13

Я была потрясена услышанным, наши лошади послушно шли рядом. Сумма была слишком велика для моего воображения. Чед небрежно сказал:

— Долг был гораздо больше, когда я принял его на себя. В настоящее время мне нужно изыскивать две тысячи пятьсот фунтов ежегодно для выплаты процентов. Примерно такая же сумма остается на оборот капитала.

Я была совершенно невежественна относительно операций такого масштаба капиталами.

— Это… это значит, что тебе понадобится двадцать лет, чтобы отдать долги полностью?

— Не совсем. Поскольку долг уменьшается, уменьшается и ежегодный процент с него, что означает: с каждым последующим годом я буду выплачивать все большую часть капитала.

— И все равно это ужасно, Чед…

— Именно так говорит Лайза. Вернее, говорила. Теперь она смирилась.

— А Сэм разве не может помочь тебе?

— Дорогая Кейси, нет смысла занимать денег у своего друга, чтобы отдать кредиторам — да, честно говоря, авантюры Сэма ни разу не принесли ему большого дохода. Он вечно мечтает войти вместе со мной в какое-то дело и за одну ночь обогатиться, но я не питаю таких надежд. Я слишком осторожен, чтобы вкладывать свои надежды в предприятия Сэма.

— Думаешь, игра — это надежный способ вкладывания денег?

Он усмехнулся.

— Для меня это подходящий способ. Ты знаешь, наверное, что китайцы — прирожденные игроки, но мне случалось выигрывать у них карманные деньги, еще когда я был мальчишкой. Когда я вернулся с Дальнего Востока, я решил, что компетентен лишь в этой профессии. Лайза ссудила меня деньгами на приличный костюм и на то, чтобы подкупить пару скаредных членов дворянского клуба: они рекомендовали меня в хороший клуб, и вот я стал джентльменом. Некоторое время вращался в компании, чьи ставки за игорным столом были мне по карману. Так я накопил достаточно средств, чтобы играть по-крупному с более богатыми людьми.

— Ставки очень высоки?

Он пожал плечами.

— В вист я обычно играю на ставку пять фунтов в трик и пятьдесят — в робер. На этом уровне можно выиграть или проиграть сотню-две за вечер. В покере есть три разновидности: длинный покер, начало вслепую и в ставки.

— Для меня это звучит как иностранный язык.

— Да, полагаю, что так. Покер — это игра, в которой я выигрывал, бывало, по тысяче за один вечер, а также терял по пятьсот, когда шла плохая карта. Но в длинной игре удача никогда не сможет переиграть хорошую память на карты и расчет.

Мы выехали на вершину холма и двинулись к калитке, которая вела к пустоши Блэкхит. Помолчав, Чед сказал:

— Твои брови прямо-таки сошлись на переносице. О чем задумалась, Кейси?

— О… может, лучше не говорить.

— Почему же?

— Ты можешь подумать, что я осуждаю тебя.

— А ты не осуждаешь?

— Нет.

— В таком случае, я не подумаю так.

— Ну, я думала, что это стыдно: тратить так много времени на то, что не приносит удовлетворения. Это все равно, что жить впустую.

— О, с этим я согласен. Не пойми меня неправильно, я нахожу свое занятие хорошим стимулом к жизни. Есть удовольствие в том, чтобы эксплуатировать свои мыслительные способности, и мне доставляет удовольствие игра. Но ты совершенно права: это бесцельная жизнь, это ее прожигание. К несчастью, для меня это единственный способ заработать достаточное количество денег. — Он собрал поводья. — Хватит, давай пустим лошадей в галоп.

Мы пришпорили лошадей и поскакали через пустошь по направлению к Доувер Роуд, а затем к мысу, который назывался Уошервимен Боттом. Повернув на север, мы пустили лошадей шагом.

— А чем бы ты хотел заниматься, если бы мог выбрать? — спросила я.

— Я бы хотел быть издателем.

— Писать книги?

— Нет. Публиковать их. Я бы хотел издавать образовательные книги, потому что уверен: большинство книг этой категории могли бы стать гораздо лучше.

В его голосе появилась неожиданная теплота, и, взглянув на него, я увидела в его глазах искренний интерес.

Когда я учился в школе, я обнаружил, что большинство ученых — очень плохие писатели. Они зачастую пишут вяло, амбициозно и неточно. Они не умеют передавать знания другим. Но человек с даром слова может представить мысли экспертов так, чтобы они были понятны всем.

Я вспомнила наши книги на «Кейси». Одна из книг была учебником по курсу навигации, текст был тяжелым. Я с трудом пробиралась через дебри инструкций.

— Каким образом ты будешь находить авторов, способных облечь мысли ученых в простую форму?

Чед с удивлением посмотрел на меня:

— Это совершенно новая область. Нужно найти эксперта, который обеспечит вам материал; нужно найти автора, который сделает его осмысленным и доступным в изложении; нужно быть уверенным, что они не подерутся друг с другом, как кошка с собакой. И, в конце концов, выйдет действительно прекрасная книга.

Я не могла не улыбнуться.

— Почему ты не занимаешься этим?

— Издательское дело — профессия для джентльмена и требует больших вложений, в особенности в новое издательство. Я был бы счастлив попытаться — но все деньги, которые у меня есть и будут, требуются мне для иного.

* * *

В то утро мы с Лайзой впервые встретились с человеком, которого она в шутку назвала «дворецким Кейси». В агентстве было много народу, и мы обе вели прием новых претендентов на, место, записывая имена, адреса, возраст, опыт и принимая рекомендации. Хотя у нас был только один офис на двоих, мы с Лайзой работали, не отвлекая друг друга. В присутствии клиентов мы всегда обращались друг к другу официально — «мисс Фэйт» и «мисс Браун».

Я закончила прием девушки, которая искала место горничной, и попросила ее пригласить ко мне следующего. В дверь постучали, и вошел высокий мужчина. На нем был стального цвета костюм, хорошо сшитый и хорошего качества. Честерфильдский плащ был перекинут через руку, в которой он держал шляпу. Ему было примерно пятьдесят лет, у него было квадратное лицо и довольно выразительные голубые глаза. Волосы его были густые, коротко остриженные, каштаново-рыже-ватого цвета с проседью, а борода была подстрижена в стиле принца Уэльского.

Если бы я не приметила его раньше среди других претендентов на место прислуги, я бы приняла его за джентльмена, подыскивающего камердинера или экономку. Теперь я смогла рассмотреть его как следует, отметив качество одежды и манеру держаться, и решила, что это весьма высокопоставленный в своем кругу бывший дворецкий Или личный камердинер. Такие мужчины обычно хорошо одевались и держались с достоинством.

Лайза на некоторое время отвлеклась от поварихи, с которой беседовала, и взглянула на меня с изумлением. Чувствуя неуверенность, я указала посетителю на стул и сообщила:

— Меня зовут мисс Браун. Пожалуйста, садитесь и скажите, чем мы можем вам помочь.

— Благодарю вас, мисс Браун. — У него был грудной, приятный голос. Он сел, положил шляпу на колено и довольно пристально, с интересом посмотрел на меня. — Не можете ли вы помочь мне подыскать место дворецкого?

— Пожалуй… — Я достала бланк и взяла ручку. — Сначала запишем ваши данные, а затем посмотрим. Ваше имя?

Его звали Ричард Браун, возраст сорок девять лет, проживал он на Блэкхитском шоссе. Я записала все данные и спросила:

— Какой у вас опыт работы?

— Никакого, мисс Браун, — произнес он, — но я очень желаю его приобрести.

Лайза закончила беседовать с поварихой, однако нового посетителя не вызвала. Очевидно, она заинтересовалась этим человеком, а также тем, как я справляюсь с обязанностями. Я записала в соответствующей графе «опыта не имеет» и спросила:

— Вы имеете в виду, что служили швейцаром — и никогда дворецким?

— Нет, мисс Браун, я имею в виду, что у меня до сих пор не было никакого опыта подобной работы. — Он наблюдал за мной со странным выражением лица, которого я не могла понять; однако я могла бы поклясться, что в нем была ирония.

Я положила ручку и сказала:

— В таком случае, какого рода опыт вы приобрели на прошлом рабочем месте?

Я никак не прореагировала на то, что мы однофамильцы, поскольку это — одна из-самых распространенных в Англии фамилий; но я пыталась избегать ее произносить, потому что чувствовала, как глупо будет звучать слишком частое чередование «мисс Браун — мистер Браун».

— Видите ли, я много лет был военным.

Поскольку в этот раз он не упомянул моей фамилии, я решила, что будет уместным обратиться к нему по фамилии.

— Я не уверена, что ваши военные познания пригодятся на вашей новой службе, мистер Браун.

Я уже собиралась спросить, не был ли он в армии ординарцем, но он сам подсказал:

— Полковник.

— Простите?

— Полковник Браун, не мистер Браун. Это, конечно, не имеет большого значения, но..

— Вы — полковник?

— Ну да, мисс Браун. Полковник в отставке.

Я бросила на Лайзу возмущенный и удивленный взгляд и увидела, что она с трудом подавляет смех. Обернувшись вновь к полковнику, я сказала:

— Думаю, мы тратим зря время, сэр!

Он был расстроен.

— Простите, если это так. Вы полагаете, мне будет невозможно получить место?

— Думаю, невозможно, да и зачем вам это, если у вас достаточное денежное содержание, чтобы быть джентльменом?

— Это верно. Но джентльмену позволительно быть эксцентричным, правда? Эксцентричность — английская традиция, и думаю, работа дворецкого будет для меня и интересной, и познавательной. Возможно, хотя бы не некоторое время.

Он приподнял брови, улыбаясь, и я, к своему изумлению, обнаружила, что улыбаюсь в ответ.

— Не думаю, что вы долго пробудете в должности, полковник, а поскольку мне нужно принимать во внимание репутацию агентства мисс Фэйт, я вынуждена отказать вам, учитывая ваши данные.

— Какая жалость, — пробормотал он, кинув взгляд на Лайзу. — Но, возможно, вы, леди, позволите мне пригласить вас на чай?

Лайза рассмеялась.

— Полковник, но ведь это не совсем уместное приглашение.

— Эксцентричная личность может делать такие приглашения, не думая их об уместности, мисс Фэйт. И, возможно, мы сможем договориться, принимая во внимание мой посильный финансовый вклад в ваше агентство. Теперь, когда я вышел в отставку, я ищу себе интересное занятие.

— Простите меня, полковник, — Лайза все еще улыбалась. — Не думаю, что мы сработаемся с эксцентричным партнером.

— О, я сражен своей собственной петардой. Но окажите мне все же честь, леди, и примите мое приглашение на чай. Адрес, который я назвал вам — адрес Лэндоунского отеля, где я и проживаю. Мой номер вполне комфортабелен, и в отеле подают превосходные огуречные сэндвичи. А если хотите, мы можем отправиться в кафе.

Я теперь полностью предоставила разговор в распоряжение Лайзы и наслаждалась откровенной раскованностью поведения столь необычного джентльмена. Почти с сожалением я услышала, как Лайза сказала:

— Благодарю вас, но мы вынуждены отказать, а также вынуждены попросить вас позволить нам продолжить работу. Вы же понимаете — бизнес есть бизнес.

Он сразу же встал:

— Да, я не должен более злоупотреблять вашим временем, но, поскольку мы соседи, возможно, нам доведется встретиться вновь. До свидания, мисс Браун, благодарю вас за доброту. До свидания, мисс Фэйт. — Он поцеловал нам руки и спокойно удалился.

Мы с Лайзой взглянули друг на друга и расхохотались.

— Что за необычный человек! Мне никогда не приходилось с таким сталкиваться. Наверное, ты, Кейси, притягиваешь к себе всякие необычные события. Но, кажется, он очень приятный джентльмен, правда? Вряд ли он может представлять для нас какую-то угрозу.

— Нет… — проговорила я. — Думаю, ты права, Лайза. Но я чувствую, что полковник Браун не совсем тот человек, кем хочет казаться.

В тот же вечер историю о «дворецком Кейси» мы рассказали Чеду, особый акцент Лайза сделала на моем выражении лица, каким оно стало, когда я узнала, что будущий дворецкий — полковник.

Чед был удивлен: история показалась ему забавной.

— Вам следовало принять его приглашение на чай, — сказал он. — Если мы не будем время от времени поддерживать свою репутацию, мы разочаруем соседей.

В течение той недели я виделась с полковником Брауном еще дважды. Первый раз, когда мы с Лайзой ехали однажды утром в агентство. Он ехал верхом на великолепной серой кобыле и, увидев нас, пустил лошадь галопом через пустошь. Подскакав к нашему экипажу, он поднял шляпу в приветствии. По правилам этикета для леди, которые описываются в дамских журналах, он не должен был делать этого, а мы должны были игнорировать его, поскольку никогда не были представлены друг другу; но мы обе улыбнулись, кивнули ему и сказали: «Доброе утро».

Вторая встреча произошла через два дня, когда я делала покупки в Гринвиче перед тем, как забрать Лайзу из агентства в шесть вечера. Уже зажглись огни, наступали сумерки; идя через дорогу, я встретила полковника Брауна, разговаривавшего с викарием из Гринвичской церкви. Они оба приветствовали меня, и полковник Браун сказал:

— Я вижу, у вас тяжелая корзина, мисс Браун. Могу я поднести ее к вашему экипажу?

Отказаться было невежливо. Я поблагодарила, мы пожелали викарию доброй ночи и вместе пошли к Нэвел-колледж, где я оставила экипаж. Полковник вежливо справился о здоровье мисс Локхарт и ее брата — а отнюдь не мисс Фэйт. И я поняла, что он знает о нас всех больше, чем я думала; но он не сделал попытки вовлечь меня в разговор или навязать мне свою компанию. Когда мы дошли до экипажа, он поставил мою корзину, помог подняться и очень вежливо попрощался.

Странный полковник заинтриговал бы меня более, если бы я не была так сильно занята каждый день; но в последние дни я все больше нервничала, думая о предстоящем приезде Сэма Редвинга. Это было, конечно, глупо, и я полагала, что Чед и Лайза осмеют меня, когда узнают об этом, но они отнеслись ко мне весьма сочувственно.

— Это все очень естественно, — сказала Лайза. — Ты впервые встретилась с ним, когда твоим единственным миром была «Кейси»; когда все полагали, что ты — женщина-кули; и ты не могла себе позволить быть самой собой. Теперь вам предстоит встреча, когда ты — совершенно другая личность и живешь в другом мире, поэтому и чувствуешь себя скованно и растерянно. Боже мой, когда я думаю о том, через что ты прошла, будучи замужем, я удивляюсь, что ты еще выносишь мужчин.

Был вечер пятницы. Чед только что сошел вниз, чтобы посидеть с нами несколько минут перед тем, как отправиться на поезде в город.

— Истинная причина нервозности Кейси перед встречей с Сэмом, — задумчиво сказал он, — очень проста. Она спасла ему жизнь, и она уже могла заметить, что Сэм — натура романтическая. Теперь он вновь засыпет ее благодарностью; начнет пересказывать каждую деталь спасения — одним словом, сделает из нее героиню.

— О, нет! — воскликнула я.

— Но то, что она совершила, и есть героизм, Чед, — возразила Лайза.

— Я согласен, дорогая, но Кейси так не думает, поэтому и будет смущена, — он усмехнулся и поднялся. — Я должен идти, но завтра я смогу встретить Сэма вместе с вами.

Он поцеловал Лайзу, улыбнулся мне и пожелал нам обеим доброй ночи. Когда он ушел, я сказала:

— Ты знаешь, думаю, что Чед прав. Я волнуюсь оттого, что Сэм поднимет вокруг меня шум.

Лайза подняла взгляд от перчатки, которую чинила.

— Боюсь, что действительно так будет, дорогая. Чувство благодарности всегда было присуще Сэму. Знаешь, у вас с Чедом есть что-то общее. Каждый из вас когда-то спас жизнь Сэму Редвингу. Чед спас его много лет тому назад, но с Сэмом это могло случиться и вчера.

Заинтригованная, я отбросила на время свои беспокойства и попросила:

— Расскажи мне об этом, Лайза.

— Есть некоторые детали, о которых я не знаю, но, когда Чеду было пятнадцать, они встретились с пиратами.

— С пиратами?

— Нет, конечно, не с романтическими пиратами, у которых на флаге череп и скрещенные кости. Но до сих пор в Китае есть пираты, которые патрулируют береговую линию на лодках-джонках, от Куанджоу до Шанхая, и всегда готовы напасть на небольшие и небыстроходные суда и взять их на абордаж. Они захватывают ценности, грузы, иногда сам корабль; даже убивают команду. Они редко заходят в воды Гонконга, потому что там базируется флот; но они очень дерзкие, и иногда в сумерки им удается уйти с добычей. Именно так случилось с Сэмом и Чедом. Однажды они рыбачили на кече, принадлежавшем семье Сэма, с командой из трех китайцев. Они были уже в миле от берега, когда из тумана вышли пираты и напали на них. Примерно дюжина пиратов взяла кеч на абордаж.

Я поежилась от страха.

— О, Лайза, как это ужасно!

— Да. Достаточно ужасно, чтобы кровь застыла в жилах. У Сэма был пистолет, и он дважды выстрелил, но кто-то метнул в него кастет, и Сэм рухнул без чувств. Команда в страхе попряталась в трюме, но трое пиратов взобрались на кеч. Чед ударил одного бочонком и сбросил его в море. Тот бросил меч на палубе, и Чед схватил его. Он не любит рассказывать, что именно случилось, но Сэм очнулся и видел все, что происходило. Только он не мог шевельнуть и пальцем.

— Так, значит, Чед был один против двоих пиратов? — спросила я.

— Очнувшись, Сэм увидел стоящего над ним Чеда. А потом раздался страшный скрежет металла, и в воздух полетели искры. Чед закричал и ринулся на нападавших. Он не силен и не высок ростом, но у него быстрая реакция. Сэм думает, что он опасно ранил обоих китайцев, судя по залитой кровью палубе. Он оборвал абордажные веревки, но кто-то из них кончиком меча полоснул Чеда над глазом — потому-то у него опущенное веко. Но Чеду удалось подхватить выпавший из рук Сэма пистолет, он выстрелил четыре раза, и пиратские лодки отплыли. С тех пор у Чеда испорчено веко, а Сэм никогда не забывает годовщины того дня и приносит либо присылает Чеду подарок. Он злопамятный человек — Сэм Редвинг.

Я пыталась представить весь ужас этой сцены. Юноша, должно быть, был необычайно разъярен, если сразил двух взрослых мужчин с мечами в руках. Когда я сказала это Лайзе, она ответила:

— Не знаю, дорогая. Это в самом деле не похоже на Чеда. Но он обычно очень решителен. — Она нежно посмотрела на меня. — Как ты.

— Я? — Я была поражена.

— А разве тащить через весь остров, в ураган, на носилках больного — это не решительность?

— Но мне было некогда даже задуматься над этим, Лайза.

— У тебя было более чем достаточно времени для размышлений, но я не собираюсь с тобой спорить. Это сделает за меня Сэм.

На следующий день мы наняли извозчика, чтобы доехать до порта. Грохот экипажей в Блэкуэллском туннеле напомнил мне день, когда я сошла на берег с корабля «Эвон»: трепеща и надеясь в лучшем случае отыскать место посудомойки — и была встречена Лайзой Локхарт, которая подарила мне новую жизнь, более счастливую, чем можно было вообразить. В порыве благодарности я сжала ее руку.

«Дервент» прибыл немного раньше назначенного времени, и когда мы подъехали, уже стоял на рейде; но казалось, прошла вечность, пока началась высадка. Лайза раскраснелась от возбуждения, я тоже нервничала, Чед опирался на трость со своим обычным спокойствием.

И вот появился Сэм Редвинг, пробираясь сквозь толпу со шляпой в руке и неся с собой небольшой чемодан. Он оказался выше, чем я его запомнила, загорелый и выглядевший здоровым, с дружеской улыбкой. Я чуть отошла, чтобы не мешать его встрече с Лайзой и Чедом. Подойдя к нам, он просто бросил наземь шляпу и чемодан, схватил в объятия Лайзу и поднял ее над землей с восторженным возгласом.

— Лайза, дорогая! Как хорошо дома! — Он поставил ее на землю и сердечно поцеловал. — Я всегда опасаюсь, что когда-нибудь приеду домой и обнаружу, что какой-то красавчик женился на тебе.

Она рассмеялась, хотя на ее глаза навернулись слезы. Поправив шляпку, Лайза ответила:

— Это будет, когда рак на горе свистнет. С приездом, Сэм.

— Спасибо, Лайза, спасибо, девочка. А как тут наша Мелюзга? — он схватил Чеда за руку и шутливо хлопнул его по плечу. — По-прежнему одерживаешь победы, Мелюзга?

— Скорее свожу концы… — отозвался невозмутимо Чед, но чувствовалось, что он также очень рад. — Ты уже поправился, Великий Вождь?

— Я совсем как новый, и мы знаем, кого за это надо благодарить. — Сэм смотрел на меня из-за плеча Чеда. — А-а… Кейси… Дай-ка я тебя разгляжу. — Он взял меня за руки и не отрывал от меня изумленного взгляда. — Господи, я едва тебя узнал, милая. У тебя отросли волосы, и лицо уже не такое смуглое, как у цыганки. И еще на тебе милое девичье платье, просто картинка. Ха, а ты мельче, чем я думал. Как же, черт возьми, тебе удалось меня вытащить с той посудины? — Он сжал мою руку и повернулся к Лайзе и Чеду. — При помощи блока и тали, поднять на скалу, в такой ураган…

Я почувствовала, как кровь залила мои щеки от этих слов, и поспешно произнесла:

— Я так счастлива снова видеть вас, мистер Редвинг!

— Сэм. Ты обещала звать меня Сэмом. Помнишь?

— Да, простите. Простите, я стыжусь и волнуюсь, но… я хотела от всего сердца поблагодарить вас за то, что вы отправили меня к вашим друзьям, к Лайзе и Чеду. Они заботились обо мне, как о родной сестре.

Сэм кивнул. Взор мой был устремлен на Лайзу. Та смотрела на Сэма. Вновь обернувшись к нему, я встретилась с его странно пристальным взглядом. В следующее мгновение Сэм отпустил мои руки, рассмеялся и повернулся, чтобы взять свои шляпу и чемодан.

— Пойдемте-ка все домой.

Но в тот краткий миг, когда я встретилась с ним глазами, я ощутила неловкость. Я не могла найти ей объяснения, но, похоже, причиной ее было внезапное предчувствие, что впереди меня ожидает неведомая опасность.

Загрузка...