Завоевание твердыни

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Патрик выполнил обещание, данное накануне.

— Начинаем прямо сейчас, — сказал он, увозя Эстер вечером из магазина. — По-моему, ты хотела заехать за рассадой?

Эстер сначала уставилась на него, а затем рассмеялась.

— Понятно. Забрал меня на виду у всего персонала, а теперь собираешься разгромить Тима.

— Это будет полный разгром, — согласился Патрик.

— Поэтому на тебе такой шикарный костюм?

День был довольно прохладный, влажный, похоже, собирался дождь. Патрик великолепно выглядел в безупречного покроя костюме.

— Нет, конечно. Я хочу произвести впечатление на твою маму.

— У тебя получится, — заверила она его; тем временем они уже подъезжали к питомнику Гэлбрейта.

Тим Гэлбрейт, радостно улыбаясь, вышел навстречу Эстер, но улыбка тотчас же улетучилась, едва он заметил Патрика. После обмена любезностями Тим вручил Эстер обещанные саженцы кустарника и рассаду многолетников. Патрик категорически настоял на том, чтобы заплатить за них. Тим едва удерживал себя в рамках приличия.

— Один готов, — с удовольствием констатировал Патрик по пути к ее дому. — А теперь задачка посложнее. Мне предстоит очаровать твою маму так, чтобы она поверила в меня как в самую лучшую партию для своей дочери.

Селия Лукас запросто приняла Патрика Хэзерда. Страстная поклонница триллера, сдобренного любовной интригой, она вскоре оживленно разговаривала с ним о его книге. Довольная видом двоих близких ей людей, прекрасно поладивших между собой, Эстер удалилась принять душ и переодеться.

Да, пора ей признаться себе в том, что она любит Патрика, а не просто влюблена. Патрик удивился бы, узнав, что у него есть что-то общее с Ричардом Конвеем, — Эстер уважает его. Вдобавок к явной физической привлекательности Патрик обладал и такими ценными качествами, как прямота, определенная твердость и решительность суждений, что выделяло его из большинства знакомых Эстер мужчин. У него было то, что она уже и не надеялась встретить в мужчине.

Вечер в «Королевском оружии» прошел как нельзя более удачно. Они разговаривали так, будто Патрик давно уже был членом их семьи. Он сообщил им, что Лидия, его сестра, хотела бы завтра пригласить обеих женщин к себе, если они сумеют выкроить время.

— Вы могли бы заехать к Лидии сразу после работы, — предложил Патрик. Он усмехнулся. — Предполагается, что вы поедете туда без моего сопровождения.

Этот вечер обернулся для Патрика еще одной удачей. Пока они в баре пили кофе, Эстер заметила кое-кого из знакомых. Некоторые знали также и ее мать. Они наверняка заметили, как приятно Селии общество Патрика.

— Мы чудесно провели вечер. Спасибо тебе за ужин, Патрик, — поблагодарила Селия, когда они вернулись в коттедж Эстер.

— Я рад был возможности отпраздновать некое событие, — не преминул сообщить Патрик и улыбнулся взволнованной Эстер. — Думаю, вы поняли, миссис Лукас, что я влюблен в вашу дочь?

— Если это вопрос, то я отвечаю «да», — усмехнулась Селия.

— Как вы думаете, могу я рассчитывать на взаимность? — спросил он.

— Этот вопрос не ко мне, Патрик!

В начале двенадцатого, выпив для приличия чашечку кофе и поговорив о том о сем, Селия Лукас, никогда не ложившаяся раньше двенадцати, объявила, что идет спать. Патрик должен извинить ее, приняв во внимание ее почтенный возраст.

— Почтенный возраст, как же! — проворчала Эстер, когда они с Патриком остались одни. — Ей всего лишь пятьдесят четыре.

— А выглядит намного моложе, — сказал Патрик и усмехнулся. — Она поняла, чего я хочу.

Эстер тоже этого хотела. На некоторое время в комнате стало тихо. Патрик усадил девушку к себе на колени и целовал, пока губы у нее не распухли, а взгляд не затуманился. Подняв голову, Патрик с удовольствием оглядел ее.

— Как долго ты намереваешься томить меня ожиданием, дорогая? — требовательно вопросил он. — Завтра же дай объявление о продаже дома.

Эстер удивленно заморгала.

— Продать дом?

Патрик кивнул.

— Как только ты ступила ногой в Лонг-Уайватс, ты почувствовала, что твой дом там.

Эстер задумчиво смотрела на Патрика.

— Я думала, у тебя целый план разработан, как завоевать мое сердце.

— Так оно и есть. Просто я мыслю в масштабе недель, а не месяцев.

— Дай мне немного времени. Чтобы я могла привыкнуть к мысли о… — Звонок заставил Эстер вскочить с колен Патрика и подбежать к телефону. Сказав «алло» и выслушав ответ, она быстро поманила Патрика. Он встревоженно вскочил.

— Хорошо, Джек, — отрывисто произнес он. — Нет, не беспокойся. Передай Лидии, что я все объясню! Я сейчас же еду к вам.

Он отдал трубку Эстер, вид у него был озабоченный.

— У Лидии начались преждевременные роды. Джек сейчас мчится с ней в больницу. При таких обстоятельствах я просто не могу ехать к себе, поеду к ним домой и дождусь Джека там.

— Как себя чувствует Лидия? — волновалась Эстер.

Патрик криво улыбнулся.

— Не так скверно, раз смогла извиниться за отмену приглашения. Говорит, что надеется повидаться с твоей матерью в ее следующий приезд.

— Конечно. Как мило с ее стороны вспомнить о нас, когда она в таком состоянии.

— Лидия вообще спокойный человек, не то, что Джек.

Эстер чувствовала, что за внешней невозмутимостью Патрика кроется такая же тревога, как и у его зятя. Она обняла его.

— Поезжай, милый. Только держи меня в курсе событий, пожалуйста.

— Ты назвала меня «милый», — прошептал он, целуя ее.

— Тебе не нравится? — спросила она.

— Конечно, нравится. Как и многое другое; но, к сожалению, сейчас у нас нет времени. — Патрик снова поцеловал ее, и поцелуй этот был очень долгим. — Извинись за меня перед своей матерью. Мы еще увидимся завтра. Кстати, — добавил он, хмуря брови, — в среду я уезжаю в Лондон на день-два встретиться с моим агентом, редактором и парикмахером. А также со многими другими. Вернусь только в пятницу.

— Я буду скучать, — в голосе Эстер прозвучала грусть.

— Это хорошо, — сказал он и снова поцеловал ее.

Когда Патрик ушел, она поднялась наверх. Ее мать с увлечением читала триллер, купленный во время отпуска.

Селия поправила очки и улыбнулась.

— Что-то Патрик слишком рано ушел.

Эстер рассказала ей о чрезвычайном событии в семействе Баркли.

— Господи, мужчины беспомощны в подобных ситуациях. Помнится, твой отец… Впрочем, не будем об этом. — Селия окинула взглядом дочь, ничего не сказав насчет ее растрепанного вида. — Давай поговорим о Патрике. Он просто очарователен и влюблен в тебя без памяти.

— Ты так думаешь? — спросила Эстер, с нетерпением ожидая ответа.

— А ты сомневаешься?

— Нет, это хорошо, когда слышишь подтверждение своим мыслям. — Эстер улыбнулась, счастливая; такой улыбки Селия уже давно не видела на лице дочери.

— И когда же вы собираетесь скрепить ваши узы? — прокашлявшись, спросила Селия.

— Патрик торопит события — он предложил мне завтра же поместить объявление о продаже коттеджа.

Селия сильно удивилась.

— А что же ты? Ну, то есть тебе нравится его дом?

— Мамочка, он мне нравится почти так же, как сам Патрик, — ответила Эстер и поцеловала мать, пожелав ей спокойной ночи.

На следующий день рано утром Эстер разбудил шум. Она вскочила с кровати и увидела возле дома такой знакомый ей джип. Она сбежала вниз и распахнула дверь. Патрик шел по дорожке, бледный и небритый, но торжествующий. Эстер с облегчением вздохнула.

Он увлек ее в дом, схватил и расцеловал, прежде чем произнести хоть слово.

— Моя племянница Джоанна родилась в шесть утра без каких-либо осложнений, и с ними обеими все в порядке, — наконец сообщил он.

— Чудесная новость, Патрик! — воскликнула Эстер и крепко обняла его. — А я все никак не могла уснуть. Как Джек?

— Совсем разбит. Едва добрался домой. Но улыбка — до ушей. Что ему сейчас нужнее всего, так это поспать часа два. Я по себе сужу, — печально заключил Патрик. Затем поднял голову и увидел Селию, спускающуюся в белом халате, который он видел на Эстер.

— Извините за вторжение, — сказала она. — Но я просто умираю тут в неведении. Судя по всему, ты привез хорошие новости.

Улыбка ни на минуту не покидала лица Патрика, пока он во второй раз излагал подробности.

— Замечательно. Ну а теперь пойду опять лягу. — Улыбаясь, Селия быстро удалилась наверх, а Патрик снова обнял Эстер.

— Я тоже. Не смею и мечтать, что ты согласишься поехать в Лонг-Уайватс и разделить со мной мое ложе, — сказал он, но в голосе его прозвучала надежда.

— Нет, конечно, — сурово ответила Эстер. — Да будет тебе известно, что кое-кому надо работать, чтобы зарабатывать себе на жизнь.

— Ты хочешь сказать, что моя бессмертная проза — это не работа? — возмутился Патрик, и Эстер засмеялась.

— Это ты сказал. Не я.

— С другой стороны, — вздохнул он, — надо бы всерьез взяться за книгу. Дебора, мой агент, завтра задаст мне трепку, если я не представлю ей, по крайней мер, е четвертую часть. — Он мрачно взглянул на Эстер. — Я увижу тебя сегодня вечером?

— Нет, как бы мне этого ни хотелось. Я хочу побыть немного с мамой, да и тебе лучше поработать. Позвони мне, когда вернешься из Лондона. А теперь поезжай домой и поспи хоть немного, — сказала Эстер. Быстро поцеловав его, она слегка подтолкнула Патрика к выходу. — И ради Бога, будь осторожен за рулем. Ты сильно устал.

Несмотря на приезд матери, несмотря на занятость в магазине и в суде, Эстер ужасно не хватало Патрика. Она уже не могла себе представить, как жила без него раньше, и говорила об этом Патрику во время их вечерних телефонных разговоров. Патрик чувствовал то же самое, и Эстер часами не могла заснуть после этих бесед. Когда ее мать уехала домой в Уорик, она почувствовала себя еще более одинокой. Всю свою энергию она вкладывала в сад, работая в нем по вечерам, стараясь заполнить пустоту, возникшую с отъездом Патрика.

В пятницу, после долгого и на редкость утомительного заседания в суде, Эстер, приехав домой, увидела джип, припаркованный в переулке, а рядом Патрика, читающего газету. Она махнула ему, приглашая в дом, и, взбежав по ступенькам, отперла дверь. Вся усталость вмиг улетучилась, как только Патрик вошел вслед за ней и обнял ее.

— Ммм… — довольно заурчал он, лаская губами ее лицо. — Мне этого так не хватало.

— Мне тоже, — страстно прошептала Эстер, и они стали целоваться.

— Как ты жила тут без меня? — наконец спросил Патрик, подняв голову. Затем вдруг озорно улыбнулся и стал распускать ее волосы, аккуратно закрученные в пучок. — Госпожа Правосудие? — Он снял с нее серый пиджак, идеально сидевший на ней, и принялся расстегивать блузку, но остановился. — Нет, — сказал он решительно. — Не здесь. Поехали ко мне.

— Прямо сейчас?

— А ты занята?

Эстер покачала головой.

— Подожди меня, я быстро. Только приму душ и переоденусь.

И верно. Уже через десять минут она сбегала вниз в легком желтом платье, с распущенными волосами. Она знала; что просто сияет от счастья и глаза у нее блестят. Патрик, стоя у подножия лестницы, протянул руки ей навстречу, и Эстер прямо влетела к нему в объятия.

— Я голодна, — заявила она. — Дома есть что-нибудь? — Она покраснела, заметив, что оговорилась. Глаза Патрика загорелись.

— Вот видишь! — сказал он со значением. — Ты уже думаешь о Лонг-Уайватс как о собственном доме. Так что, Эстер, поспеши со своими делами. Я хочу, чтобы ты переехала ко мне как можно быстрее.

— Я постараюсь, — обещала она.

— Прекрасно. Давай накупим продуктов и поедем в Эйвекоут.

Они наполнили тележку в супермаркете на окраине города, в том числе купили все необходимое для приготовления блюда, по которому так соскучился Патрик: яичница с толстыми кусочками ветчины, помидорами и грибами.

— Знаменитый английский завтрак? — спросила Эстер, отбирая зелень, чтобы успокоить свою совесть.

— Я никогда не завтракаю, — сказал Патрик и недовольно поморщился. — В Лондоне я наелся всяких изысканных блюд и хочу сегодня чего-нибудь попроще.

Они открыли в доме все окна и двери и без умолку болтали о поездке Патрика, о том, что делала Эстер, пока его не было, что подумала о Патрике мать Эстер, а Патрик — о ее матери. И конечно, они говорили о недавно родившемся ребенке Лидии.

— Я послала Лидии цветы и купила кое-что в подарок Джоанне, — сообщила Эстер.

— Лидия сказала мне про цветы. — Патрик нарезал хлеб. — Я заскочил к ней по пути домой.

— Она дома?

— Несмотря на протесты Джека, она этим утром вернулась домой. Просила поблагодарить тебя за цветы и приглашает на обед в воскресенье. Она надеется быть к этому времени в форме.

— Как любезно с ее стороны. Но не будет ли это слишком утомительно для нее? Признаюсь, я умираю от нетерпения взглянуть на малышку, но для этого совсем не обязательно приезжать на обед, можно ограничиться визитом и покороче.

— Нет. Ей не терпится поскорее увидеть нас, и она хочет ввести тебя в наше семейство. Как ты быстро! — обрадовался Патрик, увидев, что Эстер уже расставила на столе дымящиеся тарелки.

Поев, они пошли гулять по саду; поразились тому, что успел сделать Уилф. А потом, обнявшись, поднялись в спальню Патрика, не в силах больше сдерживать своего желания.

— Я думала, — сказала потом Эстер, — что это будет не так, как в первый раз.

— Конечно.

— Но вышло еще лучше.

Патрик провел рукой по ее влажной, раскрасневшейся щеке.

— Мне вовсе не доставила удовольствия поездка в Лондон. Я все думал о тебе, о том, как хорошо быть с тобой каждый день. И каждую ночь. Я никогда не надеялся, что такое со мной случится, Эстер. Что мне так повезет!

— Я тоже.

— Но ты любила раньше.

Она вздохнула.

— То было другое.

— Почему?

— Тогда я была моложе. К тому же вы с Ричардом совершенно разные.

Патрик приподнялся, опершись на локоть, и заглянул ей в глаза:

— Разные в чем?

— Во-первых, он был гораздо старше, в то время как ты… сколько тебе лет? Наверное, ты на год старше меня?

— Скоро будет тридцать шесть.

— Так я и думала. — Эстер подняла на него глаза. — Ты и вправду хочешь поговорить об этом?

Он уверенно кивнул.

— Поскольку тема затронута, да, хочу.

— Ну, начнем с того, что мы с тобой на равных. Мне кажется, мы действуем на одной волне.

— Точно, — подтвердил он.

— Ричард был намного старше меня. Иногда даже выглядел старше своего возраста. Я не хочу сказать, что он относился ко мне по-отечески. Но хотя он и очень любил меня, в его отношении ко мне была некоторая снисходительность. Это чувствовалось. Как будто в важных вопросах, касавшихся нас двоих, он делал скидку на мой юный возраст.

— А ты не видела в нем замену отцу, когда выходила замуж? — спросил Патрик, хмурясь.

— Сознательно — нет. Но подсознательно — возможно. Мой отец умер, когда я была еще ребенком. — Она пожала плечами. — Ричард говорил, что почувствовал ко мне физическое влечение, как только увидел меня. И как ни банально это звучит, я была сражена его признанием.

— Я тоже испытал желание, как только увидел тебя. — Длинным пальцем он провел по ее щеке, затем по шее и остановился у ложбинки между грудями. Склонив голову, он поцеловал ее. Затем заглянул ей в глаза и спросил: — А что почувствовала ты, когда впервые увидела меня?

— Я не позволила себе каких-либо чувств, — ответила она, едва дыша. — Я думала, ты отец этих близнецов!

— Ах да, эти дьяволята. Надеюсь, Джоанна не вырастет такой же сорвиголовой. — Оказавшись над Эстер, Патрик развел ее руки далеко в стороны. Эстер лежала тихо, ее сердце бешено колотилось, глаза были широко открыты и смотрели прямо на Патрика. — Я снова хочу тебя, — вдруг сказал он.

Но мог бы и не говорить, так как его тело посылало Эстер такие явные сигналы и такой силы, что ее дыхание участилось, а блестящие глаза, не мигая, смотрели в глаза Патрика. Он отпустил ее. Она обвила его руками, касаясь взъерошенных волос, и отдалась накатывающим волнам чувства, все убыстряющимся и достигшим такого неистовства, что влюбленные в изумлении уставились друг на друга.

Следующая неделя принесла с собой много хлопот, и Эстер больше не приезжала в Лонг-Уайватс.

— Подожди, пока я не перееду насовсем, — сказала она Патрику.

В субботу вечером Патрик повез Эстер на ужин в один ресторанчик, пользующийся популярностью среди сливок чеслкомбского общества. Он так улыбался ей через стол, что его намерения в отношении спутницы были вполне понятны любому, бросившему взгляд на эту пару. А таких нашлось немало.

На следующий день они поехали обедать к Дэвиду и Тэлли. Роберт Конвей тоже был там. После некоторой неловкости, естественной для первых минут, все почувствовали себя свободно, и Роберт, тайно ото всех, дал Эстер свое благословение.

Она решила не встречаться с Патриком ежевечерне, хоть он и протестовал против этого. Она по-прежнему ходила на собрания исторического общества. Играла в теннис, посещала дополнительные занятия для судей. Когда Джон Бригем, судебный секретарь, спросил ее о слухах в отношении ее и Патрика, она улыбнулась, но не сказала ничего определенного.

— Ты, как всегда, благоразумна. Но я шепну на ушко Эдди Муру. — В глазах его блеснула искорка. — Это поможет ему избежать некоторых недоразумений.

На очередном междусобойчике после заседания исторического общества Энни Реймонд ликовала. Она была уверена, что сближение Эстер и Патрика целиком и полностью ее заслуга, поскольку это она пригласила тогда Патрика на вечеринку.

— Так вы вместе? Официально?

— Нет, не официально, — твердо ответила Эстер. — Скорее, я бы сказала, что в данное время не встречаюсь ни с кем другим.

На следующий день она обедала с Дэвидом и Тэлли в «Королевском оружии». Вошел Тим Гэлбрейт. Не спрашивая разрешения, он подсел к ним.

— Это правда? — требовательно спросил он, смерив Эстер враждебным взглядом.

— Привет, Тим, мы рады тебя видеть, — сказала Тэлли, напомнив ему о приличиях и сжав под столом руку своего мужа.

Тим вспыхнул.

— Извините.

— Мы уже собрались уходить, — произнесла Эстер, допивая кофе.

— Пожалуйста, задержись на минуту, — настойчиво попросил он и выразительно посмотрел на ее спутников. — Мне нужно сказать Эстер пару слов с глазу на глаз. Десять минут.

Дэвид взглянул на Эстер.

— Все в порядке, дорогая?

— Да, — ответила она явно нехотя.

Тэлли и Дэвид намеренно затянули прощание, целуя Эстер. Когда они наконец ушли, Тим с раздражением посмотрел им вслед.

— Можно подумать, они опасались, что я учиню над тобой насилие прямо здесь, в баре «Королевского оружия».

Эстер вздохнула.

— Послушай, Тим, у меня совсем мало времени — я должна вернуться на работу.

— Я тебя не задержу, — пообещал Тим. — Купить тебе что-нибудь выпить?

— Не надо. Лучше еще кофе.

Когда чашки уже стояли перед ними, Эстер посмотрела Тиму прямо в глаза.

— Кстати, о напитках, Тим. Ты подливал что-нибудь в мой пунш на вечеринке у Энни?

Тим неловко улыбнулся.

— Это была всего лишь шутка, Эстер. Откуда ты узнала? Я не думал, что ты почувствуешь вкус водки.

— Я и не почувствовала. Просто подумала, что Эстер добавила на этот раз какой-то другой сок. Как тебе пришла в голову такая глупость, Тим? — прямо спросила она.

Он размешивал ложечкой кофе, глядя в чашку.

— Ты всегда такая сдержанная, Эстер! Я лишь хотел, чтобы ты немного расслабилась. Черт возьми, ты видишь во мне только друга! Так же как и все, я дал тебе время пережить потерю Ричарда. Но мне казалось, что наши отношения могли бы развиваться и дальше.

— Да будет тебе! — воскликнула Эстер. — Какая чепуха, Тим.

Он вскинул голову.

— Чепуха? Так ты всерьез увлечена этим парнем, Хэзердом? Тогда тебе, возможно, интересно будет узнать о его привычке развлекаться с другими женщинами в укромных местечках у тебя за спиной.

Эстер встала.

— Я не желаю слушать подобные…

Тим поднялся и удержал ее за руку.

— Это не сплетня. Мой отец видел их в четверг. С ним была какая-то блондинка.

— Наверное, его сестра… Отпусти мою руку.

Тим послушался, сжав губы.

— Мне пора идти, — твердо сказала Эстер. — До свидания, Тим.

— Я с тобой.

Чтобы избежать сцены, Эстер ничего не оставалось, как согласиться.

— У меня и правда нет ни единого шанса? — настаивал Тим, идя вместе с ней по направлению к магазину «Конвей».

— Нет. — Эстер остановилась у двери магазина. — И никогда не было. Мне жаль, что ты заблуждался. Хотя, по-моему, Тим, эта идея возникла у тебя с появлением на горизонте Патрика. И еще, — добавила она. — Не могу простить тебе этой легкомысленной шутки с фруктовым пуншем. Я все же член магистрата, Тим, и стараюсь соответствовать этой должности. Ты пытался напоить меня у всех на глазах, и я глубоко возмущена. Пробудить во мне любовь тебе все равно бы не удалось. Все, что я почувствовала, так это тошноту. И тошнило меня не только от пунша.