Золото влюбленных

Глава 25

Пышные облака, предвещавшие приближение летнего дождя, давали короткий отдых от жары. Томми работал в сарае. Кэрри совсем недавно уехала домой.

Илейн выбрала легкое лиловое платье, мягкое и простое. Оно немного напоминало ей те, что она носила в Кейсервилле. И хотя ее гардероб был полон всевозможных предметов дамского туалета, ей хотелось побыть без корсета и надеть что-нибудь простенькое.

Она уже в четвертый раз за неделю останавливалась перед дверью в комнату Рена. На этот раз она не справилась с любопытством. Подняв тяжелую железную щеколду, Илейн распахнула дверь и заглянула внутрь.

Почти всю комнату занимала массивная испанская кровать под балдахином, стоящая на четырех столбах. Широкие окна выходили на виноградники, а конусообразный камин занимал весь угол. Вдоль одной стены стояли книги в кожаных переплетах, а вдоль другой — огромный шкаф, через полуоткрытую Дверцу которого можно было видеть разнообразие дорогой одежды.

Илейн пошире распахнула дверцу. Грубые рубашки и джинсовые брюки, длинный непромокаемый плащ, несколько соломенных шляп — рабочая одежда. Это была та сторона жизни Рена, которую она не видела.

Когда она рассматривала комнату, ей в глаза попал солнечный зайчик. Она проследила за ним и обнаружила вешалку над камином. Кожаную портупею, висевшую на крючке, прикрывала черная широкополая шляпа с блестящей серебряной пряжкой. Из кобуры угрожающе торчала сделанная из оленьего рога рукоятка кольта сорок пятого калибра. Все эти вещи она видела на Рене в первый день приезда в Кейсервилль.

Ее охватили горькие воспоминания: их первая встреча, поездки за город, в цирк, нежность, с которой он смотрел на нее, когда вытащил ее, лежавшую без сознания, из сарая в огороде. Илейн сняла шляпу с крючка. Она была теплой и шершавой. Пряжка светилась так ярко, как жизнь Илейн, когда она была рядом с Реном. Девушка в последний раз окинула взглядом комнату. Каково спать в одной постели с ее высоким владельцем? Каково быть его женой?

Ей так не хотелось расставаться со шляпой, но все-таки она, наконец, повесила ее на крючок, вышла из комнаты и направилась в глубь дома, намереваясь прогнать горькие мысли.

Спустившись с веранды на землю, Илейн увидела нескольких загорелых мужчин, работающих на винограднике справа от дома. За ними следовала лошадь с телегой, на которой лежали инструменты и кувшин с питьевой водой. Илейн побрела к загону за конюшней. Ей внимание привлек серый в яблоках жеребец. Она никогда не видела такого коня.

Она обогнула угол конюшни и столкнулась с загорелым, блестевшим от пота мужчиной. Его широкополая соломенная шляпа закрывала почти все лицо. Он нес лопату и был до пояса раздет.

— Извините, я хотела… — Илейн остановилась, безмолвно наблюдая, как коричневая рука сдвинула шляпу назад и на нее посмотрели самые голубые в мире глаза.

Рен Дэниэлс широко улыбнулся.

— Вижу, что ты чувствуешь себя лучше.

Его глаза, светясь озорством и чем-то, похожим на гордость, с ног до головы осматривали девушку.

— Я думала, что ты в городе, — сказала она, пытаясь отвести взгляд. Но у нее ничего не получалось.

— Я сказал, что у меня есть работа в городе. Но я же говорил еще, что хочу защищать тебя. Я был здесь всю неделю. Жил в бараке для рабочих. Я не хотел, чтобы ты знала, что я здесь… но не могу сказать, что сожалею о том, что ты раскрыла мой обман.

Илейн старалась успокоить бурлившие в ней эмоции. Она не хотела видеть его, но теперь не могла отказать себе в удовольствии побыть с ним… даже при том, что чувствовала охватывавшее ее кровь возбуждение при виде его обнаженного торса.

— Ну как тебе ранчо? — Рен прислонил лопату к стене конюшни, достал из кармана Джинсовых брюк красный клетчатый платок и вытер потное лицо.

Она старалась не смотреть на перекатывавшиеся мышцы этой руки и плеча. Его кожа стала еще темней от работы на солнце бронзовом лице глаза казались еще светлее.

— Оно великолепно, Рен. Я всю неделе хотела его осмотреть, но доктор разрешил мне выйти только сегодня. Я направлялась вон к той красивой лошади в загоне. Никогда не видела подобного животного.

— Это Султан, — сказал Рен, когда они подошли к лошади. Животное фыркало храпело при их приближении и царственно надменно прохаживалось по загону. — Это чистокровный арабский жеребец.

— Он бесподобен! Такая красивая голова и изящные ноги!

— Пусть это тебя не обманет. Арабские жеребцы — самая надежная порода. Их приспособляемость к суровому климату, нелегким условиям жизни отменна, а выносливость исключительна. Я привез его сюда морем. К концу следующего месяца у меня будет кобыла, и я начну разводить породу этих лошадей. Султан станет родоначальником моих арабских жеребцов.

— Он очень красив, Рен.

Он посмотрел на нее так, будто хотел что-то сказать, а потом отвернулся. Когда он вновь посмотрел на Илейн, его взгляд был теплым. Но она поняла, что Рен изо всех сил старается держать себя в руках. С ней происходило то же самое.

— Я организую для тебя путешествие Кука, если ты подождешь, пока я немного вымоюсь.

Ей хотелось сказать, чтобы он не беспокоился, что она любит каждый дюйм его, покрытого потом тела, но вместо этого Илейн просто кивнула, и Рен направился к баракам для рабочих.

Она немного постояла у ограды, наблюдая Султаном, а потом побрела к огромному огороду расположенному вдоль одной из сторон загона. Кукуруза была уже высокой, сквозь пышные длинные ветви поглядывали лежащие на земле кабачки. Услышав за спиной тяжелые шаги, Илейн обернулась и увидела, что к ней направляется Рен. Он умылся, и теперь влажные темные волосы развевались над воротником.

— Тебе, как всегда, идет цвет лаванды, — сказал он тихо, приближаясь к ней. Его глаза говорили о том, что он вспоминает прошлое, и она отвернулась.

— Пошли, — Рен взял Илейн за руку и потащил за собой, но тут же остановился. — Ты уверена, что ты в порядке?

— Я чувствую себя прекрасно. Правда. — Она уже хотела сказать: «Достаточно хорошо, чтоб уехать с ранчо», но решила не портить настроение. — Кроме того, доктор рекомендовал мне делать гимнастику.

Рен снова усмехнулся, и его ровные зубы блеснули белой полосой на бронзовом лице.

— Ну, тогда ты получишь гимнастику. — Мгновение он смотрел на нее голодными глазами, но снова сумел взять себя в руки. — Мы прогуляемся под дубами. Оттуда ты полюбуешься долиной.

Было очевидно, что он любит свое ранчо, и она поняла, что ей приятно обнаружить в нем новые черты. Ей так хотелось быть рядом с ним, делить заботы, планы и мечтания.

Немного погодя, когда они приблизились дубовой роще, Рен заметил, что Илейн устала. Он остановился, давая ей возможность отдышаться.

— Мне не следовало вести тебя так далеко.

— Я в порядке. И, кроме того, я же хотела оглядеть окрестности. Осталось совсем немного. — Ее алые губки недовольно надулись а он особенно любил их такими. — Пожалуйста.

Просительные нотки в голосе Илейн заставили его улыбнуться.

— Хорошо. Я говорил, что мы дойдем до дубов, и мы это сделаем.

Он без труда поднял ее на руки. Она обняла его за шею, чтоб удержаться. Ее лицо было так близко, что Рен чувствовал на щеке ее теплое дыхание. Оно было чистым и свежим, и ему хотелось держать ее так бесконечно. Он чувствовал знакомое возбуждение, желание взять ее, погрузиться в нее и забыть обо всем на свете, кроме их любви.

Рен опустил Илейн на лужайку с мягкой сухой травой. Некоторое время она молчала, и он догадался, что близость его тела подействовала на нее.

— Прогулка стоила того, — наконец сказала она. — Ты должен гордиться тем, что уже достиг.

— Да.

Рен положил руку на большой гранитный валун, решив больше не дотрагиваться до девушки. Если он это сделает, понимал он, ему не хватит сил сдержать себя. Ему надо было не попадаться ей на глаза, а просто присматривать за домом. Теперь он испытывал их обоих. И все же Рен не мог сказать, что сожалеет о случившемся. Ему было жизненно необходимо видеть ее рядом. Илейн с любопытством смотрела на него.

— Ты никогда не рассказывал мне, откуда у тебя этот шрам.

Он застенчиво потер глубокий рубец на шее.

— Этот рубец получил Дэн Морган. От одного бразильца.

— Из-за женщины? — спросила она, улыбаясь хитро, как кошка.

Рен тоже улыбнулся лукаво.

— Да, маленькой милой мексиканской сеньориты, — подразнил он. — Я и Джонни Лангтон имели на нее виды. Джонни принял это близко к сердцу.

— Так ты дрался из-за нее?

— Не совсем так. Джонни решил сделать сюрприз и заглянуть без предупреждения в комнату леди. Но, к сожалению, она была не одна.

— С тобой.

— Тогда я был моложе. У меня было гораздо больше выносливости. Как у арабского жеребца. Ему до сих пор нужна целая конюшня кобыл, чтоб быть счастливым.

Он бросил взгляд на нежное колыхание ее груди и добавил:

— Все, что мне сейчас надо — одна горячая кобылка.

Илейн рассмеялась, подняла камешек и шутливо бросила в него. В первый раз за много недель Рен услышал ее смех. Наверное, они оба понимали, что им позволено еще немного счастья. Они не говорили ни о будущем, ни о предстоящей через два дня свадьбе. Похоже, что каждый ценил последние оставшиеся часы и не хотел портить, драгоценны воспоминания.

— Расскажи мне о Дэне Моргане, — попросила Илейн.

Рен бросил взгляд на долину. Илейн увидела жесткий грубый профиль, хотя большая часть лица была скрыта соломенной шляпой. Ее снова восхитила форма его губ его скулы и твердый подбородок.

— Дэн Морган не должен был существовать так долго, — сказал Рен. — Я всегда хотел быть Реном Дэниэлсом. Я задумал Моргана чтобы облегчить жизнь Рену.

— И тебе это удалось?

— На некоторое время. Но потом этот маскарад превратился в сплошной кошмар. Бандиты без причины задевали Моргана. Все хотели сделать себе имя, убив Черного Дэна.

— И тогда ты все бросил.

— Накопив достаточно денег, Морган исчез. Это случилось через несколько лет после того, как я встретил Джакоба. Он нанимал меня помочь разобраться с некоторыми нечестными рабочими в доках. К тому времени, когда работа была закончена, мы подружились. Он рассчитывал на меня, но я сказал, что рано или поздно Дэну Моргану придет конец. Я хотел иметь деньги и жить честно. Томми взрослел, и я старался, чтоб у него была достойная жизнь.

Илейн внимательно посмотрела на него. Он, кажется, хотел объяснить, почему обязан Джакобу.

— Джакоб понял, — продолжал Рен. — Он сказал, что был в такой же ситуации. Когда он впервые приехал сюда, с ним плохо обращались, называли его чужаком. Он работал и собирал каждую копейку. Он начал докером, а закончил владельцем той компании — и еще нескольких других. Но, только разбогатев, Джакоб приобрел уважение, которого заслуживал сам по себе. По некоторым причинам он решил мне помочь: познакомил меня с заинтересованными людьми, обращался со мной как с сыном. С помощью связей Джакоба я быстро преуспел. Он даже вкладывал собственные деньги, чтобы гарантировать успех некоторых моих сделок.

— Значит, ты считаешь, что в твоих успехах — заслуга Джакоба?

— В большей степени — да. Я никогда не мог отплатить ему за доброту. Я смогу оказать ему только одно одолжение.

— Жениться на его дочери.

— Да.

Ей показалось, что голос его дрогнул.

— Нам пора возвращаться. Я, кажется, немного устала.

— Конечно. — Рен помог ей встать, и она заметила, как дрожат его руки.

Когда они приблизились к веранде, он остановился.

— Ты знаешь, как бы мне хотелось, чтоб все было иначе.

— Я знаю, — прошептала Илейн. Он отпустил ее руку.

— Мы с Томми уедем завтра утром. Я вернусь сюда в воскресенье.

«После свадьбы, — подумала она. — Ты уедешь в свадебное путешествие и будешь лежать со своей женой на мягкой пуховой кровати».

— Я помогу тебе уехать туда, куда тызахочешь. Похоже, тех, кто искал тебя, мы больше не увидим. Не думаю, что тебе надо об этом беспокоиться.

— Спасибо за все, что ты для меня сделал. — Она надеялась, что он не слышалдрожи в ее голосе.

Рен снял шляпу, пригладил непослушные волосы и начал нервно вертеть шляпу в руках. Его светлые глаза смотрели на поля шляпы. Когда он наконец поднял глаза, они выдавали все его смятение и боль.

— Сделал для тебя? Что я сделал для тебя, кроме того, что заставил страдать?

От таких слов у Илейн подкосились ноги. Она видела, как Рен борется с собой, как напряжены черты его лица.

— Тебе не пришлось бы сейчас оказаться в такой ситуации, если бы ты не вытащила меня из шахты.

Единственное, что она могла сделать — это не упасть в его объятья. Он был так подавлен, так уязвим. Ведь это ему нужно было утешение. Неужели он страдал больше, чем она? Илейн коснулась пальцами его губ.

— Не говори так никогда.

— Я не думал, что буду любить женщину так, как тебя. Я не знал такого чувства.

Его голос стал хриплым, прерывистым.

— Я не понимал, что могут значить друг для друга два человека. Ты — все для меня, Илейн. — Его светлые глаза искали ее взгляд. Он взял ее руку и поцеловал. Он смотрел на нее так пристально, будто боролся с чем-то внутри себя. Не сдержавшись, Рен застонал обнял ее. Он держал ее всего лишь мгновение

Его руки обхватили Илейн, прижали к груди. Потом он приподнял ее лицо и поцеловал, разделяя ее боль, биение ее сердца. Сдерживая слезы, Илейн беспомощно прижалась к нему, а он спрятал слезы в ее волосах.

Потом, не сговариваясь, они отстранились друг от друга.

— Будь счастлива, Лейни.

Она кивнула, осознав, что в их короткие встречи испытала счастья больше, чем большинство людей за всю жизнь. Может, глупо надеяться на большее. Тяжесть одиночества навалилась на нее, но Илейн расправила плечи, повернулась и стала медленно подниматься по ступеням.