Завоевание твердыни

ГЛАВА ШЕСТАЯ

После выступления Эстер в историческом обществе они с Энни Реймонд решили отпраздновать успех, зайдя в закусочную и заказав по салату.

— Замечательный доклад, дорогая, — сказала Энни, элегантная женщина лет сорока с небольшим, ярко-рыжая и исключительно добрая. По мнению Эстер, единственным недостатком Энни было страстное желание устроить счастье своей младшей подруги. — Так ты придешь на вечеринку в субботу? У меня холодильник забит продуктами с прошлой субботы.

Эстер заверила, что у нее просто духу не хватит сказать «нет» во второй раз.

— Вот и хорошо, — одобрила Энни и внимательно взглянула на девушку блестящими темными глазами. — Ты так и не объяснила мне, почему не смогла в ту субботу.

— Я уже договорилась о встрече на тот момент.

— Это понятно. Но с кем?

— С Патриком Хэзердом, — сдалась Эстер.

Энни нахмурилась:

— С тем, что купил дом неподалеку от Эйвекоута?

— С ним самым.

— Я думала, он женат. Разве нет? Ну и как он?

Хороший вопрос, подумала Эстер.

— Приятный мужчина, — осторожно ответила она.

Глаза Энни загорелись от любопытства.

— А как вы с ним познакомились?

— Он купил кое-что из работ Дэвида для своего дома. Дэвиду он понравился.

— А тебе?

— Ну конечно, Энни. Иначе я бы не стала встречаться с ним.

— А куда вы ходили?

Опасный вопрос.

— Мы были довольно далеко отсюда — в одном местечке на берегу реки. Очень красивом. — Эстер решительно встала. — Мне пора. Еще нужно успеть полить цветы, на которые не хватило времени перед уходом.

Энни вскочила и поцеловала Эстер в щеку.

— Ладно, трудяга. Я знаю, ты рано встаешь. Хотя тебе это, по всей видимости, не во вред — ты просто цветешь в последнее время.

Неужели? Эстер возвращалась домой в сумерках, глубоко задумавшись. Бесполезно отрицать то, что Патрик Хэзерд сделал ее жизнь интереснее. Знать бы, куда он поведет ее в пятницу.

Эстер свернула на тихую улочку, ведущую к ее коттеджу. Подумаешь! Она периодически ужинала с Тимом или Джоном. Эдвард предпочитал концертные программы, иногда художественный фильм, но в любом случае они приглашали ее куда-нибудь, где были люди. По идее ужин с Патриком ничем не должен отличаться от ужинов с другими мужчинами. И все же это не так.

Дома ее ждало сообщение на автоответчике. С радостью услышала она голос Патрика:

— Ты что-то припозднилась, Эстер. Тебе пора бы уже быть дома. Перезвони мне завтра.

Эстер заставила себя дождаться следующего вечера, прежде чем выполнить его указание. Она предвкушала это удовольствие как награду после трудового дня. Днем позвонил Эдвард с извинениями. Он подхватил простуду и не сможет пойти на концерт, но пришлет билеты ей в магазин.

— Сходи с кем-нибудь другим, — сказал он ей, кашляя. — Не думаю, чтобы Тим согласился, но Джон вполне бы мог.

Могла бы пойти и одна, а могу вообще не ходить, с раздражением подумала Эстер, положив трубку. Очевидно, все принимают за данность, что ее свободное время делится между тремя мужчинами, будто это было оговорено раз и навсегда. Классический треугольник с четырьмя сторонами, то есть квадрат. Плоская, тупая фигура. И так все и останется, если она не примет каких-то мер.

— Мне нужны документы на новый спальный гарнитур, — сказала Айрис, войдя в кабинет. — Да ты какая-то взъерошенная. Кто-нибудь потрепал тебе перышки?

Эстер усмехнулась:

— Есть немного. — Она поискала бумаги. — Не хочешь два билета на концерт Моцарта?

Айрис с сожалением покачала головой:

— Нет, дорогая, спасибо. Я предпочитаю музыку в стиле кантри и вестерн.

Шейла хоть и относилась к классической музыке лучше, должна была в четверг присутствовать на родительском собрании в школе у сына.

— У меня есть два билета. Ты, конечно, не захочешь пойти на концерт? — спросила Эстер Дэвида.

— Почему бы и нет? А что будет?

— Моцарт. Эдвард Мур хотел взять меня с собой, но вдруг заболел.

— Ты уж извини, Эстер. Я захраплю на первой же ноте, — усмехнулся Дэвид.

Эстер решила вообще не ходить и по дороге домой вернула билеты в кассу концертного зала. Легла спать она довольно рано. Вечер выдался какой-то неспокойный — в основном из-за того, что, когда она, наконец, разрешила себе позвонить Патрику, пришлось оставить сообщение на автоответчике.

Подложив под спину подушки, она сидела в кровати и читала роман, увлеченная интригами якобитов, пытавшихся посадить на трон Джеймса Стюарта, свергнув его двоюродного брата Джорджа Ганноверского. Неожиданный телефонный звонок вернул ее к действительности.

— Алло, — настороженно ответила она, посмотрев на часы.

— Это Патрик, — произнес знакомый голос. — Извини за поздний звонок. Я только что вошел. Я тебя не разбудил?

— Нет. Еще не так поздно.

— Но ты уже в постели?

— Да.

— Одна?

— Нет. — Последовала пауза. Эстер почти чувствовала, насколько он потрясен. Она сжалилась. — Я в компании кучки якобитов, плетущих интриги с целью вернуть английский трон династии Стюартов.

— Это тысяча семьсот пятнадцатый или одна тысяча семьсот сорок пятый? — спросил Патрик, не растерявшись.

— Период после мятежа в тысяча семьсот пятнадцатом году.

— Ты специально мне так сказала, — упрекнул ее Патрик.

— Специально, извини.

— Когда ты, — Патрик говорил медленно, тщательно подбирая слова, — будешь действительно не одна, Эстер, не соверши ошибки — с тобой рядом должен быть я.

У Эстер перехватило дыхание и чаще забилось сердце.

— Ты так уверен в себе. Кстати, ты, кажется, хотел мне что-то сказать? Встреча откладывается?

— Конечно, нет. Просто хотел с тобой поболтать.

Эстер невольно улыбнулась.

— В половине двенадцатого?

— Вчера я позвонил раньше, но ты еще не вернулась, а сегодня я сам только что вошел — был в гостях у сестры.

— Как она?

— Выглядит очень усталой. Джек весь вечер был чертовски весел, старался скрыть свое беспокойство. — Патрик вздохнул. — Не знаю, как мужчины справляются с такими вещами. Джек говорит, что чувствует себя ужасно беспомощным.

Не имея подобного опыта, Эстер не могла ничего сказать.

— Надеюсь, у нее все идет хорошо, — искренне пожелала она.

— И я на это надеюсь. Кстати, что ты думаешь по поводу ужина в «Бридкоут-холл»? Говорят, у них отличная кухня.

— Не знаю, я там никогда не бывала.

— Неудивительно. Это в двадцати милях отсюда. Я заеду за тобой в семь.

— Буду ждать с нетерпением.

— Я тоже. Спокойной ночи, Эстер.

— Спокойной ночи.

Эстер положила трубку, улыбнулась фотографии Ричарда и погасила свет.

— Как вчерашний концерт? — спросил Патрик, сидя за рулем. Был теплый летний вечер, и они ехали по дороге в «Бридкоут-холл».

— Я не пошла. Эдвард свалился с простудой, которая сейчас свирепствует повсюду. Поспрашивала знакомых, но никого не привлекла такая культурная программа на вечер. И я сдала билеты обратно в кассу. — Эстер улыбнулась Патрику. — Жаль, конечно. Я люблю Моцарта.

— Тогда почему же ты не пошла одна?

В его голосе послышались вдруг оттенки враждебности. Эстер взглянула на него с любопытством. Легкий костюм желтовато-коричневого цвета, воротничок белой рубашки оттеняет загорелое лицо. Наряд Эстер был ничуть не хуже — шелковое розовое платье, то самое, что так понравилось Патрику на вечере у миссис Каупер. Распущенные волосы блестели. Над макияжем она тоже потрудилась. Но у ее спутника заметно испортилось настроение.

— Вместо этого я поработала в саду.

— Я был бы счастлив пойти с тобой на концерт. А тебе даже в голову не пришло предложить лишний билет мне! — сказал Патрик, обгоняя грузовик, да так, что у Эстер аж дух захватило.

— Нет, — ответила она, с трудом переводя дыхание. — Не пришло… Ты не мог бы ехать потише?

— Почему?

— Мне страшно.

— Я не об этом… Почему ты не предложила мне?

— Мы виделись с тобой в прошлую субботу и в понедельник, к тому же договорились о новой встрече на сегодня. Даже если б я и подумала о тебе, это был бы перебор.

Патрик еще больше помрачнел.

— Понятно.

— Послушай, — рассердилась Эстер, — если ты будешь злиться весь оставшийся вечер, я сейчас же возвращаюсь домой. — Она увидела: Патрик так сжал руль, что побелели костяшки пальцев. Машина заметно снизила скорость, и Эстер почувствовала, что он старается успокоиться.

— Прости. Я веду себя как мальчишка, — наконец произнес он.

— Именно, — согласилась она, и, к ее радости, Патрик нехотя улыбнулся.

— Мне кажется, что ты все еще не готова появиться со мной в обществе, — сказал он прямо.

— Ты не прав. Мне действительно и в голову не пришло пригласить тебя на концерт.

— Это должно меня утешить?

Эстер засмеялась.

— Прости меня, Патрик… О, как красиво!

Как только Патрик свернул с шоссе, спор был сразу же забыт. Вокруг по траве с важным видом расхаживали утки и гуси, но больше их плавало в просторном пруду. Лучи заходящего солнца зажигали водную гладь. Пруд был прямо перед зданием, архитектурный стиль которого относился к временам королевы Анны. Патрик припарковал свой джип среди шикарных автомобилей, стоявших на площадке, окаймленной деревьями. Двери главного входа были украшены колоннами.

— Хорошо, что сегодня я не в джинсах, — сказала Эстер, когда они оказались в зеленом от растений зале, где также находился и бар.

Патрик придвинулся к ней ближе на диванчике.

— В джинсах ты, конечно, неплохо выглядишь, но твой сегодняшний наряд превосходно гармонирует с окружающей обстановкой.

— Твой тоже. — Она подняла бокал с «Пиммзом», на котором настоял Патрик. — Пусть весь вечер пройдет без… без трений.

— Аминь. — Патрик улыбнулся. Его глаза были зелены, как подстриженная трава на газонах у входа. Эстер вдруг почувствовала себя счастливой. Она счастлива была сидеть в таком прекрасном месте, с внимательными официантами, оживленно беседующими с посетителями за соседними столиками. Стоял замечательный летний вечер, и она знала, что выглядит отлично, как и ее спутник, без сомнений один из самых красивых мужчин в этом зале.

Ощущение не покинуло ее и тогда, когда им принесли изысканные блюда в комнату, более похожую на библиотеку, нежели на ресторан. От пола до потолка высились полки с книгами. Стены, обшитые панелями, превосходно дополняли интерьер. Единственным освещением, кроме проникающего сквозь окна закатного солнца, служили свечи в серебряных подсвечниках. Наедине с Патриком, если не считать редких вторжений официанта, Эстер улыбалась ему, не скрывая своей радости.

— Ты выбрал замечательное место, Патрик. Спасибо, что привез меня сюда.

— Я думал, что плюсом будет только удаленность местечка от Чеслкомба, но ошибся, — Патрик посмотрел вокруг. — Нигде еще я не встречал такого уровня обслуживания и такого меню, не говоря уж об интерьере. Джек был прав.

— Он бывал здесь с твоей сестрой?

— Нет еще. Недавно он приезжал сюда на конференцию и посоветовал мне посетить это заведение.

Размолвка была позабыта. Вечер протекал в полнейшем согласии. Эстер рассказала о своем сообщении на собрании исторического общества, а Патрик — об успехах в работе над книгой. Они не спеша насладились ужином и вновь вернулись в зал выпить кофе и полюбоваться на восходящую над прудом луну. Патрик решил вернуться к их ссоре.

— Извини меня за то, что злился, — сказал он наконец, взяв ее за руку. Они вдвоем сидели у окна, восхищаясь открывавшимся видом.

— А почему ты так злился? — с любопытством спросила Эстер, глядя на пальцы, гладящие ее руку.

— Наверное, потому что я слишком много о себе думаю. Меня обескуражило то, что ты ни на секунду не вспомнила обо мне, когда искала желающих пойти на концерт. С другой стороны, я ценю откровенность. Я хотел бы, чтобы мы были друзьями, честными друг с другом всегда.

Она искоса взглянула на него.

— Меня бы не выбрали судьей, если бы сомневались в том, что я человек честный. Хотя совершенных людей нет.

Он улыбнулся.

— Это правда.

— А ты, Патрик? Ты всегда честен? И никогда не говоришь неправды?

— Ну, конечно, если ты спросишь, нравится ли мне твое платье; или твоя прическа, я могу сказать неправду, чтобы не расстроить тебя. Но если дело касается чего-нибудь важного, я не пытаюсь приукрасить правду.

— Ты довольно-таки откровенно высказался насчет черного платья!

— Это совсем другое дело.

Через некоторое время они вышли на улицу. Вечер был тихий. Сияла луна, на горизонте еще видны были отблески солнца, но уже загорались звезды. Эстер глубоко вдыхала воздух, неспешно идя рядом с Патриком к машине.

— Фантастически романтичное место!

— Да, — сказал он, довольный собой. — Как ты думаешь, зачем я привез тебя сюда?

Эстер рассмеялась:

— Пытаешься смягчить мое сердце?

— Точно, — нимало не смущаясь, подтвердил Патрик. — Я делаю все, что только в моих силах, чтобы завоевать твое расположение: покупаю мебель в твоем магазине, пытаюсь произвести приятное впечатление на твоих родственников, Дэвида, по крайней мере. И, — добавил он, и его голос стал глубже, — мне как-то удается держаться на расстоянии от тебя, хотя ты прекрасно знаешь, чего мне хочется. Будучи человеком честным, предупреждаю тебя — иду на тебя войной.

Они остановились у машины, в тени нависшего над ними дерева.

— Чего же ты хочешь добиться?

— Победы, — выпалил Патрик, обнял ее и поцеловал.

Эстер замерла в его объятиях, не отвечая на поцелуй. Где-то глубоко внутри она почувствовала пробуждение долго дремавшего в ней ответного чувства. Помимо собственной воли она прижалась к Патрику, ее губы приоткрылись. Дрожь пробежала по его телу. Он задышал быстрее, дыхание Эстер тоже участилось. Патрик прижал ее крепче. Но тут из гостиницы вышла группа отъезжающих, и очарование момента исчезло.

У Патрика вырвался тяжелый вздох, и он с явной неохотой выпустил Эстер. Отперев ключом дверцу машины, он подсадил ее, немного дольше, чем надо, задержав руки на ее талии, и заглянул ей в глаза:

— Лучше бы я не целовал тебя, Эстер.

От удивления она широко открыла глаза:

— Почему?

— Ты знаешь почему. Теперь мне покоя не будет, пока я не поцелую тебя еще раз.

— Мне жаль тебя, — прошептала Эстер и наклонилась так, что ее тубы встретились с губами Патрика. — Так лучше?

— Нет, — отрезал Патрик. — Не лучше.

Всю дорогу до дома они молчали. Эстер напряженно ждала, что будет дальше, в конце их поездки. Патрик время от времени посматривал на нее, но на протяжении всех двадцати миль они не проронили ни слова. К концу путешествия нервы Эстер были на пределе. Наконец они подъехали к ее коттеджу. Патрик заглушил мотор, помог ей выйти из машины и проводил ее до двери. Пропустив Эстер вперед, он закрыл за собой дверь и, прислонившись к ней, притянул Эстер к себе.

В его поцелуе была страсть и одновременно разрядка после долгого напряжения в дороге. Рука Патрика скользнула вниз по ее спине и задержалась там. Эстер задрожала, почувствовав его так близко. Будто она была школьницей, и это был ее первый опыт общения с противоположным полом.

Когда Патрик наконец поднял голову, его лицо было бледно под загорелой кожей. Видимо, ему стоило огромных усилий сдерживать себя.

— Я поехал домой, — сказал он голосом резким и хриплым, так непохожим на его обычный уверенный голос.

У Эстер вдруг застучали зубы.

— Не хочешь кофе? — с трудом произнесла она.

— Нет, не хочу, — бросил он. — Тебе прекрасно известно, чего я хочу, поэтому я уезжаю прежде, чем ты вышвырнешь меня отсюда. Ведь долгий вечер был сплошным соблазном от начала до конца. Если б я только знал, что этот ресторан так разожжет мое чувство к тебе, я бы не поехал туда. Спокойной ночи, Эстер.

— Спокойной ночи, Патрик. — Усилием воли она взяла себя в руки. — Спасибо тебе за… Спасибо за восхитительный вечер.

На миг ей показалось, что сейчас он сожмет ее в объятиях, но вместо этого Патрик повернулся, будто ничего не видя, и вышел, хлопнув дверью.

Эстер так и осталась стоять неподвижно, пока не услышала шум отъезжающей машины. Потом поднялась наверх, сняла платье и пошла принять душ. Уже лежа в постели, она молча смотрела на фотографию Ричарда.

Когда раздался телефонный звонок, она поняла, что ждала его. Телефон прозвонил трижды, прежде чем Эстер сняла трубку.

— Алло.

— Я решил позвонить тебе, Эстер, и пожелать спокойной ночи, — услышала она голос Патрика.

— Спасибо. Я рада, что ты добрался до дома и все у тебя в порядке.

— А у тебя?

— У меня тоже.

— Значит, для меня еще не все потеряно?

— Нет, не все.

— Отлично. Тогда приятных сновидений, Эстер.

Он положил трубку, так и не договорившись с ней о следующей встрече.

Она улыбнулась в темноте. Пробудив в ней ответное чувство, Патрик вряд ли на этом остановится. Да и ей бы этого не хотелось, чувствовала Эстер. Приятно было ощущать знакомые волны жара, знать, что ты по-прежнему способна испытывать желание. После Ричарда Патрик был первым мужчиной, пробудившим в ней ответную реакцию. Что лишь прибавляло пикантности их интеллектуальному общению, в котором, Эстер сразу это почувствовала, они были на равных.

Эстер снова улыбнулась. Перестав горевать о Ричарде, она иногда рисовала в своем воображении встречу с мужчиной. Но даже в самых смелых фантазиях не могла представить, что эта встреча состоится в суде.