Золотой шанс

Глава 14

На следующее утро Фила проснулась от стука в дверь. Она медленно открыла глаза и почувствовала, что на нее давит что-то очень тяжелое. Она инстинктивно пнула этот груз, пытаясь оттолкнуть его от себя. Груз не пошевельнулся. Ее пальцы нащупали обнаженную кожу с жесткими волосами — кожу мужчины. Внезапно она окончательно проснулась и начала драться как безумная, пытаясь высвободиться.

— Фила. Фила, подожди секундочку. Перестань. Это я. Не бойся, милая.

— Слезь с меня, — сдавленно произнесла она, толкая широкие плечи Ника. Он лежал, наполовину раскинувшись на ее теле, его тяжелое бедро придавливало ей нижнюю часть, а рука лежала у нее на груди.

— Я уже слезаю. Извини. Вероятно, я повернулся во сне. — Ник быстро перекатился на бок, снимая ноги с ее ног.

Тяжело дыша, Фила села и откинула волосы с глаз.

— Ты в порядке? — мягко спросил он.

— Кто-то стучит в дверь.

— Я открою. — Ник отбросил одеяло и встал. Он заботливо посмотрел на нее сверху вниз. — Ты в порядке?

Она быстро кивнула, не глядя ему в глаза.

— Да. Да, все нормально. Просто на минутку запаниковала, вот и все. Знаешь, не могу выносить, когда на мне лежит мужчина.

— Милая, это произошло случайно.

— Я знаю. Знаю. Пойди посмотри, кто там пришел. — Она махнула рукой, чтобы он вышел из комнаты.

Ник натянул джинсы и неохотно вышел. Филадельфия сделала несколько глубоких вдохов и взяла себя в руки. Во всяком случае, на этот раз ее паника была не такой уж страшной. И сейчас уже улетучивалась.

Этот мужчина никогда ее не обидит. Он просто случайно пробудил в ней старые страхи.

Филадельфия услышала голос Рида Лайтфута, доносившийся из другой комнаты. Она вылезла из постели и натянула халат. Открывая дверь, женщина уже почти успокоилась.

— Ну, Фила, ты сегодня замечательно выглядишь. У тебя прямо глаза сияют, — весело произнес Рид, увидев ее в коридоре. — Я тут как раз спрашивал Ника, не захочешь ли ты сегодня еще раз сразиться со мной в гольф. Что скажешь?

Фила моргнула, глядя на Ника, стоящего босиком рядом с входной дверью. По созерцательному выражению его лица она поняла, что он снова что-то задумал.

Фила зевнула.

— Сегодня я, пожалуй, не в настроении для этого, Рид. Почему бы тебе с ним не пойти, Ник?

Наступило мгновение неловкого молчания, во время которого мужчины переваривали ее слова. Рид откашлялся.

— Я слишком поздно предупреждаю. Вероятно, Ник, у тебя много дел.

— Да. И у меня здесь нет клюшек. Я давно уже не играл, — ответил тот. Фила прищурила глаза.

— Не смешите. Тебя, Ник, предупреждают не позже, чем меня. У тебя нет никаких особенных дел сегодня утром, и ты всегда можешь взять клюшки в клубе напрокат. Боже ты мой, поскольку ты Лайтфут, то, вероятно, при необходимости мог бы взять клюшки взаймы у любого профессионала.

— Да, но, наверное, поле сегодня утром переполнено, — неуверенно произнес Рид. — Может, сыграем как-нибудь в другой раз.

— Да.

Нахмурившись, Филадельфия смотрела на мужчин.

— Да идите же. Я не привыкла, чтобы в такой час в моей гостиной было так много мужчин. Меня это нервирует.

Рид резко наклонил голову.

— Как хочешь, Ник. Сыграем?

— Да ты меня, наверное, разгромишь.

Фила ехидно заулыбалась.

— Да уж, черт возьми. Тем более что ты давно уже не практиковался.

— Я не настолько давно не практиковался. Хочешь заработать деньжат, отец?

Рид вздохнул.

— Это все равно что отнять конфету у ребенка.

— Посмотрим. Сейчас я обуюсь и вернусь. — Никодемус большими шагами прошел по коридору в спальню.

Рид взглянул на Филу и поднял брови.

— Ты уверена что не хочешь пойти с нами?

— Уверена. Я хочу как следует позавтракать. Кофе и булочка мне не подойдут.

— Мы могли бы хорошо позавтракать в клубе, до того как пойдем в поле.

— Ха. Я вас знаю. Вы меня заманите туда, обещая яичницу с ветчиной, а потом скажете, что нет времени на еду. Слишком много людей ждут своей очереди поиграть. Выгоните меня на поле, и мне придется идти с вами вдоль восемнадцати лунок, изнывая от голода.

Рид лениво оглядел комнату.

— Зачем ты заставила моего сына пойти со мной?

— Мне кажется, вам уже пора снова познакомиться друг с другом. По-моему, вы оба забыли о себе очень важные вещи.

— Например?

— Догадайтесь сами. Вы оба достаточно умны. Конечно, не гениальны, но определенно выше среднего уровня для мужских особей данного вида. Может быть, вам придет в голову что-нибудь здравое. — Фила поправила пояс своего пурпурного халата.

Ник вышел из спальни, накинув куртку на плечи. Он подошел к Филе и поцеловал ее в губы.

— Не забудь, о чем мы договорились, ладно?

Фила прищурила глаза.

— Давай уже проваливай.

— Она все время по утрам в таком дурном настроении? — спросил Рид, следуя за своим сыном к входной двери.

— Нет. Бывает и хуже. Не беспокойся, я работаю над этой проблемой.

За ними закрылась дверь.

Фила закатила глаза и пошла на кухню, чтобы приготовить себе кофе. Поставив кофейник, она направилась обратно в спальню с намерением принять душ.

Дойдя до середины коридора, она заметила, что дверца шкафа наполовину открыта. Она распахнула ее и увидела, что Ник собрал белье, которое она постелила ему на диване, и засунул его внутрь. Вероятно, сделал это впопыхах, торопясь открыть входную дверь. Вот уже второй раз Никодемус стремится скрыть, что ему предоставили диван. Наверное, в нем говорит мужское самолюбие. Ей показалось до странности трогательным, что его гордость не позволяла признаться кому-нибудь, что ему приходится спать в гостиной. Во всем остальном он такой сдержанный и уверенный в себе.

Филе пришло в голову, что для такого мужчины, как Ник, брак с Хилари, видимо, был тяжким бременем.

Она залезла в шкаф и начала раскладывать простыни, засунутые внутрь вместе с одеждой.

Что-то хрустнуло в кармане сорочки, которая была на нем в момент приезда. Фила заглянула в карман и увидела сложенный вчетверо листок бумаги.

Она почти заставила себя не смотреть, но, подчиняясь инстинкту, вытащила листок из кармана сорочки. Осторожно развернув его, увидела, что это факсовая копия газетной статьи, датированной двумя с половиной месяцами назад.

«ХОЛЛОУЭЙ. Сегодня одному из жителей Хол-лоуэя было предъявлено обвинение по нескольким статьям, включая хранение наркотиков и нападение на сотрудницу социальной службы города в начале этого года.

Элайя Джошуа Сполдинг приговорен к полутора годам тюремного заключения.

Нападение произошло на автомобильной стоянке недалеко от ресторана» Холлоуэй гриль «. В соответствии с показаниями на суде Сполдинг договорился встретиться в ресторане с сотрудницей социальной службы Филадельфией Фокс для обсуждения вопросов, касающихся детского приюта, владельцами которого были сам Сполдинг и его жена Рут.

Сполдинг и Фокс приехали на стоянку приблизительно в одно время. Состоялся спор, вслед за которым Сполдинг набросился на сотрудницу и попытался затащить ее в свой грузовик. Фокс боролась, и Сполдинг достал из грузовика пистолет. Он угрожал ей при помощи пистолета, когда на место действия прибыла полиция.

Сполдинга подвергли обыску в момент ареста, и у него был найден героин. Сполдинг признал вину только за нападение на Фокс.

На протяжении судебного процесса его жена настаивала, что ее муж никогда не применял наркотики. Дети из приюта Сполдинга направлены в другие места».

Пальцы Филы дрожали, когда она складывала этот листок бумаги. Ник копается в ее прошлом. Она нервно спросила себя, что он может там искать или, хуже того, что он подозревает.

Она успокоила себя тем, что Лайтфут знает не больше, чем говорится в газетной статье. С какой стати ему думать, что там было еще кое-что.

Она опустилась на толстый подлокотник дивана, пытаясь размышлять логически. Абсолютно не о чем беспокоиться. Ему просто хотелось узнать про Элайю Сполдинга. Это понятно. Ведь он все-таки знает, что она действительно боится этого человека, и даже заботится о том, чтобы она сумела себя защитить, если Сполдинг все-таки появится в ее жизни.

«Вот и все», — решила она. Ник просто удовлетворяет свое любопытство. Он говорил своему отцу, что намерен навести справки, поэтому и получил копию статьи, посвященной этому делу.

Фила сказала себе, что ей и без того есть о чем волноваться.

— По-моему, с тебя пиво, Ник, не говоря уже о десяти долларах. — Рид Лайтфут широко улыбался, направляясь от восемнадцатой лунки в помещение клуба. — Давно я так легко не зарабатывал денег, черт возьми. Ты когда играл в последний раз?

— Полгода назад. С одним из моих клиентов.

— Ты у него выиграл?

— Да. Но он не так хорошо играл, как ты. Конечно, в последнее время у тебя было много практики.

Рид перестал улыбаться.

— Это факт.

— Пошли, я куплю тебе пиво.

— Не забудь про десять долларов.

Они нашли пару свободных стульев на террасе клуба. Ник откинулся на спинку, положив ногу на ногу и держа в руке бутылку холодного пива.

Рид сделал большой глоток из своей банки пива «Рейньер».

— Хорошо, что здесь нет Элеанор. Посмотри-ка на нас. Мы похожи на рабочих после тяжелого дня у станка. Она считает, что пить пиво — прерогатива низших классов.

— У Элеанор вечно были классовые проблемы.

— Это потому, говорила Нора, что Элеанор втайне считает, что вышла замуж за человека ниже себя по уровню. — Рид помолчал с минуту. — Нора часто была права.

— Да.

— Эта твоя маленькая подружка думает, что права в большинстве случаев.

— Она думает, что права всегда. — Ник смотрел, как две пары собираются выйти на поле.

— А это действительно так?

— Еще не знаю, — медленно произнес Ник. — Но начинаю думать, что во многих случаях интуиция ее не подводит.

— У нее, конечно, идиотский взгляд на политику, но, наверное, трудно ожидать чего-то другого при ее воспитании, — благородно заметил Рид.

— Да. Трудно было бы ожидать чего-то другого.

— Она уже выбросила из головы эту безумную мысль о том, что мы несем ответственность за смерть Крисси Мастерс?

— Она пришла к выводу, что это результат рокового несчастного случая. По-моему, она так это описала.

Рид подумал над его словами.

— В этом может крыться зерно правды. Все было в таком хаосе, когда Крисси находилась здесь. Столько напряжения. Столько злобы. Только Бэрку это нравилось. Он был похож на ребенка, который играет с огнем.

— То есть ситуация была нестабильной.

— Именно так. — Лайтфут-старший глотнул пива. — Что ты собираешься делать с мисс Филадельфией Фокс?

— Наверное, оставлю ее при себе.

— До тех пор, пока не получишь назад акции?

Ник медленно улыбнулся.

— Даже после того, как получу назад акции.

— Да, у меня начало складываться именно такое впечатление. А когда ты получишь эти акции назад, Ник?

— Скоро.

Рид повернул голову и спокойным взглядом посмотрел на сына.

— Как ты собираешься с ними поступить, когда получишь их?

Ник сильнее откинулся на стуле, не сводя глаз с тех двух пар, которые уже подходили к первой дорожке.

— Тебе не кажется возможным, что либо один из нас, либо мы оба три года назад совершили ошибку, отец?

Рид медленно выпустил воздух из легких.

— Мне, наверное, не стоит спрашивать, почему ты пришел к такому выводу, да? Эта маленькая мышка вбила тебе это в голову?

— И тебе тоже?

— Должен признать, малышка умеет заставить задуматься о некоторых вещах, — наконец осторожно произнес Рид. — Нора тоже умела это делать.

— Заставлять задуматься?

— Угу. — Рид сделал еще глоток пива. — Она обычно имела более ясный взгляд на вещи и больше подходов к людям, чем я.

Никодемус решил, что вряд ли они сблизятся лучше, чем в данный момент. Наверное, наступило время для очередного рискованного шага.

— Если ты действительно хочешь знать, что я собираюсь делать с акциями Филы, то я тебе расскажу.

Отец несколько секунд смотрел на сына без всякого выражения.

— Я тебя слушаю.

— Я собираюсь сделать так, чтобы она поддержала меня на августовском собрании.

— Зачем? — Голос Рида стал резким. — Акции принадлежат Дэррену, и ты, черт возьми, это прекрасно знаешь.

— Знаю. Но я не уверен, что смогу заставить Дэррена поддержать меня. Хотя, по правде говоря, мне нужно, чтобы меня поддержал еще кто-нибудь из вас помимо Филы.

— Кто-нибудь из нас?

— Ты, Дэррен и Вики, или Элеанор.

— Что, черт возьми, ты задумал, Ник?

— Я задумал спасти «Каслтон и Лайтфут», пока она не затонула.

Рука Рида стиснула пивную банку.

— Наверное, тебе лучше мне все рассказать.

Ник сделал глоток пива и начал рассказ.

Фила размышляла о том, как идет их игра в гольф и не совершить ли ей прогулку на пляж, когда к входной двери подошла Хилари. Увидев, кто к ней пришел, девушка в ту же секунду пожалела, что не ушла на пляж пятью минутами раньше.

— Заходи, — вежливо произнесла Филадельфия, потому что это было единственным, что пришло ей в голову в данных обстоятельствах. — Хочешь кофе?

— С удовольствием, спасибо. — Элегантная Хилари выглядела довольно неуместно в этой уютной, но потрепанной комнате.

На ней были узкие черные брюки и строгая красновато-коричневая блузка с широкими манжетами. На грудь лзящно свисали несколько простых золотых цепочек.

— Садись, — предложила Фила, проходя на кухню.

Вернувшись, она увидела, что гостья села на диван. Она царственно восседала на краю, как бы не давая себе утонуть в старых, провисших подушках. Беря из рук Филы чашку кофе, она посмотрела на нее.

— Трудно поверить, что вы с Крисси были так близки.

— Ты в этом сомневаешься?

— Нет. Крисси достаточно рассказывала о тебе, чтобы я смогла понять, что у вас были очень близкие отношения. — Хилари помедлила. — Иногда я даже завидовала этим отношениям.

— Очень зря, — мягко сказала Фила, садясь напротив нее на стул. — Хилари, если я задам тебе один вопрос, ты ответишь на него честно?

— Не знаю.

— Тебя действительно изнасиловали, как утверждает Элеанор?

Хилари резко подняла голову. Глаза ее пылали гневом.

— Да.

Фила глубоко вздохнула, охваченная приступом жалости.

— Мне так тебя жаль.

Миссис Лайтфут почти мгновенно взяла себя в руки.

— Я не знала, что Элеанор рассказала тебе так много. Именно этого она никогда никому еще не говорила.

— Она была расстроена.

— Ты ее расстроила, — обвинительным тоном заявила Хилари.

— Да. Я… — Филадельфия сглотнула. — Боюсь, что я сделала ей больно.

— Ты делаешь многим больно только своим присутствием здесь. Тебе не кажется, что пора уже вернуть акции и уехать?

— Вероятно.

Последовало долгое молчание, после чего Хилари тихо произнесла:

— Знаешь, он назвал меня холодной. Сказал, что я просто красивая оболочка женщины. Он не мог стерпеть, что я не откликаюсь на его чувства.

Фила поставила чашку и сцепила пальцы.

— Ты не обязана мне это рассказывать, Хилари.

— А почему я не должна тебе об этом рассказать? Ты ведь подумываешь о том, чтобы стать членом нашей семьи, правда? Может, тебе стоит больше знать о семье, за представителя которой собираешься выйти замуж. Может, правда откроет тебе глаза.

— Мне кажется, тебе не стоит так говорить.

Хилари внимательно посмотрела на нее.

— Вероятно, ты и права. Это не особенно приятная история.

— Лучше расскажи мне о Крисси.

Хилари помедлила, выражение ее лица смягчилось.

— Крисси была необыкновенным человеком. Некоторым она казалась эгоисткой. Но я понимала ее. А она понимала меня.

— Я знаю.

— Я ни с кем никогда не была так близка, как с Крисси.

Фила кивнула.

— Ты все знаешь, да? — непроницаемо спросила Хилари.

— Что вы с ней были любовницами? Да. Вчера ночью я все тщательно продумала и наконец сопоставила то, что узнала про ваши семьи, с рассказом Крисси. Она была очень скрытной и никогда прямо не сообщила бы мне о ваших отношениях. Но когда я всех вас узнала, об этом стало не так уж трудно догадаться.

Хилари не сводила глаз с ее лица.

— Ты не ревнуешь?

— Мы с Крисси являлись близкими подругами, но никогда не были любовницами. Она поняла, что мы никогда ими не станем, еще до того, как это поняла я. Она очень сильно не любила мужчин. Считала их всех дураками, хотя иногда находила полезными. Крисси часто говорила, что я безнадежно застряла в собственной гетеросексуальности и что ей чертовски меня жаль. — «Жаль, потому что я даже не получала от этого удовольствия. Крисси была бы искренне рада, узнав, что Ник изменил, по крайней мере это», — подумала Фила.

Рот Хилари мрачно искривился.

— До того как я встретила Крисси, я не понимала, почему не могу реагировать ни на Ника, ни на других мужчин. Я не подпускала Ника к себе до брачной ночи, потому что боялась, что он поймет, что никогда не получит от меня того, что ждет. Я чувствовала, что он чувственный и сексуально требовательный мужчина. Но, встретив Крисси, я наконец поняла. И перестала с собой бороться.

— Но ты вышла замуж за Рида.

— Только из-за ребенка. Рид ни разу до меня пальцем не дотронулся.

— Вы с ним живете каждый своей жизнью, не так ли?

— У меня есть цели в жизни. Для меня этого достаточно. — Глаза Хилари были внимательными, но гнев в них остыл. — Поскольку ты знаешь, что мы с Крисси были любовницами, ты должна знать, что она намеревалась передать эти акции мне или хота бы поддержать меня на ежегодном собрании. Она знала, как они мне важны.

— Но она же не передала их и не завещала их тебе, Хилари. Она оставила акции мне без каких-либо распоряжений.

— Крисси была полна жизни. Она не могла знать, что погибнет до августовского собрания. Ей не приходило в голову изменить свое завещание. Она была слишком молода, чтобы предусмотреть такие вещи. Никто из нас даже не предполагал, что девушка может погибнуть.

— Не думаю, чтобы она поменяла завещание, даже если бы и догадывалась о том, что погибнет. Я же тебе сказала, мы с Крисси были лучшими подругами.

— Но мы с ней были любовницами.

— У нее были и другие любовники, Хилари. Она не упомянула про них в своем завещании.

— Черт побери, я же знаю, что она намеревалась передать мне свои акции. Она мне говорила об этом. Ты не имеешь никакого права. Что, Ник настолько вскружил тебе голову, что ты собираешься позволить ему указывать тебе, как поступить с акциями?

Фила подумала над ее словами.

— Я поддерживаю его не потому, что он вскружил мне голову.

— Ты считаешь, что любишь его? — смягчилась Хилари. — Ты думаешь, он на тебе женится?

Филадельфия покачала головой.

— Это не имеет никакого отношения ни к одному их этих моментов. Это чисто деловое решение.

— Деловое решение. Ник предлагает тебе столько денег, что ты не в силах сопротивляться? Он наконец нашел твою цену?

— Нет, — ответила Фила. — Он слишком умен, чтобы рискнуть это сделать. Он знал, что если попытается меня купить, то это будет не в его пользу.

— Так в чем же его секрет? — спросила Хилари.

— Я верю, что он поступит так, как лучше для семьи.

— Ты веришь ему? Ты сошла с ума. После того что я тебе рассказала, как он изнасиловал меня?

— Ты не сказала, что тебя изнасиловал Ник.

— Ну так вот, это сделал он, дурочка.

— Правда? — Фила поняла, что ее кофе остыл.

— Да, да, да! — Хилари вскочила на ноги. Ее чашка и блюдце звякнули, когда она почти швырнула их на маленький столик. — Он сделал мне очень больно. Очень больно.

Фила посмотрела на свой кофе.

— Я не верю тебе, Хилари. Собственно говоря, я не верю, что тебя вообще кто-то изнасиловал.

— Тогда ты еще большая дура, чем я думала. — Миссис Лайтфут устремилась к двери, но внезапно остановилась, не поворачивая головы назад. — Скажи мне только одну вещь. Я должна это знать.

— Что ты должна знать, Хилари?

— Почему ты? Почему Крисси так тебя любила? Вы даже не были любовницами.

Фила почувствовала, что слезы подступают к ее глазам и начинают катиться вниз по щекам.

— Неужели ты не понимаешь? — прошептала она. — Как ты можешь этого не понимать? Я была единственным человеком, с которым она могла чувствовать себя спокойно и позволить себе быть доброй. Я была единственным человеком, которому от нее не нужно было ничего, кроме дружбы, единственным человеком, который не пытался ее использовать.

— Я никогда не пыталась ее использовать.

— Нет, ты пыталась. Все пытались. Кроме меня. Со мной она чувствовала себя в безопасности. Но Крисси ошиблась, правда? В итоге я ведь не смогла ее уберечь.

Некоторое время они молчали, затем Хилари сдержанно произнесла:

— Мы обе любили ее, но не думаю, чтобы кто-то из нас смог бы ее уберечь. Она сама была своим худшим врагом. Как уберечь кого-то от самого себя?

Фила сглотнула слезы.

— Не знаю. Боже мой, просто не знаю. Дверные петли скрипнули, когда Хилари открыла дверь.

— Еще кое-что, Фила. Не подходи больше к Элеанор, поняла? Я не хочу, чтобы ты ее расстраивала. У нее и так много забот.

Дверь захлопнулась.

Фила подождала, пока не почувствовала в ногах достаточно сил, затем встала и прошла на кухню. Слезы ее смешались с холодным кофе, когда она выливала его в раковину.

Чтобы отвлечь человека от мрачных мыслей, нет средства лучше, чем смех ребенка. Фила думала об этом, проходя во второй половине дня по дороге мимо ворот перед домами Лайтфутов и Каслтоноа.

С лужайки доносились восторженные вопли Джордана. Она заглянула за железную решетку и увидела, что мальчик в полном восторге катится с небольшой горки. Спустившись вниз, он поднялся и побежал наверх, чтобы повторить это еще раз. За ним по траве с безудержной радостью носились Капкейк и Фифи.

Фила постояла с минуту, уцепившись пальцами за железные прутья решетки. Она пребывала в странной задумчивости. Но прежде чем смогла определить причину своего состояния, Джордан увидел ее и энергично замахал. Затем бросился к ней, а следом — собаки.

— Привет, Фила. Привет, Фила. Привет, Фила, — пропел Джордан свое обычное приветствие, подбегая к ней.

— Привет. Чем это ты занимаешься? — Она потрепала собак, пытаясь отстраниться от них.

— Делаю так, чтобы голова кружилась, — гордо улыбнулся малыш.

— Тебе это нравится?

Он энергично закивал.

— Хочешь попробовать?

— Не сегодня, спасибо. У меня и так голова кружится. Как твоя мама? — Фила автоматически взглянула в сторону коттеджа Каслтонов в том направлении, куда показывал Джордан. Она увидела, как с крыльца поднялась Виктория и направилась к воротам. — А, вот она. — Фила выпрямилась, похлопывая собак по спинам на прощание. Она была не в настроении общаться ни с одним из взрослых Каслтонов или Лайтфутов. — Передай ей от меня привет.

— Куда ты идешь?

— Просто гуляю.

— Фила. — Виктория приблизилась к воротам. Женщина простонала.

— Привет, Вики. Мы тут болтаем с Джорданом. Я вышла прогуляться.

— Мы с Джорданом составим тебе компанию.

— Да, да, да, — сказал мальчик, хлопая в ладоши.

Филадельфия пожалела, что вообще повернула налево, когда отправилась на прогулку. Ей следовало прямиком идти к одинокому пляжу.

— Ну конечно. Почему бы нет?

— Где Ник? — Виктория вышла за ворота и пошла рядом с Филой. Джордан с собаками понеслись вперед.

— Играет с Ридом в гольф.

Виктория изумилась.

— Правда?

— Да.

— Они уже давно вместе не играли.

— В таком случае им пора уже и поиграть, ты не находишь?

Виктория прищурила глаза.

— Хилари сегодня утром была у тебя в домике Джилмартена. Я видела, как она оттуда выходила.

— Угу.

— Что ей было нужно?

— То же, что и всегда.

— Она пыталась заставить тебя отдать ей акции?

Фила посмотрела, как собаки с интересом обнюхивают обочину дороги.

— Это, наверное, единственная причина, по которой я могу понадобиться Каслтонам или Лайтфутам, не так ли?

— Ты нас винишь за это?

— Нет. Вики, я хочу тебе кое-что сказать. Я знаю, что тебя больше всего волнует судьба наследства Джордана. Не, беспокойся. Я не причиню ему вреда.

— Если на годовом собрании ты поддержишь Ника, а не Хилари, ты причинишь вред будущему моего мужа и тем самым будущему моего сына.

— Мне кажется, Ник блюдет интересы «Каслтон и Лайтфут».

— И Хилари тоже. Может, ей нет никакого дела до чего-либо еще, но Элеанор права. Вне всякого сомнения, она предана фирме.

— Ты не особенно любишь Хилари, правда?

Виктория прикусила губу и позвала сына:

— Джордан, иди сюда. Не нужно бегать с этой палкой.

— Почему ты ее не любишь? — продолжала тихо настаивать Филадельфия.

— Какое тебе, собственно, до этого дело?

Фила подумала с минуту.

— Ручаюсь, ты считаешь, что ребенок был от Дэррена, правда?

Виктория резко остановилась и повернулась к ней лицом.

— Ты сучка.

Фила закрыла глаза и затем чуть приоткрыла их.

— Последнее время многие отзываются обо мне в подобных выражениях. Твой муж назвал меня такими же словами.

— И был прав.

— Ну а ты не права. По крайней мере по поводу него. Хилари утверждает, что была изнасилована. Дэррен так никогда бы не поступил.

— Любой мужчина способен прибегнуть к насилию, если его к этому подтолкнут, так же как любой человек способен на убийство, — напряженно произнесла Виктория.

— Хилари не толкала его на это. Зачем ей это нужно?

— Кто знает, о чем она думает? Ей нравится подчинять себе все и вся. Она могла решить, что сможет контролировать Дэррена при помощи секса. Ведь пока они были помолвлены, Ник был как в дурмане.

— Вики, будь благоразумна. В прошлом твоего мужа и Хилари нет никакой ужасной тайны.

— Откуда ты знаешь? — Виктория не сводила глаз с лица Филы.

— Я бы почувствовала это. Я всегда чувствую такие вещи. Дэррен слегка осторожничает с ней, и у него есть для этого все основания. Она хитра, и он прекрасно это знает. В некоторой степени он восхищается ее умениями. Он хочет иметь с ней дело, потому что она в состоянии дать ему то, к чему он стремится, и, кроме того, Хилари все-таки член семьи. Но это единственное, что его в ней интересует. Поверь мне.

— Тебя не было здесь три года назад. Ты не знаешь, что тогда случилось. Проблемы поставили нас с Дэрреном на грань развода. Полагаю, что тогда было бы естественно, если бы он повернулся к Хилари,

— Если ты это внушаешь себе последние три года, то забудь. Этого не произошло. Я бы почувствовала, если бы между этими двумя имели место какие-то отношения. Это было бы заметно в те моменты, когда они вместе. Хилари ненавидит мужчину, от которого она забеременела, независимо от того, кем он был. Она не могла бы вести себя с ним так безмятежно, как ведет себя с Дэрреном. Не могу даже представить, с чего ты взяла, будто Хилари была беременна от твоего мужа.

Руки Виктории сжались в кулаки.

— Я никогда не была уверена. Но иногда задавала себе этот вопрос. Отец Дэррена был… ну, я уверена, что ты о нем слышала.

— Мужчина, который всю жизнь волочился за юбками. Да, это я уже поняла.

— Я часто лежала ночами без сна и думала, может ли такая вещь быть наследственной. — Виктория мрачно улыбнулась. — Но большей частью я пыталась выбросить все это из головы. А затем год назад появилась Крисси. Она сразу же смекнула, в чем дело. Она все время приговаривала: «Яблоко от яблони недалеко падает».

— И тем самым пробуждала твои тайные страхи?

— Да. — Лицо Вики стало белым как мел. — Видимо, да.

— Должно быть, Бэрк был настоящим мерзавцем.

— Пожалуйста, никогда не говори так при Элеанор.

— Слишком поздно. Вчера я уже сказала это.

Виктория скривила губы.

— Вот что ее так сильно расстроило. Это было жестоко с твоей стороны, Фила.

— Я знаю. Мне очень жаль, что я это сделала. Просто, как обычно, пыталась защитить Крисси.

— Как это все неприятно.

— Да, — согласилась Филадельфия. — Неприятно. И я собираюсь после августовского собрания убраться отсюда. В отличие от Крисси и вопреки общему мнению я не вижу особых преимуществ в том, что ты член семьи Каслтон или Лайтфут. Я не намерена здесь задерживаться.

Виктория оценивающе смотрела на нее.

— А что произойдет на августовском собрании?

— Я буду поддерживать Ника, что бы он ни предпринял. Затем я передам акции Дэррену.

— Но это будет слишком поздно, — сказала Виктория. — Нам нужно, чтобы на собрании Хилари была снова выбрана исполнительным директором.

— Мне очень жаль, — произнесла Фила, — но я доверяю Нику больше, чем Хилари. Говоря о доверии…

— Что о доверии?

— Наверное, тебе стоит сказать мужу, что ты доверяешь ему.

— С какой это стати? Он же мне не доверяет.

Филадельфия широко раскрыла глаза.

— Он считает, что ты имеешь отношения на стороне?

Виктория нетерпеливо отмахнулась.

— Нет. Он считает, что три года назад я приняла взятку от Бэрка и только поэтому не подала на развод.

— А ты это сделала?

— Нет. Я осталась с ним, потому что хотела, чтобы наш брак состоялся. Я люблю его.

— Ну и ситуация, да? Каждый из вас подозревает, что другой совершил непростительный поступок, и ни один не может доказать другому свою невиновность. Интересная проблема.

— У которой нет решения? — вопрошала Вики с затуманенными глазами.

— Этого я не говорила.

— Что ты собираешься сделать, мисс Фокс? Махнуть волшебной палочкой и изменить все к лучшему?

— Нет, это придется сделать вам с Дэрреном. Но в следующий раз, когда будете обсуждать свои проблемы, примите во внимание источник информации. Вы можете также принять во внимание, что ни один из вас все-таки не разрушил ваш брак, несмотря на то что оба вы гордые люди. В ваших отношениях еще, должно быть, есть любовь и доверие.

— Дэррен считает, что я его не бросила, потому что хочу быть женой политического деятеля. А он меня не бросил, потому что ему нужен его сын.

— Может быть.

— Это правда, черт возьми.

— Только если тебе так угодно.