Завоевание твердыни

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Эстер замерла. Каждое воскресенье? Она смотрела на руку Патрика. Ее вдруг охватило желание поцеловать белые полоски на загорелой руке, оставшиеся от царапин.

— Кажется, я лишил тебя дара речи, — сухо заметил он. — Не паникуй. Пока я имею в виду те воскресенья, когда ты будешь свободна.

Эстер повернула голову и встретилась с ним взглядом; его глаза глубокого зеленого оттенка соперничали с цветом листвы, трепещущей от легкого вечернего ветерка.

— Пока?

Патрик кивнул.

— Если я буду требовать слишком многого и слишком быстро, это отпугнет тебя.

— Почему ты так думаешь? — спросила она нарочито небрежным тоном.

Патрик тяжело вздохнул.

— Потому что с момента нашего знакомства я упорно работаю, осторожно продвигаясь дюйм за дюймом, стараясь завоевать твое расположение. А это, — лукаво улыбнулся он, — обычно не мой стиль обращения с женщиной.

— Так почему же со мной ты ведешь себя по-другому?

К ее удивлению, он встал и протянул ей руку, помогая подняться.

— Давай обсудим это позже. После ужина.

Сгорая от нетерпения продолжить начатый разговор, Эстер, не споря, прошла в дом, где запеканка миссис Уилф распространяла вокруг аппетитный запах. На верхнюю полку печи она поставила разогреваться свой пирог. Помогая Патрику накрывать на стол, она почувствовала, как голодна, и взяла горсть предложенного им арахиса.

Они ели запеканку с мясом молодого барашка, заедая ломтиками хлеба, затем уничтожили половину фруктового пирога, обсуждая изыскания Патрика и недавний заказ, полученный Дэвидом.

— Ты никогда не говоришь о своих делах в суде? — спросил Патрик, беря еще кусок пирога.

— Никогда.

— Тебе нравится быть мировым судьей? — с любопытством спросил он ее.

— Не думаю, что слово «нравится» здесь уместно, — задумчиво ответила она. — Бывает, приходится разбирать довольно невеселые дела. Поначалу меня это очень угнетало. Но со временем привыкаешь. Каждую неделю я сталкиваюсь с такими случаями, что мои собственные проблемы отходят на задний план.

— А у тебя много этих проблем?

— У кого их нет! — Она нахмурилась. — Похоже, Тим Гэлбрейт как раз становится одной из них. Придется завтра серьезно поговорить с ним.

Патрик помрачнел. — Так ты завтра встречаешься с ним!

— Да. Я заказала ему рассаду; вчера вечером он сообщил, что получил ее. Завтра я поеду домой на машине и по пути захвачу ее. Патрик сразу повеселел.

— Может, мне заехать к нему, забрать растения и заодно поговорить?

— Не надо. Я умею постоять за себя. — Эстер улыбнулась, пытаясь смягчить резкость слов. — Но все равно спасибо за предложение, Патрик.

Поужинав, они вышли в сад, наслаждаясь приятным летним вечером. Как только они сели, Патрик завладел ее рукой. Эстер откинулась назад, отдыхая. Ей приятно было ощущать ладонь Патрика, всю в мозолях от работы лопатой и мотыгой. Сначала они болтали обо всем, что в голову придет. Им было так легко в обществе друг друга, что наступившее через некоторое время молчание ничуть не смущало.

Шелестела листва кустарника, и под дуновением ветерка трепетали ветви деревьев. Опускались сумерки. Эстер почувствовала, как Патрик сильнее сжал ее руку. Задумавшись, она повернула к нему лицо и встретила его взгляд, все это время наблюдавший за ней.

Патрик встал и помог ей подняться. Вздохнув от удовольствия, Эстер прислонилась к нему. Он обнял ее, а она обхватила руками его за талию, прислонясь щекой к его груди и касаясь волосами его подбородка. Патрик развязал ленту и запустил пальцы в ее волосы: Эстер подняла к нему голову, и они поцеловались.

— Это твои губы я сразу заметил в тот день в суде, — прошептал Патрик в ее полуоткрытый рот. — Госпожа Правосудие с прической, из которой не выбивается ни единый волосок. Прекрасные лучистые глаза спрятаны за забавного вида очками. Но ничто не могло скрыть этих губ. Даже скромная губная помада, приличествующая члену городского магистра. Я смотрел на твои губы и представлял спелые золотистые персики, летнее тепло и это…

Он снова поцеловал ее, и Эстер ответила, уже не сдерживая своих чувств. У Патрика даже дух захватило. Он сильнее сжал ее, и она обняла его за шею и целовала в ответ на каждый его поцелуй. Вдруг, тяжело дыша, он схватил ее за руку и потянул за собой в дом.

— Пойдем в кабинет, только тебе придется сесть ко мне на колени. Нельзя ли поторопить мой заказ на мебель? Я не получил еще даже дивана, — пожаловался он. — Дорогая, мой дом совсем не приспособлен для тебя.

— Но у тебя есть кровать, — возразила Эстер, не подумав, и покраснела до корней волос.

— Больше не будем продвигаться дюйм за дюймом? — спросил он, глаза его сияли.

Она отрицательно качнула головой. Держась за руки, они поднялись вверх по лестнице в спальню Патрика. В открытое окно ветерок доносил запахи лета. Это лишь усиливало ощущение родного очага, которое Эстер испытывала каждый раз в Лонг-Уайватс. Патрик закрыл за собой дверь, снова обнял ее и крепко прижал к себе, жадно целуя в губы. Все еще обнимая Эстер одной рукой за талию, словно боясь выпустить хоть на миг, Патрик наклонился и свободной рукой откинул с постели покрывало. Дрожа от нетерпения, они быстро освободились от одежды и оказались на кровати, тесно прижавшись друг к другу.

Патрик поцеловал губы Эстер, затем грудь, перевернул ее на живот и покрыл поцелуями спину, затем снова перевернул и поцеловал в губы. Она отвечала на его нежность со все возрастающей страстью и, наконец, услышала в изумлении свой собственный хриплый стон.

— Еще рано, — выдохнул Патрик, целуя ее. Сжав ее руки, он развел их и заглянул ей в глаза. — Такого у нас никогда больше не будет. Нашего первого раза.

Вот оно — чистое наслаждение. Эстер лежала тихо, не двигаясь, и смотрела на свое отражение в глазах Патрика, темных от желания.

— Патрик, — хрипло прозвучал ее голос. — У меня никого не было с тех пор, как… Но ты это знаешь.

Он кивнул. Пряди светлых волос упали ему на влажный лоб.

— Я надеялся на это.

— Почему?

Патрик пожал плечами. Эстер прижалась к нему, чувствуя его напряжение.

— Я с самого начала знал, что ты не такая, как все.

Эстер вопросительно посмотрела на него.

— А у тебя?

— Давно уже никого не было, да и не будет больше, — просто сказал он. — Ты, — прибавил он, касаясь губами ее губ, — то, что я подсознательно искал с тех пор, как Алисия и Джей влюбились друг в друга у меня на глазах. Никогда не думал, что такое случится со мной.

Эстер отвернулась.

— Тебе не обязательно уверять меня, что ты влюблен, — проговорила она. — Для этого. Я знаю, что нравлюсь тебе и…

— Нравишься?!

На мгновение Патрик закрыл глаза, затем повернул к себе ее лицо и жадно впился в губы. Временное затишье кончилось. Больше никаких сравнений с Ричардом — последняя мысль, промелькнувшая в голове у Эстер. Она целиком отдалась той нежности, на какую оказался способен Патрик в течение поразительно долгого времени, прежде чем его охватило всепоглощающее, яростное желание, вызвавшее у Эстер ответную, ранее незнакомую ей страсть.

После они долго без движения лежали в объятиях друг друга. Было слышно лишь дыхание, постепенно замедляющее ритм. Патрик пошевелился, чтобы набросить покрывало и крепче обнять Эстер. Через некоторое время, ошеломленная пережитым и такая счастливая, она заснула в его объятиях, чувствуя, что ее место здесь.

— Дорогая, — услышала Эстер голос над ухом и заворочалась, недовольно бормоча что-то и пытаясь снова уткнуться в плечо, служившее ей подушкой. — Не вздумай рычать на меня, — смеялся Патрик. — Давай, просыпайся, соня, уже одиннадцатый час.

Эстер вскочила.

— Господи, я опаздываю на работу! — Она заморгала и, встретившись взглядом с Патриком, рассмеялась.

— Сейчас десять вечера. Так что все в порядке. По крайней мере, для меня, — сказал он, взъерошив ее волосы. — Я хотел бы, чтобы ты осталась, но не беспокойся, даже не заикнусь об этом.

— Я тоже хотела бы остаться, — сказала Эстер, удивляясь собственной смелости.

— Ты словно создана для моей кровати, сказал он ей, отзываясь, как всегда, на ее мысли.

— У меня то же чувство, — призналась Эстер. — Но, к сожалению, мне пора домой, в свою собственную кровать.

— Да, наверное, пора. — Патрик выскользнул из-под покрывала и стал одеваться. — Пока ты будешь приводить себя в порядок, я сварю кофе.

Эстер была благодарна ему за тактичность.

— Я буду через пятнадцать минут.

— И ни секундой позже, — сказал он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее. Затем, насвистывая, вышел из комнаты.

Эстер быстро умылась и оделась, расчесала волосы, но завязывать не стала. Потом собрала свои вещи, сбежала вниз по лестнице и попала прямо в руки Патрика, выходившего из кабинета. Он крепко поцеловал ее и целовал еще и еще, пока, наконец, не зарылся лицом в ее волосы, часто дыша.

— Пошли в кабинет и будем пить кофе, сидя в креслах. А потом ты отправишься домой. — Он отстранил ее от себя. — Нужно было заехать за тобой сегодня утром. Тебе не следует разъезжать одной по загородной дороге в такой поздний час.

— Еще даже не стемнело как следует, — возразила Эстер и дерзко улыбнулась ему. — Обещаю ехать прямо домой.

— Да уж, надеюсь, — произнес Патрик и шутливо ткнул ее в бок. Эстер, смеясь, вбежала в кабинет.

Пока она разливала кофе, Патрик задернул гардины и включил свет. Они сидели друг против друга в мягких кожаных креслах возле камина, и вдруг Патрик сказал:

— Нам надо поговорить.

Эстер встревоженно взглянула поверх кружки:

— О чем?

— О нас. — Он отпил кофе, поставил чашку и наклонился вперед, сжав руки между колен, — У меня такое чувство, будто я знаю тебя всю жизнь. Но остальным наше сближение покажется слишком поспешным, особенно это касается тебя, члена магистрата. — Он покровительственно улыбнулся ей. — С другой стороны, я намерен дать всем понять достаточно ясно, что отныне ты помолвлена.

— И как же ты собираешься это сделать?

— Очень просто, — решительно заявил он. — Будем вместе ходить в рестораны, на концерты, посещать благотворительные вечера и т. д. Все, чем ты до сих пор занималась, будем делать вместе. Тогда никто не усомнится в моих честных намерениях.

Эстер засмеялась:

— Ты собираешься ухаживать за мной?

— Определенно. Думаю, у тебя нет возражений?

— Нет, — она улыбнулась с притворной застенчивостью. — Твоя идея очень даже мне по душе.

— Так я и думал, — сказал он самодовольно. Но тут его глаза потемнели. — Я собираюсь прояснить ситуацию Гэлбрейту и всей компании, а также любому, кто засмотрится на Эстер Конвей. — Он протянул ей руки. — А теперь иди сюда. Сядь мне на колени и скажи, какой я умный.

Она охотно отозвалась, так охотно, что Патрик, опьяненный новой, уступчивой Эстер, с трудом отпустил ее, когда она вырвалась, наконец, из его объятий.

— Как я хочу, чтобы ты осталась, — прошептал он, когда они, обнявшись, шли к машине.

— Я тоже.

— Позвони, как только доберешься домой.

— Хорошо. — Эстер нехотя высвободилась и села в машину.

Патрик просунул голову через открытое окно:

— Я заеду за тобой в магазин завтра в половине шестого.

Значит, он не шутил. Эстер улыбнулась ему.

— Ладно. Я приготовлю ужин…

— Нет. Завтра мы ужинаем в «Королевском оружии».

Он быстро поцеловал ее. Эстер, печально вздохнув, включила зажигание и поехала вверх по длинной, тенистой от деревьев дороге.

Подъехав к дому, она нахмурилась, заметив, что в окнах повсюду горит свет. Но прежде, чем она успела вставить ключ в замочную скважину, дверь отворилась, и на пороге показалась знакомая маленькая фигурка.

— Здравствуй, дорогая, — сказала Селия Лукас. — Я взяла ключ у Дэвида.

— Мама! — Эстер радостно обняла ее. — Почему ты не сообщила, что собираешься приехать?

Они вошли в дом, закрыв за собой дверь. Селия с любопытством окинула дочь взглядом своих карих глаз.

— Мне эта мысль пришла в голову лишь сегодня утром. Глупо было возвращаться из Дорсета в Уорик и не заехать по пути к тебе. Ты не заметила моей машины? Наверное, не заметила. Где же ты была весь день? Я звонила тебе с двенадцати часов, но все время натыкалась на автоответчик.

Эстер прошла на кухню поставить чайник. Ее мать последовала за ней и уселась за небольшой кухонный стол. Видно было, что она с места не двинется, пока не узнает все.

— Я целый день работала, помогала расчищать сад.

— Кому? Твоей новой приятельнице? Кто она такая?

— Очень приятный человек, но не она, а он. Ты уже поела?

— Не беспокойся, — нетерпеливо отмахнулась мать. — Кто он? Ведь это не кто-нибудь из твоих Ромео?

Эстер засмеялась и рассказала ей про Патрика, его дом, его работу, про то, как он выглядит, одевается, сколько ему лет, — словом, все, что интересовало ее мать.

— Похоже, он настоящий мужчина, — наконец заключила Селия, беря у Эстер чашку чая. — Нет, больше ничего не надо, доченька, — я на диете. Днем Тэлли настойчиво потчевала меня пирожками за чаем. Я не смогла отказать ей, так что до вторника придется поголодать.

— Господи, мама! Чего ради ты собираешься голодать?

— Я не могу влезть в единственный костюм, заказанный у модельера. Дешевле сбросить лишний вес, чем купить еще один. Ну да неважно, забудем об этом. — Селия внимательно оглядела дочь. — Ты изменилась, девочка.

— Заметно? — Эстер потянулась, улыбаясь. — Сказать, что я отлично провела сегодняшний день, — значит ничего не сказать.

— Если твой сияющий вид — заслуга Патрика Хэзерда, я хотела бы встретиться с ним.

— Ты надолго приехала?

— Согласна потерпеть меня до среды?

— Конечно. Оставайся сколько захочешь, — поспешила ответить Эстер, не возражая против присутствия матери в своем доме.

Селия улыбнулась дочери. В ее улыбке светилась любовь.

— Спасибо тебе, дорогая. Но Парис и Эгги в собачьем приюте ждут меня, и я должна вернуться в среду, чтобы забрать их.

Парис и Агамемнон — два жесткошерстных терьера Селии Лукас — были одной из причин, почему Эстер видела маму не так часто, как хотелось бы.

— В таком случае мы можем увидеть Патрика завтра, мама. Он заедет за мной в половине шестого… Боже! Я совсем забыла! Я должна была позвонить ему! — Эстер бросилась к телефону.

— Где ты была? — сердито спросил Патрик. — Тебе давно пора быть дома!

— Моя мама приехала ко мне. Нежданно-негаданно. — Эстер закусила губу. — Может, мы отложим ужин в «Королевском оружии»? Она останется до среды.

— Конечно, нет, — быстро возразил Патрик. — Пригласи на ужин и маму. Я рад буду познакомиться с ней.

— Она тоже, — без энтузиазма ответила Эстер. — Но предупреждаю, иногда она чересчур прямолинейна.

— Прекрасно. С нетерпением буду ждать встречи с ней. — Внезапно его голос изменился: — Дорогая, я сижу тут и вспоминаю сегодняшний день. С трудом верится, что все это произошло на самом деле. Сегодня мне точно не уснуть.

— Мне тоже.

— Ты жалеешь?

— Нет.

— Отлично. До завтра. Приготовь мне чего-нибудь выпить в своем коттедже. Мне нужно будет время, чтобы расположить твою матушку в мою пользу до того, как мы отправимся в ресторан.

— Кажется, много времени у тебя это не займет. Спокойной ночи, Патрик.

Селия вошла в комнату, широко улыбаясь.

— Так когда я познакомлюсь с ним?

— Завтра он поведет нас ужинать в «Королевское оружие»! — Эстер заключила мать в объятия и чмокнула в щеку.

— Вот это да! — поразилась Селия. — Должно быть, этот твой Патрик парень не промах.

— Он не мой… — Эстер запнулась. Нет, он мой, подумала она вдруг, чувствуя, как в ней заговорил собственнический инстинкт. Пусть только кто-нибудь попробует отнять его у меня.

Селия вздохнула.

— Знаешь, я боялась, что этот день никогда не наступит. Я надеялась, молилась, но иногда мне казалось, что ты так и не посмотришь больше ни на одного мужчину.

— Мне понадобилось много времени, чтобы пережить потерю Ричарда, — ответила Эстер, ничуть не обиженная. — Я любила его.

— Да, я знаю. — Селия нахмурилась. — Но мне всегда казалось, что для тебя лучше было бы совсем уехать отсюда, а не продолжать работу в магазине и не покупать здесь этот дом.

— Если б я уехала, я бы не встретила Патрика, — возразила Эстер, подхватив чемодан матери. — Пойдем, я поменяю постельное белье на кровати.

На верхнем этаже дома располагались ванная и две спальни. В одной спала Эстер, вторая была гораздо меньше. Когда к ней приезжала мать, она всегда перебиралась в меньшую, а в большую помещала маму, не позволяя ей ютиться на узкой кровати. Они, как всегда, поспорили, но Эстер и слушать ничего не стала. В конце концов, двуспальная кровать была застлана чистым бельем.

— Спать хочется, — сказала Эстер, вдруг зевая. Она все-таки устала, что было вполне понятно. — Тебе что-нибудь нужно, мама?

— Нет, дорогая, спасибо, — рассеянно ответила мать, ее внимание привлек туалетный столик. — А где фотография Ричарда?

— Разве ты не заметила ее внизу на столе? Странно, но я отнесла ее туда лишь сегодня утром. — Эстер печально улыбнулась. — С тех пор как он умер, я каждый вечер разговаривала с его фотографией.

— Этого-то я и опасалась, — сказала Селия, нахмурившись. — Я беспокоилась о тебе.

— Больше тебе не о чем беспокоиться. Теперь все изменилось.

— Когда же это?

Эстер даже не попыталась уйти от ответа.

— С тех пор, как я встретила Патрика.

— Значит, этот мужчина действительно много для тебя значит?

— Да. — Эстер торжествующе улыбнулась матери. — Мне даже кажется, что сегодня вечером произошла наша помолвка.