Знойная осень

10

Темно-красный кабриолет на большой скорости катил по залитому потоками яркого солнечного света полотну шоссе, ведущего из Лиссабона в Синтру. Амарто спешил сдержать данное Элизабет обещание. Он вез ее в город их первой романтической прогулки.

Вызов для нее еще не был оформлен, а виза, лежавшая в ее лакированной сумочке, была выдана всего лишь на срок до трех дней, да и то по просьбе лиссабонской полиции – в качестве благодарности за содействие в поимке преступников, занимавшихся незаконной переправкой золотых украшений за границу и продажей наркотиков. И все же Амарто считал ее переезд делом окончательно и бесповоротно решенным. Ведь даже в самый трудный и, казалось бы, безысходный момент его жизни, когда от него отвернулись все те, кто еще совсем недавно считал его своим другом, коллегой и надежным партнером по бизнесу, Элизабет, не задумываясь, согласилась быть рядом с ним.

Ее не испугала обрушившаяся на Амарто лавина неудач. Она бесстрашно выступила на борьбу с ней и безоговорочно победила в этой борьбе. Амарто твердо знал, что известие, полученное им от сеньора Ривадо, в котором ему приносились извинения за незаслуженное обвинение в превышении должностных полномочий, а также сообщалось о его восстановлении в прежней должности директора фирмы-экспортера, было исключительно результатом действий Элизабет. Он твердо знал, что для него никто и никогда не делал столько, сколько сделала она. Элизабет вернула ему не только любимую работу и незапятнанную репутацию, она вернула ему чувство огромной, всеобъемлющей любви, забытое им за нескольких лет брака с Мануэлой. И Амарто понимал, что ему придется немало постараться, чтобы с лихвой возвратить ей этот неоплатный долг…

– А вот и поворот на усадьбу, – сообщил он Элизабет, радостно улыбнувшись.

Автомобиль свернул на узкую, прямую дорогу, которая вела к усадьбе Кинта-да-Регалейра, одному из самых роскошных и наиболее уединенных мест Синтры. Они сняли эту великолепную резиденцию на целые сутки.

– Ты, наверное, потратил на эту экскурсию кучу денег… – с легкой укоризной проговорила Элизабет, глядя по сторонам на тянувшиеся вдоль дороги каштановые рощи.

– Не просто на экскурсию, а на экскурсию с тобой, – уточнил Амарто. – Ведь мы до завтрашнего дня будем здесь одни… Только ты и я… Вдвоем, в огромном старинном дворце, на бесконечных террасах зеленого парка… Как тогда, в парке Монсеррат… – тихо напомнил он, бросив на нее выразительный.

И Элизабет почувствовала, как часто-часто забилось ее сердце от этого голоса, от этого взгляда, от этих волнующих душу и будоражащих кровь воспоминаний. Она вновь ощутила каждой клеточкой своего тела прохладу листьев папоротника и обжигающий зной горячих губ Амарто и ответила ему влюбленным взглядом.

– Даже в самых смелых мечтах я и представить себе не могла, что любимый мужчина сделает мне вот такой подарок: старинное поместье только для нас двоих… Словно в романтическом фильме… Нет, словно в волшебном сне…

Они выбрали для своего пребывания во дворце небольшую, но очень уютную спальню с золотисто-голубой драпировкой стен, высоким аркообразным окном и широкой кроватью с резной спинкой, застланной горностаевым покрывалом. Потом, осмотрев еще несколько просторных покоев и галерей, отправились на прогулку по раскинувшемуся вокруг мраморных фасадов дворца экзотическому парку.

Они медленно шли, взявшись за руки, по извилистым пустынным аллеям, где слышались многоголосые песни птиц и журчание ручейков и фонтанов, в изобилии наполнявших этот парк серебристой влагой.

– Бывшему владельцу этого чудо-поместья удался его замысел, – заметил Амарто, окидывая мечтательным взглядом окрестности. – Он ведь предполагал создать здесь некое подобие Эдема, райского сада… Кстати, он получил диплом юриста в университете Коимбры и слыл человеком весьма образованным. Собранная им библиотека долгое время считалась одной их лучших в Португалии…

– И это лишний раз доказывает, что в вашем университете с давних пор и учатся, и преподают люди выдающиеся, – продолжила за него Элизабет.

– И умеющие создать дворец философии, – тихо добавил Амарто, обнимая ее за талию.

Они стояли возле маленького голубого озера, окруженного со всех сторон апельсиновыми деревьями, оранжевые плоды которых отражались множеством маленьких солнечных дисков в его прозрачной, безмятежной глади.

– Дворец философии? – удивленно переспросила Элизабет.

– Да, именно такое предназначение прочил этому поместью его владелец – Антонио Мантейру, – с улыбкой объяснил Амарто.

– И ему это удалось?

– Не знаю… Но я знаю наверняка, что нам удастся сделать из него дворец любви, – прошептал Амарто, медленно освобождая ее плечи от тонких бретелей длинного льняного платья малинового цвета…

Несколько долгих минут он исступленно и одновременно нежно целовал ее вздрагивающее от страсти тело, и Элизабет, глядя в зеркальную гладь озера, видела их обнаженные силуэты на фоне ярко-синего неба.

Небо над головой, небо под ногами – вновь, как и тогда, в зарослях папоротника, подумала Элизабет.

От его поцелуев у нее захватило дух, и ей показалось, что она падает вместе с Амарто в лесную прохладу озера… Руки Амарто ласкали ее грудь, его губы приникли к ее губам долгим, сводящим с ума поцелуем. Мир вокруг терял очертания, и уже обоим казалось, что они, задыхаясь от страсти, медленно погружаются в прозрачную глубину озерных волн, которые тихо смыкаются над ними, словно пряча их от случайного взгляда посторонних глаз…

Неистовая дерзость их поцелуев сменялась то чувственной нежностью, то дразнящей неуловимостью, чтобы затем снова возвратиться нетерпеливым, ненасытным желанием насладиться сладким безумством страсти, чтобы почувствовать ее каждым движением тела, трепетом губ, замиранием сердца… Бесконечная синева неба и безмятежная поверхность озера снова и снова уступали место бездонной глубине и бесконечной жажде их страсти, доводя их до счастливого изнеможения…

Они лежали на мягкой зеленой траве, возле разбросанной в нетерпеливом порыве одежды и, не говоря ни слова, смотрели друг на друга взглядами, полным душевной теплоты. В этих взглядах было все: воспоминание о мучившей их разлуке и радость оттого, что та сменилась наконец долгожданной встречей, и еще надежда на скорое воссоединение… уже навсегда.

Элизабет улыбнулась и, шутливо взъерошив волосы Амарто, побежала к апельсиновым деревьям. Она потрясла нижнюю ветку одного из них, и на траву посыпались спелые плоды. Подняв два самых ярких апельсина, Элизабет приблизилась к Амарто.

– Ты сейчас похожа на Еву, пытающуюся соблазнить меня запретным плодом, – тихо проговорил он, любуясь ее обнаженным телом и рассыпанными по плечам, влажными после купания в озере волосами.

Элизабет весело рассмеялась.

– Вот только соблазнение уже завершилось… Так что запретный плод немного опоздал…

Амарто поднялся с травы и медленно приблизился к Элизабет, загадочно улыбаясь.

– Кто тебе сказал, что соблазнение завершилось? – лукавым тоном спросил он. – Оно только начинается… – Он подхватил ее на руки и закружил по зеленой лужайке, любуясь озорным блеском ее глаз и наслаждаясь ее звонким, радостным смехом.

Потом он осторожно уложил Элизабет на траву и, неспешно сняв кожуру с апельсина, поднес дольку к ее губам, но, как только они прикоснулись к тонкой кожице, он сразу же отвел руку.

– Нет, так просто не отдам, – тихо прошептал он, склоняясь к ней. – Эта долька стоит два поцелуя.

Элизабет обвела нежным взглядом его лицо и, немного помедлив, приникла к его губам долгим, чувственным поцелуем, который мог бы выкупить у Амарто все дольки этих сочных плодов, созревших у озера… вместе с каждой из частичек его души…

Элизабет и Амарто сидели в мраморной беседке, выполненной в виде шатра и увитой со всех сторон лианами, любуясь розовым светом закатных лучей солнца. Элизабет неспешно потягивала легкое красное вино, видимо, над чем-то раздумывая.

– Послушай… а как здоровье твоей жены? – наконец спросила она Амарто. – Ты ничего не говоришь о ней, но, между тем, она существует…

Амарто посмотрел на нее с искренним удивлением.

– Почему это тебя интересует? – ответил он вопросом на вопрос.

– Потому что мы не можем постоянно скрывать от нее наши отношения…

– Я расскажу ей обо всем, как только она поправится, – пообещал Амарто.

Элизабет отрицательно покачала головой.

– Я думаю, это неправильно. Дело вовсе не в том, чтобы не сообщать ей негативной информации, а в том, чтобы найти для нее нечто позитивное… В общем, ты должен помочь ей выйти из этого губительного состояния, – решительно констатировала она.

– Помочь? – переспросил Амарто. – Но… разве я сейчас не помогаю? Я нашел для нее лучших врачей, которые занимаются ее лечением по самым современным методикам…

– Это не совсем то, что ей нужно, – оборвала его Элизабет. – Я думаю, следует прибегнуть… к любовной терапии… Короче, было бы неплохо для нее встретиться с мужчиной, который…

Амарто несколько секунд молча смотрел на нее… и вдруг расхохотался.

– А я-то молчу, не знаю, как тебе об этом рассказать! – сквозь смех проговорил он.

– Что именно? – изумленная такой неадекватной реакцией на ее предложение, спросила Элизабет.

– То, что «любовная терапия» проводится… и уже дает позитивные результаты. Помнишь, я удивил тебя, вступившись за Лекера? Так вот, дело в том, что он для Мануэлы – самый лучший доктор. И это наши с тобой небесные покровители, не иначе, устроили так, что хитрый бельгиец остался на свободе. Мануэла явно им увлечена. И, похоже, это взаимно. Я только жду, чтобы состояние Мануэлы окончательно стабилизировалось, чтобы поговорить с ними обоими. Она уже некоторое время не пьет и ведет себя вполне адекватно, а уж в присутствии Лекера просто расцветает. Кажется, они идеально подходят друг другу и темпераментом, и мировоззрением…

– Надо же… – протянула Элизабет, и обрадованная, и задетая одновременно. Значит, Лекер сделал окончательный выбор в пользу «сексуальной брюнетки». Впрочем, понятно, что выбора у него и не было… – Вот и отлично, – заключила она. – Уверена, он просто создан для твоей жены. Он по-мужски привлекателен, артистичен, умен… ну и, наконец, еще не стар… А для нас с тобой это прекрасное решение проблемы.

– Значит, ты больше не жаждешь крови? – засмеялся Амарто. – Ты же собиралась всех пересажать?

– Это тогда, когда все словно сговорились причинять нам неприятности. А сейчас я вполне счастлива. И желаю счастья всем людям на земле, даже людям-хамелеонам. Пусть хамелеоны с хамелеонками женятся, и пусть у них рождаются маленькие хамелеончики. Все существа на земле достойны счастья… Но как здорово, что Лекер не пришел на встречу с Майком, прислав вместо себя Антонио! Несомненно, он почуял что-то неладное…

Она вспомнила отъезжающую от бара «Странник» темно-зеленую «хонду» и профиль Лекера, промелькнувший в полуоткрытом окне автомобиля. На бельгийца в этот момент никто не обратил внимания, так как полицейские были заняты обыском Майка и Антонио, в то время как Амарто, беспокоясь за Элизабет, пытался пробраться к ней сквозь собравшуюся толпу.

Элизабет знала, что Лекер все это время был где-то рядом. Она чувствовала на себе его пристальный взгляд, когда, направляясь в сопровождении Майка к кондитерской, к своему удивлению обнаружила рядом с ней Антонио. Тот сказал, что Лекера задержали в Бельгии неотложные дела и он попросил своего друга отправиться на встречу вместо него. Но Элизабет точно знала, что Лекер где-то рядом и следит за ними. Она чувствовала его незримое присутствие, когда они ехали в машине Антонио к дому Лекера. Она ощущала его, когда Майк получал украшения и договаривался с Антонио о следующей партии… И только когда мужчин задержала полиция во время передачи увесистого черного свертка, Элизабет увидела воочию доказательство своих догадок.

Она тогда решила не упоминать об одном из главных участников преступной группировки, только что скрывшемся на знакомом ей автомобиле, так как в тот момент ей и пришла в голову мысль о Мануэле и ее знакомстве с Лекером. И она подумала, что они могут быть отличной парой…

– Я видела Лекера в Байрру-Алту во время задержания, – призналась она Амарто. – Но не стала говорить об этом полицейскому, вспомнив о том, что ты говорил о его общении с Мануэлой.

Амарто улыбнулся, покачав головой.

– И целой стае лис не победить тебя в состязании на хитрость, – медленно проговорил он. – Значит, ты решила оставить его на свободе именно для Мануэлы…

Элизабет улыбнулась в ответ.

– Признаюсь, – с готовностью ответила она. – Но ведь в моем стремлении помочь бедной женщине нет ничего предосудительного… Разве не так?..

Амарто улыбнулся и кивнул, но потом лицо его сделалось печальным.

– Меня не покидает чувство вины перед женой. Мануэла – красивая, неглупая, неординарная женщина. Это я виноват, что не смог сделать ее счастливой. И вот теперь мне приходится наблюдать, как ее глаза загораются при виде другого мужчины, – тихо сказал он…

– Тебя это огорчает? – осторожно спросила Элизабет.

– Огорчало бы, – уточнил Амарто. – Если бы у меня не было тебя…

Блестящая монетка с глухим всплеском упала в небольшую чашу мраморного фонтана, по обе стороны которой сидели две золотоволосых русалки. Элизабет и Амарто подбросили ее вместе, взявшись руками за края, чтобы эта монетка была одной на двоих, чтобы они снова вместе вернулись в эту усадьбу.

– Мне не хочется уезжать отсюда, – тихо проговорила Элизабет, обводя печальным взглядом раскинувшийся перед ними тенистый сад.

Амарто обнял Элизабет за талию и положил подбородок ей на плечо.

– Мы сюда еще вернемся, обязательно вернемся. Я тебе обещаю, что мы повторим сегодняшнюю ночь, и я сделаю ее для тебя незабываемой, волшебной…

Элизабет мягко улыбнулась.

– Это будет не так-то просто… – лукаво заметила она.

Амарто медленно отстранился, устремив на нее вопросительный взгляд.

– Именно такой была и ночь, проведенная тогда в моем гостиничном номере, и, конечно же, первое наше утро в похожем вот на этот лесу… – шепотом объяснила Элизабет.

Амарто поднял ее на руки, но она отрицательно покачала головой, понимающе улыбнувшись.

– До окончания нашего пребывания здесь остается не больше десяти минут… Так что совсем скоро мы будем здесь уже не одни…

Амарто с сожалением взглянул на окружавший их лес. Элизабет бережно провела ладонью по его щеке.

– Не надо огорчаться, – ободряющим тоном проговорила она. – Ведь у нас еще есть время…

Амарто улыбнулся в ответ.

– И мы не будем терять его даром, а прямо сейчас отправимся в путь, чтобы поскорее оказаться дома… – продолжил он и отправился с Элизабет на руках к кабриолету.