Запретная любовь

ГЛАВА 11

Грохот кастрюль и сковородок портит мои планы выспаться в это похмелье. Я убью Джордан. Надеюсь, она сейчас делает мои любимые блинчики. Прислушиваюсь и понимаю, что она пересказывает вчерашние события. Боже, похоже, она рассказывает о моих приключениях Тревору. Не скажу, что сожалею, хотя ненавижу склоки. Ей отвечает сексуальный голос с хрипотцой, и я практически запутываюсь в одеяле, пытаясь встать с кровати. Это Грейсон. Голова трещит в знак протеста на внезапное движение. Я потираю виски и прищуриваюсь, глядя на дверь. Мне нужно выйти и заткнуть Джордан. Дверь внезапно открывается, и передо мной предстает предмет моего обожания, красивый, как Адонис. Он выглядит так вкусно в джинсах и черной обтягивающей футболке. Грейсон проводит рукой по спутанным волосам, а все, о чем я могу думать, что сама хочу это сделать.

— Итак, кажется, я вчера, пропустил шоу, — улыбается он.

— Джордан, — стону я.

— Что? — невинно спрашивает она, стоя позади. — Он уже слышал про это, я просто дополнила детали, — скромно добавляет она.

— Да, Ванесса вчера позвонила в слезах, а Бэйли сегодня утром.

— Она напрашивалась на это, Грейсон. Я… — Он меня перебивает.

— Все хорошо, детка. Я не сержусь. Иди сюда. — Он тянется ко мне и притягивает в свои объятия. Я морщусь от головной боли.

Грейсон это естественно замечает.

— Давай усадим тебя на кровать, чтобы справиться с твоим похмельем. — Он просит Джордан показать ему, где лежит аспирин. Потом возвращается с лекарством и апельсиновым соком. — Прими это и ложись, а я пока приготовлю завтрак. Джордан сделала омлет с овощами.

Верный своему слову Грейсон возвращается через пару минут с подносом с обжигающе горячим кофе и омлетом. Джордан заходит и идет к моему шкафу. Я смотрю, как она достает мой небольшой чемодан и начинает копаться в моей одежде.

— Что ты делаешь?

— Спроси у своего мужчины, — улыбается она, и продолжает складывать мою одежду. Но зачем?

— Грейсон, что происходит?

— Мы уезжаем на ночь, — подмигивает он. — Помнишь, о чем мы говорили, когда я был здесь в последний раз.

Мы говорили о многом. Грейсону нужно быть поконкретнее, но каким-то образом, я начинаю понимать, о чем он.

— Просвети меня, о коварнейший, — бормочу я.

Он откидывает голову назад и смеется самым сексуальным смехом из всех, что я слышала.

— Твой сарказм просто прелестен, милая. — Грейсон наклоняется и аккуратно целует меня в голову, стараясь не причинить мне больше боли.

— Шив, где твой паспорт? — А вот это уже привлекает мое внимание. Какого черта? — Проехали, нашла, — говорит Джордан, глядя в обувную коробку, лежащую на верхней полке шкафа. Мое любопытство определенно разгорается.

— Грейсон, ты серьезно не скажешь мне, куда мы едем?

Мое внимание полностью на нем после упоминания Джордан моего паспорта. Ненавижу летать. Знаю, на машине разбиться шансы гораздо выше, бла-бла-бла. Но учитывая, что в автомобильной аварии я уже была, мне кажется, мои шансы на аварию в самолете очень возросли. Необоснованный страх, скажете вы. А вот и нет.

После того как кофе и аспирин утихомирили мою головную боль, я встаю и смотрю, что для меня выбрала Джордан. Она говорит, что мы обсудим вчерашние события после моего возвращения. Юху!!!

Пока Грейсон относит мои вещи в машину, я принимаю душ и чищу зубы. У меня нет времени сушить волосы, поэтому просто убираю их в пучок. Натянуть джинсы на влажную кожу получается с трудом, моей заднице пора присвоить собственный почтовый индекс.

— Любимая, тебе помочь? — Я вздрагиваю, увидев Грейсона в дверях. Он вальяжно подходит ко мне, гладит мой зад, а потом шлепает по нему. — Что ты пытаешься со мной сделать?

— Ты сам себя заводишь. Помоги мне джинсы натянуть, извращенец, — шучу я.

Грейсон натягивает джинсы на мою попу одним уверенным движением. От тепла его пальцев у меня внизу начинает покалывать, но я стараюсь, как могу это игнорировать. Если мы начнем что-то сейчас, то не доберемся до пункта назначения. Надеваю красный вязаный свитер и высокие ботинки. Теперь я готова к этому полету черт знает куда.

Мы поднимаемся в частный самолет Грейсона, и меня не удивляет его роскошь. Кожаные кресла с деревянными элементами по обеим сторонам от прохода и мягкое ковровое покрытие. Меня мало интересует окружение, потому что потихоньку начинает потряхивать. Грейсон, будучи очень внимательным, заказывает нам у стюардессы по бокалу вина.

— Мне потребуется что-то покрепче, — говорю я, усаживаясь в кресло.

— У тебя есть я, — подмигивает он.

Как мило. Грейсон не понимает моего страха полетов, но поймет. Он садится рядом со мной и мягко целует меня в висок. Потом пристегивает нас обоих, и я начинаю дуться.

— Хочу, чтобы ты была в ясном уме, а не пьяная, потому что, когда мы достигнем высоты, я помогу тебе вступить в клуб высокой мили, — дразнит он.

Только мой сексуально озабоченный парень может использовать любую возможность для секса. Но кто я такая, чтобы с этим спорить? Пилот по громкой связи сообщает о нашем полете. Он выдает общую информацию о продолжительности, погодных условиях и ожидаемом времени прибытия. Но пункт назначения, можно сказать спасибо Грейсону, не упоминает. Самолет начинает двигаться по взлетной полосе, и я поворачиваюсь и хватаю Грейсона за руку. Блин, а где мое вино?

— Грейсон, стюардесса не принесла мне вино.

— Я знаю, милая. Мы опаздывали, поэтому упустили возможность расслабиться перед взлетом. Сейчас она пристегнулась. Когда можно будет расстегнуть ремни, ты получишь свой напиток.

— Он был нужен мне сейчас, — бормочу я. Когда мы взлетаем, утыкаюсь головой в его грудь.

Грейсон гладит меня по волосам, от чего становится немного легче. Прежде, чем успеваю прийти в себя, пилот объявляет, что уже можно спокойно передвигаться по самолету. Грейсон отстегивает мой ремень и усаживает меня к себе на колени.

— Детка, иди сюда. — Он снимает резинку с моего пучка, и до сих пор влажные пряди падают мне на грудь. — Давно хотел это сделать. Я же говорил, мне нравится, когда они распущены. Твои волосы такие красивые, — улыбается он.

После Грейсон просит стюардессу, чтобы она принесла нам напитки. Я чувствую, как все больше расслабляюсь, когда вино начинает свое дело. Он понимающе выгибает бровь. Потом встает, поднимая меня за собой, и ведет к задней части самолёта. Я понимаю, что пришло время для церемонии вступления.

Мы заходим в личную спальню, и у меня пропадает дар речи. Она великолепна. Кровать на возвышении, определенно, является главным элементом. Изголовье из красного дерева служит перегородкой в комнате. Приглушенное освещение добавляет романтические нотки, как и камин на противоположной стороне. Черт, и это его жизнь. Я вообще не вписываюсь.

— О чем ты думаешь? — спрашивает Грейсон, стоя позади меня.

— Обо всем этом, — говорю я, показывая на окружающую нас роскошь.

— Это просто вещи, любовь моя. Ты — вот, что важно. — Я поворачиваюсь к нему лицом, чтобы саркастично ответить, но голод в его глазах отвлекает меня. — Я хочу, чтоб ты разделась, сейчас же!

Грейсон поднимает меня, я обхватываю его ногами за талию. Одной рукой он снимает мой свитер. Пальцами проводит по ложбинке груди до передней застежки лифчика.

— Самое лучшее изобретение, черт возьми, — говорит он.

Освободив грудь из лифчика, он тут же обхватывает ртом сосок. Потом подходит к кровати и кладет меня на нее. Быстро раздевается, пока я наслаждаюсь персональным стриптизом. Каждая точеная линия его мускулов возбуждает меня. Я просто хочу облизать его. Грейсон подмигивает, застав меня за разглядыванием.

— Наслаждаешься видом?

— Да, — не стесняясь, говорю я. И начинаю снимать свои штаны, но Грейсон останавливает меня.

— Дай мне, — настаивает он. Грейсон снимает мои джинсы и трусики, оставляя меня совершенно голой. — Боже, ты такая красивая.

Он ползет ко мне по кровати и закидывает мои ноги себе на плечи. Его язык касается меня, и я прикусываю губу, чтобы не закричать. Грейсон делает круговое движение на клиторе, сводя меня с ума. Я смотрю на него, а он внимательно наблюдает за моей реакцией, до какого состояния сможет меня довести. Это охрененно сексуально. Я хватаю его за волосы и начинаю двигаться по его лицу. Мужчина покусывает, лижет, и у меня вырывается крик, когда оргазм полностью накрывает меня. Грейсон продолжает акробатические движения языком, с воодушевлением слизывая мои соки. На его прекрасном лице растекается коварная улыбка, а мои ноги начинают дрожать.

— М-м, вот этого я и ждал. Я хочу слышать тебя, детка. Не сдерживайся.

Черт, теперь весь экипаж знает, что мы тут занимаемся сексом. Хотя, они и так наверно догадались, но все же. Может, здесь есть звукоизоляция.

— Перестань думать, милая. Я знаю твои мысли. Экипаж понял, чем мы тут занимаемся, когда мы ушли. Я намерен избавить тебя от твоей сексуальной застенчивости.

— Ты специально это сделал. Заставил меня забыть, где я. Ты и твои коварные оргазмы.

Грейсон усмехается над моим комментарием.

— Сейчас, наверно, самое время кое-что тебе рассказать, — загадочно говорит он.

— О'кей. — Какого черта он хочет мне рассказать?

— Помнишь, ты хотела, чтобы я открылся тебе? Ты хотела всего меня, включая мои предпочтения, — говорит он, напоминая о нашем разговоре.

— Помню.

Грейсон целует меня, давая мне почувствовать себя на его языке.

— Я — эксгибиционист, любовь моя. Люблю, когда за мной наблюдают. Мне хочется, чтобы кто-то смотрел, как моя партнерша бьется в порывах страсти, пока я довожу ее до оргазма. Чем громче ты кричишь, тем тверже мой член. Поэтому мне не нравится смотреть порно. Я не люблю наблюдать. Я — чертов извращенец, который любит, чтобы за ним наблюдали, когда он доводит женщину до изнеможения.

Твою мать. На что я напросилась?

— Черт, не знаю даже, что сказать. Это настолько выходит за мои рамки. Ты разрешаешь людям смотреть, как занимаешься сексом?

Грейсон лишь улыбается и заправляет прядь моих волос мне за ухо.

— Не как ты думаешь. Я не просто достаю член на людях и трахаюсь. Давненько я не наслаждался этой фантазией. Эта часть меня была подавлена, потому что мне не хотелось разделять этот опыт с кем попало.

Ох, не знаю, что делать с вываленной им информацией.

— И когда был последний раз, когда ты, эм, делал это на людях? — Не знаю, на самом ли деле хочу услышать этот ответ. Этим он занимался с Ванессой? Могу ли я когда-нибудь дать ему это?

— Я не занимаюсь сексом на людях постоянно, милая. Было дело, но больше из-за опасности быть пойманным. Когда я наслаждаюсь эксгибиционизмом, я трахаюсь свободно и открыто. Это все происходит в клубе.

— О. Мой. Бог. На танцполе? Где? — Я точно напрашиваюсь на страдания.

Грейсон смеется над моей наивностью.

— Не в обычном клубе. В секс-клубе для людей с похожими интересами. — Ох, ё. — Мы летим в Пуэрто-Морелос, в Мексику, малышка. У меня там есть клуб, где тщательно отобранные вип-посетители могут наслаждаться своими фантазиями. Я хочу показать тебе свой мир. После Селесты, я никому об этом не рассказывал, — объясняет он.

Над этим нужно серьезно подумать. Не знаю, под силу ли мне это. Это далеко выходит за границу шестидесяти, о которой он предупреждал.

— Грейсон… Я…

Но он перебивает меня:

— Ш-ш-ш, милая, все хорошо. Никакого давления. Сегодня я отведу тебя в клуб, но мы не будем ничего делать, если ты не готова. И если ты никогда не будешь к этому готова, ничего страшного, — заверяет он.

Хотя мне ненавистно слышать, что Грейсон разделил эту часть с Селестой, она — его прошлое, а я — его будущее. Надеюсь. Впервые, я позволила себе представить будущее с ним. Сердце трепещет от счастья, что Грейсон не поделился этим с Ванессой. Хочу разделить это с ним. Надеюсь, что смогу.

Мягкие поцелуи Грейсона по моей шее отвлекают от раздумий. Он просто мастер в этом. Мои тревоги забыты, а на смену им приходит ноющее чувство внизу. Мужчина закидывает мою ногу себе на бедро, а затем вонзается в меня. Черт, так хорошо. С моих губ срываются прерывистые стоны, у меня с трудом получается не кричать от удовольствия. Грейсон хватает меня за волосы и слегка дергает. Он уже знает, что я люблю пожестче.

— Ну, уж нет, детка, дай это мне. Я хочу услышать тебя, черт подери, — говорит он, с силой вколачиваясь в меня. С каждым движением Грейсон, должно быть, слышит, как у меня там все влажно. — Ты такая мокрая.

— А-а-а, — громко кричу я, когда он меняет угол движений бедер.

— Да, блядь, этого я и хочу. — Мои крики будят в нем зверя. Влажные звуки и звуки шлепков разносятся по комнате, когда Грейсон доводит меня до края. Один толчок, и его накрывает вместе со мной. — Черт, это было горячо. Ты просто прирожденная крикунья, любимая. Тебе еще просто об этом неизвестно. Ты так долго подавляла эту часть себя, но я выпущу ее на свободу, — коварно ухмыляется он.

У меня нет сил. Грейсон обнимает меня сзади, и мы засыпаем. Спустя два часа нас будит объявление пилота о прибытии в Пуэрто-Морелос через двадцать минут. Хм-м-м, сейчас-то он говорит о пункте нашего назначения. Молодец, Грейсон.

Грейсон смотрит на меня, легкими движениями касаясь моего живота.

— У нас есть еще время перепихнуться по-быстрому перед приземлением.

— Ты просто секс-маньяк, — хихикаю я.

— Да, и ты любишь меня. Я твой секс-маньяк.

— Да, малыш, ты мой, — киваю я и игриво целую его в губы.

Наверное, не стоит и говорить о том, что Грейсон подарил мне еще один оргазм перед приземлением.

Мы приезжаем в «Дримс Ривьера Канкун» около четырех часов дня. Я наслаждаюсь температурой в двадцать семь градусов. Мы с Грейсоном переоделись в летнюю одежду после второго посвящения клуба высокой мили. Островная музыка наполняет воздух, пока мы идем к входу. Нас встречают прохладными полотенцами на подносе, чтоб обтереть лица, и фруктовой водой. Лобби открытой планировки позволяет легкому бризу дополнить экзотическую элегантность. Если здесь при входе так красиво, не могу дождаться увидеть, какой же будет наша комната. Я никуда не выезжала, особенно за границу. Меня переполняет радость.

— Мне нравится это место, Грейсон. Может, даже не захочу уезжать отсюда, — говорю я, хлопая в ладоши.

Грейсон обнимает меня рукой и гладит ладонью по голове.

— Я хочу показать тебе весь мир, малышка. Начнем с этой поездки с ночевкой.