Золотая Венеция

5

Мобильный на протяжении вот уже нескольких минут отчаянно повторял одну и ту же песенку, пытаясь привлечь внимание своей хозяйки. Но она, по все видимости, не торопилась этого делать. «Проснись и пой, проснись и пой, попробуй в жизни хоть раз…» – летала по комнате веселая мелодия из любимой Марией отечественной комедии, которую она выбрала, как отличительный сигнал для неизвестных ее телефону номеров. Она несколько раз схватила рукой пустое пространство, пытаясь отыскать телефон, но до каминной полки, на которой неистово подпрыгивал ярко-красный мобильник, было далеко.

– Боже… который час? – тихо проговорила Мария, обращаясь к лежавшему рядом с ней Гарри.

– Понятия не имею, – так же тихо пробормотал Гарри, не открывая глаз.

Мария медленно, словно подчиняясь действию гипноза, поднялась с постели. Ужасно болела голова – после короткого и тяжелого сна, и спина – после активных работ по ликвидации последствий затопления, которые они завершили уже глубокой ночью. Добравшись, наконец, после нескольких столкновений с кое-как расставленными стульями, до каминной полки, Мария нажала кнопку ответа.

– Говорите, – коротко бросила она в трубку.

– Мария, привет, это я, – услышала она звонкий голос Луиджии.

– А, привет, дорогая. Что случилось? – поинтересовалась она монотонным невнятным голосом.

– Я думала, ты уже проснулась, – удивилась девочка.

– Еще не совсем, – пробормотала Мария, потирая глаза, чтобы заставить их хоть ненадолго открыться.

– Всю ночь откачивала воду? – сочувственно спросила Луиджия.

Веки Марии, которые еще мгновение назад были тяжелыми, словно их склеили скотчем, вдруг легко распахнулись.

– Откуда ты знаешь? – встрепенулась она. – Это тебе папа рассказал? – Мария покосилась на спящего Гарри, лихорадочно соображая, что еще может быть известно Луиджии о событиях прошедшей ночи.

– Да, но только не он сам, – замявшись, ответила Луиджия.

– Как это, «не он сам»? – недоуменно переспросила Мария.

– Я слышала, как он разговаривал вчера вечером с тобой по телефону, – призналась она.

Мария устало вздохнула и, поставив локти на каминную полку, положила подбородок на ладонь.

– Разве папа тебе не говорил, что ты не должна подслушивать чужие разговоры? – наставительным тоном спросила она.

– Я и не подслушивала, просто проснулась, когда ты позвонила.

– Ну извини, я не думала, что разбужу тебя. Ты ведь обычно ночуешь у Ортензии…

– Да, но вчера папа сказал, что соскучился по мне, и разрешил мне остаться дома… А вы с ним поссорились, да?

– С чего ты взяла?

– Когда он уходил к тебе, у него было такое хорошее настроение, что он даже не рассердился, когда увидел, как я прыгаю на постели. А потом он вернулся босиком и бросил чемоданчик со всякими гайками в угол. И сегодня утром был злой, как черт.

– Луиджия! – одернула ее Мария. – Где ты набралась таких выражений?

– Это тетя Клаудия так сказала Ортензии.

Мария, улыбнувшись, покачала головой.

– Тетя Клаудия вовсе не тот человек, изречения которого стоит брать в пример, – терпеливо объяснила она.

– Папа так часто говорит об Ортензии…

– Твой папа тоже не эталон изящной словесности, – хмуро заметила Мария, вспомнив события сегодняшней ночи, и тут же поспешно добавила: – Он устает на работе, и поэтому у него срываются с языка не очень вежливые слова…

– А это правда, что он забыл свою обувь у тебя дома? – с любопытством поинтересовалась Луиджия.

Мария перевела взгляд на разбросанные ботинки.

– Да, он очень торопился… Кстати, ты тоже кое-что оставила у меня в прошлый раз…

– Знаю, заколку для волос, – радостно выпалила Луиджия. – Зато теперь я смогу прийти к тебе в гости…

– Ну для этого тебе не обязательно забывать свои вещи, – улыбнулась Мария. – А папа… он не собирается зайти за кроссовками? – осторожно поинтересовалась она, бросив беспокойный взгляд на Гарри.

– Ну конечно же собирается, – убежденно заявила Луиджия. – Иначе зачем бы он спрашивал сегодня утром у дяди Мауро, как отремонтировать электричество?!

Цветные витражи просторной террасы ресторана раскрашивали одежду и лица немногочисленных в этот ранний час посетителей пестрыми затейливыми рисунками, краски которых, словно тая на солнце, плавно сливались друг с другом. На полотне неизвестного художника раскинулась яркая паутина: светло-розовая, бежевая, изумрудная, ярко-оранжевая, темно-синяя, она опутывала все вокруг, и только шустрый солнечный зайчик, прыгавший с подноса вышколенного официанта, был ей не подвластен.

У него более могущественный повелитель – солнце, подумала Мария, рассеянно постукивая пальцами по хрустящей светло-бирюзовой салфетке, в правом нижнем углу которой был нарисован красивый круглый столик золотистого цвета на резной ножке, располагавшийся под полосатым бело-голубым тентом, на котором также золотистыми витиеватыми буквами было написано название ресторана – «Мелодия волн».

– Идеальное место для романтических свиданий, – заметил Гарри, оглядываясь вокруг. – Нужно будет непременно заглянуть сюда вечером, когда загораются огни набережной…

Официант подал им меню, и Мария, быстро пробежав его взглядом, с сомнением покачала головой.

– По-моему, завтракать в ресторане такого высокого класса – это верх снобизма, – проговорила она, подняв глаза на Гарри.

– А по-моему, после столь бурной ночи мы имеем полное право побаловать себя роскошью, – свободно откинувшись на стуле, проговорил он по-итальянски, как бы ненароком взглянув на официанта.

Тот бросил понимающий взгляд сначала на Гарри, затем на Марию.

Она почувствовала, как начинают розоветь ее щеки, и вновь уткнулась в меню, временами злобно поглядывая на Гарри.

– Неужели тебя беспокоят цены? – удивленно спросил он, делая вид, будто не понимает истинной причины ее гнева.

– Нет, меня беспокоят перечисленные здесь блюда, – как можно более спокойно ответила Мария. – Хотя и цены, признаться, тоже…

– Если по окончании завтрака синьора оставит на фирменной салфетке нашего ресторана отзыв, то на ваш с синьором заказ будет сделана скидка пятьдесят процентов, – вежливо объяснил официант, положив перед Марией изящную авторучку, выполненную в виде черного пера, вдоль которого тянулись ярко-красные буквы слова «Вдохновение. – Это наша давняя традиция, – почтительно завершил он.

– И что, скидка будет сделана, даже невзирая на отрицательный характер отзыва? – серьезно поинтересовался Гарри.

На лице официанта на несколько мгновений замерло выражение неподдельного ужаса.

Гарри, немного помедлив, непринужденно рассмеялся.

– Ну что вы, я пошутил…

Официант, мгновенно издав возглас облегчения, рассмеялся в ответ, правда, в отличие от Гарри, немного скованно.

– Мы не уточняем характер отзывов, так как стараемся сделать все для того, чтобы они были только положительными, – промолвил он наконец. – Обычно у посетителей остаются исключительно приятные впечатления от посещения нашего ресторана. И, я думаю, ваша дама не будет исключением.

– А я так просто в этом уверена, – заверила официанта Мария и, послав ему одну из своих обворожительных улыбок, озвучила свой выбор, изредка подглядывая в меню. – Итак, котлету по-милански, зеленый салат с оливковым маслом… а также две сицилийские трубочки с белой помадкой и… фраголино, – с победоносным видом завершила она и вопросительно взглянула на Гарри.

– Мне то же, что и синьоре, – с готовностью сообщил он официанту, и когда тот удалился, окинул Марию восхищенным взглядом.

– Когда ты улыбаешься так, как сейчас этому парню, я забываю обо всем на свете… и даже о самом свете тоже, – негромко проговорил он, наклонившись к ней через стол. – Но эта улыбка только моя. Ты не должна дарить ее другим.

– Неужели? – насмешливо поинтересовалась Мария.

Гарри медленно погладил ее по руке.

– Ты сделала это нарочно, чтобы подразнить меня?

Мария пожала плечами.

– Ты ведь тоже не упускаешь случая сделать это…

– О чем ты? – удивленно вскинул брови Гарри.

– О бурной ночи, по поводу которой ты так увлеченно распространялся.

Гарри мягко улыбнулся.

– Разве она таковой не была?

– Ну… согласись, несколько в другом смысле.

– Согласен. Но у нас еще впереди ночь сегодняшняя. И мы можем сделать ее бурной… именно в том смысле, – страстно прошептал Гарри, осторожно дотрагиваясь губами до искрящихся перламутровым блеском, губ Марии.

Но она тут же отстранилась, приложив указательный палец к его губам.

– На нас обращают внимание. – Она выразительно покосилась на соседние столики.

– На тебя, – уточнил шепотом Гарри. – И я их понимаю.

Официант принес заказ и, пожелав им приятного аппетита, направился к вновь прибывшим посетителям.

– Я правильно сделал, что доверился твоему выбору, – заметил Гарри, попробовав котлету. – Очень вкусно… а фраголино – просто напиток богов. – Он замурлыкал от удовольствия. – Послушай, а почему бы нам ни съездить сегодня на Лидо? – вдруг предложил он. – Позагораем на пляже, искупаемся. Я читал, что в этих местах в старину проходила церемония обручения дожа с морем, которая, кстати, проводится и в наши дни, но, в роли обручаемого выступает, разумеется, мэр. Раньше во время церемонии дож бросал в море через пролив золотое кольцо. Интересно, сегодня эта традиция сохранилась?

Гарри вдруг умолк, заметив, что Мария смотрит на соседний столик. Обернувшись, он увидел, что ее внимание привлекла небольшая игрушечная гондола, которую заинтересованно рассматривал тучный пожилой мужчина в сдвинутой на затылок соломенной шляпе. Несколько секунд Гарри задумчиво изучал эту уменьшенную копию знаменитой венецианской лодки, затем вдруг спросил у Марии:

– А для чего на гондолах крепят такие странные штуки, похожие на гребень?

Мария немного помедлила и, сделав несколько глотков фраголино, объяснила:

– Эта штука называется ферро. Верхняя часть изображает шапочку дожа, шесть зубцов – шесть районов Венеции, и один из них, тот, который направлен внутрь лодки, – это остров Джудекка.

– Это тебе тот гондольер рассказал? – Гарри устремил на нее испытующий взгляд.

Мария смущенно кивнула.

– Скажи, а ты была уже знакома с ним раньше? – медленно спросил он.

Мария устремила на своего спутника изумленный взгляд.

– Я приехала в Венецию впервые, так же, как и ты. И познакомилась с Лоренцо совершенно случайно… Он катал меня по каналам, рассказывал историю города, и при этом, объявленная им плата за такие экскурсии была совершенно мизерной.

Гарри задумчиво кивнул и, повертев в руках тонкую вилку, решительно положил ее рядом с тарелкой и подозвал официанта.

– Будьте добры, пачку сигарет, пожалуйста… Любой марки, но самых лучших, – он похлопал себя по карманам светло-бежевого пиджака, – да, и еще зажигалку. Без нее в некоторых ситуациях приходится очень туго… – Он бросил быстрый взгляд в сторону Марии.

– Минутку, синьор. Сейчас все будет, – заверил его официант и удалился.

– Что на тебя нашло? – изумилась Мария.

Гарри пожал плечами.

– Кто знает? – проговорил он каким-то неопределенным тоном. – Возможно, я решил вот так, спонтанно, изменить свою жизнь, а возможно, изменить самого себя в ней…

– Что ты несешь? – сдвинув брови, поинтересовалась она. – Ты хоть понимаешь, что тебе может быть плохо? Ты ведь ни разу в жизни не выкурил ни одной сигареты…

– Это было в прежней жизни, которую я решил сегодня изменить, – упрямо повторил Гарри.

– С помощью сигареты? – укоризненно спросила Мария.

– С помощью решимости ее выкурить, – уточнил он.

– Прошу, синьор. – Официант положил перед Гарри белую пачку сигарет и звонко щелкнул золотистой зажигалкой с изображенным на ней серебряным узором в виде крылатого льва.

– Мы ведь не знаем телефона местной «скорой», – напомнила Мария, с беспокойством наблюдая, как Гарри делает первую в его жизни затяжку.

– Ничего, – беспечно откликнулся он, – позвонишь опять этому герою-гондольеру, он примчится с чемоданчиком… Спасет меня, а заодно и высушит все каналы.

– Определенно, ты рехнулся, – измученным тоном констатировала Мария, с обреченностью глядя на его лицо, которое буквально на глазах принимало зеленоватый оттенок.

Гарри закашлялся и, взглянув на Марию округлившимися глазами, в которых читалась безумная паника, стал судорожно хватать ртом воздух, умудряясь, тем не менее, не выпускать из него дымящуюся сигарету.

– Да выбрось ты эту дрянь! – воскликнула Мария и уже протянула было руку, чтобы выдернуть сигарету, но тут же замерла, словно в детской игре, когда на счет три игроку нужно было немедленно застыть, в какой бы позе он при этом ни находился.

Ее застывший взгляд был устремлен на гладь Большого канала, где среди множества черных гондол, курсировавших с туристами на борту по главной венецианской улице, проплывала мимо их террасы гондола Лоренцо. Он уверенно управлял своим транспортным средством, изредка поглядывая по сторонам, а на сиденье у его ног расположилась молодая светловолосая девушка в прозрачной розовой блузке и коротких белых шортах, выгодно подчеркивавших ее красивые длинные ноги. Она что-то говорила Лоренцо, сидя к нему вполоборота, как когда-то Мария. А он отвечал ей, весело улыбаясь. Несколько долгих минут Мария сидела, не шелохнувшись, устремив взгляд на эту пару, оживленно и, по всей видимости, не без удовольствия о чем-то беседовавшую.

Мария смотрела, как они задорно смеются, и чувствовала, как безудержный гнев медленно, но неуклонно перерастающий в ярость, сдавливает ей горло. Она несколько раз схватила ртом воздух одновременно с Гарри и, улучив момент, когда Лоренцо повернул голову в сторону террасы, на которой стоял их столик, мгновенно выдернула у Гарри изо рта сигарету и, не дав ему опомниться, приникла к его губам в страстном поцелуе.

Она успела заметить краем глаза, что ее маневр не остался для Лоренцо незамеченным, и с тайным злорадством наблюдала, как его искаженное бессильной злобой лицо медленно проплывает мимо прозрачного витража, но потом… Ее веки медленно сомкнулись, пальцы, сжимавшие все еще дымившуюся сигарету, безвольно выронили ее на светло-бирюзовую скатерть, и витражи вместе с проникавшими сквозь них лучами солнца закружились перед ее мысленным взором в неистовом водовороте…

Огонь сигареты прожег скатерть, и она начала тихо дымиться, но ни Марии, ни Гарри не было до нее никакого дела. Даже если бы сейчас, на этой террасе, возле их столика разверзся бы вдруг Везувий, они и тогда были бы не в силах вырваться из плена поцелуя. Ни посетителей ресторана, ни любопытных зевак, заглядывавших в окна террасы из проплывавших мимо гондол и вапоретто, ни официанта, который вот уже несколько минут стоял возле них, выразительно покашливая, никого и ничего для них не существовало в этот миг. Только жаркие губы, прижимавшиеся друг к другу с каждой секундой все крепче, все неистовее, все безумнее… Официант, кашлянув в последний раз, обошел столик вокруг и, забрав сигарету, молча направился с террасы в главный зал ресторана, на ходу покачивая головой и восхищенно улыбаясь.

Когда их губы наконец разомкнулись и они медленно, словно во сне, отстранились друг от друга, со всех сторон раздались дружные аплодисменты и крики «браво» – на английском, итальянском, французском и русском языках. Мария и Гарри смущенно оглянулись вокруг, затем бросили удивленные взгляды друг на друга и весело рассмеялись.

– Мне придется как следует потрудиться над отзывом, чтобы нам простили порчу имущества, – проговорила Мария сквозь смех, показывая Гарри на прожженную скатерть. – Твой первый опыт оказался неудачным.

– Это как сказать… – погладив ее по щеке, тихо ответил Гарри.

– Хорошо я умею оказывать первую помощь? – задорным тоном поинтересовалась Мария.

– Бесподобно, – тихо откликнулся Гарри, мечтательно закрыв глаза и, видимо, заново переживая волшебные мгновения поцелуя.

Мария перевела взгляд на бирюзовые волны Большого канала, плескавшиеся за разноцветными окнами террасы, и на несколько минут умолкла, о чем-то задумавшись. Затем расстелила перед собой фирменную салфетку с логотипом ресторана и, все так же задумчиво повертев в пальцах авторучку-вдохновение, вывела на ней аккуратным почерком:

Мелодия волн – это душа Венеции, которая вот уже много веков подряд плещется перед каждым ее домом, под каждым окном, омывает каждую ее пристань. И ваш ресторан частичка этой души – изящная, тонкая и загадочная, как и сама Венеция. Минуты, проведенные здесь, подобны незабываемому путешествию в мир исполнения желаний и грез. Желаю «Мелодии волн» вечного и гармоничного созвучия в унисон с волнами Адриатики.

Мария

Она вдруг задумалась, какую же фамилию ей было бы приятно видеть рядом со своим именем. Берг – всплыла первой в памяти фамилия, указанная в ее паспорте, фамилия мужа… За эти пять дней пребывания в Венеции она вспомнила об Артуре всего лишь пару раз. В тот день, когда объясняла Лоренцо, почему она не хочет говорить об их взаимоотношениях с мужем, вернее, почему хочет о них забыть, и еще вечером того же дня, когда Луиджия спрашивала у нее о Дэвиде… Приезд Гарри и последовавшее за ним продолжение их давней «игры в любовь», которая теперь проходила, будто в специально созданных для нее условиях, а также добавившаяся к ней новая игра с Лоренцо, характер которой Мария пока никак не могла для себя определить, заставили ее забыть не только о пережитых за годы супружеской жизни с Артуром разочарованиях и обидах, но и о существовании самого Артура. И она была этому только рада. Мария теперь заново переживала счастливые и беззаботные студенческие годы, когда за нею ухаживали одновременно несколько парней и она ежедневно ломала себе голову, раздумывая, с кем же из них ей пойти сегодня в кино.

Нет, только не Берг. Он больше для меня не существует, с уверенностью подумала Мария. А что, если… – Она игриво улыбнулась, пытаясь мысленно скомбинировать фамилии Лоренцо и Гарри – Джаннетти и Карсон… что же получится? Джакар? Нет, ерунда какая-то. А если взять имена… Тогда будет Лорегар. Нет, они определенно не складываются.

Мария поставила после своего имени многоточие и, удовлетворенно оглядев написанный ею текст, протянула салфетку Гарри.

– Потрясающе, – проговорил он, дочитав до конца, и сделал знак официанту принести счет. – Можно с уверенностью сказать, что твоей рукой двигало вдохновение, – мягко улыбнулся Гарри, кивнув в сторону пера. – Вернее, в данном случае, твоя рука двигала им…

– Надеюсь, ваш отзыв, синьора, содержит в себе только благоприятные впечатления? – поинтересовался подоспевший официант.

– Убедитесь сами. – Гарри протянул ему салфетку и стал с интересом наблюдать, как меняется выражение его лица в процессе прочтения.

– Просто восхитительно, – резюмировал наконец официант, удивленно взглянув на Марию. – Нам еще никто не писал такого красивого отзыва…

– Будем считать, что синьора Мария положила этому начало, – заметил Гарри. – К тому же ввела и новую традицию – кроме отзыва, оставлять еще и пожелание.

Официант аккуратно сложил салфетку и опустил ее на серебряный поднос.

– Подождите минуточку, я скоро вернусь, – поспешно проговорил он и направился к выходу с террасы.

Через несколько минут они увидели, как он возвращается все с тем же подносом, на котором теперь стоял большой светильник в виде трехэтажного венецианского палаццо.

– Это традиционный подарок нашего ресторана посетившим его молодоженам, – торжественно объявил официант, держа поднос на вытянутых руках. – Мои коллеги желают вам счастливой супружеской жизни и выражают надежду, что вы пополните число наших постоянных посетителей.

Мария бросила на Гарри вопросительный взгляд.

– Мы благодарим вас и ваших коллег за этот прекрасный подарок, – проговорил Гарри, поднимаясь из-за стола. – И непременно оправдаем ваши надежды.