Золото влюбленных

Глава 28

— Ты выглядишь изможденной, Илейн. Может, ты присядешь.

Дольф Редмонд подвел ее к креслу в маленьком, заставленном книгами кабинете в доме Генри Даусона, в доме, который когда-то принадлежал семейству Мак-Элистер.

Бела Кнутцен, экономка Генри, любезно согласилась помочь Илейн вымыться и одеться в подходящее для венчания платье. Оно было светло-лиловым, оттенка ее любимой лаванды.

— Осталось совсем немного, — говорил Дольф каким-то далеким голосом. — И мы перейдем к церемонии.

Илейн согласно кивнула.

Стоя позади, Чак опустил перо в чернильницу на дубовом столе отца и подал девушке.

— Осталось подписать документы. — Он указал на строчку, которая расползалась у Илейн перед глазами.

Ей с трудом удалось заставить руку слушаться команд. Комната казалась заполненной туманом, голоса присутствующих — глухими. Илейн решила, что ее все еще качает после долгого путешествия в экспрессе и болезни, от которой все время хотелось спать. Она поводила пером по бумаге, стараясь делать это как можно ровней, и вернула ручку Чаку.

— Ну вот. Хорошая девочка. А теперь идем в гостиную. Нас ждет священник.

Илейн кивнула, оперлась на руку Чака, прислонилась к нему и пошла в соседнюю комнату.

Генри Даусон, тихо беседовавший с преподобным мистером Дикерсоном, повернулся к Илейн.

— Что ж, дочка, — сказал он, — давай закругляться. Ты заставила моего парня слишком долго ждать.

Она бессмысленно улыбнулась и вцепилась в руку Чака. Свидетелями были экономка и те двое, что помогли Чаку привезти ее в Кейсервилль, а также Генри и Дольф.

Священник начал знакомую еще с детства речь о важности супружества, и в ее мозгу вдруг вспыхнул образ Дэна Моргана. Почему она думает о Моргане в такую минуту? Она же выходит замуж за Чака. Она взглянула в лицо Чака, на его песочные волосы, немного искривленный нос и темные глаза. И вдруг вспомнила глаза голубые — такие светлые, что с трудом можно было определить их цвет, — и темные волосы, седеющие на висках. Рен… Где же Рен?

— Скажи: «Да», — подсказал Генри.

— Да, — прошептала Илейн.

Священник снова зажужжал. Она почувствовала головокружение и прислонилась к Чаку, чтобы удержаться на ногах.

— Ты можешь поцеловать свою молодую жену, — закончил священник.

Чак запрокинул ее лицо и овладел губами. Илейн почти не чувствовала его поцелуя. Ее собственные губы были холодными и онемелыми.

— Поздравляю, дочка, — сказал Генри.

— Можно я присяду на минутку, — прошептала она. — Я что-то плохо себя чувствую.

— Конечно, моя дорогая. — Чак подвел ее к дивану.

Илейн наблюдала, как Генри и Дольф наливали священнику бренди. Тот благодарно улыбнулся и отпил глоток пахучей жидкости. Она не понимала, сколько времени прошло, пока он и Дольф Редмонд ушли.

— Что ж, сынок, — сказал Генри, — вы сженой не идете в свою комнату? — Он подмигнул и широко улыбнулся.

Чак взглянул ничего не выражающим взглядом.

— Она была с Морганом. Насколько японимаю, она просто шлюха. Я хочу, чтоб эта головоломка побыстрей закончилась.

В голове у Илейн гудело. Глаза слезились а в желудке горело. Что сказал Чак о Моргане? Что сделал Морган с их свадьбой?

— Чак? Что происходит?

Чак не обращал на нее внимания.

— Миссис Кнутцен. — Он подозвал широкоплечую, коренастую женщину. — Отведите Илейн наверх. Ей надо вздремнуть. Пусть спит, сколько захочет. Она очень устала в дороге.

Бела Кнутцен понимающе кивнула и повела Илейн вверх по лестнице.

Чак Даусон проводил взглядом покидавшую гостиную жену и самодовольно ухмыльнулся. Все шло по плану. Теперь у них была подпись Илейн под ее акциями. Она назвала его своим наследником и поверенным в делах.

— Сколько же ты будешь пичкать ее этой гадостью? — спросил отец.

— Утром мы дали ей слабую дозу. Я не хотел, чтоб у священника возникли подозрения. Когда она проснется, я снова дам ей снотворное. Надо, чтобы люди привыкли к мысли, что мы женаты. Когда они поймут, что все по-настоящему, миссис Даусон постигнет несчастье — с ней произойдет несчастный случай. И потом я буду свободен и богат.

— Проклятье. Если бы девчонка сделала то, что от нее ожидали, ничего этого не служилось бы.

— Да, лучше б она слушалась.

Генри Даусон вздохнул и покачал головой.

— Проклятье.

Рен Дэниэлс вышел из поезда Лаи-Вели и с радостью размялся. Прошло девять долгих дней с тех пор, как он уехал из Калифорнии. Девять дней в ужасных условиях, жаркой, душной обстановке. Сейчас у него не разгибались суставы. К тому же девять бессонных ночей с мыслями об Илейн.

Рен расстегнул ремень, открыл кобуру и взял кольт в руку. Он привычным движением проверил барабан, а потом сунул револьвер назад. Приподняв широкополую шляпу, он вытер лоб тыльной стороной ладони и снова надвинул шляпу на глаза. Быстрый взгляд на окружающих подтвердил, что Даусон не ожидает его появления.

Из послания, переданного через Герберта Томаса, было ясно, что Чак обнаружил, что Дэн Морган и Рен Дэниэлс — одно и то же лицо. Но Рен решил, что старший Даусон не вспомнит случай из молодости, когда Генри и Дольф оставили их с братом умирать в шахте. Чак узнал, что у Дэниэлса назначена свадьба с Мелиссой Стэнхоуп. Так что Чак специально наметил похищение Илейн на тот момент, когда Рен будет на брачной церемонии. Даусон рассчитывал на то, что Рен женился на одной из богатейших невест Калифорнии. Он решил, что Рен не будет больше интересоваться Илейн, — в этом Чак Даусоношибался.

Рен перекинул саквояж через плечо и на правился в отель Кейсервилля. Ада Ловери была первой, с кем ему было необходимо увидеться.

— Ах, мистер Морган, — тепло приветствовала она его, протягивая мясистую, испещренную жилками руку. — Рада видеть вас.

— Привет, Ада. — Он пожал ее руку, наклонился и поцеловал в пухлую щеку.

— Что случилось? — спросила Ада, по его голосу определив, что произошли неприятности. — Что-то с Илейн, да? Господи, что с ней стряслось?

— Ее похитил Даусон, Ада. Кажется, он привез ее сюда. Я надеялся, что ты знаешь, где она.

Он поставил саквояж на стойку.

— Чак приехал сегодня утром, — ответила Ада. — Его не было в городе, но кое-кто видел, как он выходил из утреннего экспресса. Это все, что я знаю.

— Куда он мог ее отвезти?

— Думаю, в дом отца. Старая резиденция Мак-Элистеров. Там множество комнат, и он достаточно удален от города, так что поблизости никого нет.

— Спасибо, Ада. Присмотри за моим чемоданом.

— Я отнесу его наверх. И приготовлю для вас хорошую комнату. Дайте знать, если будет нужна моя помощь.

Рен улыбнулся, но его глаза оставались угрюмыми.

— Обязательно.

Он распахнул отремонтированную двойную дверь отеля и вышел на улицу.

— Будьте осторожны, — крикнула вслед Ада.

Он кивнул и направился на конюшню. Рен прекрасно знал дом старика Мак-Элистера. Это было неподалеку от рабочего поселка, от шахты. Ему надо будет на чем-то везти Илейн, если он найдет ее, поэтому он нанял коляску и двинулся в том направлении. По дороге из города ему встретились всего несколько человек. Его устраивало, что людей немного. Ему вовсе не хотелось, чтоб кто-нибудь узнал Дэна Моргана и, решив, что он все еще работает на Даусона, выстрелит в него. На этот раз, если кто-то и захочет выстрелить, Рен будет быстрее.

Илейн молча сидела, пока миссис Кнутцен расчесывала ей волосы. Вздремнув, девушка почувствовала себя немного уверенней, немного лучше владела собой. Ее разум все еще не подчинялся ей, но теперь она чувствовала себя уютно в своей комнате. Правда, ей больше нравились обои с бабочками, а не с красными магнолиями, как сейчас. Почему мама не дала ей возможности выбрать, как она обычно это делала?

Распахнулась дверь, и Илейн обернулась, встретившись взглядом с входившим Чаком. В руке у него был стакан воды. Значит, пора принимать лекарство. Она уже начала ненавидеть вкус этой мутной жидкости, хотя именно от нее ей становилось лучше — покидали все тревоги. Илейн поднялась приближавшемуся Чаку.

— Вот, — приказал он, — выпей!

— Мне больше не нужно это, Чак, правда не нужно. Мне гораздо лучше.

Он схватил ее затылок и нагнул голову ккраю чашки. От резкого движения Илейн потеряла равновесие. Сильно покачнувшись она упала на Чака, и стакан со звоном разбился об пол.

— Идиотка! Посмотри, что ты натворила.

Его темно-синий костюм был спереди весь залит жидкостью, а пол спальни усыпан осколками стекла.

— Не беспокойтесь, мистер Даусон, — сказала миссис Кнутцен. — Я уберу.

И она пошла за метлой.

— Извини, Чак. Я не хотела тебя толкнуть. У меня просто без конца кружится голова.

— Ничего страшного. Я принесу тебе другой стакан.

Чак направился к двери, но остановился, услышав торопливые шаги на лестнице. Задыхаясь от бега, Энди Джонсон чуть не упал, остановившись на пороге.

— Морган в городе!

— Что? Не может этого быть!

— Джимми Стивенс, который живет возле вокзала, видел, как он выходил из поезда. Джимми приехал так быстро, как только смог. Вы же ему сами велели, босс!

— Черт! Чего ради парень в середине медового месяца оставляет жену и приезжает сюда? Уж, наверняка, эта проклятая девка не значит для него так много!

— Не знаю, босс. Джимми сказал, что при нем было оружие. Лучше бы прямо сейчас позвать Билла Шарпа. Он все еще в городе. Над салуном Дженнингса. Я схожу за ним.

— Подожди минутку. Сначала надо спрятать девку. Мы не можем позволить, чтоб он обнаружил ее в таком состоянии. — Он задумался на мгновение. — Отведи ее в шахту. Там сегодня пусто. Затащи в основной туннель, а потом в старую ветку справа. Давай быстро, и чтоб никто тебя не видел. Я пошлю кого-нибудь за Шарпом, и он прикончит Моргана.

— Ты отправишь меня в шахту? — спросила Илейн. — Зачем? Я не хочу в шахту, Чак.

Чак вздохнул, пытаясь успокоиться, его лицо исказилось. Жаль, что не дал ей опия — теперь нет времени готовить еще одну дозу. Сжав кулаки, он ударил Илейн быстрым сильным движением, и она рухнула на пол.

— Возьми это одеяло.

Энди выполнил приказ, помогая Чаку завернуть Илейн.

— Возьми мою коляску. Она у входа. Только не попадайся никому на глаза. И наберись терпения. Я не знаю, когда Морган появится. Но как только это произойдет, Шарп должен быть наготове.

Чак понес Илейн по лестнице к входной двери. Джонсон принял у него тюк с девушкой и уложил на пол коляски. Потом Чак вернулся в дом, чтобы отпустить экономку и разыскать отца. Необходимо было предупредить Дольфа и послать за Шарпом. Ему хотелось верить, что наемник будет так ловок обещал. Чак прекрасно знал, что сам он Моргану не соперник.

Рен миновал рабочий поселок и направился в сторону дома Мак-Элистеров. Чем быстрей он доберется до Даусона, тем выше шансы на успех. Увидев крышу дома сразу за следующим поворотом, Рен остановил экипаж. Он привязал лошадь в тени сикаморы и быстро перебежал открытое пространство. Через несколько минут он был у калитки резиденции Даусонов.

Вокруг было тихо, слишком тихо. Подобравшись поближе, Рен поднялся по ступеням заднего крыльца, почти неслышно раскрыл дверь и прижался к кухонной стене. Он слышал визгливый голос Чака в гостиной. Ему отвечал скрипучий, хриплый голос его отца.

Рен двинулся в столовую, прижав к груди револьвер. Он был готов к любому неожиданному нападению.

— Почему бы вам не присоединиться к нам, мистер Морган? — сказал Чак тоном человека, предлагавшего чашечку чая. — Вы ведь ради этого сюда пришли, верно?

Он стоял в дверях, гостеприимно указывая Моргану дорогу. Направив пистолет в грудь Даусона, Рен двинулся в гостиную.

— Давай туда, — он кивнул в сторону Генри, — поближе к своему папе.

Чак подчинился.

— Неужели она для тебя так важна?

— Да, так важна. А теперь скажи, где она?

Рен был в крайнем напряжении. Где-то поблизости находился Шарп, но где? Он остановил взгляд на лестнице.

— Не думаю, что вам надо знать о месте пребывания моей жены, мистер Морган.

Рен шагнул к Даусону, еле сдерживая себя.

— Я клянусь, Даусон, если ты коснулся Илейн хоть пальцем, я удушу тебя голыми руками.

— Остынь, Морган — или кто ты… Дэниэлс?

— Дэниэлс? — впервые заговорил Генри. — Его зовут Дэниэлс?

— Как я понимаю, — ответил Чак, — это тебя не интересовало.

— Нет, если он не сын Эда Дэниэлса. Но этого ведь не может быть, парень?

— Может, — бросил ему Рен, собирая все свое самообладание.

Обычно пунцовое лицо Генри заметно побледнело.

— У нас с тобой не закончены кой-какие дела, — продолжил Рен. — И я не забыл о Дольфе Редмонде.

Его лицо исказилось от гнева, и вместо губ осталась тонкая полоска.

— А теперь, где Илейн?

— Как я уже сказал, моя жена…

В два огромных прыжка Рен оказался возле Даусона, схватил его за лацканы пиджака и приподнял над землей. С мрачной решимостью он сунул ствол Даусону между зубов, пытаясь заткнуть эту глотку.

Генри Даусон в испуге подскочил.

— На твоем месте я не стал бы этого делать, — предупредил Рен. — А теперь уже я устал спрашивать. Где она?

Даусон молчал, и тогда Рен щелкнул курком. При этом угрожающем звуке на лбу Чака выступили крупные капли пота.

— Она… она…

— Где она? — Рен засунул ствол глубже.

— В шахте, — прохрипел Чак.

Слова можно было разобрать с большим трудом из-за сидевшего почти в горле дула револьвера.

Рен вытащил оружие изо рта Чака.

— В какой шахте? Где?

— Недалеко от входа. В уровне А. Старый туннель справа.

— Это все, что я хотел знать.

Рен отодвинулся, продолжая держать кольт у сердца Чака.

Он распахнул его пиджак и достал торчавший из-за пояса брюк револьвер, потом проделал то же самое с Генри. Выкинув найденное оружие в открытое окно, свой револьвер он сунул в кобуру. Вдруг его внимание привлекла тень в дверях.

— Привет, Морган. Я долго ждал тебя. — В темном коридоре показался Билл Шарп. Он был высоким, хорошо сложенным. Глядя на Рена, Шарп самоуверенно улыбался. — Я надеялся, что рано или поздно ты появишься.

Он стоял, широко расставив ноги и держа руку в дюйме от рукоятки своего револьвера системы «Смит и Вессон» сорок пятого калибра.

Рен выпрямился.

— Ты хочешь разобраться здесь?

— Другого такого случая не представится.

— Я не верю тебе, Морган. Вдруг выстрелишь мне в спину. Никогда не знаешь, что может случиться.

Шарп не сводил глаз с лица Рена. Это был старый номер — смотреть в глаза противника, ждать, пока он не моргнет, — но на этот раз номер не прошел: Рен заставил себя расслабиться. В гостиной он оказался в невыгодном положении. Шарп стоял спиной к солнцу, его глаза были в тени.

— Начинай, Шарп, — поманил Рен, надеясь спровоцировать руку бандита.

Шарп сохранял хладнокровие.

— У-у. Начинай ты, Морган. Когда я убью тебя, то хочу знать, что дал тебе шанс стать первым.

Рен стремился быть спокойным. «Не думай о Лейни, — говорил он себе. — Думай только об оружии. О том, как твой палец прикоснется к курку. Как в старые времена — как всегда».

В доли секунды он увидел голубой блеск металла на солнце. В комнате послышался грохот выстрела, и в воздухе запахло порохом и дымом. Секунду оба мужчины стояли спокойно, наблюдая друг за другом, будто произошедшее не было реальным. Потом Билл Шарп рухнул на пол, его алая кровь полилась на толстый персидский ковер.

— Чак… — скрипучий голос Генри Даусона был хриплым.

Рен повернулся и увидел, как Чак Даусон упал на ковер, и на его груди расползалось темное кровавое пятно.

Генри припал к его груди, потом положил голову Чака к себе на колени.

— Он мертв, — выдохнул Генри, еле сдерживая рыдания: глаза были полны слез.

— Пуля Шарпа была слепа. Вместо тебя он убил Чака.

«Правосудие Всевышнего», — подумал Рен, пряча оружие в кобуру.

— Мне хотелось бы сказать, что я сожалею. Но, увы, я не могу этого сделать.

Слова Чака вспыхнули в мозгу, как молния: моя жена. Рен верил этим словам Даусона, но если она была его женой, значит стала его вдовой. Рен молча поблагодарил Бога за то, что вовремя вернулся и помешал Даусону воспользоваться правами супруга — или сделать гораздо худшее. Он не позволит мрачным предчувствиям поглотить себя. Он должен разыскать Илейн и как можно скорее.

— Сколько мы здесь? — Илейн пристально посмотрела на керосиновую лампу, стоявшую у ног Энди. Лампа давала мрачное сумеречное освещение, но все же защищала от кромешной темноты. Илейн сидела, завернувшись в одеяло, на полу шахты, прислонившись спиной к толстому грубому деревянному брусу. Похоже, это была самая старая ветка шахты. Деревянные перекладины были сухими и полусгнившими. Она вздрогнула, вспомнив о шахтерах, работающих в таких опасных условиях.

— Несколько часов. Кажется, Чак сильно ударил тебя.

Илейн потрогала синяк на подбородке. Похоже, он распух и побагровел. Чак не потерял былую силу. Боль пульсировала в голове, но, по крайней мере, у нее прошло головокружение и разум был ясен.

Энди Джонсон направлял оружие прямо на нее, но даже если бы он и не был вооружен, у нее не хватило бы сил сбежать. С тех пор как она уехала из Калифорнии, она похудела, а опий, — видимо, им, решила Илейн, пичкал ее Чак — сделал ее слабой и ни на что не годной.

Илейн гадала, а знает ли Рен о том, что ее похитили. Возможно, нет. Он сейчас в свадебном путешествии. И вряд ли он оставил записку со своим маршрутом. А даже если он и узнал, то скорей всего не приедет. Теперь у него много новых обязанностей. Он женатый человек.

В первый раз за много дней она испытывала что-то, кроме онемелости. Она страдала от одиночества, от отсутствия Рена. Даже насильственное бракосочетание с Чаком не расстраивало ее так, как мысли о Рене и Мелиссе.

— Почему мы здесь сидим? — спросила Илейн, надеясь, что ее отведут в дом. — Скажи ради Бога, что мы здесь делаем?

До этого момента она могла сдерживать страх, проникавший в душу, она не давала мрачным стенам сомкнуться над собой. Она знала, что не одна, что из шахты есть выход и еще горит лампа. Поэтому и держала себя в руках. Господи, помоги ей. Если Чак узнает, что она страшится темноты и замкнутого пространства, он перестанет использовать опий.

— Послушайте, миссис Даусон. Я просто выполняю приказы.

— Не называй меня так! — зашипела Илейн.

В первый раз Энди Джонсон улыбнулся.

— Знаете, мне кажется, что вы и ваш муж испытываете друг к другу одинаковые чувства. Вам просто нужен хороший мужчина.

У нее расширились глаза от такой отвратительной мысли. Энди смотрел на нее, как на лакомое блюдо.

— Я видел твои груди, — проговорил он, и девушка почувствовала очередной приступ ужаса. — Они прекрасны: такие белые, нежные. И такие круглые. Именно такие груди любят ласкать мужчины.

Он встал со своей жерди и двинулся к Илейн, все еще направляя на нее револьвер.

— Держись-ка от меня подальше, — пригрозила она. — Если помнишь, я — жена Чака.

— Ты только что велела не называть тебя его именем. И кроме того, Чак говорит, что ты спала с Морганом. Он считает тебя шлюхой, а я — нет.

Он погладил тонкой рукой ее густые, пышные волосы.

— Я считаю тебя красавицей.

У Илейн все перевернулось внутри. Она смотрела на огонь, а его пальцы трогали ее щеку. Страх перед темнотой и отвращение к этому хилому мужчине грозили окончательно овладеть ее ослабевшим телом.

— Убирайся от меня, — приказала она.

— Клянусь, что Моргану ты этого не говорила.

Илейн почувствовала внезапную острую боль при слове «Морган». Дэн Морган — наемник и джентльмен из Сан-Франциско — Рен Дэниэлс. Она любила оба его лица и всегда будет любить. Она слышала, как пальцы Энди сжали ее затылок, как слишком мокрые губы прилипли к ее губам. Пытаясь освободиться, она начала молотить кулаками ему в грудь. Он отложил револьвер в сторону и, опрокинув ее на одеяло, навалился сверху.

Илейн царапала землю, стараясь дотянуться до оружия, но пистолет был слишком далеко. Ей пришлось успокоиться. Она немного расслабилась, позволила его руке обнажить ее ноги, а языку — протиснуться в ее рот. А потом изо всей силы сжала зубы.

Энди вскрикнул и скатился на землю.

Илейн поднялась, села и встретила его ненавидящий взгляд.

— Ты могла бы просто сказать, что не хочешь.

— Не думаю, что ты поверил бы этому. Она решительно встала на ноги. Она уже ощущала, как ее вновь покидают силы, но не могла рисковать и подпускать его ближе. Мрачно оглядывая своего тюремщика, Илейн ждала подходящего момента.

— Некрасиво с твоей стороны, — сказал Энди, вытирая рукавом кровь с языка. — Я думал, ты хорошая девушка. — Он глазами искал брошенный на пол револьвер. — Может, Чак был прав насчет тебя, Герцогиня.

Он заметил оружие и наклонился, чтобы поднять, но в это мгновение Илейн бросилась на него, и оба рухнули в грязь. Они с громким треском ударились о прогнившую балку. И хотя Илейн сильно ударилась ребрами, она услышала эхом прозвучавший треск других деревянных креплений.

Энди Джонсон схватил оружие, но она ударом ноги выбила его. Упав на землю, револьвер громко выстрелил.

Илейн замерла. Она знала следующий звук. Ее память никогда от него не освободится. Медленный, низкий, нарастающий грохот, отдававшийся эхом.

— Обвал в шахте. Нам надо уходить отсюда. Куда идти?

Энди Джонсон даже не обратил на нее внимания. В мрачном свете лампы его лицо казалось уродливым и страшным от охватившего его ужаса. Он подхватил фонарь и бросился к выходу из шахты. Илейн подобрала юбки и побежала вслед за ним, уворачиваясь от падающих деревянных креплений и летящих со всех сторон камней.

— Быстрей.

Они повернули в туннель, и Илейн увидела солнечный свет. Они еще успеют. Потом она услышала испуганный крик Энди, и стена из обломков камней и древесины упала с потолка и накрыла его тело. Оно навсегда исчезло в чреве дрожащей земли. Закрыв голову руками, чтоб уберечься от камней и обломков, падавших градом с крыши туннеля, Илейн заставила себя вдохнуть удушающий пыльный воздух.

Мгновение она лежала без движения, пытаясь вычеркнуть из памяти крошечное тело Энди, похороненное под тоннами породы. Но потом она заставила себя сесть.

Темнота. Ничего, кроме ужасающей, сводящей с ума темноты. Вокруг было так темно, что Илейн не видела собственной руки. Она вздрогнула, дрожь охватила все ее тело. Ее сердце бешено стучало, а грудь болела от душного, пыльного воздуха. Сколько времени осталось до того момента, когда кончится кислород? Сможет ли она продержаться до тех пор, пока ее найдут? А станут ли искать? Может, все это — планы Чака? Она схватилась за стену туннеля и почувствовала осыпающуюся под пальцами пыль. Ей хотелось одного — встать на ноги в этой зловещей темноте. Она уже ощущала его приближение — ужас леденящий душу, туманящий разум. Очень скоро она будет лежать как парализованная, застывшая от страха перед темнотой, крысами, разрушением, близостью смерти — только на этот раз ее ночной кошмар стал реальным.