Заноза для ректора-дракона

Глава 8. Он

Рита вся дрожит. Я не думал, что так скоро печать даст трещину. Более того, в стенах института. Теперь же, все становится сложнее, чем казалось бы. Девушка сидит на стуле, в кабинете директора, нервно подергивая ногой. А я стою и смотрю в бескрайний горизонт за окном, который словно насмехается надо мной. И чем я только думал, заключая с Ритой сделку? Ее не нарушить, только обращаться к высшему совету, собирать доказательства того, что она совершена по ошибке, и только потом, быть может, нам позволят ее разрушить.

Но что-то мне подсказывает, что это невозможно. Какими бы ни были обстоятельства ошибочных сделок — разрушить их, практически, невозможно. Я тяжело вздыхаю и кидаю взгляд на Риту. Девушка напугана. Она до сих пор не верит, что разрушила весь мой класс Истории Магии. Но что самое хорошо — она его не спалила. Все восстановимо, если это не огонь. Сунул руки в карманы брюк, огибаю стол директора и медленно подхожу к девушке.

— Ты как?

— А?

Рита вздымает мои малахитовый глаза, которые переполнены ещё не высохшими хрустальными слезами. Нет, будь я на ее месте, то вел бы себя точно так же. Страх — один из самых сильных эмоций, которые могут посодействовать свернуть на кривую дорожку.

Приседаю на одно колено.

— Что-то болит?

Рита нервно мотает головой из стороны в сторону.

— Тошнит?

Опять то же самое действие.

— В сон не клонит?

Рита опять мотает головой.

Тяжело вздыхаю. Ни один из симптомов у нее не обнаружено, это уже хорошо.

— Что это было? — спрашивает Рита так тихо, что мне кажется, она сама себя не слышит.

— Твоя печать дала трещину, — говорю я ей. — Главное, чтобы ты была готова, когда она лопнет.

Глаза Риты округляются.

— К-к-к-к… ч-ч-ч-чему?

— К той магии, которой ты обладаешь.

— Но я не…

Беру ее руки в свои ладони. Они ледяные, прямо как прохлада по утру. Я чувствую, как дрожь пронзает тело Риты.

— Нам нужно понять, какую силу в тебе заточили. Была ли она приобретенная, или же, тебе ее просто передали под печать. Я все выясню, обещаю.

Сейчас, Рите как никогда, нужна поддержка. Она напугана и растеряна. А я — единственный человек, по крайней мере я так считаю, который может ей помочь. Который сможет ее поддержать.

— Но ведь во мне никогда не было никакой силы!

— По всей видимости, тебе врали, — говорю это как можно мягче.

— Но кто?

Сжимаю ее руки сильней, словно, пытаясь согреть. Единственное, что мне странно, так это то, что я не вижу ее ауру. Не вижу ее прошлого и настоящего, будто бы передо мной пустая оболочка, живущая одним мгновением. Это странно. Я никогда ранее такого не видел, сколько себя помню.

— Если бы я знал, то сказал бы тебе, Рит.

Девушка закусывает губу и ничего не отвечает. Я вижу, как в ее изумрудных глазах застыли кристальные слезы. Девушка пытается из последних сил держатся, что у нее, к слову, более-менее получается.

Дверь резко распахивается и на пороге появляется директор. Он быстрым шагом достигает нас и остановившись в метре, роняет:

— Полагаю, вся Академия знает, что произошло?

Я молча киваю головой, пока Рита прячет глаза в пол.

— Печать лопнула? — уточняет директор.

— Просто дала трещину.

— Кхм, — хмурится директор. — Интересно.

Дядя подходит чуть ближе к Рите и мягко произносит:

— Я могу взглянуть на печать?

Рита нервно сглатывает, но делаться ей некуда. Она показывает место, где располагается родимое пятно, которое скрывает метку. Мы вместе с дядей видим, что из родимого пятна начали струиться темные линии, будто бы потёки по кожи. Это плохой знак. Очень плохой знак.

— Она болит?

Рита качает головой из стороны в сторону.

— Я могу дотронуться до нее? — спрашивает дядя, и девушка одобрительно кивает головой. Дядя медленно дотрагивается пальцем до родимого пятна. Линии сразу же выбираются обратно в само пятнышко, но стоит дяде убрать руку, как они вновь растекаются по кожи.

— Ты видел? — спрашивает он у меня.

— Да.

— И тебе не кажется это странным?

Я ничего не говорю, лишь сжимаю руку Риты. В это мгновение печать начинает светится темным отблеском.

— Интересно, — с воодушевление говорит дядя. — Убери руку.

Я убираю руку и печать вновь приходит в покой. Дядя хмурится.

— Дотронется до печати, — приказывает он мне. Я дотрагиваясь до печати и… пятнышко пропадает. Оно оголяет саму печать. В мире Рите бы сказали, что это — татуировка. Темная, насыщенная и… завораживающая. Образ дракон в профиль, которые связан одной темной линией с черепом. Я нервно сглатываю.

Дядя отстраняется от Риты и сняв очки, проходит к своему столу.

— Что? — спрашивает Рита у меня. — Что вы увидели?

— Думаю, скоро мы все поймем, — улыбаюсь ей, потому что ей не нужно знать, что означает печать. Ей достаточно сейчас знать о том, что у нее есть магическая сила.

— Дитрих, — обращается ко мне дядя, выпрямив спину. — Нам нужно поговорить.

Я встаю на ноги и прямым шагов выходу из кабинета. Дядя делает тоже самое, но роняет напоследок Рите, чтобы та сидела и ждала нас. Пока дядя догоняет меня, я уже остановился в углу коридора, где располагается большое окно. В этой части коридора никто не ходит. Тут лишь технические помещения. Обхватываю себя руками, все ещё не веря в то, что видел своими глазами. Дядя подходит ко мне и встаёт рядом.

— Ты все видел, — сухо говорит он.

— Да.

— Она не может быть твоей истинной парой.

— Почему? — спрашиваю отчужденно, хотя внутри все меня содрогается.

— Потому что твоя жизнь уже распланирована. В нее не может вмешиваться какая-то девчонка, о которой мы ничего не знаем.

— Ты видел, что показала печать. И ты прекрасно знаешь, что как только она лопнет, судьбу не изменить.

Мы встречаемся взглядом с дядей. В его глазах я вижу нотку высокомерия и… хладнокровия.

— Значит, ты сделаешь все, чтобы она не лопнула.

— Что же именно? — уточняю у него.

— Отправишь ее на землю, а после, мои люди все сделают.

Вопросительно смотрю на дядю, не понимая о чем он.

— Кровь истинной не будет на руках моего племянника. Я не допущу, чтобы наш странный род был опозорен.

— Дядя, это же… кощунство!

Филипп прожигает меня твердым взглядом и в его глазах я замечаю, что он серьезен, как никогда.

— Твои родители умерли, Дитрих.

— Не нужно при каждом удобном случае напоминать мне об этом, — шиплю на него. Давить на жалость я не позволю.

— На моих плечах лежит ответственность за тебя и продолжения рода.

— Но если эта девушка истинная — то все уже предрешено судьбой!

Дядя тихо вздыхает.

— Поэтому, ты должен отправить ее домой.

— Мы нарушаем традиции нашего королевства, — продолжаю давить на дядю, но что-то мне подсказывает, что это бестолку. Такого упрямого дракона нужно поискать!

— Почему тебя заботит эта девчонка? Неужели, ты решил, что сможешь быть с ведьмой?

— Меня заботит невинная жизнь человека, — складываю руки на груди, продолжая стоять на своем.

— Эта девчонка — станет твоим проклятием, если ты оставишь ее до тех пор, пока не лопнет печать.

— Проклятием говоришь? — вздернув бровь, я добавляю ехидный смешок в конце фразы. — Мне кажется, проклятье в этом мире — ты для меня!

Дядя молчит. Ему не обидно, нет. Если он что-то и решил, то это бесповоротно.

— Пока ты просиживаешь жизнь с бутылкой золотого бурбона по вечерам, подсовывая свою «честь» в каждую, кто мило улыбнулся тебя — я пытаюсь хоть как-то очистить и без того очерненное твое имя!

— Мы же великий род драконов! — парирую я. — И я не помню, чтобы наш род был очернен!

— Ты первый, кто его очернишь!

— Моя мать была ведьмой, — вываливаю на него и без того открытую правду. — Черной ведьмой, которая была истинная возлюбленного твоего брата!

— И к чему это привело, а?

— Это были непредвиденные обстоятельства, — заведя эту тему, я был должен готов к тому, что дядя начнет давить на меня. Но, почему-то, начав ее я понимаю, что буду повержена в этой совместной схватке.

— Твоя мать навлекла проклятие. И если бы не тот дворцовый переворот…

— Не смей говорить так о моей покойной матери, — пригрозив ему пальцем, чувствую, что пламя во мне разжигается адской лавой. — У тебя нет на это право!

Филипп хмурится. Но этот жест — лишь передышка в наших дебатах.

— Я воспитал тебя, выучил из себя прекрасного учителя. Ты единственный кто может продлить наш род, продлить род темно-лавовых драконов. Ты должен гордиться этим, а не беспокоить о какой-то истинной, которая даже магией овладеть не в силах

— Нельзя нарушать закон благодарности магии, — сухо подмечаю я. — Отец не нарушил, вступив в связь с ведьмой. И тогда, родился я!

— Да, ты родился, — щурится дядя. — Но какой ценой?

Я нервно сглатываю. Не хочу вспоминать то, что до сих пор тяготит сердце при малейшем воспоминании.

— А? — продолжает давить дядя. — Разве это стоило того, чтобы вступать в связь с ведьмой?

— Я сказал все, — заканчиваю разговор и развернувшись, направляюсь обратно к Рите. Зайдя в кабинет, я не обнаружил девочку.

— Рита?

Оглядываю помещение. Никого.

И куда же она делась?

— Рита? — вновь окликаю ее, но в ответ тишина.

В следующей мгновение, меня будто бы обдают ледяной водой. Я пулей выбегаю из кабинета, чуть ли не сбив медленно идущего Филиппа. Мы ничего не говорим друг другу, хотя предполагаю, что это проделки дяди. Оставив дядю позади, я вылетаю на лестницу, быстро спускаюсь по ней и пытаюсь найти Риту. Где же ты можешь быть? Куда ты пошла? Пытаюсь подключить свое драконье чутье, и мне кажется, что я зацепливаюсь за что-то, внутри своего сознания. Меня не должна заботить эта девчонка. Но когда дракон встречает свою истинную пару — то все меняется. Ощущаю, что Рита, скорее всего, вышла на улицу. Ей больше некуда идти. Она не знает, как вернуться домой, и единственная дверь в новый мир — это свобода. Трусцой бегу на выход, обегая студентов игнорируя, что они здороваются со мной. Сейчас мои мысли заняла эта зеленоглазая брюнетка.

Холодный ветер обдувает лицо, стоило мне выбежать на улицу. Глазами ищу Риту сквозь спины и профили других студентов. И найдя эту маленькую ведьмочку, я успокаиваюсь. Рита сидит на лавочке под драконьим деревом. Она смотрит вдаль, на хвойные верхушки деревьев. Но, о чем она думает — я не знаю. Сую руки в карманы брюк и медленным шагом дохожу до нее. Рита не должна видеть, что я взволнован ее пропажей. Нельзя ей это показывать до тех пор, пока она сама не поймет, кто она.

Набрав побольше воздуха в лёгкие и успокоив себя внутренней, я спрашиваю:

— Почему ты сбежала?

Рита не реагирует на мой вопрос. Ее выбившиеся локоны волос подхватывает ветер.

— Не знаю, — говорит она. — Я просто захотела подышать свежим воздухом.

Я тихо присаживаясь на лавочку рядом с ней.

— Нашла это место и задумалась.

— Ну искать тебе его долго не пришлось, — шучу я, но мне кажется, эта шутка настолько глупая, что Рита не улыбнется. Так и есть. Ведьмочка просто смотрится на меня так, будто бы я сказал какую-то чушь.

— А что, если я не хочу быть ведьмой? — спрашивает она так тихо, что у меня сжимается сердце в тугой узел.

— То, что предначертано судьбой — не изменить.

— Я боюсь.

В это мгновение, Рита вздымает свои зелёные глаза и смотрит на меня так проникновенно, что я теряю дар речи. Неужели, предназначение начало действовать раньше, чем Рита овладеет своей силой?