихожую. И вскоре Кэролайн услышала ее сочувственные восклицания. Слов Доменико она не слышала, но его голос ей показался совсем другим — в нем не было обычной напористости. Затем его шаги застучали на лестнице, и Кэролайн собралась направиться за ним, чтобы поблагодарить за подарки, но тетя Рина остановила ее:

— Не надо, Кэролайн!

— Я хотела сказать ему всего несколько слов, тетя Рина.

— В другое время, милая. Оставь его ненадолго. Он не очень хорошо себя чувствует.

Кровь отхлынула от лица Кэролайн.

— Что случилось? — забеспокоилась она.

— Ничего, что не смогут исправить покой и несколько часов сна, уверяю тебя. Не смотри на меня так, дитя мое. Ничего серьезного, просто мигрень, которой он страдает с семи лет после смерти родителей.

— Мигрень? Бедный Доменико!

— У тебя она тоже бывает, Кэролайн?

— Нет, но я часто ухаживала за отцом во время приступов. Он очень мучился. Когда боль в голове становилась невыносимой, даже молил о смерти, а я могла лишь прикладывать к его лбу ледяное полотенце и тихонько массировать ему шею. После этого отец засыпал на пару часов, а когда просыпался, был совершенно здоров. Я часто думала, что боль была настолько ужасна, что после приступа он чувствовал себя вдвойне здоровым человеком.

— Если бы ты могла сделать то же для Доменико, дитя! Но когда у него приступ, он никого не пускает в комнату. Задвигает шторы и ждет, когда боль стихнет, но иногда я часами слышу, как он ворочается на постели. Конечно, ему выписывают таблетки, но они не помогают, так что он отказывается их принимать. Врачи говорят, что это может быть аллергия или он просто переработал, но пока им не удается его излечить.

Кэролайн хотела пойти к Доменико, но тетя Рина удержала ее:

— Он очень рассердится. Мы знаем, что его лучше оставить в покое.

Они еще посидели, а потом разошлись по комнатам. Тетя Рина расстроилась из-за Доменико, и ей хотелось отдохнуть. Она поцеловала Кэролайн и попросила ее не волноваться, так как утром он будет совершенно здоров.

Кэролайн поцеловала тетю Рину в ответ, вошла в свою комнату и начала раздеваться. Из комнаты Доменико не доносилось ни звука, и она надеялась, что ему удалось заснуть. Она на цыпочках подошла к двери и приложила ухо к замку в надежде услышать какое-нибудь движение, но из комнаты не доносилось ни звука. Кэролайн взглянула на ключ и подумала, осмелится ли она открыть дверь. Ее рука задержалась над ручкой, но тут она вспомнила слова тети Рины: «Оставь его в покое. Он очень рассердится, если ты войдешь к нему».

Кэролайн знала, что сможет помочь ему. Отец говорил, что, если бы она не сидела с ним рядом, когда боль была невыносимой, он застрелился бы. Но они с отцом были очень дружны. Доменико может возненавидеть ее, если она узнает о его слабости. Кэролайн медленно отошла от двери.

Загрузка...