Глава 5

Совещание сотрудников издательства «Стратфорд пабликейшнз», обычно проводимое утром во вторник, подходило к концу. Во главе огромного стола сидел задумчивый Мартин Стратфорд, вертевший в руке чашку с остатками кофе. Сколько совещаний он уже провел за этим столом?

Ему не терпелось поскорее выбраться в летний домик на северной стороне Восточного Лонг-Айленда. Сейчас, в середине июля, оставаться в городе было невыносимо.

Президент компании Джей-Пи Вудз сидела напротив, как всегда, невозмутимая и спокойная. Интересно, она хоть раз в жизни вспотела? У этой чертовки никогда волосок из прически не выбьется! Зато она знала, как управлять издательством, в этом нужно отдать ей должное. И все же подчиненные ее терпеть не могли, поэтому он и хотел, чтобы на следующий год в его кресле сидела не она.

– Девлин! – Повелительный голос Джей-Пи неприятно резанул по ушам. – Что там у Эмили Шанн? Как продвигается ее книга? Мы опять получим триста пятьдесят страниц приторной патоки?! Или она наконец позволит трахнуть свою героиню?

От такой грубости даже Мартину стало не по себе.

– Следите за языком, Джей-Пи, – предупредил он.

– Книга прекрасно продвигается, Джей-Пи, – холодно заверил Девлин.

– Вы ее видели? Надеюсь, она будет сдана вовремя? Или мисс Поджатые Губки собирается тянуть до последнего и впадать в истерику, поскольку вынуждена писать о сексе?

Несколько молодых редакторов угодливо хихикнули.

– Разве Эмили Шанн когда-нибудь сдавала работу с опозданием? – мягко осведомился Мик.

– Вы видели книгу? Читали написанный материал? – не унималась Джей-Пи.

– Я все лето проводил уик-энды в Эгрет-Пойнт. Даже нанял на август летний коттедж Эрона Фишера. Поверьте, Джей-Пи, книга обещает быть сенсацией. Кроме того, в ней непременно будут присутствовать эротические сцены. При соответствующей рекламной кампании читательская аудитория значительно увеличится.

– Мисс Поджатые Губки прекрасно может обойтись без рекламной кампании. Вполне достаточно ее имени на обложке, – фыркнула Джей-Пи.

– Мартин! – обратился Девлин к главе компании. – Мы просили Эмили изменить ее стиль и насытить сюжет сексуальными моментами. Поэтому нам необходимы реклама и промоушн, чтобы объявить всем об этих переменах и таким образом привлечь новых читателей. Если мы собираемся получить прибыль от «Строптивой герцогини», продажи должны значительно увеличиться.

– Но, Девлин, у нее уже есть свой круг читателей, – не уступала Джей-Пи.

– Вы сами потребовали от нее насытить книгу эротикой, с тем чтобы расширить этот круг. Покупки в букинистических магазинах ничего не прибавят ни к нашим доходам, ни к авторским гонорарам Эмили. Книгу нужно широко разрекламировать, сначала для оптовых покупателей и сетевых магазинов, а потом и среди читателей. Можно напомнить, что это ее последняя книга в нынешнем контракте. Поэтому она должна быть хитом. И если мы не поторопимся подписать новый контракт, кто-нибудь непременно уведет Шански у нас из-под носа. Эрон Фишер не глуп. Или вы задумали торговаться с автором, благодаря которому издательство получает не меньше четверти от суммы всех прибылей?

– Неужели книга так хороша? – недоверчиво спросил Мартин.

– Именно, – заверил Майкл. – Ее лучшая работа. Она вложила в нее душу, и даже я удивлен глубине и масштабам этого романа. Читатели будут расхватывать книгу. И наш долг сделать все, чтобы она не ушла к другому издателю.

– В таком случае, – решил Мартин, – мы примем ваш совет и начнем рекламную кампанию. Верно, Джей-Пи?

– Как скажете, – коротко ответила она, пронзив Мартина злобным взглядом. – Но до отпуска вам придется вылететь в Лондон. У Прунеллы проблемы с Саванной Баннинг. Думаю, теперь, когда вы уехали, Баннинг просто некому вдохновлять.

Пустив эту отравленную стрелу, Джей-Пи двусмысленно ухмыльнулась.

– Леди Палмер не нуждается в подобном вдохновении. Для этого у нее есть муж. И я никуда не полечу. Позвоню Прунелле, узнаю, в чем дело, а потом поговорю с леди Палмер.

– Если я приказываю вам лететь в Лондон, значит, не желаю слышать никаких возражений! – отрезала Джей-Пи Вудз.

Присутствующие нервно ерзали, стараясь не смотреть друг на друга. Неприязненные отношения между главным редактором, считавшимся хорошим парнем, и президентом компании, которого все смертельно боялись, были широко известны. Но до открытой стычки дело до сих пор не доходило.

– Думаю, совещание окончено, – спокойно объявил Мартин. – Все свободны. Джей-Пи, Девлин, останьтесь!

– Ублюдок! – яростно прошипела Джей-Пи. – Как ты смеешь позорить меня перед сотрудниками?!

– Послушай-ка, сучонка! – не менее гневно вскинулся Девлин. – Как ты смеешь намекать на то, что я спал с Саванной Баннинг?! Во-первых, это наглое вранье, а во-вторых, ты чернишь не только леди Палмер и ее мужа, но и меня. Распустишь язык подобным образом еще раз, и «Стратфорду» грозит судебный иск за клевету. И какого черта ты привязалась к Эмили Шански? Что эта женщина тебе сделала? Одна из лучших авторов издательства!

– Дети, дети, – обманчиво мягко начал Мартин Стратфорд, – ведите себя прилично. Майкл прав. Джейн Патриша, вы начали все это. Попрошу немедленно прекратить! И, Мик, я прекрасно знаю, сколько сделала Эмили для издательства. Я всегда заботился о ней, а она всегда заботилась о нас. И будет продолжать работу в издательстве. Вы поняли меня?

– Спасибо, Мартин, – выдохнул Мик, немного успокоившись.

– Я не так глупа, чтобы выживать наших авторов, – пробормотала Джей-Пи.

Девлин изогнул брови, но промолчал.

– Я попросил бы вас поцеловаться и помириться, – пошутил Мартин, – но добился успеха в этом бизнесе только потому, что не требовал невозможного от своих служащих. Мик, если сумеешь помирить Прунеллу и Саванну Баннинг, оставаясь здесь, я не возражаю, поскольку ты путешествуешь только первым классом, а если мне придется потратить деньги на рекламную кампанию «Строптивой герцогини», значит, придется экономить, на чем возможно. – Он слегка улыбнулся: – Итак, надеюсь, можно без опаски оставить вас наедине? Я бы хотел вовремя оказаться в Восточном экспрессе, чтобы успеть на поздний обед. Кстати, Мик, я никогда не был в Эгрет-Пойнт. Красивый городок?

– В стиле Новой Англии. Очаровательное местечко. Чудесные старинные дома. А в Ист-Харбор, в гостинице, замечательный ресторан. Коттедж Эрона и Керка выглядит так, словно сошел с пейзажей сельского Девона. Не могу дождаться августа, хотя и во время отпуска придется работать.

– Так книга действительно хороша? – спросила Джей-Пи.

– Действительно, – заверил Мик.

– С удовольствием прочту, – кивнула она. – Не думала, что ей это удастся. Всегда считала ее чрезмерно чопорной и немного ханжой. Сами подумайте, в тридцать лет ни разу не была замужем, воспитывалась двумя старушками. Где ей знать о непристойных сторонах жизни? Она писала такую сентиментальную чушь, пока работала с Рейчел! Я часто гадала, уж не лесбиянка ли она.

Майкл громко рассмеялся. До чего же забавно!

– Никогда не слышали старую пословицу о тихом омуте?

Боже! Если бы эта стерва только знала, какая раскованная и страстная эта тихая Эмили Шански!

Его «дружок» конвульсивно дернулся. Пришлось приложить немало усилий, чтобы казаться хладнокровным. Стоит только вспомнить Эмили, как желание начинает терзать его хуже всякой пытки.

– Старые пословицы обычно не более чем старые пословицы, – усмехнулась Джей-Пи.

– Не всегда, – пробормотал Мартин, с любопытством поглядывая на Майкла поверх очков.

«Мик, Мик, что ты затеял?» – подумал он. Неужели один из его лучших редакторов не устоял перед собственным автором? Нет. Мик слишком опытный профессионал, чтобы позволить себе свернуть с прямой дороги. И никогда не пошел бы на такое. Но… все же…

– Если вы двое обойдетесь без убийства, я спокойно могу поехать домой. Мик, сообщи мне, в чем проблема леди Палмер. Мой телефон должен быть у вас, если же нет, пусть секретарь вам даст.

Он встал и, улыбнувшись сотрудникам, вышел.

– Это моя компания! – воскликнула Джей-Пи. – Я много трудилась ради этого и не позволю вам отобрать ее у меня, ясно, Мик?!

– Не выпрыгивайте из трусиков, Джей-Пи, – усмехнулся Девлин. – Не нужна мне компания. Я редактор. Чертовски хороший редактор. И этим собираюсь заниматься впредь. Даже в этом корпоративном климате.

– Я не ношу трусиков, – сообщила Джей-Пи. Майкл Девлин рассмеялся:

– Почему это меня не удивляет?

– Вам действительно не нужен «Стратфорд»? – с беспокойством уточнила Джей-Пи.

– Не нужен, – вздохнул Мик. – Только не говорите Мартину. Пусть наслаждается своими маленькими играми. Думаю, он уже сделал выбор. Если не сможете работать со мной, я вернусь в Лондон и уйду в «Рэндом хаус». Они много раз предлагали.

– Было бы легче, останься вы здесь, – призналась Джей-Пи. – Знаю, что я не самый популярный человек в этом бизнесе. Кроме того, мне не по карману терять редактора, который смог заставить мисс Поджатые Губки писать о сексе. Как вам это удалось?

– Производственная тайна. Но может, когда-нибудь расскажу.

Он старался сдержать смех. Нельзя выдать Эмили или поставить ее в трудное положение.

– Послушайте, я действительно хороший редактор, вот и весь секрет. И умею обращаться с писателями. Вспомните, как я заставил леди Палмер сдавать рукописи вовремя. Такое не удавалось ни одному редактору.

– Каким это образом? – не выдержала Джей-Пи.

– Видите ли, Саванна способна думать только о своих сюжетах и забывает об остальном. Я просто показал ей, как лучше организовать рабочее время. Она буквально подавляла тех редакторов, которые были до меня. Они позволяли ей все. Не то что я. И как только мы поняли друг друга, все встало на свои места, – объяснил он. – Писатели – всего лишь люди, Джей-Пи. Но они требуют больше уговоров и лести, чем остальные.

– Так вы балуете Эмили Шанн? – ехидно осведомилась Джей-Пи.

– Скорее, наоборот. Она изумительная стряпуха. Мне будет не хватать этих уик-эндов, хотя приходится дополнительно работать в тренажерном зале, чтобы не растолстеть, – усмехнулся Мик.

Вот и информация к размышлению для Джей-Пи, но информация безопасная. Сохраняющая в мозгу Джей-Пи образ тихой, безвредной мышки.

– Еще бы ей не готовить, – язвительно бросила Джей-Пи. – Она, наверное, и шоколадный мусс делает?

– Да еще такой, за который умереть можно. А ее крем-брюле просто невероятно!

– Иисусе! Больше ни слова! – воскликнула Джей-Пи. – Иначе меня вырвет! – Она поспешно отвернулась и взглянула на часы. – Черт, ко мне сейчас придет оптовый покупатель!

Резко повернувшись, она без дальнейших слов выбежала из конференц-зала.

Ничего не скажешь, интересная реакция! Девлин отправился к себе.

– Звонит Саванна Баннинг, из Англии, – доложила секретарь. – Злая как фурия. Твердит, что подождет, когда закончится совещание.

– И долго ждет?

– Минут пять, не меньше.

– Проследите, чтобы меня не беспокоили, – велел он и, закрыв за собой дверь кабинета, поднял трубку. – Саванна! Как поживаете? Насколько я понял, у вас какие-то трудности. Чем могу помочь?

– Можете, если потащите свой ирландский зад обратно в Лондон, черт бы все побрал! – взорвалась Саванна. – Эта женщина – просто идиотка! Она совершенно меня не понимает!

– Я не вернусь в Англию, Саванна, – спокойно объявил он.

Последовало долгое, молчание. Наконец Саванна спросила:

– Как там Эмили?

– Прекрасно. Мы часто говорим о вас. К Прунелле просто необходимо привыкнуть, солнышко. До этого она никогда не работала с американцами.

– Она требует детальный синопсис. Утверждает, что это нужно отделу продаж, – захныкала Саванна.

– Я позвоню ей и объясню, что вы не тратите время на синопсисы, – утешил он.

– Она хочет видеть уже написанные главы, – продолжала жаловаться Саванна.

– Я скажу, что вы представляете рукопись в готовом виде. Что еще?

– Она – не вы!

И Саванна Баннинг разрыдалась прямо в трубку. Майкл Девлин тихо рассмеялся:

– Мне тоже не хватает вас, солнышко. И старины Реджи, и малышей, и потрясающих семейных уик-эндов в Суффолке. Но похоже, я приехал сюда, чтобы остаться, и нам обоим нужно с этим свыкнуться.

– Значит, Мартин решил поставить вас во главе компании! – воскликнула Саванна.

– Надеюсь, что нет. Мне нравится моя работа, и Джей-Пи лучше подходит для управления издательством.

– Но вы могли бы научиться, – льстиво подсказала Саванна.

– Мог бы, но не хочу. Мне нравится редактировать книги. И я помирю вас со старушкой Пруни. Договорились?

– Договорились, – согласилась она. – А теперь расскажите о себе и Эмили.

– Да что тут рассказывать?

– Чушь собачья! – убежденно заявила Саванна.

– Леди Палмер! – укоризненно вздохнул Майкл. – Я шокирован. Шокирован!

– Надеюсь, вы стали любовниками. Она такая лапочка и нуждается в настоящем мужчине, – не унималась Саванна.

– Саванна, прекратите чернить мою репутацию. Я скверный парень и горжусь этим. Помните мои веселые мини-скандалы в Лондоне за последние несколько лет? Кстати, девочки по мне скучают?

– Мик, вы иногда бываете таким глупеньким! – протянула Саванна. – Признайтесь, она оказалась девственницей? Иногда я думала, что так оно и есть.

– Саванна!.. – остерег он. – Вспомните, мы говорим по служебному телефону. Если мы все обсудили, я вешаю трубку. И завтра позвоню Пруни. Сегодня она наверняка уже успела уйти домой. Передайте привет Реджи и детям. Пока.

Не успев попрощаться, он вынул из кармана мобильный и нажал цифру «один».

– Алло? – раздался голос Эмили.

– Я скучаю по тебе.

– Но прошел всего день, Девлин! – напомнила она.

– Полтора, – поправил он. – Я уехал в воскресенье после обеда. Подумать только, еще неделя. И мы будем вместе целый месяц!

– Девлин, мне нужно работать, иначе я не сдам книгу в срок!

– Я хочу быть в тебе, – пробормотал он. – На такие случаи я и послал эту маленькую игрушку. Когда мы в разлуке, я хочу играть с тобой в телефонные игры.

– Девлин! – взмолилась она.

– Принеси ее! Ты мне нужна!

– Подожди. Я ее спрятала, чтобы Эсси не наткнулась, – прошептала она.

– Я думал, ты не пускаешь ее в кабинет, – удивился Мик.

– Не пускаю, но мало ли что… Ну вот, отыскала! – обрадовалась Эмили, уже ощущая нарастающее возбуждение. Стоит услышать его голос, и она вся мокрая!

– Вынь ее из коробки, ангелочек. Весьма реалистично, не так ли? – поддразнил он.

– Очень похож на твой, Девлин, – парировала она.

– Что на тебе надето?

– С утра не вылезала из ночной рубашки.

– Возьми игрушку в правую руку. Начинай лизать. А левой поиграй с собой. Хочу, чтобы ты была готова и истекала соками, ангелочек, – велел он, расстегивая слаксы, высвобождая свою уже набухшую плоть и живо представляя Эмили в большом кожаном кресле, с рубашкой, задранной до талии. Представляя ее гладкие округлые бедра, так ярко контрастирующие с черной кожей.

– О, Девлин, как хорошо! – прошептала Эмили в телефон, принимаясь энергично сосать фаллоимитатор – точную копию огромного «дружка» Мика Девлина, из толстой резины, натурального цвета, насаженный на изогнутый стержень из полированного ясеня.

– Ты играешь со своей «киской»? – допрашивал он. Хлюпающие звуки лишали его разума. Он почти чувствовал ее губы на своей плоти.

– А ты со своим «петушком»?

– Я так затвердел, что вот-вот сломаюсь, – простонал он.

– Я такая мокрая, что мистер Шалун легко скользнет в меня до самого основания. Я готова, Девлин. Хочешь, я засуну его в себя? – задыхаясь, спросила Эмили.

– Рано. Я хочу, чтобы ты сгорала от желания, ангелочек, – неумолимо объявил он.

– Ты сейчас зальешь весь кабинет, Девлин, если немедленно не остановишься, – предупредила она. – Лучше позволь мне трахнуть себя, чтобы ты успел немного остыть.

– Стерва! – простонал он, сознавая, что Эмили права, и потянулся за носовым платком, потому что больше не мог сдержать взрыва.

– О Господи, как хорошо! – пробормотала Эмили, раз за разом вводя в лоно фаллоимитатор, пока наконец не испустила долгий стон удовлетворения. – Но не так хорошо, как с настоящим. Мне тоже тебя недостает.

– Сегодня я говорил с леди Пи. Она шлет тебе привет, – сообщил Мик.

– Позже пошлю ей е-мейл, – пообещала Эмили. – Но как ни прелестна была наша интерлюдия, боюсь, нам обоим нужно работать.

– Верно, – расстроенно буркнул Мик. – Кстати, у меня ленч с новым автором. Сексуальная штучка!

– Думай обо мне, когда будешь с ней, – попросила Эмили.

– В этом-то и проблема. Если я буду думать о тебе, у меня брюки лопнут. Не хотим же мы, чтобы у другой женщины появились неверные идеи, правда, ангелочек?

Эмили рассмеялась и, попрощавшись, повесила трубку. Она не ответила на вопрос. Не смогла. Но, если честно, она не хотела видеть его с другой женщиной. Мик вошел в ее жизнь почти одиннадцать недель назад. С тех пор она потеряла невинность и впервые в жизни влюбилась. Какой идиоткой она была! Влюбиться в мужчину, владеющего домом в Лондоне, в мужчину, которого осаждают титулованные аристократки!

– Ты действительно спятила, Эмили, – сказала она вслух.

Она соблазнила его, чтобы самой испытать радости секса и написать роман, который удовлетворил бы издательство. Едва ли не шантажом она заставила Девлина сделаться ее любовником, научить всем этим великолепным, восхитительным и чувственным вещам, которые ей просто необходимо было познать. Он считает, что спит с ней для пользы дела, и ничего больше. Да, это приятно им обоим, но она не имела права влюбляться в такого мужчину, как Майкл Девлин. Он непременно разобьет ей сердце. Ну а пока… она будет наслаждаться каждой минутой, проведенной с ним. Скоро настанет осень. Учитывая, какими темпами идет работа, книга будет дописана к ноябрю, и тогда все закончится.

Эмили неожиданно для себя заплакала. Она не хочет, чтобы все кончалось! Пусть продолжается как можно дольше… вернее, всю жизнь. Ее героини всегда были счастливы. Хеппи-энд – вот девиз Эмили. Почему того же не может быть у нее самой?

В этот момент зажужжал интерком. Эмили постаралась взять себя в руки.

– Что-то случилось, Эсси?

– Рина приехала. Утверждает, что вы собирались вместе пообедать. Вы не говорили, что ждете гостей. Я как раз чистила серебро вашей бабушки, – проворчала Эсси.

– Мы обедаем в ресторане. Поэтому я не попросила вас приготовить обед. Передайте Рине, что спущусь через пять минут.

– Тогда ладно, – облегченно вздохнула Эсси.

Несколько минут Эмили сидела неподвижно. Но, внезапно сообразив, что «игрушка» до сих пор лежит на письменном столе, а рубашка сбилась вокруг талии, беспомощно хихикнула. Хорошо еще, что Рина не вздумала подняться наверх и не застала ее лежащей на столе с раздвинутыми ногами, с искусственным пенисом в руках и шепчущей в трубку непристойности!

Она вымыла «игрушку» водой из графина, положила в кремовую с золотом шелковую коробку и заперла в нижнем ящике стола, после чего одернула рубашку и поспешила вниз, в ванную, чтобы наспех умыться, одеться и провести щеткой по всклокоченным волосам.

– Хорошо выглядишь, – заметила Рина, когда Эмили появилась в гостиной. – И капри мне нравятся.

– Куда поедем? – спросила Эмили.

– Думаю, лучше всего в клуб. Почти все ребятишки разъехались в лагеря, так что там скорее всего совсем безлюдно.

– Эсси, я ухожу, – окликнула домоправительницу Эмили.

Они отправились в «Эгрет-Пойнт кантри-клаб» в «лексусе» Рины, припарковались, прошли через бар на террасу у бассейна и расположились под большим зонтиком, где стояли столики. Официант принес им персиковый чай со льдом, принял заказ и исчез. Сегодня никому не захотелось поплавать, и, кроме Рины и Эмили, за столиком, на другой стороне бассейна, расположилась только одна пара. Эмили узнала Нору Бакли и ее начальника Кайла Баррингтона.

– Он просто неотразим, – заметила Эмили.

– Ты так считаешь? – хмыкнула Рина. – Но нечто подобное говорили и о лорде Байроне: безумен, испорчен и опасен для дам. По крайней мере у этого такая же репутация. Я слышала, он уже разрушил один брак и подставил под удар еще не менее двух. И проделывает все это из чисто спортивного интереса. При этом ему плевать на женщин, с которыми он спит. Не пойму, как у Норы хватает терпения работать на него, но она утверждает, что он хороший начальник, неизменно добр и никогда не пытался ее домогаться.

– А по-моему, эта Нора очень славная, – заметила Эмили. – И очень храбрая, особенно после того, что случилось. Она ведь твоя соседка?

– Да, ты права, она прекрасная женщина, – кивнула Рина. – А вот и наш ленч.

Официант поставил перед ними тарелки. В каждой лежало по ложке куриного и картофельного салатов и тертой моркови с капустой и ломтиками помидора. Женщины принялись за еду, и Эмили не могла устоять перед искушением время от времени выудить из хлебной корзинки маленькую черничную булочку. Секс всегда подстегивал ее аппетит.

Увидев, как спутница потянулась за второй булочкой, Рина покачала головой:

– Вижу, работа продвигается.

– Угу, – кивнула Эмили, намазав булочку мягким маслом и сунув в рот. – Никогда не думала, что способна написать такое, но оказалось, что все возможно!

– И иметь красивого редактора в постели каждый уик-энд тоже не вредно, – тихо пробормотала Рина и потянулась за последней булочкой.

– Кроме того, я еще и «Ченнелом» пользуюсь, – призналась Эмили. – Раньше только в качестве наблюдательницы, но теперь оказалась на месте героини. Герцог похож на Девлина как две капли воды, вот только характеры совершенно разные.

– Ты и там занимаешься сексом? – ахнула Рина, широко раскрыв глаза. – Боже! Последнее время ты кажешься мне усталой, но отнесла это на счет тяжелой работы и необходимости так разительно изменить стиль. Эмили, я не уверена, что стоит заниматься этим в «Ченнеле». О, понимаю, многие женщины заводят там любовников, потому что не хотят быть пойманными, подцепить СПИД или забеременеть. После многих лет брака большинство женщин, которым надоело однообразие, хотят чего-то новенького. «Ченнел» предлагает нам осуществить наши фантазии, не обременяя угрызениями совести, которые мы испытывали бы в реальности. Но думаю, Эмили, милая, ты играешь в опасную игру.

Эмили покачала головой:

– Послушай, Девлин старается, как может, чтобы помочь мне преодолеть… то есть вписаться в новый стиль. Он мой редактор. Это его работа. Но вместе с книгой закончится и наш роман. У меня останутся только любовники из «Ченнела». Думаю, Мик решит вернуться в Лондон.

– Но он влюблен в тебя, – тихо возразила Рина.

– Вовсе нет! – воскликнула Эмили со вздохом сожаления.

– Милая, по возрасту я гожусь тебе в матери и знаю такие вещи. Все признаки налицо. Я видела вас вместе в Ист-Харбор, по крайней мере дважды. Однажды вы уютно обедали в углу «Лобстер трэп». Мы с Сэмом набродились по антикварным магазинчикам и как раз отправлялись на ленч. Но тут увидели вас и остались на террасе, чтобы не смущать своим видом. Каждому было ясно, что вы ничего вокруг не замечаете. Второй раз мы увидели вас в гостинице, когда праздновали годовщину свадьбы. О, Эмили, как же он смотрит на тебя! Вовсе не как редактор на автора, а как влюбленный мужчина. Дай ему шанс – и сама увидишь.

– Все это не что иное, как деловое соглашение, Рина. И ты это скоро поймешь, – мягко ответила Эмили, смаргивая слезы, копившиеся в синих глазах.

Рина улыбнулась и пожала плечами:

– Вернее, это ты убедишься, что я права.

– Десертное меню, леди? – осведомился официант, возникая у столика.

Рина ответила укоризненным взглядом. Официант ухмыльнулся и вручил им меню.

– Я возьму пирог с лаймом, – поспешно заявила Рина.

– А я – шербет из трех ягод. Какие у вас сегодня?

– Клубника, малина и ежевика, – пояснил официант.

– Ням-ням! Только чтобы порция была побольше, – потребовала Эмили. Официант послушно отправился за десертами.

Пара на другой стороне бассейна поднялась и направилась по дорожке через густые заросли наперстянки, петуний и ползучего барвинка. Остановились они у столика женщин. Рина и Нора Бакли дружески поздоровались, пока высокий, темноволосый красавец Кайл Баррингтон бесстрастно ожидал окончания беседы.

– Нора, ты, конечно, знаешь Эмили Шански? – спросила Рина.

– Я помню вас совсем маленькой и, разумеется, прочитала все ваши книги. Как идет работа над новой, дорогая?

– Спасибо, очень хорошо, – вежливо ответила Эмили, гадая, откуда Норе Бакли известны такие подробности ее жизни.

– Как детишки? – продолжала Рина. – Я сто лет тебя не видела.

– Слишком занята на работе. Дети в порядке. Через несколько недель Джил начинает последний курс в юридической школе, а Джей-Джей переходит на второй. И у меня потрясающие новости. Марго наконец согласилась выйти за Тейлора. Она несколько раз отказывала ему, твердя, что не желает снова овдоветь. Но оказалось, что он на пять лет моложе моей матери, – со смешком объяснила Нора.

– Нора! – не выдержал наконец Кайл.

– О, простите, мистер Баррингтон. Нам уже пора. Рина, звони почаще. Пока, Эмили. Рада была повидаться.

– Вблизи он еще привлекательнее, – заметила Эмили, когда пара отошла на достаточное расстояние. – Вот только глаза холодные. И в его присутствии я слишком нервничаю.

– Безумен, испорчен и опасен для женщин, – повторила Рина. – Однако Нора ладит с ним, и он любит свою работу. Кайл настоящий эксперт во всем, что касается американской мебели семнадцатого-восемнадцатого веков, особенно когда нужно что-то застраховать в доме. Как оценщик он незаменим.

– Если любишь антиквариат, нет смысла его страховать, как говорила моя бабушка. Даже если он сгорит или будет украден, деньги ничего не вернут.

Они доели десерт, после чего Рина отвезла Эмили домой.

– Когда вы с Девлином увидитесь снова? – спросила она, ведя машину по обсаженному деревьями шоссе.

– Сама знаешь, он не будет жить у меня в августе, потому что снял коттедж Эрона. Зато теперь книга на мази. Все под контролем.

– Кроме твоих чувств! – отрезала Рина. – Ты любишь его, Эмили?

– Какое это имеет значение?

– Говорю же, он влюблен в тебя!

– Я так не считаю и не собираюсь ставить его в неловкое положение, признаваясь первой в своих чувствах. Господи, Рина, какой клин это вобьет между нами! Он никогда не останется моим редактором, если я повисну у него на шее тяжким грузом. А ведь он хороший редактор. Лучшего у меня никогда не было. Даже лучше Рейчел, если уж быть до конца честной.

– В коттедже, в самой глубине, есть очень большая ванна. Весьма удобная, – сообщила Рина, лукаво усмехаясь. – Мы с Сэмом как-то сделали это в ванне, когда мальчиков не было дома.

– Слишком много информации, – рассмеялась Эмили, – Не представляю своего доктора, занимающегося сексом с собственной женой, которая стала мне второй матерью.

Рина тоже ухмыльнулась и, подъехав к дому Эмили, заглушила мотор.

– Эй, малышка, я еще не умерла!

– Никогда не утверждала ничего подобного и даже так не думала! – рассердилась Эмили, выходя из машины. – Спасибо за ленч.


– Пока вас не было, звонил телефон в вашем кабинете. Похоже, это ваш агент, – сообщила Эсси. – Я вычистила серебро вашей бабушки и теперь иду домой.

– Я все проверю. Спасибо! – крикнула Эмили в удалявшуюся спину домоправительницы.

Взбежав наверх, она прослушала автоответчик и набрала личный номер Эрона.

– Что-то случилось? – спросила она, когда он взял трубку.

– Прекрасные новости! Прекрасные новости! Сегодня звонила Джей-Пи Вудз. Хочет подписать новый контракт! – восторженно затараторил агент.

– И вы ответили…

– Что рассмотрю ее предложение, когда вернусь из Италии, – усмехнулся Эрон. – Что сейчас у меня нет времени вести переговоры. Твой редактор, должно быть, доволен.

– Мне тоже так кажется, – вставила Эмили. – Пока он будет жить здесь, мы поработаем вместе. Посоветую ему нанять Эсси, чтобы та держала дом в чистоте. Холостые гетеросексуалы обычно ужасные неряхи.

– Спасибо, дорогая. Передай Мику, что садовник будет приходить раз в неделю, так что пусть не удивляется поведению Тони. Я, вероятно, не успею позвонить ему до отъезда.

– Когда вы летите? – спросила она.

– Завтра вечером.

– Желаю хорошо отдохнуть на Капри.

– Чао, белиссима, – хмыкнул в трубку Эрон.

Эмили отошла от стола. Через несколько часов начнет работать «Ченнел». Нужно, чтобы герцогиня и герцог сыграли неудержимо страстную сцену. Он неожиданно обнаружил ее странные отлучки из Малинкорта и заподозрил измену. Она пытается оправдаться, но ничего не выходит. И Каро использует все известные ей приемы обольщения, чтобы не дать мужу узнать тайны ее жизни. Да, девчонка, полная решимости отомстить, превратилась в сильную женщину, готовую любой ценой сохранить контроль над собственной жизнью. Пусть Джастин Траэрн спасет Каро от нее же самой.

Эмили просматривала весьма интересные иллюстрации в одном из руководств по сексу. Здесь были изображены самые различные позиции, которые она посчитала по меньшей мере акробатичными, но некоторые, возможно, применялись еще в 1793 году. Особенно ей понравилась одна, с использованием элегантного, обитого гобеленом мягкого кресла, и другая, с маленькой шелковой табуреточкой. Правда, последняя показалась ей трудновыполнимой. Имелись также изображения секса втроем, которые заинтересовали Эмили, но вставить подобную сцену в «Строптивую герцогиню» не представлялось никакой возможности.

Эмили хихикнула. Ничего, пригодится для другой книги. Вот удивится Джей-Пи Вудз!

После чудесного обеда в клубе она была не слишком голодна, чтобы съесть ужин, оставленный Эсси в холодильнике, и предпочла сандвич с томатом, беконом и горой майонеза. Нет ничего вкуснее, когда для томатов самый сезон. Эсси нарвала в своем огороде целую корзинку, которая сейчас стояла на кухонном столе.

Эмили медленно ела, запивая сандвич холодным чаем и ожидая, когда часы пробьют восемь, чтобы приступить к работе. Ну… может, «работа» – не слишком подходящее слово.

Телефон звякнул, и она подняла трубку.

– Алло?

– Еще сорок восемь часов, и я снова буду с тобой, – промурлыкал на ухо голос Майкла Девлина. – Я слишком скучаю по тебе, ангелочек.

– Но мы сегодня уже разговаривали, – поддела Эмили.

– Собираешься установить для меня норму? – притворно рассердился он.

– Я подумываю об этом.

– Ты работаешь? – осведомился он. – Я могу простить тебя только в том случае, если спугнул твою музу.

Его наполненный теплом голос посылал по ее спине волны возбуждения.

– Я оторвалась на несколько минут, чтобы сделать сандвич, – пояснила Эмили. Господи, как она хочет, чтобы он был рядом! Хочет оказаться в объятиях этих сильных рук, жмуриться под градом поцелуев… лежать с ним в одной постели. Ей не следовало любить его, но разве совладаешь со своим сердцем?!

– Не могла бы ты провести уик-энд со мной в коттедже? – продолжал Мик. – Я заеду к «Леонардо» и куплю пиццу.

– Посыпанную зеленью? Меня можно подкупить только пиццей с зеленью.

– Любое ваше желание для меня закон, леди, – объявил он.

– Тогда я захвачу салат и бутылку вина, – пообещала Эмили.

– И свою маленькую игрушку. Вечером в пятницу я покажу тебе кое-что новенькое, договорились?

При этом он играл со своей плотью, потому что один лишь звук ее голоса вызывал отчаянное желание. Ни одна женщина не действовала на него так, как Эмили Шански. И он не хотел расставаться с ней. Не хотел, чтобы другой мужчина занял его место! Да, он еще не готов посвятить ей жизнь, но не настолько глуп, чтобы не понимать очевидного. И знал, что это всего лишь вопрос времени. Рано или поздно он попросит Эмили выйти за него.

– О, Девлин, значит, мы будем ужасно плохими? – хихикнула она.

– Испорченными до мозга костей, – заверил он. – Спокойной ночи, ангелочек. И не слишком усердно трудись, договорились?

– Тебе будет, что почитать в пятницу, – откликнулась она.

– В субботу, – поправил он. – Ночь пятницы уже занята, ангелочек.

Телефон замолчал.

Эмили счастливо улыбнулась. Пусть Девлин никогда не узнает, что она любит его и всегда будет любить, но, может, их взаимная страсть не остынет с окончанием книги? Может, их отношения нельзя назвать исключительно деловыми? Неужели они оба настолько хладнокровны и расчетливы?! Нет, это не так! И все же как узнать наверняка, что между ними есть еще что-то, помимо общего желания сохранить карьеру? Разве сочинительницы любовных романов не имеют права на хеппи-энд? Рина утверждает, что Девлин влюблен в нее, но так ли это? Или Рина просто милая романтическая дурочка?

Большие высокие часы в прихожей пробили восемь. Эмили поднялась из-за стола, сунула в посудомойку тарелку и стакан, закрыла кухню и переднюю дверь на ночь и поднялась наверх. Раздевшись, она натянула удобную ночную рубашку, наспех умылась и почистила зубы, после чего легла в постель и включила телевизор. Набрала код «Ченнела», и на экране появился роскошный холл герцогского дома. Эмили нажала кнопку «enter».

Герцогиня стояла в холле, стряхивая капли дождя с длинного плаща, и, услышав чей-то голос, растерянно обернулась.

– Где, черт возьми, вас носило последние пять дней, мадам? – рявкнул Джастин Траэрн.

– Ездила в Лондон, – коротко ответила герцогиня.

– Вы терпеть не можете Лондон, особенно во время сезона.

– Так и есть. Но камердинер дядюшки послал за мной. Граф заболел, и тяжело. Лакей боялся за его жизнь.

– Вы и дядюшку терпеть не можете! – отрезал герцог.

– Ну, это, пожалуй, слишком сильно сказано. Я совершенно к нему равнодушна. Но он младший брат моего покойного отца. У него нет никого, кроме меня, и мой долг, как ближайшей родственницы, помочь несчастному.

– И чем он так внезапно заболел? Следствие пьянства, дурных друзей и беспорядочного образа жизни? Этот человек безнадежен. К сожалению, титул умрет вместе с ним, ибо ни одна порядочная женщина не захочет стать его женой и ни один любящий отец не согласится отдать свое дитя Эддису Торнтону, несмотря на древность рода. Даже богатый торговец не пожелает войти в высшее общество подобным образом, выдав дочку за распутника и пьяницу!

– И за это я весьма им благодарна, – спокойно ответила герцогиня, – ибо намереваюсь когда-нибудь получить графский титул для своего второго сына. Поскольку я последняя из Торнтонов, а вы в хороших отношениях с королем и наследным принцем, значит, сумеете добиться этого, когда дядюшка сведет себя в могилу своим пьянством.

– Так вот почему вы всячески балуете своего родственника? – заметил Джастин с некоторым восхищением.

– Совершенно верно, – холодно обронила герцогиня.

– И даете ему деньги?

– Разумеется. Богу известно, благодаря моему отцу я очень богата. Его вложения в Ост-Индскую компанию окупились с лихвой. Но я выделяю дяде ничтожные суммы: содержу его камердинера, оплачиваю счета от виноторговца и карточные долги, ровно настолько, чтобы он мог продолжать игру.

– И тем самым делаете все возможное, чтобы он никого не привлек в качестве мужа, а заодно не спеша мостите ему дорогу в раннюю могилу, – пробормотал герцог. – Очень умно, дорогая. Но вы хотите фамильный титул для второго сына, а у нас даже нет первого. Или хотя бы дочери, Каро. И вы не были в Лондоне, дорогая. По крайней мере не у дяди.

– Откуда вам это знать, милорд? – бросила она, поднимаясь по лестнице.

– Потому что я пустил сыщиков по вашему следу, – пояснил Джастин, догоняя жену. – Вы принимаете меня за дурака, Каро? Мы еще и года не женаты. А вы вечно исчезаете из Малинкорта. Причем не берете экипаж, а уезжаете одна и верхом.

Они добрались до верхней площадки, и герцогиня почти бегом бросилась к себе.

– Куда вы ездите? Завели любовника? Кого-то, кто забавлялся с вами, пока умирал мой дядя?! – разъяренно прошипел Джастин.

– По-моему, у вас не было сомнений в том, что я пришла в вашу постель девственной, – холодно напомнила герцогиня. – И я не из тех женщин, кто нарушает брачные обеты. Как вы смеете, милорд, чернить мою честь?! – Она остановилась перед дверью своей комнаты и презрительно поморщилась. – Немедленно оставьте меня! Я устала, проголодалась и замерзла. Мне нужны горячая ванна, поднос с ужином и теплая постель.

– Вы получите ванну и ужин, мадам, – пообещал он. – Но сегодня я буду делить с вами постель, тем более что мне много ночей не хватало вашего общества.

– Вы невыносимы! – фыркнула герцогиня и, ступив через порог, захлопнула дверь перед носом мужа. Но дверь немедленно распахнулась снова, и в спальне появился герцог.

– Убирайтесь! – резко приказал он горничной. – Ее светлость позовет вас, когда понадобитесь. – Он почти вытолкал девушку из комнаты и, обернувшись, сказал обманчиво спокойным тоном: – А теперь, Каролина, вы скажете правду. Объясните, где были и с кем встречались. В противном случае я запру вас в этой комнате, пока не признаетесь во всем.

– Не посмеете! – ахнула герцогиня.

– Еще как посмею, – усмехнулся он.

– Ты все равно не поймешь, Джастин, – выдохнула она, в отчаянии назвав мужа по имени, едва не впервые за все время их супружеской жизни. – Да и как тебе понять? Что ты знаешь об ужасах, которые мне пришлось пережить?

– Пойму, если все расскажешь.

Вместо ответа она бросилась в его объятия и страстно поцеловала.

– Люби меня, – взмолилась она. – О, пожалуйста, люби меня!

Их одежда, казалось, вмиг исчезла. Оставшись обнаженным, он поднял ее на руки и отнес к большому мягкому креслу у камина. Они продолжали страстно целоваться, пока не распухли губы, и, медленно опустившись в кресло, стали ласкать друг друга. Его широкие ладони сжали маленькие, идеальной формы груди, соски которых мгновенно затвердели, словно крохотные, опаленные морозом розовые бутоны. Его зубы нежно пробовали на вкус чувствительную плоть нежных холмиков.

Герцогиня вздохнула от удовольствия, когда он устроил ее у себя на коленях и снова стал целовать. Ее пальцы запутались в его темных волосах. Охваченная желанием поскорее ощутить его в себе, она самозабвенно откинула голову. Он закинул ее стройные ноги себе на плечи, но все же не спешил утолить их взаимную страсть и продолжал лизать ее тело, ощущая на губах соленый привкус моря.

Наконец он поднял Каро и насадил на вздыбленное любовное копье. Она снова вздохнула.

– А теперь, мадам, – спокойно объявил он, – вы ответите на мои вопросы, иначе не получите того наслаждения, которого ожидали от меня.

Ее синие глаза потрясенно распахнулись.

– Джастин… – растерянно пролепетала она, ощущая внутри пульсацию напряженной плоти. – Пожалуйста…

Она попыталась принять позу наездницы, но он крепко держал ее за узкую талию. Пальцы жестко впивались в нежную кожу.

– Пожалуйста!

– Где ты была? – снова спросил он. – Где?!

– Франция, – охнула она. – Я была во Франции.

– Остальное доскажешь позднее, – бросил он, вставая. – Обними меня ногами, Каро.

Не отпуская ее, он подошел к кровати, уложил жену на постель и овладел ею, сначала медленно, потом все убыстряя темп, пока она не стала всхлипывать. Но он вовсе не собирался подарить ей столь желанный экстаз и, быстро достигнув своего, вышел из разгоряченного тела, шагнул к столику, где стояли тазик и кувшин, и ополоснул свою обмякшую плоть.

– Подонок! – прошипела она, мучаясь неудовлетворенным желанием.

– Когда ты признаешься во всем, я уйму твой зуд, дорогая. Но ни секундой раньше. Я ясно выразился?

Он лег в постель и прижал жену к себе.

– Итак, почему ты ездила во Францию?

– Ты когда-нибудь слышал о леди Лаванде, Джастин?

– Особе, которая спасла герцогиню д'Олме и ее детей? Разумеется. Несколько месяцев назад в обществе ни о чем другом не говорили.

– Я и есть Лаванда, милорд. И вместе с женщинами, которые работают на меня, ездила во Францию, чтобы спасти жертв тирании и несправедливости. И не только аристократов, но и порядочных трудящихся людей, осужденных Комитетом общественной безопасности. Достаточно опустить бумагу с твоим именем в один из ящиков, развешанных по всему Парижу и маленьким французским городкам, чтобы тебя осудили и казнили. Сегодня мы привезли владельца винокурни, его жену, старую мать, ее пожилую горничную и троих детей. Во время предпоследней поездки спасли графиню д'Исле, ее горничную и старую портниху, много лет шившую платья графине. И, Джастин, сколько еще их, нуждающихся в моей помощи!

Герцог, сначала пораженный ее исповедью, рассердился:

– Как ты смеешь подвергать себя такой опасности?! И кто эти женщины, которые работают с тобой? Вы все страшно рискуете. Это нужно немедленно прекратить. Слышишь? Немедленно!

– Нет-нет! – вскричала она. – Иначе погибнут невинные люди.

– Но я не могу допустить, чтобы женщина, которую люблю, рисковала подобным образом! Я люблю тебя, Каро! Понимаешь? Люблю! Даже если ты равнодушна ко мне, я все равно люблю тебя! Любил с нашей первой встречи, когда, к своей великой скорби, обнаружил, что ты жена моего дяди. Я терпеливо ждал, когда смогу сделать тебя своей. И не собираюсь терять сейчас!

– О, Джастин! – тихо вскрикнула герцогиня. – Я тоже тебя люблю и тоже с первого взгляда. Тогда я была женой твоего дяди, но он видел, что мы неравнодушны друг к другу, и поэтому попросил нас пожениться после его смерти. Герцог знал, что никто из нас не предаст его, пока он жив. Годрик был прекрасным человеком, совсем как мой отец. Поэтому они и были лучшими друзьями. Он согласился жениться на мне, чтобы защитить мое состояние от Эддиса Торнтона. Титул графа переходил к дяде, но имение не было майоратным. Однако дядя растранжирил все деньги, а потом продал бы меня тому, кто больше даст, лишь бы удовлетворить свои дурные наклонности.

– Но если ты любишь меня, почему подвергаешь себя смертельной опасности? – удивился герцог.

Герцогиня тяжело вздохнула:

– Моя мать была француженкой, старшей дочерью герцога Медоро. У деда не было сыновей. Только три дочери: Клер, моя мать, Жюстина и Луиза. Каждое лето мы с матерью отправлялись во Францию навестить деда и теток. В то лето, когда мне исполнилось шестнадцать, отец не хотел нас отпускать, считая, что это слишком опасно. Чернь уже разрушила Бастилию, и повсюду вспыхивали бунты. Но мама уверяла, что в Нормандии в отличие от Парижа все спокойно, а дед к тому же заболел. Поэтому мы все-таки отправились в путь.

Но отец оказался прав. В первую годовщину революции в замок ворвалась разъяренная толпа. Когда дед приказал им убираться, его убили. Кто-то из слуг сбежал, но многие вместе с нами, тетей Жюстиной и тетей Луизой, которая была всего на два года старше меня, попали к ним в лапы. Нас отвели в подвалы замка и там заперли. Однако маминой горничной удалось вырваться. Она добралась до побережья, переправилась в Англию и поспешила в Четуин, чтобы рассказать отцу о случившемся.

Руки Джастина конвульсивно сжались. Наклонив голову, он поцеловал жену в лоб.

– Не рассказывай, если это чересчур для тебя тяжело, – пробормотал он.

– Нет, Джастин, ты должен понять, почему я делаю то, что делаю, – упрямо заявила она. – Слуг запугали, заставив лгать и предавать хозяев. Лакея вынудили сказать, что это он был отцом детей моей тети Жюстины. Мальчиков, одному из которых было три, а другому – пять лет, немедленно отобрали у матери. Правда, через несколько недель позволили с ними увидеться. Они стали плеваться в мать, называя грязной аристо. Это была их последняя встреча. Ее муж, находившийся в это время в Париже, с новым правительством, пытавшимся навести порядок, так и не смог их найти.

Но это оказалось еще не самым худшим. Наши тюремщики стали выбирать себе женщин на ночь. Кто-то возвращался, кто-то – нет. Их, разумеется, насиловали. Однажды пришли и за мной. Мать умолила негодяев взять ее вместо меня, объяснив, что была замужем за англичанином и что ее дочь – тоже англичанка. Пообещала, что муж заплатит хороший выкуп за мое благополучное возвращение, но при условии, что я останусь нетронутой. Они забрали нас обеих и заставили меня наблюдать, как мать насилуют снова и снова. А потом привели тетю Жюстину. Каждый раз, когда я пыталась отвернуться, меня били. Мать и тетя не выдержали пыток и умерли, а меня оттащили в подвал, где мы с тетей Луизой безутешно рыдали по своим любимым. За ней пришли несколько дней спустя, а меня снова заставили стать свидетельницей бесчеловечной жестокости. Тетя была девственницей. Когда они пронюхали про это, не было той мерзости, которой не подвергли бы несчастную. Она тоже умерла в их лапах.

Я осталась одна. Через неделю они снова пришли за мной. Я решила, что настала моя очередь умирать. Но в комнате оказались мой отец и капитан гарнизона, который захватил замок. Он сказал, что мне повезло. Отец заплатил огромные деньги за мое возвращение, и поскольку я англичанка – последнее слово он презрительно выплюнул, – то мне позволено уехать. Капитан Арно. Я навсегда запомнила его и его приспешника, мерзкую жабу, гражданина Леона. И не успокоюсь, пока не отомщу за деда, мать, ее сестер и всю нашу семью. У меня просто нет другого выхода, кроме как спасать людей. Ты должен позволить мне продолжать! Пойми, они бросают тела невинно убиенных в общие могилы, и имена несчастных навеки теряются. Неизвестно, где похоронены мои родные! Род моей матери был велик и благороден, но теперь его больше нет. Убиты. Все убиты!..

И герцогиня горько разрыдалась.

– Я помогу тебе отомстить, – пообещал Джастин, – но все это должно закончиться!

Загрузка...