Земляника для короля (СИ)

Глава 4.

Лето было в разгаре, прошла уже неделя, после моего разговора с богиней. Нара домой так и не вернулась. Иногда, когда я уходила, мать возвращалась. Она ухаживала за садом и огородом, но на глаза мне не попадалась. Я тогда улавливала отголоски страха и тоски, которые оставались после ее посещения.

Отец дома только ночевал. Он был внимателен ко мне, но я понимала, что мужчина переживает и чувствует себя виноватым в том, что семья разваливается. Я тоже чувствовала свою вину. Мне казалось, что это я не смогла, найти общий язык с матерью. Я постоянно думала о том, что мне с этим делать.

Для начала, решила поговорить об этом с Кряжеком. Однажды вечером после наших занятий магией разговор состоялся.

— Нара уже целую неделю не приходит домой ночевать,— начала я, — это из-за меня?

Кряжек склонил голову.

— Она вернется, — ответил он, наклонившись вниз, поднимая, упавший осканит, — просто ей нужно привыкнуть ко всему новому и принять.

— Я понимаю. Могу чем-то помочь?

Отец отрицательно покачал головой.

— Может, ты дашь Наре осканит и мы поговорим с ней откровенно? — предложила я.

— Я уже предлагал.

На кухне, где мы только что ужинали, воцарилось молчание. В голове зрело желание оставить этот дом и жить самостоятельно. Не дело, что из-за меня случился такой раздрай.

— Нара обижена, — начал отец — Нет, не на тебя, хотя так может показаться. Она всю жизнь мечтала о большой семье, хотела много детей, но у нас родилась меченая девочка — будущая цесса. С одной стороны, это большая честь для семьи, редко когда меченые дети рождаются у простых людей. С другой, это обязательство обеспечить ребенку лучшее воспитание, сохранить его здоровье. Поэтому богиня в семьи, где родилась цесса, больше не дает детей. Нара прекрасная мать, я думаю, она бы смирилась, в конце концов, с тем, что у нее единственный ребенок. Но она знала, что однажды ее Кэтти исчезнет, а на ее месте появиться другая. Нара обижена на судьбу, на богиню, на весь мир.

— У вас больше не будет детей? — посочувствовала я.

— В некоторых семьях, после меченных появлялись дети, на то воля богини, но боюсь, что Нара уже не ждет такого подарка.

— А она говорила богине о своих мечтах и переживаниях?

Богиня мне показалась мудрой и понимающей. Странно что у Кряжека и Нары какое-то непонимание с ней.

— Нара обиделась на богиню и решила не общаться с ней, чтобы не сделать еще хуже. Но ты не думай, что все так плохо. Семьи, где родилась цесса, богиня особо благословляет кого-то финансами, кого-то наделяет властью, кого-то детьми. В любом случае семья становится уважаемой всеми людьми в мире Алмаза.

— Только оставить это уважение в наследство некому, — уточнила я.

— Мы решим этот вопрос. Ты выполняй свою миссию, не переживай за нас.

Я умолчала о своих планах уйти из дома. Не хотела еще больше давить на отца и увеличивать у него чувства вины.

В течение недели Лима приходила ко мне два раза. Один раз она пришла с Ростиком, а другой раз была одна. Оба раза Цевод заранее запиской меня предупреждал о приходе девочки. В конце занятия он сам забирал дочку. В дом Цевод не заходил, видимо, боялся, что скомпрометирует молодую девушку.

Вообще, как оказалось, Цевод очень хороший человек. Он привлекал меня своим интересным пониманием мира, верностью и честностью. Общаться с ним было интересно, но мы понимая ситуацию, не переходили черту и более десяти минут, на виду у всех соседей, встреч не имели. Обычно, при наших разговорах, я рассказывала, что мы с Лимой проходили, давала советы как проверить знания дочери. Девочка всегда принимала активное участие в наших беседах.

После одного из таких разговоров, мне пришла в голову идея, организовать школу в деревне и научить всех детей и желающих взрослых счету и письму. А так как Цевод был вроде успешного предпринимателя, я решила спросить у него как лучше все организовать. Когда в очередной раз он пришел за Лимой я рассказала ему свою идею и спросила о том, как он относится к обучению детей.

— Это хорошая идея, но нужно все тщательно продумать. — сказал мне «бизнесмен», — я бы водил дочь в такую школу. Ей очень нравятся занятия с вами, Кэтти.

— Лима очень талантливая девочка, — сказала я, опустив глаза вниз, щеки мои горели от похвалы мужчины. — Она быстро усваивает даже сложные темы.

Цевод улыбнулся и его лицо преобразилось, а глаза засияли.

— Растет моя подмога, — сказал он, потрепав Лиму по макушке. — Я помогу вам со школой и советом, и делом. Вы, не стесняйтесь, обращайтесь ко мне. Я в неоплатном долгу перед вами за жизнь дочери.

Наши занятия с Лимой и разговоры с Цеводом не ускользнули от взора добрых соседей. В конце недели ко мне пришла Абби. Она, как всегда, пока я занималась домашними делами и готовила ужин для отца, что-то щебетала про Маруса. Потом вдруг резко перескочила на другую тему:

— Кэтти, ты знаешь, почему табун лошадей забежал в нашу деревню, когда ты спасла Лиму?

— Нет, не знаю, если честно я и не задумывалась об этом.

— Я тебе сейчас все расскажу, садись поближе, хватит уже бегать по кухне, она у тебя идеально чистая и ужин вон вкусный, давай уже по душам поболтаем, — загадочно заявила подруга. — Короче говоря, Цевод хочет построить между деревнями дорогу. Губернатор одобрил это решение и готов оплатить ему работу и материалы. Потом нужно будет протянуть дорогу до близлежащего города. Все это будет оплачено из городской казны. Представляешь, сколько это денег?! А кое-кому это не выгодно, вернее завидно. — И Абби многозначительно замолчала.

— И -и? — протянула я.

— И-и?— передразнила меня Абби, — Как ты думаешь, откуда в деревне оказались лошади, которые спокойно паслись на лугу под присмотром пастуха, а потом оказалось, что пастух спал беспробудным сном, аж двое суток!!!

— Ты хочешь сказать, что это было намеренное покушение? — удивилась я.

— Не знаю покушение или предупреждение, но тебе нужно быть осторожней.

— Почему мне? — Логика у Абби железная, это уже давно известно.

— Ну, ты ведь запала на Цевода!

От такого заявления мне стало некомфортно. Глаза "полезли на лоб", возникло желание открыть щит и подправить память и восприятие Абби, чтобы лишний раз не болтала ерунду.

— Абби! Остановись, с чего ты это взяла? — возмутилась я.

— Как с чего? Ты же сама говорила мне на ярмарке.

Вот это номер! Нужно на корню пресечь такие мысли девушки. Не хватало мне, чтобы она это растрезвонила по всей деревне. Я села напротив болтушки и серьезно посмотрела ей в глаза.

— Абби, послушай меня внимательно. Я на ярмарке ничего тебе про Цевода не говорила. Поверь, меня сейчас не интересуют никакие мужчины. Вспомни, кто я?

— Да ладно! Кэтти из Крайней деревни — королева? Лучше уж стать женой купца, раз у вас с Цеводом, нашлось что-то общее, — возразила эта легкомысленная особа. — Ну, признайся, он нравится тебе? А он уже признался тебе в любви? А замуж выйти предлагал?

— Абби! Я запрещаю тебе говорить про меня и Цевода в таком ключе. Надеюсь, ты ни с кем не поделилась своими догадками. Между нами ничего не может быть, у нас абсолютно разные судьбы.

— Да ладно, все уже и так все поняли. Вдовушки из Первой деревни носы повесили, не догадались они к Цеводу через девчонку подобраться.

— Значит так! — разозлилась я. Встала и подняла ментальный щит — Если ты, хотя бы слово скажешь хоть кому-то обо мне и Цеводе, я сотру из твоей памяти все, что с этим связано.

Я отправила Абби видение того как она все забыла и смотрела на ее реакцию. Абби впечатлилась, сразу замолчала. Молчала она минут пять. Я встала из-за стола и продолжила нарезать овощи для салата.

— А ты сильна… Кэтти, — перед тем как сказать мое имя девушка запнулась, как будто только поняла, что Кэтти тут давно уже нет. — Я не знала, что ты так можешь.

— Я стараюсь не пользоваться даром просто так. Ты увидела его действие первый и, надеюсь, последний раз, — мне пришлось пояснить, потому что подруга была шокирована. Абби, молча, выслушала, меня. Она задумалась и, не замечая что делает, начала отколупывать от булки маленькие кусочки, а потом класть их в рот.

— Знаешь… Кэтти. — Абби опять остановилась перед тем как назвать меня по имени.— Тебе необязательно выходить замуж за короля. Не все цессы становятся королевами. — Она подняла на меня глаза, изучая мою реакцию.

— Давай, не будем об этом, — попросила я.

Мне было неприятно от того, что между мной и моей единственной подругой теперь напряжение. Но извиняться или что-то пояснять я не стала. Абби была девушкой с фантазией, мне бы не хотелось, чтобы мои слова она потом интерпретировала по-своему.

Дальше наш разговор не клеился. Примерно через полчаса подруга собралась и ушла домой. А потом я не видела ее целую неделю. Я понимала, что скорее всего Абби обиделась, а возможно испугалась меня. Но ее слова о том, что мне необязательно становиться королевой, запали в душу.

Наконец-то, после всего произошедшего, я созрела на серьезный разговор с сеном Айрилом. В очередной летний день, после домашних забот, которые выполнялись мной без руководства Нары, так как она до сих пор не появилась, я пошла к дому старосты.

Дверь мне открыла его жена. Она была улыбчива и приветлива, но явно как-то напряжена. Женщина пояснила, что ее муж находится сейчас в зале деревенского собрания. Мы распрощались и я направилась на площадь.

Дом деревенского собрания — был как деревенский клуб, где жители могли не только обсуждать насущные вопросы, но и провести какой-нибудь деревенский бал. Здание было не такое большое как церковь, но и не такое маленькое как библиотека.

Я зашла внутрь и оказалась в холле. Прямо передо мной была добротная лестница на второй этаж. Слева от нее — дверь, справа тоже. Одна из них была закрыта, а из другой раздавался голос старосты. Я подошла к двери и постучалась. Не хотелось, чтобы меня застали за подслушиванием, Староста Айрил взглянул на меня.

— О! Кэтти! Добрый день! Ты ко мне? — удивился он.

— Да, к вам, но если вы заняты, то могу подойти попозже.

— Нет, в принципе, сейчас не занят. Мы с моим помощником, кстати, твоим соседом, уже закончили разговор. Ну что, Авин, ты меня понял и не глупи, — сказал староста уже не мне, а моему соседу и похлопал Авина по спине. Тот мрачно взглянул и буквально испарился из комнаты, пройдя мимо быстрым шагом.

Я зашла в кабинет. Посередине стоял стол, где сидел его хозяин. Напротив стола, около двери были лавки, а за спиной у Айрила стояли шкафы, в них были аккуратно сложенные бумаги, и каждая полочка была подписана.

— Проходи, Кэтти. Я, так понимаю, у тебя ко мне какое-то срочное дело.

Айрил присел ко мне. На шее у него я разглядела веревку. Скорее всего, за пазухой был спрятан осканит.

— Ну, рассказывай, что случилось? Я, как и обещал, помогу чем, смогу, — добродушно заметил старик.

— Староста, скажите, а есть ли в нашей деревне пустой дом, где я могла бы поселиться?

— О как! — удивился он. — Хочешь бросить Нару и Кряжека? Они о тебе плохо заботятся?

— Нара и Кряжек замечательные родители. Просто я уже давно не ребенок, мне трудно жить под чьей-то опекой. Я хочу жить одна.

Мне не хотелось вываливать на старосту наше семейное «грязное белье» и рассказывать о том, что Нара ушла из дома. Пусть лучше думает, что это мой каприз. Айрил, похоже уже был наслышан о нашей ситуации, потому что сразу стал предлагать варианты.

— Знаешь, девице, даже такой, как ты, одной в доме жить не положено. Есть у нас вдова, уже не молода и детей у нее никогда не было. Муж скончался от старости года два назад, может, с ней поживешь? Дом у нее большой и свободная комната есть.

Я примерила на себя эту ситуацию, мне не понравилось. Жить придется в чужом доме с чужим человеком. Какой смысл? Будет так-же как Нара бояться меня.

— Я думаю, мне не подойдет этот вариант, хотелось бы что-то свое, хотя бы на время, а потом я что-нибудь придумаю.

Староста задумался.

— А ты говорила об этом с Кряжеком? Ведь он отвечает за тебя и перед людьми и перед богиней.

— Пока не говорила, но сегодня скажу, хотела сначала с вами посоветоваться.

— Может тебе остаться? — Айрил проникновенно заглянул мне в глаза. — Как ты будешь одна?

— Не могу.

Отрицательно покачав головой, я решила сменить тему. Я уже приняла решение, и не передумаю. Если нужно, построю себе шалаш и поселюсь в нем.

— У меня есть еще одно предложение к вам, — начала я. — Хотелось бы с вашей помощью открыть школу для детей. Я могу заниматься с ними каждый день. Уроки проводить можно с утра и до обеда, а потом дети могут возвращаться домой. Я научу их писать и считать.

Глаза старосты загорелись. Ему понравилась моя идея.

— А это интересное предложение! Образование в нашем мире дорогое, сколько серебра ты хочешь брать за обучение? Я бы отправил своих внуков.

— А вот этот вопрос как раз и решает то, как я буду жить одна. Местные жители могут оплачивать мой труд, но не так дорого как у вас принято. А кто не может деньгами, пусть оплачивает продуктами или работой: огород вскопать или забор поправить.

— Интересная система, у вас в мире так же? — поинтересовался Айрил.

— В разных странах по-разному там, где я жила начальное образование было обязательно для всех и оно было бесплатным, государство оплачивало труд учителей.

— Хм-м. Интересно. Как вы к этому пришли? — задумался староста.

— О! Это долгая история. Могу, как-нибудь рассказать на досуге. Ну что как вам моя идея?

— Знаешь, мне нравится то, что ты предлагаешь. Но нужно все тщательно обдумать и просчитать, чтобы потом не загубить такое хорошее начинание. Я посовещаюсь с некоторыми людьми, а ты сегодня вечером поговори с Кряжеком, потом уже будем организовывать твою школу.

Я вышла из кабинета Айрила с чувством выполненного долга. Вдруг в мою спину вонзился чей-то взгляд. Я поежилась, так как ощущение было неприятным. Аккуратно открыв щиты и просканировав всю территорию, я ощутила лишь людей, которые занимались своими делами и не замечали меня. В мыслях прохожих не было ничего похожего на посыл того взгляда. Может, показалось? Ладно, запомню этот момент, потом к нему вернусь если что.

Вечером, после ужина мы с Кряжеком поговорили о моем переезде. Кряжек помрачнел, опустил голову вниз и долго молчал.

— Все равно, рано или поздно Кэтти бы ушла от вас. Она и так ушла, я не Кэтти.

Кряжек не отвечал, лишь хмуро смотрел на меня. Я понимала, что своим поступком показываю ему, что он не справляется со сложившейся ситуацией.

— Я чувствую себя виноватой из-за того, что Нара не живет с тобой, — я попыталась сгладить ситуацию. — Я уйду, она вернется и все образуется. Ты поговори с ней, я не хочу быть причиной вашего раздора. — Я вздохнула и продолжила уже тише: — а так я хотя бы останусь в хороших отношениях с тобой, потом может и Нара со всем смирится и примет меня.

Кряжек выслушал меня, затем, зло ударил кулаком по столу, резко встал и вышел из дома.

Через полторы недели я уже жила в собственном доме на окраине деревни. Конечно, отец не хотел отпускать меня, но я была несгибаема. При переезде в доме появилась Нара, она как ни в чем не бывало, помогла мне собрать вещи. Женщина не осуждала "непутевую дочь", общалась со мной просто и по-деловому. Не интересовалась моими переживаниями и дальнейшими планами. На шее у нее висел осканит Кряжека.

Мать не пожалела для меня ни одежды, ни домашней утвари. У меня было все, что нужно для самостоятельной жизни и постельное белье, и венчик для сбивания теста, ну и другие разные мелочи. Я не пыталась наладить более тесное общение, хорошо хоть так как-то взаимодействуем. Сухо поблагодарила ее за все, пригласила к себе в гости. Нара не растерялась и, как ни в чем не бывало, попросила меня навещать ее с отцом.

Кряжек был мрачен и недоволен моим решением, но староста и священник Калий каким-то образом его уговорили не мешать мне. Абби тоже пришла помочь, хотя я не ожидала увидеть ее в нашем доме. Разговорчивость девушки помогла сгладить все острые углы между нами, к тому же никто не хотел при Абби показывать свое истинное лицо.

Абби призналась, что не видела своей вины в том, что она говорила мне. Именно поэтому обижалась за то, что я продемонстрировала ей свои способности столь грубым образом. Она ждала, когда я приду помириться, но в итоге, узнав о моем переезде, решила махнуть на ссору рукой и помочь. В общем, Абби хорошая, добрая девушка, но ей нужно учиться быть более тактичной.

В связи со всем этим занятия с Лимой были отменены и мы с Цеводом практически не виделись. Иногда мы встречались на центральной площади, когда каждый приходил по своим делам в дом деревенского собрания. Мы улыбались друг другу, здоровались, но под прицелом взглядов местных жителей, не решались вести долгие беседы.

Я периодически ощущала «злой взгляд». Мне было понятно, что наблюдает за мной кто-то с осканитом, потому что отследить этого человека мне не удавалось.

Наконец, я переехала. Мой дом был надежно защищен. Кряжек поставил магическую охрану, которая запирала его от всех чужаков. Я, Нара и отец могли зайти ко мне без приглашения, остальные, только в моем сопровождении или в сопровождении родителей. Дом стоял на краю деревни. У меня теперь имелся свой огород, небольшой садик, двор перед крыльцом. Все было миниатюрным и милым. В доме были гостиная кухня и спальня, мне одной этого вполне хватало.

Мать помогла с огородом и садом. Отец со своими друзьями перетащили мебель, они починили крышу, забор и сколотили пару лавок для сада и двора. Потом они провели мне воду, отладили печь и холодный шкаф. После моего отъезда Нара вернулась в свой дом.

Внутри я сделала все по своему вкусу. Стены и пол были светлого цвета. Мебель мы тоже покрасили в белый цвет. Кряжек удивился моему выбору, никто еще в этом мире так не делал. Нара, молча, выполнила все мои указания, никак не выразив своего отношения.

На следующей неделе после переезда я начала занятия в своей школе. Наконец-то я почувствовала себя на своем месте.

Все мои дети были из Крайней деревни. И только Лима была из Первой. Как правило, на занятия ее привозил Цевод, или кто-нибудь из его работников. Староста, как и обещал, прислал ко мне своих внуков, вернее четыре внука и две внучки. То, что это внуки Айрила сразу было видно по пронзительным голубым глазам, как и у их дедушки.

Ростик тоже пришел обучаться, он очень гордился тем, что уже что-то знает и с удовольствием занял пост старосты класса. Дети были разных возрастов от семи до двенадцати лет, пока только пятнадцать человек. Но я была уверена, что через некоторое время придут еще ученики.

***

Айрил сам взялся за вопрос оплаты моего труда. Он ухватился за земную идею оплаты труда учителей из бюджета деревни и хотел организовать все так, чтобы люди отдавшие своих детей учиться согласовывали с ним все денежные вопросы. Он был уверен, что таким образом в случае спорных моментов, мы избежим ненужных конфликтов.

Уроки проходили в доме деревенского собрания. На втором этаже была большая комнате, где мне поставили парты, стулья, доску. И в один из дней мы с детьми приступили к учебе. Конечно, дети были с разным уровнем способностей, возможностей и знаний. Внуки старосты, например, уже умели читать и могли складывать числа до десяти. Ростик и Лима просто знали буквы. Но это не мешало нам вместе познавать мир.

Как и в земной школе, занятия длились по сорок минут, затем были перемены. Главные уроки были чтение, письмо и математика. Окружающий мир я пока опасалась вести, так как боялась, что дети знают больше чем я о природе и истории Алмаза. Но рисование и музыку мы проводили. Мне хотелось развить в детях наблюдательность и любовь к прекрасному. Еще я планировала вести урок литературы, для этого мне был нужен Бааллтазар, но сходить к нему пока не было времени.

Мы занимались уже две недели, когда я заметила, что среди моих детей есть ребята, которые отстают в развитии от своих сверстников. Брат и сестра. Девочка Симисита была постарше ей исполнилось десять лет. И ее родной брат Сеном, которому было девять. Они жили недалеко от Ростика, их родители по-соседски общались. Абби посоветовала отдать Семиситу и Сенома в школу, а сены Марози согласились.

Дети были послушными и опрятными, умели делать простые вещи: подмести полы, полить цветы, но явно отличались от других. Они не могли: играть в игры, где нужно проявить смекалку и логику, поддержать беседу, что-то придумать, проанализировать. У обоих была плохая память, все ребята уже соединяли буквы в слоги, даже Лима, которая пока не достигла семилетнего возраста, опережала их в обучении. Брат и сестра не могли запомнить небольшие стишки, понять различие между буквой и звуком.

Я решила взглянуть на них магическим взглядом. И увидела, что дети не обладали никаким даром, но что-то вокруг было явно не то. Родители у Семиситы и Сенома были обыкновенными людьми со средними способностями. Каких-то отклонений как у детей, ни у матери, ни у отца я не заметила. А с ними я познакомилась, когда утром отец, а вечером мать приводили и забирали ребят. Чета Марози принимали активное участие в жизни моего класса и, общаясь с ними, я не увидела каких-то умственных отклонений как у сена Марози, так и у его жены.

Иногда, когда дети самостоятельно работали, я открывала щиты и смотрела, как новые знания укладываются в маленькие головки ребятишек. У Симиситы и Сенома знания в голову не попадали.

Однажды на рисовании, когда дети увлеклись, и в классе установилась рабочая атмосфера, я внимательно присмотрелась к Симисите и сравнила работу ее мозга и работу мозга Лимы. У Лимы все, что она узнавала, лежало аккуратно по полочкам как в шкафу. У Семиситы вообще не было места, для хранения информации.

Тогда я начала мысленно формировать хранилище знаний в головке у девочки, потом посмотрела пути, по которым знания попадали к ребенку, они были повреждены. Я начала выправлять их, убирать заторы из букв и цифр, вытаскивая их из сложных лабиринтов и складывая в хранилище. Расширила проходы и убрала спайки, постаралась сделать так, чтобы путь был не слишком запутанный, убрала спирали, которые иногда закручивались в узлы.

От напряжения, мне тело затряслось, я сидела и чувствовала себя выжатой как лимон. Я боялась навредить ребенку, работа была ювелирная, поэтому сосредоточено продолжала свое дело.

Мне удалось все выполнить, хотя иногда приходилось отдавать мысленные приказы Семисите, чтобы она не двигалась с места и ни с кем не разговаривала. Когда все было закончено, девочка подняла на меня глаза и улыбнулась, лицо ее преобразилась, взгляд стал более осмысленным. Я порадовалась, что вроде как все получилось. На Сенома ни сил, ни времени уже не было.

Урок рисования подошел к концу, и ребята подносили мне свои готовые работы. Рисунок Семиситы в разы отличался от работ, которые она выполняла раньше. Я похвалила девочку. Когда пришло время спуститься вниз, чтобы идти по домам я заметила, что, как обычно, на лавочке возле кабинета старосты сидели мамочки, которые ждали своих детей. Сенара Марози тоже там сидела и увлеченно общалась с мамой Ростика. Семисита выбежала первая и закричала:

— Мама, мама! Представляешь, мы сегодня рисовали цветы, у меня получился самый красивый рисунок, и сенара Роля похвалила меня.

Мать посмотрела на дочь и погладила ее по голове.

— Ты, Семисита, у меня молодец, мамина помощница, — произнесла сенара Марози.

А мне пришла запоздалая мысль в голову, что сены Марози могут не обрадоваться моему вмешательству без их ведома, в сознание ребенка. Я то точно знала, что это пойдет только на пользу Симисите. Но, если честно немного спасовала.

Любая мать видит малейшие изменения в своем ребенке, вдруг и сена Марози поймет, что я ментально вмешалась и что-то поправила. Говорить и объяснять жительнице мира Алмаз про умственную отсталость, как мне показалось, не было смысла. Марози все равно не поймут, ведь свои дети всегда самые лучшие и самые умные. А как я им докажу, что принесла только пользу? Я решила никому ничего не рассказывать. Вдруг пронесет.

Сенома я «лечила» дольше. Чтобы не рисковать я решила все делать постепенно. Мальчик после моих процедур тоже внешне изменился. Теперь все дети были дружны и, несмотря на разницу в возрасте, вместе проводили досуг. Я показала несколько земных игр таких как: прятки, жмурки, выжигало. На большой перемене мы ходили во двор, и там ребята могли вволю порезвиться.

Теперь у Симиситы не закрывался рот, она постоянно что-то рассказывала и придумывала. Вообще, она стала очень интересной девочкой, теперь все в классе любили слушать ее истории, которые Семисита сочиняла. Я пообещала, что когда-нибудь помогу ей стать детской писательницей. А когда я объяснила, что для этого нужно, то девочка еще с большим усердием налегла на изучение письма и чтения.

Каждый день, когда кто-то из четы Марози забирал Симиситу, она, встречая родителей, говорила:

— Мама! Папа! А сегодня сенара Роля рассказала нам интересную притчу.

— Мама! Сенара Роля сказала, что кошки считают, что мы живем в их доме, а не они в нашем, а собаки наоборот. — Или: — Папа! Сенара Роля сказала, что сегодня нам нужно настругать счетные палочки, это важно.

— Мама, папа! Сенара Роля такая умная! Она сегодня научила нас поднимать тяжелые вещи с помощью рычага.

А когда и Сеном был вылечен, то он тоже присоединился к голосу Симиситы, и от детишек все время было слышно: «Сенара Роля то, сенара Роля сё». Мне с одной стороны было приятно, но с другой стороны я увидела, что супругов раздражает такое отношение детей ко мне.

Однажды, я увидела осканит на шее Симиситы, а через неделю осканит висел и на шее Сенома. Сенара Марози мне больше не улыбалась и не предлагала свою помощь.

Время летело быстро, пять дней учебы, два выходных, неделя. Пять дней учебы, два выходных неделя. И вот уже середина последнего месяца лета. Ночи стали немного холодней, но что удивительно, дождя, ни разу не было, пока я здесь находилась.

После того как заканчивались уроки, я не спешила домой. Мне приходилось сидеть в классе и готовится к следующему дню. Иногда, я посещала Баальтазара. Он продолжал мне выдавать детские книги. По-видимому, магическая библиотека была детской. Мы вместе с детьми изучали эти книжки, учились их пересказывать и составлять устные сочинения.

Моя метка после того как я вылечила Симиситу и Сенома поменяла цвет. Весь вечер она горела как фонарик, а наутро уже была прорисована не маленькой тоненькой ниточкой, а серебристыми четкими линями, но все равно смотрелась изящно и ажурно.

Нару и Кряжека я навещала часто, но старалась приходить тогда, когда Кряжек был дома. Один раз пришла к Наре, хотела поговорить с ней или просто помочь по хозяйству, но она сказала, что сильно торопится, предложила подождать Кряжека, а сама сбежала. Об изменениях моей метки я рассказала Кряжеку.

— Как ты думаешь, почему это произошло? — спросил отец, сразу после моего рассказа.

— Думаю, что я прошла очередное испытание. Архону нужно образование. Теперь осталось последнее испытание — на верность.

— И как у тебя с ним?

— Как видишь, пока не прошла.

Я понимала почему, но отцу говорить не стала. Думаю, он тоже все понимал. Цевод стал для меня не последним человеком в этом мире. И я берегла в сердце то, что между нами начало зарождаться.

— Мы очень хотим, чтобы ты стала королевой. Я, Калий и Айрил просто уверены, что образование детей то, что нужно Архону. Калий каждый день молится богине о тебе, — пытался меня убедить Кряжек.

Я все это понимала, но разве сердцу прикажешь? Как я могу заставить себя не думать о том, что между нами происходило? Я вздохнула.

— А ты говорил с богиней? — Мне было не понятно, почему у Кряжека с создательницей такие отношения, да и тему хотелось перевести.

Теперь уже Кряжек вздохнул.

— Нет. Мне это ни к чему, — грустно сказал он.

Родители часто навещали меня дома. Я всегда звала Кряжек, если мне нужно было, что-то приколотить, распилить или перетащить. Иногда ко мне приходила Нара с корзинкой вкусных пирожков и булочек. Но никогда не задерживалась. Отдавала гостинцы и уходила.

С Цеводом было все непонятно. Любая женщина чувствует, когда нравится мужчине, вот и я чувствовала его симпатию. Виделись мы теперь практически каждый день, но наши встречи были недолгими. Нас тянуло друг ко другу, хотелось видеться еще чаще и общаться еще дольше.

Мне нравилась его надежность, отношение к детям, отношение к своим рабочим. Он был строг, даже иногда жесток, но при этом справедлив. Со мной Цевод никогда не переходил границ дозволенного. Я понимала, что со всем этим нужно, что-то решать, ведь осталось последнее испытание на верность королю. Хочу ли я его пройти, даже мне было неизвестно. Поэтому я, как отец, не шла к богине за советом или помощью.

Таким образом, лето подходило к концу. Кряжек пообещал, что скоро начнутся дожди, и я решила вспомнить игры, которые можно провести в помещении с детьми. А еще мне хотелось как-то порадовать ребят и устроить им праздник окончания лета.

В один из дней я задержалась в классе. Мне нужно было составить план работы на осень, расписать программу для каждого предмета и придумать шуточные конкурсы для нашей "школьной вечеринки".

Дома меня никто не ждал, а я так увлеклась, что сидела до вечера. Когда уже начало темнеть я собралась уходить. Выйдя на центральную площадь, я увидела, что на улице никого не было. По-видимому, все ужинали дома. Только я об этом подумала, как мой живот заурчал. Завтракала я утром, а на обед вместе со старостой Айрилом просто попила чай с мясным пирогом.

Когда мною была пройдена вся площадь, и я оказалась перед своей улицей, то ощутила «злой взгляд» на своей спине. Стало жутко. Вечер, на улице никого, темно и рядом кто-то неизвестный с ненавистью ко мне. Я приоткрыла щиты, как всегда, никто не чувствовался, прибавила шаг и устремилась к дому.

Идти, нужно было еще минут тридцать до самого конца деревни, но если быстрым шагом, то можно добраться и за двадцать. Вообще на улице было светло. Староста Айрил хороший хозяин, все фонари горели.

Когда меня поселили на конце деревни, то возле моего дома тоже поставили фонарь. Его свет освещал мою гостиную по вечерам. Отец лично следил за установкой ночного освящения и периодически заряжал фонарь, который стоял возле моего дома.

Когда было пройдено полпути, то я заметила, что дальше фонари не горят. Странно, что с ними случилось? Смысла стоять и рассуждать не было и я с опаской ступила на темный путь. Взгляд продолжал жечь спину.

***

— Добрый вечер, сенара Роля! — раздался звонкий голосок. От страха я чуть не завизжала.

Из темноты вышел мой ученик — Иржик. Наши дома стояли по-соседству, мы часто общались с Иржиком и с его родителями отцом: Емерием сен Сесоидом и его женой Еланой. Напряжение меня отпустило, но тут же спина почувствовала очередной «укол ненависти».

— Добрый, Иржик, а ты чего так поздно?

И я прибавила шаг, Иржик бежал за мной, не отставая.

— Я был в гостях у брата, но все уроки уже сделал. А вот вам, сенара Роля, нельзя так поздно возвращаться домой одной. Это хорошо, что я вас встретил, теперь, если что я смогу защитить, ведь я мужчина!

«Злой взгляд» меня нервировал, но мальчику я не показывала свой страх. Мы тихо разговаривали и шли быстрым шагом. Наконец показались наши дома.

— Иржик, мы почти пришли, вон твой дом, ты иди, родители тебя наверное заждались, а я до своего дома дойду уж, тут всего пару шагов.

— Нет, сенара Роля, так не пойдет, я мужчина и должен позаботиться о беззащитной девушке на темной дороге.

— А как же ты потом один пойдешь домой? И нестрашно тебе будет?

— Нет. Раньше здесь все время фонари не горели, это сейчас, когда вы переехали все, починили. Почему-то они опять сломались. Папа говорит, что у нас здесь немного странный магический фон.

Уговорить Иржика оставить меня не удалось. Мы прошли мимо его дома и стали подходить к забору моего. Я хотела открыть защиту двора и зайти во двор, а от туда посмотреть, как Иржик доберется до своего дома. Но как только подняла руку, чтобы приложить ее к замку на калитке, рядом услышала возню, я резко повернулась и увидела как две фигуры сплелись и покатились по дороге. Иржик с кем — то боролся, я подняла щиты, бросаясь ему на подмогу, кинула со всей мочи ментальный крик «На помощь!». Вдруг, почувствовала сзади удар по голове, в глазах потемнело, сознание покинуло меня.

Я очнулась. Руки связаны, кляп во рту, голова болит, в ушах звенит. Полежала немного, привыкая к ощущениям и прислушиваясь, есть ли кто рядом. Выплюнула кляп, потом тихонько открыла щиты. Никого. Странно.

Открыла глаза. Увидела, что лежу на земле, в яме, на покрывале. Кто-то позаботился обо мне. Яма была накрыта ветками. Сквозь них на меня падали утренние лучи солнца.

Я попыталась пошевелить руками, и ногами, в надежде развязать веревки. Удалось только сесть. Тело затекло, и по ногам потекли противные мурашки. Я чуть не взвыла, физический дискомфорт отвлекал от мыслительной деятельности, а подумать было нужно.

Когда я более менее устроилась и успокоилась, то начала анализировать ситуацию. Во-первых, меня похитили и в этом участвовал «злой взгляд». Во-вторых, сейчас уже утро, а где Иржик?!

Я вдруг вспомнила мое похищение. То что Иржик хотел защитить, меня тронуло. Слезы покатились из глаз, надеюсь с ним все в порядке. Сельчане наверняка услышали мой ментальный крик. Но я похищена, несмотря на это. Мысли стали смешиваться между собой рисуя неприглядные картины. Чтобы не расклеиться и не впасть в истерику я несколько раз глубоко вздохнула.

Успокаивая себя, я вспомнила все, что произошло и анализировала — для чего это нужно? В конце концов, обратилась к богине:

— Помоги, пожалуйста, и мне, и Иржику, — попросила я.

В ответ я почувствовала, как чья та рука погладила меня по голове и голос внутри:

— Иржик со мной. Ему сейчас хорошо. Воспользуйся своим даром.

Я послушно опустила все щиты, как я раньше не догадалась это сделать? Людей вокруг не было, но я чувствовала зверей и птиц. Чирик, чирик. — Вдруг услышала я знакомый звук.

— Принц? Принц я здесь!

На ветки села птица и начала продираться сквозь листья ко мне, вскоре Принц был со мной в яме. Он ринулся на веревки и с яростью стал разрывать их.

— Ты мой, хороший! Не забыл меня, спасибо тебе. Когда я освобожусь, то найду самого лучшего зерна и накормлю тебя до отвала.

Принц продолжал раздирать веревки и иногда деловито почирикивал, как бы отвечая на мои вопросы.

Где-то около получаса мы провозились. Наконец-то, ноги были свободны. Я встала на колени, повернулась лицом к стене, Принц взялся за веревку на запястьях. Он возмущенно чирикал, как бы выговаривая мне за все свои обиды, а так же за то, что попалась в такую ловушку.

— Ну, не ворчи. Я же не специально. Даже не могу предположить для чего меня украли, может выкуп, какой хотят с отца взять?

Наконец, веревка с рук упала. Принц взвился вверх и призывно зачирикал. Я подпрыгнула, схватилась за край ямы, подтянулась и вместе с вырвавшимися комками земли скатилась обратно. Принц расчирикался еще громче. Я опять подпрыгнула, схватилась за землю, попыталась найти опору под ногами, опять скатилась.

Можно накапать земли и накидать ее на пол, чтобы стало выше. Только есть ли время на это? Я подпрыгивала и старалась выбраться. Как хомячок в трехлитровой банке, у меня в детстве был такой. Он целыми днями пытался вылезти из нее, а иногда у него даже получалось, значит и у меня получится. Принц подбадривал своим пением. Наконец, вся грязная и лохматая я откинула ветки и выползла на землю.

Оказалось, что я в лесу. Щиты были подняты, и я почувствовала несколько животных недалеко от нас. Когда сосредоточилась, установила, что это волки. Послала им приказ не трогать и не подходить, принц по-птичьи орал на меня:

— Ты чего расселась, быстрее побежали.

Ну я и побежала, вернее пошла. Волки заинтересованные мной подходили ближе, но были достаточно далеко. Принц летел впереди и показывал путь. Вдруг я услышала приближающиеся сзади шаги кто-то сбил меня с ног, я упала лицом вниз.

— Я нашел ее. Давайте веревки, — кричал мужчина, который удерживал меня рукой.

Ну уж нет! Так просто не сдамся. Развернулась на спину, согнула ноги в коленях и начала пинать, без разбора везде куда попадала. Ну куда уж там мне одной против четверых, вернее не одной, Принц тоже атаковал моих похитителей, но от него отмахивались как от назойливой мухи.

Когда я поняла, что проигрываю и скоро снова буду связана, я позвала волков, дав приказ окружить нас. Мужчины пытались связать меня, но тут кто-то вскрикнул.

— Волки! Спасайтесь!

— Рычать, — отдала я мысленный приказ.

Волки злобно зарычали. Преступники от страха, отпустили меня. Подскочив я побежала со всех ног к самому большому зверю.

— Вот глупая! Стой с нами. Они же тебя съедят! — воскликнул добренький похититель.

Я остановилась рядом с самым большим волком. Положила руку ему на голову, развернулась и подняла глаза. Взглянув на мужчин, зло выплюнула:

— Я сейчас еще и медведей позову.

Один из преступников вышел вперед.

— Кэтти, ты неправильно все поняла, мы пришли тебя спасти.

Я узнала его. Все я правильно поняла.

— Здравствуй, Авин. — Среди мужчин оказался помощник старосты. Почувствовав знакомый посыл, я поняла, что это его «злой взгляд» преследовал меня. Остальные мужчины были мне не знакомы. — Я рада, что мы сможем с тобой договориться. Сними осканит, я проверю твои мысли.

— Хорошо, — сразу же согласился Авин.

Он сделал вид, как будто хочет снять осканит, а сам подошел ближе, протянул руку к веревке на шее и резко бросился на меня.

Мысль быстрее человека. Один приказ и Авин уже лежит на земле, а над ним возвышается огромный серый зверь. Волк зарычал.

— Умница, серый. Прокуси веревку, сними с него камень, — приказала я.

— Нет! Я все скажу! — завопил, испуганный Авин.

А в ответ клац, клац. И вся внутренняя жизнь: зависть, воровство из деревенской казны, мечты обогатиться, план очернить Цевода и самому построить дороги — всё перед моими глазами. Авин в моей власти. Я могу делать с ним все, что захочу.

— Авин, — позвала я, — встань, сними со своих друзей осканит.

Авин подчинился. Волк вернулся на свое место в круг.

— Э-э! Девушка может не надо? Может, мы договоримся?

— Хорошо, — согласилась я. — снимай осканит сам.

— Девушка, мы не знали, что вы — цесса. Нас, итак, жестоко накажут за то, что мы вас… Мы всего лишь наемники.

Авин подошел к говорящему и сдернул с него камень, тот не стал сопротивляться.

— Спать.

Говорун лег на землю и уснул. Остальные мужчины, опустив головы, сняли камни со своей шеи.

— Спать.

Из-за эмоционального напряжения на меня навалилась дикая усталость. Захотелось речь рядом с этими мужиками и крепко выспаться. Быстро взяв себя в руки, я повернулась к волкам и послала мысленную благодарность, а так же дала приказ уходить подальше. Волки сразу исчезли.

Я запустила сканер и обнаружила группу людей. Цевод, Кряжек, Староста Айрил и еще несколько мужчин из нашей деревни. Все напряженные, расстроенные и уставшие. Я кинула им весточку, где я, что со мной произошло, и пошла им на встречу. Принц летел рядом.

Первого, кого я увидела, это был Цевод.

— Кэтти! — радостно и с облегчением воскликнул мужчина.

Он подбежал, схватил меня в свои объятия и начал целовать везде куда попадет в глаза, в лоб, в нос, в щеку, повторяя:

— Катя, Кэтти, ты спаслась! С тобой все хорошо!

Я почувствовала себя маленькой и слабой, все силы разом кончились. Прижавшись к широкой груди теплого и сильного мужчины, я расплакалась. Рыданья сотрясали все тело, а Цевод гладил меня по спине, голове и целовал в макушку.

— Все хорошо. Теперь все будет хорошо, — повторял он.

— Кэтти! — услышала я голос Кряжека.

А потом осознала, что происходит. Аккуратно отодвинулась от Цевода, посмотрела ему в глаза.

— Спасибо. Я пойду.

Освободившись, я подошла к отцу. Кряжек мрачно смотрел на Цевода. Я решила его отвлечь, сейчас было не время для семейных разборок.

— Папа, там в лесу.

— Я все видел дочка.

— Мы все всё видели, — вторил ему Айрил, — когда ты нам послала свою весточку. Сейчас пойдем, перетащим преступников в телегу. А вы идите домой.

— Подождите, зачем тащить? Они и сами дойдут, мне отдать им приказ? Куда им нужно прийти?

Староста задумался.

— Пусть дойдут до телеги, там мы их свяжем и отправим в тюрьму и на допрос.

— Посмотрите еще это, — предложила я и мысленно послала всем мужчинам то, что узнала у Авина. Хотелось рассчитаться с этим делом сразу, чтобы потом не вспоминать весь этот кошмар.

— Ух, удобно. Я все понял, — сказал староста. — Кряжек, идите домой, позаботься о Кэтти. А тебе Цевод придется побыть со мной.

Я отдала мысленные приказы преступникам, и мы с Кряжеком тронулись домой, он знал дорогу через лес, мы шли неторопливо.

— Ты устала? — спросил отец.

— Нет, просто перенервничала.

— Ночью мы услышали твой зов, потом разобрались, что произошло похищение.

— Иржик вам все рассказал?

— Да нет, мы и сами все поняли. Всю ночь тебя искали. Лес со всех сторон облазили. Ты даже не представляешь, как я испугался, когда меня разбудил твой зов о помощи, который резко оборвался.

— А как Цевод оказался с вами?

— Твой ментальный крик долетел до Первой деревни. Сегодня ночью никто не спал.

Где-то через час мы были у меня дома. Хорошо, что он стоял на краю деревни. Совсем не хотелось с кем-то встречаться. На улице было пусто. Быстро пройдя по улицам, подошли к моему дому, зашли во двор, а затем и в дом. Мы с отцом зашли в гостиную. С дивана встала расстроенная Нара.

— А с Иржиком все впорядке? — дома было так спокойно и уютно, я вспомнила про своих учеников, а так же то, что у нас сейчас должны быть занятия.

— Иржик погиб. Прямо под твоей дверью, — не миндальничая, ответила мать.

— Бедные сены Сесоиды! — воскликнула я. Открыла щиты и стала их искать, но никак не могла обнаружить. — А где они?

— Они у себя дома. Оплакивают сына, — ответил отец.